Глава двенадцатая
Нурт, порт Мон-Ло, Черный рассвет
Первым, кто осознал, что что-то происходит, был субадар Занзибарского Хорта по имени Лек Танья. Танья проснулся рано, еще до рассвета, с тяжелой головой и желанием поспать еще. Но, пересилив себя, он надел ботинки и плащ и взобрался на вершину земляного вала, чтобы проследить за сменой вахты.
Едва начал розоветь краешек темного неба. Дул легкий ветерок, стелясь по земле между обширным земляным укреплением и осажденным городом в призрачном тумане, перемещавшемся, подобно дымовой завесе.
Танья проверил свое оружие и поговорил с двумя дежурными офицерами. Он вошел в наблюдательный редут — укрепленную платформу на выступе земляного вала под открытым небом. Лек достал полевой бинокль и навел его на Мон-Ло.
— Что это? — фыркнул он.
— Что именно? — спросил спец по связи.
Отдаленный ветер разносил крик, до сих пор звучавший как звон в ушах. В воздухе витал аромат полыни.
— Этот запах, — уточнил Танья.
— Проклятые нуртийцы что-то жгут, — сказал вокс-специалист. — Ладан?
— Нет, — сказал Танья. — Что-то другое.
Он посмотрел вверх и вслушался. Отдаленный звук смешивался со звоном. Танья положил руку на ограждение из мешков с песком. Пальцы ощутили глубокую, зловещую дрожь.
— Вызови генерал-майора, — быстро сказал он.
— Что?.. — удивился связист. — В такое время?
— Вызови Дева, немедленно! — приказал Танья.
Офицер принялся настраивать вокс. Танья вновь поднял полевой бинокль и вгляделся во вьющуюся туманную гряду.
Субадар Лек Танья увидел то, что к ним приближалось.
Ему удалось произнести, отчаянно заикаясь, первые два слога имени своей жены.
Затем он умер.
В километре к западу ровно тридцать секунд спустя династ Черикар, старший командующий вторым подразделением Шипов Реньо, резко обернулся к своему трибуну, Лофару.
— Разве здесь слышно море? — спросил он.
Трибун покачал головой:
— Нет, сэр.
— Но ты же слышишь этот звук? Как будто волна разбивается о берег?
Лофар колебался.
— Что-то слышу, — признал он наконец.
Они поднимались на вершину земляного укрепления, совершая обычное утреннее патрулирование. Черикар обернулся и посмотрел на восток. Большая туча окутала вершину земляного укрепления на расстоянии километра. Она висела в воздухе, как бледный гриб, которого раньше там не было.
— Что это? — спросил Черикар.
Лофар не ответил. Дощатый настил под их ногами задрожал.
Династ и его трибун инстинктивно подняли шипы на своих доспехах, окружив себя психовосприимчивыми стальными иглами, которым полк был обязан своем именем. Ощетинившись смертоносными лезвиями, они вытащили оружие и приготовились встретить атаку.
Шипы на старинных доспехах не спасли их, оружие тоже оказалось бесполезным.
— Вставай! — ревел Тче. — Вставай немедленно!
— Убирайся, пока я тебя не прибил! — сказал Бронци своему паше и перевернулся на другой бок.
Тче пнул своего гетмана в задницу, представлявшую собой очевидную цель.
— Вставай! — закричал Тче.
Бронци поднялся, потирая зад, ничего не видя в полумраке палатки.
Его мысли путались, пытаясь отделить остатки сна от реальности.
В одном он был уверен: обычно паши Гено не будят своих гетманов пинками.
— Что такое? — спросил Бронци.
Тче уставился на него. В глазах паши застыла тревога, которую редко увидишь у такого большого и мускулистого человека.
— Поднимайтесь, гет, — повторил он.
Бронци рванул к выходу, подпрыгивая, поскольку ботинки надевал уже на бегу. Он уже ясно слышал это.
Ропот.
На расстоянии война издавала специфический звук. Дрожь земли, вибрация двигателей, лязг оружия, глухие взрывы, выкрики; все это смешивалось в своеобразный зловещий ропот, дикое ворчание монстра, просыпающегося за холмом.
Гуртадо Бронци слышал ропот войны на протяжении почти всей своей жизни. Он всегда отмечал дни, которые ему повезло пережить, и часы, которых он никогда не забудет.
Снаружи его встретил первый свет. В лагере царила суета, Джокеры приводили себя в готовность. Бронци посмотрел на небо. Медленно плывущие облака были окрашены в розовый цвет, как кровь в воде или шелковые знамена нуртийцев. В зловонном дыхании ветра гетман чувствовал запах полыни. На востоке плыло нечто, напоминающее медленно надвигающуюся пылевую бурю, оно уже накрыло передовую линию и сейчас уселось на темное плечо земляного укрепления.
Бронци пробирался через толпу, выкрикивая распоряжения и требуя вокс. Паши разбегались от него, как шрапнель от гранаты, перенося и передавая приказы по цепочке.
Так и не вытребовав вокс, Бронци поднялся на одну из смотровых вышек. На середине лестницы он остановился и посмотрел вниз на Тче. Тот бросил ему свой прицел, Бронци поймал его одной рукой, открыл окуляр и посмотрел на восток.
Смежная с лагерем Джокеров пехота Аутремаров выбиралась из палаток и казарм. Царил безупречный бардак, который всегда украшал Гено. Теперь гетман увидел это.
Затянутые пылью вспышки взрывов походили на мерцание сигнальных фонарей. Бронци слышал громыхание тяжелых орудий и низкие барабанные удары просыпающихся артиллерийских позиций. Раздавался также громоподобный бой барабанов — настоящих барабанов. Спустя несколько секунд лазерные батареи в редутах на юго-востоке начали выплевывать сверкающие метеоры на север в облако пыли, добавляя их визжание к общему гомону.
Бронци увидел движение в туманных краях надвигающейся пылевой бури и опознал в них очертания, фигуры.
— Святой прах, — прошептал он.
Давно, во времена своего детства в Эдессе, Бронци видел пожирающий растительность рой в движении. Столетиями большие участки Осроены и Месопотамии засаживались генно-модифицированными зерновыми злаками — это была программа Императора по увеличению урожайности восстанавливающегося мира, — и избыточные урожаи вызывали сверхактивное размножение насекомых каждые несколько десятилетий. От роя потемнело небо — плотная стая саранчи длиной семьдесят километров превратила день в ночь.
Гуртадо навсегда запомнил звук триллионов крыльев, мурлыкающий звук, похожий на ропот войны. Он никогда не забывал эту картину.
Сейчас она повторилась в тысячекратном увеличении.
Нуртийцы выплескивались из мутного тумана в немыслимых количествах всепожирающий рой атакующих пехотинцев и верховых, мчащихся по земляному валу. Эхвенурты возглавляли нуртийцев, их серпы мерцали в странном тусклом свете. За ними следовал поток нуртадтров. Сквозь пыль и преломленный свет их розовые шелка казались черными и скользкими. Бронци видел развевающиеся штандарты, знамена из кожи ящеров, похожие на листы хрупкого зеленого металла, и наклоненные тотемные столбы, изображающие чешую, зубы и раздвоенные языки.
Никакой тактики, никаких маневров. Нуртийская кавалерия атаковала вместе с пехотными частями. Бронци видел уланов, сидящих на варанах размером с грокса. Гигантские кайманы, тусклые как уголь, с позолочеными гребнями и зубами, тащились с паланкинами на широких спинах, полными лучников-эхвенуртов. Примитивные пороховые ракеты взрывались фейерверками. Дождем на землю сыпались оперенные дротики.
Ропот превратился в рев.
Бронци скатился с вышки и приземлился среди своих людей. Какая бы часть Имперской Армии ни располагалась к востоку от группы Аутремаров, она уже была растоптана нуртийской лавиной. Аутремары погибали сотнями, падая, как колосья, под натиском всепожирающего роя.
В то время как стая двигалась к их позициям, Бронци подсчитал, что в запасе у него менее пяти минут до того, как нуртийская лавина достигнет его.
— Построение Аккад! — проорал он пашам. — Шесть линий, орудия ко фронту! Минометы на тот утес! Быстрее!
Джокеры двигались как отлаженный механизм, формируя строй на земле к югу от земляного укрепления. Два ряда чередующихся пик и карабинов заняли позиции вдоль северного края, позади загонов для скота и уборных. Орудийные расчеты тащили свои тяжелые орудия, ящики с боеприпасами и треноги на новые позиции. Минометчики бежали с тяжелыми орудиями на плечах.
— Быстро! Быстро! — орал Бронци на личный состав.
Появился Тче и передал Бронци трубку вокса.
— Джокеры! Джокеры! — вызывал гетман. — Массированное вторжение на ТК восемьдесят восемь с восточного направления! Сообщение о массированном нападении! Мы готовимся к отражению! Требуем поддержки!
— Джокеры, мы в курсе происходящего, — ответил голос. — Будьте готовы. Принимайте бой. Мы перебрасываем силы на вашу позицию.
— Жду, — отрезал Бронци и бросил трубку вокса обратно Тче. — Поднимай знамя!
Бронци взглянул на смерть, мчащуюся, чтобы поглотить их. Он понял, что ревели не воины противника, а туманное облако, шедшее с ними и извергающее их на скаты земляного укрепления.
Оно походило на гору, готовую раздавить всех и вся.
Кабинет дворца, где планировались операции, превратился в сумасшедший дом. Уксоры и старшие офицеры носились, требуя информации, проталкиваясь, чтобы взглянуть на главный стратегический дисплей, стол с гололитическими картами, возвышавшийся в центре комнаты. Большинство из них были полуодеты, с красными, усталыми глазами, Связисты и адепты лихорадочно докладывали данные со своих когикаторов.
— Докладывают о вторжении на ТК восемьдесят восемь и в восточном направлении!
— В огромных количествах!
— Станции поддержки атакованы! У нас…
— Нет ответа от ТК восемьдесят девять и ТК девяносто!
— Получите доклад со станции Гусаров четверого!
— Докладывают о потерях на ТК девяносто один и…
— Повторите! Повторите!
— Теряем ваш сигнал. ТК девяносто…
— ТК девяносто три докладывает о контакте!
— Тишина! — Генерал-майор Дев вошел через западную дверь. — Займите свои места и ведите себя согласно статусу.
Уксоры и офицеры, отрезвленные его тоном, затихли и уважительно выпрямились.
Адъютант взял шлем генерал-майора и меч, и Дев подошел к столу, изучая карты.
— Они застали нас врасплох? — спросил он.
— Так точно, сэр, — сказал старший адепт.
— Оценка ситуации? — спросил генерал-майор, опершись на край стала и глядя вниз. Свет падал на его лицо.
— Мы до сих пор ожидаем данных с орбиты, — ответил старший адепт. — Есть атмосферная особенность, которая…
— Я не ожидаю данных с орбиты! — резко сказал Дев. — Кто-нибудь дайте мне приличную оценку ситуации!
— Противник прорвал земляное укрепление на одинатцатикилометровом отрезке между ТК восемьдесят восемь и ТК девяносто шесть, Вади Кгез, также называемой Маленькой Клоакой, — сказала Шри Ведт, укор примус, водя пальцем по диаграмме на мониторе. — Я не могу дать точные цифры, но, похоже, их десятки тысяч.
— Соглашусь с уксором примус, — сказала уксор Бханея. — Они ударили восемь минут назад и сокрушили наши позиции одним только количеством.
— И запали нас врасплох? — спросил Дев. — Одним количеством? Они просто втихаря подтянули несколько дивизий и бросили их на нас? Вам это не кажется маловероятным?
— Они скрыты облаком, — сказала уксор Санзи. — Это что-то большее, чем просто пыль. Облако ударило по земляным укреплениям с силой цунами.
— Воздушная магия? — предположил офицер.
— Ни в коем случае, — сказал Дев, указав на него пальцем, — не позволяйте лорду-командиру услышать эти слова.
Офицер быстро отдал честь и отступил назад.
Дев посмотрел на уксоров, сидящих вокруг стола.
— Спасибо за вашу откровенность, уксоры. Насколько точна информация?
— Наши чувства остры, — сказала уксор Санзи.
— Мы чувствуем это, — добавила уксор Бханея. — У меня есть рота на ТК девяносто, Валеты. Я чувствую, что они уже мертвы.
Дев кивнул:
— Я сожалею о вашей потере, уксор Бханея.
Бханея кивнула и со слезами приняла объятия Шри Ведт.
— До конца дней мы будем оплакивать потери, — сказала уксор примус.
Мы мобилизуем тяжелую кавалерию в ТК семьсот тринадцать, — объявил династ Хил из Шипов, — и резерв Аутремаров в Тель-Шерак.
— Шри Ведт направила четыре роты поддержки для ТК восемьдесят восемь, — сказала Хонен My. — Я считаю, что этого мало.
Ее поддержал один из офицеров:
— Техника — вот в чем нуждаются…
— И ее недостаточно, — перебила My. — Контратака пехоты будет быстрее. Это низкотехнологичные воины с клинками и…
— Прекратите напрасно тратить время на споры! — прорычал Хил, обойдя маленького уксора. — Это бардак! Здесь нет объединенного командования!
Хонен My посмотрела ему прямо в глаза или, по крайней мере, в то, что она видела под выступающими шипами его визора.
— Я верю, династ, — спокойно сказала она, — что генерал-майор Дев способен принимать решения.
— Это также и мое мнение, Хил, поэтому прикусите язык, — сказал Дев. — Где ближайшие титаны?
— Принцепс Жевет уже приказал трем титанам идти на сближение, — ответил старший адепт.
— Слава Императору, что этот старый козел не стал ждать приказа, — кивнул Дев. — Мы должны подтянуть Занзибарский Хорт и Шестой Поток Полумесяца Синда.
Он начал прокладывать линии развертывания на светящейся карте, обсуждая с адептами и офицерами.
My задавалась вопросом, не слишком ли они самоуверенны. Осаждающие войска часто страдали этим недостатком. Экспедиция взяла верх над целым миром и загнала остатки его сопротивления в один город. Никто не ожидал, что нуртийцы будут атаковать.
Нет, это была не самоуверенность. Она напомнила себе, что нуртийцы думают не так, как имперцы. Их действия были обусловлены ценностями, чуждыми My и ей подобным. Доведенные до края, нуртийцы не подчинились неизбежности.
Они сопротивлялись, как это делало бы загнанное в угол животное.
«В этой кампании мы уже слишком много раз недооценивали обитателей этого мира», — подумала My.
Запах полыни был чрезвычайно силен, и рев приближающейся лавины стал настолько сильным, что Бронци уже не слышал голосов своих людей.
Он глянул по сторонам. Джокеры все сделали совершенно правильно. Несмотря на отчаянность момента и поспешность, с которой им пришлось собираться, рота отлично сохранила порядок. Они быстро построились и теперь ждали, сжимая в руках пики и карабины.
Бронци был готов держать пари, что Джокеры будут первой ротой, которая встретит вражеское наступление этим утром с хоть какой-то координацией и дисциплиной. То, как они покажут себя в следующие полчаса, будет очень важно. Остановить наступление у них не было шансов, но от того, смогут ли они его сдержать, зависело все.
Целая рота регулярных войск Аутремара, неся знамя Самарканда, помчалась к позициям на правом фланге Джокеров, занимая линию через дорогу между жилыми помещениями и широкую долину к югу, которая переходила в пустыню. Второе подразделение Аутремаров, меньшее, но дополненное боевыми сервиторами, двигалось за ними, и по воксу сообщили, что Шестой Поток Полумесяца Синда с бронетехникой находится в одной-двух минутах ходу от Джокеров.
По левому флангу от Джокеров находились земляные укрепления. Под командованием Бронци и его верных пашей солдаты рассредоточились по небольшим возвышенностям. Каждый, из них получал по воксу детальные инструкции. Гуртадо видел, как его люди немного меняют позиции и сгруппировываются под дистанционным командованием Хонен.
Бронци удовлетворенно кивнул. Его рота готова. Он достал меч и поднял его над годовой.
Первые воины противника неслись меньше чем в четверти километра перед ужасной бурей из пыли. Перед ними бежали несколько десятков Аутремаров, выбитых со своих позиций.
«Бедные дураки обречены», — подумал Бронци.
Они находились на линии огня, и он не мог сдерживать солдат столько, сколько, потребуется Аутремарам, чтобы добраться до безопасного места.
Война требует совершать выбор, порой неприятный. В Тель-Утане Легион Альфа показал, как следует поступать в подобных ситуациях. Сострадание — это безумие, которое может спасти одну жизнь ценой сотни других.
Бронци взглянул не знамя своей роты, развевающееся на ветру. Он смотрел на изображение космического шутника, бога Трисмегиста. Бог Джокеров знал, как переменчива фортуна и как быстро заканчивались любые игры с ней. Гуртадо подумал, что тоже неплохо знает госпожу Удачу. Ты платишь за ее услуги, зная, что после тебя она точно так же будет обслуживать кого-то другого.
Небо окрасилось в кроваво-красный цвет.
— Гено! — проорал гетман.
Солдаты ответили ему дружным ревом.
Время пришло.
Бронци крутанул в воздухе мечом. Первый сигнал.
Справа, на невысоком горном хребте, минометные команды открыли огонь. В толпе атакующих начали взрываться снаряды. Бронци удовлетворенно наблюдал за каждой вспышкой, разбрасывающей покалеченые тела.
Он махнул клинком назад, затем вперед. Второй сигнал.
Орудийные команды ринулись к своим треногам и принялись поливать наступающих нуртийцев ослепляющими лазерными зарядами. Первые ряды врага были практически размолоты. Гуртадо видел, как тяжеловооруженные эхвенурты испаряются под огнем лазеров.
Он опустил меч. Третий сигнал. Солдаты открыли огонь. Послышался сухой треск. Ряд за рядом, воины стреляли одновременно, подбадриваемые орущими пашами и цептом My.
Эффект потрясал. Пять сотен Анатолийских карабинеров поливали лазерными зарядами из винтовок, пришедших на смену вездесущим «Урак-1020», которые стояли на вооружении у каждого уважающего себя военачальника Эпохи Раздора, разрывали нуртийцев на куски. Бронци чувствовал гордость за Джокеров, славившихся своей меткой стрельбой. Среди них не было никого, кто не смог бы попасть в движущуюся цель с расстояния девятьсот метров. Гуртадо сожалел лишь о том, что Джиано Фабена и Зерико Мунцера, двух его лучших стрелков, не было с ним этим утром. Он отправил их вместе с другими воинами в поддержку Гедросийскому полку на Салькицор пятнадцать месяцев назад. Последнее, что он о них слышал, — они уже возвращаются назад.
Удачливые ублюдки пропускают все веселье. Орудийный огонь уже превратил в фарш первые ряды нуртийцев, с легкостью перемалывая как пехоту, так и наездников на рептилиях. Бегущие перед ними Аутремары стремились к позициям Гено, крича и размахивая руками.
Тче посмотрел на своего гетмана.
— Не ослаблять огонь! — Бронци пытался перекричать грохот. — Стреляйте, пока дистанция не сократится до минимума.
Тче кивнул.
Бронци махнул мечом на уровне головы. Четвертый сигнал.
Копейщики, стоящие за спинами стрелков, выставили левую ногу, подняли свое оружие над плечами товарищей. Посредством гравиметрической силы телескопические пики удлинялись, пока не достигли десяти метров длины. На правых ногах воинов был закреплен гравитационный противовес. Лазерные наконечники их оружия зашипели.
«Бегите к нам, ублюдки, — подумал Бронци. — И вы увидите, как мы вас раздавим».
Словно повинуясь его желанию, нуртийцы именно так и поступили.
Преодолевая последние метры, они несли ужасные потери. Десять метров, пять, два, и нуртийцы добрались до солдат Гено, несмотря на все потери. На место каждого убитого противника вставали два новых, чтобы умереть и освободить место для четырех следующих.
Нуртийцы достигли позиций копейщиков.
Первые ряды были разрублены на части, последующих прокалывали острием. Солдаты Гено поднимали нуртийцев на пики, дергающихся, как свежепойманная рыба. Кто-то не мог удержать трупы, застрявшие на копьях. Гравитационные противовесы ломались, не выдерживая напора мертвецов.
«Ну, теперь мы в самом пекле», — подумал Бронци.
Лавина нуртийцев, столкнувшиеся с солдатами Бронци, с такой силой врезалась в войска Гено, что ударная волна прошла в тыл имперских солдат. Нуртийцы толпились все более плотно, сотни и сотни их подпирали ряды Гено, оставляя все меньше свободного места. Они наносили удары в те места, где в непрерывном оскале копий обнаруживалась щель. Джокеры, теснимые невероятным количеством мертвых и умирающих, пытались сохранить строй. Трупы с обеих сторон образовали холм, через который перелезали все прибывающие нуртийцы.
— Клинки! — орал Бронци.
Паша Фо обернулся, чтобы передать приказ, но его голову пронзила железная стрела, и он упал ничком. Подобно дождю на Гено обрушились стрелы нуртийцев. Куда бы Бронци ни посмотрел — везде его люди падали под стрелами противника. Одна попала гетману в правое бедро, другая — в левый ботинок.
Он заорал и бросился вперед, сжимая в одной руке меч, а в другой — парфянский револьвер.
Разум отступил, верх взяли инстинкты. Он выстрелил, взорвав голову ближайшего эхвенурта. Потом он махнул мечом и отрубил голову другому. Что-то ударило его в живот. Бронци быстро развернулся и выпотрошил нуртийца одним взмахом. Затем снова обернулся и спустил курок, направив револьвер в лоб очередного противника.
Через двадцать секунд барабан опустел, Бронци швырнул его в нуртийца и достал запасное оружие, шестизарядный пистолет.
Через толпу сражающихся пробивалась кавалерия нуртийцев, давя как тела своих соплеменников, так и трупы имперцев. Некоторых наездников Джокеры сняли с ящеров пиками. Оставшись без наездников, животные бесцельно топтались но трупам. Все больше железных стрел вылетало из тумана, убивая воинов Гено. Дрожащая земля ощетинилась сотнями стрел, став похожей на поле странных колосьев, готовых отдать урожай.
В поле зрения Гуртадо попал один из кайманов. Бронци никогда не видел столь огромных животных; гигантская голова, размером со спидер, с грустными глазами, тело, по форме и размеру напоминающее имперский танк, длинный, тянущийся в бесконечность хвост. С их спин, стоя на специальных платформах, выпускали стрелы нуртийские лучники в синих одеждах и серебристых доспехах.
Кайманов было невозможно остановить. Лазерные импульсы расплескивались по их черной чешуе, а сами ящеры без труда сметали все, что оказывалось у них на пути.
Бронци убрал меч в ножны и прицелился из пистолета. Одежда, пропитавшись кровью, стала тяжелой. Он прицелился в паланкин на спине ближайшего монстра и разрядил шестизарядник.
Гуртадо использовал патроны собственного изготовления. Крепкий пыж, закрученный моноволоконной проволокой, адамантиевый наконечник и ксигнитовая смесь. Шести зарядов было достаточно, чтобы разнести в клочья шатер и всех, кто в нем находился. Было ранено и само животное. Кайман начал медленно разворачиваться в поисках обидчика. Бронци раскрыл свой револьвер, эжекторы вытолкнули гильзы, и гетман дрожащими пальцами перезарядил оружие.
Кайман разворачивался к нему, попутно расшвыривая зазевавшихся солдат своей огромной мордой. Гуртадо прицелился и выстрелил. Горло и плечо существа превратились в зияющую рваную рану. Кайман упал и судорожно задергался, лупя хвостом и убивая не успевших отбежать людей.
Бронци собрался перезарядить пистолет еще раз, но такой возможности ему не представилось. На него прыгнули два эхвенурта, размахивая фалькатами. Одну он блокировал своим мечом, а затем вывернулся, чтобы дать отпор второму. Он схватил его фалькату и сначала дернул ее к себе, а потом толкнул к нуртийцу, сломав тому нос обухом. Противник обмяк, и Гуртадо воспользовался этим, чтобы, держась за фалькату, приподнять его и использовать как щит. Второй нуртиец махнул оружием и разрезал соплеменника пополам.
Теперь фальката принадлежала Бронци. Он высвободил ее из мертвых пальцев, крутанул и сделал выпад. Длинное острие вошло в левую щеку противника и вышло из затылка. Гетман потянул оружие к себе, освобождая, махнул еще раз, разрезая третьего эхвенурта, подобравшегося слева.
Тче схватил Бронци за плечо и выстрелил в ближайшего нуртийца.
— Назад, гет! Нам пора уходить!
Бронци понял, что Тче прав. Исчезло всякое подобие построения, приказов давно никто не слышал и не слушал. Минометные позиции замолкли, а Аутремары, похоже, полностью разбиты.
Катящаяся гора пыли, из которой выскакивали нуртийцы, накрыла собой знамя Джокеров.
Они сделали все, что могли. Гуртадо Бронци казалось, что они сражались как минимум сорок минут, хотя в действительности прошло чуть больше десяти. Цепты уксоров призывали солдатам Гено отступить и перегруппироваться.
— Исполнять! — заорал Бронци. — Отступаем!
Он рассчитывал перегруппироваться и ударить во фланг противнику, но их окутала пыль, и повсюду были только нуртийцы. Он понял, что им повезет, если они уйдут живыми.
Наматжира не выказывал никаких признаков гнева. Он терпеливо изучал отчеты. Эта любопытная черта, несомненно, помогла ему достичь высшего военного ранга. Когда вокруг царило безумие, он излучал ледяное спокойствие. У лорда-командира нет времени на пустые крики и обвинения. Все это будет позже, после фактов. Во время открытой войны необходим холодный аналитический разум.
— Первая линия обороны, включавшая гено-роту, прорвана, — сказал генерал-майор Дев. — Мы также потеряли двести тридцать четвертых и три тысячи шестьсот шестьдесят седьмых Аутремаров и восемнадцатый Хорт.
Наматжира кивнул. Повсюду слышались тихие переговоры адептов и гул когитаторов.
— Что с титанами? — спросил Наматжира.
— Шесть минут до контакта, — ответил лорд Вильд. — Они должны изменить ход сражения.
Наматжира развернулся, собираясь покинуть комнату. Его свита последовала за ним. Чайн кивнул Деву, чтобы тот тоже шел с ними.
С энергичностью, какой можно было бы ожидать от человека вдвое моложе, Наматжира поднялся по лестнице в обсерваторию. Люциферы следовали за ним, стараясь не отставать.
Они вышли на открытую площадку, обширную террасу, окруженную низкой, не загораживающей обзор балюстрадой. На площадке были установлены тяжелые телескопы и вокс-передатчики. Наблюдатели, стоявшие за телескопами, приветствовали лорда-командира почтительными намасте.
— Продолжайте, — сказал он с вежливым кивком.
Пройдя к восточной части площадки, Наматжира приказал двум адептам подвести ему телескопическую трубу, установленную на сервиторе-треножнике.
— Я хочу сам увидеть, — тихо сказал Наматжира, как только рядом с ним встал Дев.
— Конечно, лорд.
Наматжира долго всматривался вдаль, тщательно регулировал четкость и поворачивал трубу то влево, то вправо.
Земляные укрепления закрывали линию горизонта, протянувшись с севера на восток. С юга, по широкой траншее, вырытой вокруг стен дворца, к линии фронта направлялась длинная колонна транспортов и танков. Над ними с воем пронеслось звено «Шакалов» и направилось на юго-восток. Несмотря на высокое разрешение телескопа. Наматжира не увидел нуртийцев, но он сразу заметил бурю из пыли, укрывавшую их.
— Ни в какие ворота… — произнес Наматжира, выпрямившись. Его яркие глаза горели азартом. — Когда человек видит в сражении банальность и обыденность, значит, ему пора покинуть службу. Поэтому я планирую продолжить карьеру.
— Поэтому, сэр? — переспросил Дев.
— Потому что это вызов. Враг поступил неожиданно, проверяя нас. Ведь никто не предполагал, что противник начнет контрнаступление?
— Нет, сэр. Предполагались мелкие вылазки, но ничего похожего на это. Мы не знали, что у них в запасе имеются еще ресурсы.
— Они преподали нам урок терпения. Мы держим в блокаде их город, мы превосходим их численностью, имеем очевидное преимущество в технологии. Однако они все же организовали наступление.
— Отчаяние, — предположил Дев. — Мы отнимаем у них мир. Это, возможно, их последняя попытка вытеснить нас.
— И храбрая попытка, — ответил Наматжира. — И все же она нам на руку.
Дев колебался.
— На руку, сэр?
— Они прорвали осаду. Они выступили открыто, устроив генеральное сражение. Мы примем этот вызов и уничтожим их. Нурт станет имперским владением уже до наступления ночи. После месяцев изматывающей позиционной войны они вручают нам окончательную и заключительную победу.
Дев кивнул.
Наматжира посмотрел на медленно плывущие облака.
«Можно даже подумать, что они делают это намеренно, — размышлял он. — Несмотря на все наши потери, они должны понимать, что мы превосходим их в огневой мощи и в конце концов прикончим любую их атаку. Практически целая раса совершает самоубийство. Словно они предпочитают умереть в последней битве, лишь бы не принять поражение».
Наматжира направился обратно к лестнице.
— Передай командующим Занзибарского Хорта и Шестого Потока Полумесяца Синда следовать за титанами и разгромить противника. — Он сделал паузу. — Кстати, где Легион Альфа?
— Я.. я не знаю, сэр, — ответил Дев.
— Свяжись с ними! — На секунду вспышка тщательно контролируемого гнева Наматжиры дала о себе знать. — Узнай насчет их статуса и со всем почтением поинтересуйся, не окажут ли они честь присоединиться к нам.
Существовала вероятность, что Гурт был мертв. Сонека стоял на краю дюны в восьми километрах от места битвы, и его дурные предчувствия только усиливались. От этой мысли его пробрало холодом до мозга костей. Гурт мертв…
Тактический анализ сообщил Пето, что Джокеры оказались прямо на пути бешеной атаки нуртийцев. Он дважды запрашивал разрешение переместить Клоунов вдоль южной служебной дороги и поддержать солдат на линии фронта, но оба раза ему отказали.
«Сейчас мы не можем сказать точно, попытается ли противник прорвать наши позиции в другом месте».
Это имело смысл. Армия должна была удерживать позиции у защитного вала, чтобы не совершить самую распространенную и непростительную на войне ошибку… Кроме того, скорость движения пылевого облака все увеличивалась, и менее чем через час оно накрыло бы и Джокеров. Но Пето искренне хотел прийти своему другу на помощь.
У него было меньше восьми часов на знакомство с новыми подчиненными. Транспорт привез Сонеку и его пашей на позиции Джокеров еще этой ночью. Клоуны уже успели затеять пирушку около костров и с энтузиазмом поприветствовали своего нового временного командира. Вечеринка, питаемая бездонными запасами выпивки Клоунов, продолжалась всю ночь. Сонека провел два часа, разговаривая со Страбо — с Чертовым Страбо, — оказавшимся гораздо более компетентным и ответственным командиром, чем его рекомендовал Дими Шибан. Страбо приложил все усилия, чтобы рота осталась жизнеспособной и функционировала после гибели геногетмана. К концу разговора Сонека, к собственному удивлению, уже невольно восхищался Страбо, который смог удержать Клоунов вместе. Они поговорили и о Шибане. Сонека рассказал о некоторых вещах, проскользнувших между Дими и ним в Тель-Кхате, но решил умолчать об истинных обстоятельствах его гибели. Как можно описать казнь космодесантниками Легиона Альфа отличного офицера Димитера Шибана и объяснить это чем-то иным, нежели предательством?
Сонека наблюдал за восходом. Там, где уже должно было висеть солнце, в небесах дрожал покров зловещего тумана. Небо было затянуто гладкими бурыми и янтарными облаками, без видимой причины движущимися против ветра. Пенистая масса тумана была ярче, чем само небо. Сонека чувствовал в воздухе какой-то странный смолянистый запах, похожий на аромат горькой полыни или мирра.
Последние несколько дней Пето думал о Шибане. Мог ли он тогда заметить в нем некие изменения, настолько неуловимые, что даже сам Шибан их не ощущал? Как мог некто засечь след Хаоса? Легион Альфа, если им можно верить, имел надежный метод обнаружения…
«Если им можно верить, — повторил Сонека — После всего, что случилось, я все еще не склонен доверять им».
Напившись со Страбо прошлой ночью, Сонека вспоминал пустой, бессмысленный разговор с Шибаном в Визажах. Тогда это не имело смысла, но сейчас показалось Сонеке даже символичным…
— В последнее время мне часто снятся сны, — сказал Дими. — В них я слышу стих.
— Стих? Забавно, — улыбнулся Сонека.
— Я тебе, кажется, рассказывал его?
— Ты помнишь свой сон?
— А ты разве не помнишь свои сны?
— Нет, — ответил Сонека.
Шибан пожал плечами.
— Я помню слово в слово. Вот послушай…
— Стихи? Ну давай.
— О, он начинается так…
В когтях твари голодной,
Что на части тебя разрывает,
Чистый душой человек обнаженный
Из Книги Луны тебя защищает…
— Я это слышал раньше, — сказал Сонека.
— Правда?
— Мне эту песенку мама пела, когда я был маленьким. Там были и другие стихи, но я их забыл…
— Серьезно? И что это значит?
Сонека пожал плечами:
— Понятия не имею.
Он все еще не понимал. Но у него было ужасное ощущение, что все это говорил не сам Шибан, а застрявший у него в глотке нуртийский осколок. Эти осколки заразили его друга и изменили его. Легионеры Альфа сразу это поняли и застрелили его. Хаос погрузил свои ядовитые когти в душу Дими Шибана…
Но, черт возьми, если это действительно было так… Почему сам Пего знал этот стих? Почему именно его пела ему его мама?
— Сэр?
Сонека оторвался от размышлений и посмотрел налево. К нему шел Лон, его карабин свисал на длинных ремнях.
— Какие новости? — спросил Сонека.
Лон покачал головой:
— Командование приказало удерживать позиции. Два подразделения Аутремаров подходят с востока, чтобы создать здесь передовую позицию.
Сонека кивнул:
— Спасибо. Готовьтесь разместить их.
— Да, и вот еще что… Вас ждет Страбо, — добавил Лон.
Сонека посмотрел на гребень дюны. Джокеры выстроились неровными рядами, наблюдая за просвечивающей в облачном покрове дырой на месте солнца. Шипы на их наплечниках ярко блестели под ядовитым светом, а знамена роты трепыхались, как паруса тонущего корабля. Страбо шел по светло-коричневому песку в сопровождении двух солдат и высокого человека в униформе гетмана.
Сонека не узнавал этого гетмана…
— Сэр, — сказал подошедший и отсалютовавший Страбо, — этот гетман прибыл на наши позиции только что и хочет с вами поговорить.
— Его имя?
— Мм… — начал Страбо.
— Фикал. Шон Фикал, — сказал гетман, приветственно протягивая руку.
Сонека ответил на рукопожатие, хотя имя было ему незнакомо.
— Мы можем поговорить наедине? — спросил Фикал.
Сонека кивнул и, повернувшись к Лону, отдал необходимые распоряжения:
— Подготовь Джокеров. Построение Аккад, с резервными линиями Ликад. Когда Аутремары прибудут, перемести их на юг, на наш левый фланг. Потом мы встретимся с их офицерами. Передай это всем, а особенно…
— Чертову Страбо? — спросил Страбо.
Сонека усмехнулся:
— Да, особенно ему.
Лон и Страбо захохотали и пошли к ждавшей их роте.
— Значит, Шон Фикал, — сказал Сонека. — Ну и в какой же роте вы состоите, Шон?
Гетман пожал плечами:
— Возможно, вы знаете меня под другим именем. Кониг, Кониг Хеникер.
Сонека уставился на него и потянулся за пистолетом.
— А вот этого не нужно, — произнес Хеникер, глядя прямо в лицо Сонеке. Мое настоящее имя — Джон Грамматикус, и я должен передать важное сообщение Легиону Альфа. Думаю, вы сможете с ними связаться.
— Думаете?
— Не скромничайте, Пето. Так да или нет?
— Возможно, — осторожно ответил Сонека.
— Будем надеяться, что все-таки — да. И поскорее. Это Черный Рассвет, и у нас осталось очень, очень мало времени.
Бронци и примерно половина его роты находились в двух километрах к югу от места битвы. Все перемазаны в грязи и изнурены. Потребовалось пять минут яростной схватки, чтобы вырваться из разлившейся вокруг них орды. В ушах звенело после сумасшедшего ближнего боя, и не только Бронци пытался очистить свой разум от шока или успокоить трясущиеся руки. Два подразделения Аутремаров тоже смогли вырваться вместе с артиллеристами Шестого Потока, вынужденными бросить свои пушки и делать ноги. Бронци удалось организовать отступление, после чего он доложил штабу о своем местонахождении. Он и его паши позаботились, чтобы артиллеристы были вооружены хотя бы ножами или пиками.
Бронци мог видеть в бинокль длинную колонну танков Империума, выстраивавшихся в пустыне на западе и поднимающих в воздух клубы пыли. Это был весь Занзибарский Хорт, выдвигавшийся с полей сбора в долине Сун. Гуртадо мимолетно отметил, что ему почему-то кажется, что эти танки пятятся… Генерал-майор Дев любил бросать свои быстрые танки на позиции врага подобно тяжелой коннице, и машины собрались в достаточном количестве, чтобы переломить ход битвы, но продолжали держаться примерно в километре от врага…
И тут появилось объяснение.
Неясные, огромные фигуры выступили из песчаной бури на западе, неспешно поднимаясь из обширной долины Ан-Акет. Титаны Жевета, богоподобные блестящие чудовища, прибыли на линию фронта.
Их было три. Несмотря на колоссальные размеры, буря то и дело скрывала их из виду. Бронци мог слышать громкий металлический лязг и визг ходовых частей. Титаны прошли мимо ожидавших их танков Хорта, казавшихся по сравнению с ними карликами, и орудийных платформ и двинулись на нуртийцев.
Первый из них открыл огонь.
Бронци вздрогнул и поспешно опустил бинокль. Пульсирующая вспышка орудий титана была ослепительна и оставила у него на сетчатке неоновое гало.
— Великая Терра… — прошептал гетман.
Ослепительные энергетические лучи начали вырываться из пыли, а вслед за ними летели огненные шары, подобные падающим звездам, и снаряды тяжелой артиллерии. Казалось, что титаны дымятся с ног до головы, но это был просто песок. Отдача их орудий была настолько мощной, что с корпусов сыпались песок и пыль, покрывшие титанов по пути к линии фронта.
Бронци слышал пронзительный вой лазерных орудий и жуткий рев пушек. Звуки доносились до него отдельно от выстрелов и вспышек света. Он уже видел титанов в деле несколько раз, но это зрелище не переставало вызывать у него благоговение и ужас. Для него всегда оказывалась неожиданной изумительная скорострельность их орудий, мерцающие всполохи энергии, пробегающие зеленым, белым или янтарным пламенем по их плечам и рукам.
Земля начала дрожать и сдвигаться под их неторопливыми шагами, внезапно вырастали горные хребты, пробегали трещины. Мерцающий угольно-черный ковер растирался перед титанами, темными облаками вздымаясь над принесенным нуртийцами бледным туманом. Бронци чувствовал, как от далеких взрывов сотрясаются его внутренности.
Окружающие его люди восхищенно заорали, но Гурт чувствовал их нервозность. Это было не то зрелище, которое человек может наблюдать без вспышек безотчетного страха.
Гуртадо хотел бы узнать, сколько врагов превратилось в пепел в первую секунду, сколько во вторую и в третью. Это было невозможно увидеть даже через бинокль. Он ничего не мог различить, кроме густого дыма, мерцающих вспышек и внезапных взрывов, расходящихся и перекрывающих друг друга. Он на мгновение смог различить темный силуэт, похоже, гигантского каймана, вставшего на дыбы посреди огненного шквала и завалившегося, подобно тонущему кораблю. Запах горькой полыни исчез, сменившись испарениями перегретых газов и запахом расплавленного, превратившегося в стекло песка, паленого мяса.
Титаны наступали, шагая сквозь созданный ими огненный ад, не прекращая стрелять. Танки Хорта двинулись за ними, и Бронци услышал отдаленный грохот и гул их пушек.
Титаны достигли края штормового покрова нуртийцев и вошли в него. В первый раз с момента рассвета зловещий покров начал рассеиваться, словно титаны были свежим ветром, медленно уносящим смрад прочь из пустыни.
Сонека вел Хеникера, или кем он там на самом деле был, вдоль протяженной долины к стоянке служебных транспортов. Ему было крайне неловко. Пето казалось, что он замешан в некоем бессовестном предательстве. Но он понимал, что слишком поздно думать о деталях. Его выбор сделан, и он должен жить с ним.
— А они тебя ищут, — сказал он.
— Они — это кто?
— Все.
— Я знаю, — ответил Хеникер. — И я знаю, кому хотел бы попасться.
— Космодесантникам?
Хеникер кивнул.
— Почему? — спросил Сонека.
— Это… сложный вопрос. Проще всего сказать, что, на мой взгляд, они выслушают меня. А твое начальство просто посчитает шпионом нуртийцев и пристрелит. — Хеникер странно улыбнулся и посмотрел на Сонеку. — Впрочем, у тебя ведь уже другое начальство? Думаю, ты не отчитываешься перед командованием Имперской Армии.
Пето ничего не ответил.
— А как это произошло? — спросил Кониг. — Ты давно был оперативником или это случилось совсем недавно? Они уговорили тебя или вынудили?
— Хватит.
— Я просто спросил, мне интересен механизм их работы.
— Ты спросил не того человека, — ответил Сонека. — Жди здесь.
Хеникер кивнул и остановился. Сонека подошел к полуоткрытой полугусеничной машине и велел водителю выйти прогуляться.
— Сэр?
— Мне нужен вокс, — сказал Пето. — Обычная проверка связи.
— Да, сэр, — кивнул водитель и выпрыгнул из кабины. Он направился к группе других водителей, сидевших в тени транспортника.
Сонека включил вокс-передатчик в сеть и начал ждать, пока тот нагреется. Гетман то и дело поглядывал на Хеникера, но тот не делал попыток бежать. Пока вокс настраивался, Пето достал свой биометрик и внимательно на него посмотрел. Проще всего вставить карточку, связаться с My и доложить ей. Сначала рота, потом Империум, Гено важнее генов. Или для этого уже слишком поздно?
Он вздохнул, положив биометрик на крышку аппарата, и вместо этого ввел семизначный код. Вокс зашипел, а затем ему ответил голос:
— Назовите свой позывной.
— Лернеец восемьсот сорок один, — ответил Сонека. Вокс затрещал, а затем все индикаторы защищенности канала один за другим зажглись.
— Можешь говорить.
— Канал безопасен? — спросил Сонека.
— Ты сам это можешь видеть.
— Он точно безопасен?
— Да, Пето, — послышался вздох. — Можешь быть в этом уверен. У тебя есть некая важная информация?
Сонека сглотнул.
— Нет, но у меня есть Кониг Хеникер.
Последовала пауза.
— Пето, повтори.
— Со мной Кониг Хеникер.
— Под арестом?
— Вместе со мной. Он пришел ко мне десять минут назад, сказав, что у него есть жизненно важное сообщение для Легиона Альфа.
Последовала долгая пауза.
— Пето, где ты сейчас находишься?
Сонека продиктовал свои координаты.
— Приведи его к нам.
— Но и не могу, я…
— Просто приведи.
— Послушайте, я вооще-то на поле боя. Вы видели, что здесь происходит?
— Да.
— Поэтому я не могу просто бросить пост, У меня есть долг…
— Да, есть, — сказал голос. — Довериться нам и доставить Хеникера в ТК пятьсот восемьдесят три. Выбора нет, Мы вас прикроем.
— Я… — начал Сонека.
— Это понятно?
— Да, но я не могу…
— Спрашиваю еще раз: это понятно?
— Да, — тихо ответил Сонека.
— Пожалуйста, повтори, что ты это понял.
— Да, я понял.
— А теперь повтори место назначения.
— ТК пятьсот восемьдесят три.
Вокс выключился, и огоньки погасли.
Сонека грязно выругался и встал. Он взял биометрик и вышел из машины.
— Ну? — спросил Хеникер. — Ты выглядишь несчастным.
— Не надо разговоров. Просто заткнись и иди за мной.
Они поднялись обратно по нанесенной ветром дюне. Сонека приказал Хеникеру подождать, пока он будет говорить с Лоном.
— Ну что? — спросил Лон.
— Мне нужно уйти.
— Что? — засмеялся Лон. — Уйти? И куда же?
— Я не могу сказать. Это… секретная информация.
Лон уставился на него.
— Секретная? Гет, ты вообще о чем? Ты внезапно вступил в спецслужбы?
— Что-то вроде того. — Сонека кивнул в сторону Хеникера. — Послушай, я думаю, что этот парень обладает важной информацией. — Он перешел на шепот. — А возможно, он — один из рыскающих тут шпионов.
— Гет…
— Просто слушай. Я должен лично доставить его к кому-нибудь вроде геноводов.
— И как долго тебя не будет? — спросил Лон.
— Не знаю точно, примерно полчаса. Постараюсь вернуться как можно быстрее.
— Ты был с Клоунами всего лишь несколько часов… — начал паша.
— Следовательно, они не очень расстроятся, если я ненадолго исчезну, верно? — сказал Пето. — Это очень важно. Скажи Страбо, что я оставил тебя за старшего.
Лон печально пожал своими массивными плечами:
— Как хотите, сэр.
— Благодарю.
— Уксор My знает об этом?
Сонека покачал головой.
— Я не могу доверять даже самому защищенному воксу.
— А если тебя вызовет она или штаб?
— Попроси их подождать. Скажи, что я отлучился по критически важному делу и свяжусь с ними, как только смогу.
Лон кивнул.
— Удачи, гет.
— Тебе тоже.
Сонека взял легкий спидер, и они направились на юго-восток, вдоль похожего на дно высохшего моря участка открытой пустыни. Солнечный свет стал еще более странным, а небо окрасилось в цвет кованой меди.
— Светлее не стало… — пробормотал сидевший за рулем Сонека.
— Ты тоже это заметил?
— Что происходит? Что такое «Черный Рассвет»?
— Нечто неожиданное. И опасное. Последний подарок нуртийцев.
— Что, лично мне?
Хеникер засмеялся:
— Экспедиции Империума.
— Интересный выбор слов, — заметил сражавшийся с рулем Пето, пока они тряслись на неровной поверхности. — Надо понимать, что ты не из экспедиции Империума.
— Именно.
Сонека рискнул бросить на него взгляд.
— Тогда кто ты, черт побери?
— Человек. Во всяком случае, в достаточной степени человек. Пойми, я не враг. Я преследую ту же цель, что и ты.
— И что же это за цель, по-твоему?
— Выживание нашего вида. Моя главная цель — спасти его от медленной и мучительной гибели.
— Было бы замечательно, если бы ты выражался более конкретно.
— Грядет война.
— Вообще-то, она уже идет. И давно. В эту эпоху это наше естественное состояние.
Хеникер оглянулся, посмотрев на промелькнувший мимо пустынный кустарник.
— Но это не обычная война, и по сравнению с ней все остальные покажутся незначительными сварами. Империум не готов к ней.
Сонека сверился с картой на дисплее и немного свернул на запад, проехав по краю огромной низины. Ветер поднял в ней белый песок, и низина была словно затянута туманом.
— Могу я задать тебе вопрос? — спросил Хеникер.
— Попробуй.
— Рахсана жива?
Сонека смог ответить не сразу.
— Да. Думаю, что жива. Была жива, когда я видел ее в последний раз.
— Космодесантники приказали привести ее к ним, так?
— Да. Они сказали, что это для ее же безопасности.
— Если они так сказали, — произнес Хеникер, — это должно быть правдой.
— Она… — начал Сонека. — Мне жаль. Я был вынужден это сделать, но до сих пор жалею. Но ее едва не схватили спецслужбы армии. Им тоже не понравилась ее связь с тобой.
Хеникер кивнул.
— Пето Сонека…
— Что?
— Ничего. Просто это забавно. Не так давно я почти решил стать тобой.
— Это в каком смысле?
— Я имею в виду, замаскироваться под мертвого. Но оказалось, что ты жив.
ТК 583 был разрушенным бастионом нуртийцев, возвышающимся на скале из песчаника над бескрайним морем дюн. Скала возвышалась в считаных шагах к северу, являясь частью континентального шельфа, спускающегося к Мон-Ло. На юг тянулись широкие впадины, зловеще сиявшие среди серебристо-серого песка, казавшиеся осколками разорванной и разбросанной по окрестностям кольчуги. Здесь не было жарко, но царил безжалостный холодный ветер.
Сонека остановил машину в тени утеса, и они вышли. Бастион когда-то был частью цепи сторожевых нуртийских башен, охранявших преддверие пустыни, но его забросили за столетия до прибытия экспедиции Империума. Башня была построена из больших каменных блоков, местами уже покрошившихся. Перекрытия разрушились, а смотровые щели казались пустыми глазницами.
Сонека и Грамматикус поднялись на вершину, ступая между выветренной щебенкой и булыжниками. Многие из них раньше были блоками башни. Здесь обитало странное эхо. Когда кто-нибудь задевал и сдвигал камни, раздавался резкий, но какой-то призрачный шум.
— Здесь что-то не так…
— От меня они не спрячутся, — сказал Хеникер.
Сонека смотрел на грубые стены башни. Он все еще не чувствовал уверенности.
— Вот, видишь? — Хеникер указал на небольшой, но узнаваемый знак, выжженный на шатком камне перед ними. Такой же знак был на теле Сонеки. — Мы в нужном месте. Это еще один дом гидры…
— Что?
Хеникер прошел дальше и забрался на песчаный вал перед открытыми воротами башни. Он потрогал помеченный камень.
— Он еще теплый. Они были здесь совсем недавно.
Пройдя через массивную каменную арку, Сонека и Хеникер вошли в бастион. Его перекрытия и винтовые лестницы исчезли, оставив башню открытой небу, как пустую гильзу. Стоя на ее первом уровне, словно на дне колодца, можно было видеть холодное пасмурное небо.
— Привет, — сказал Хеникер.
— Здравствуй. Джон.
Два космодесантника в силовой броне стояли в тени. Их шлемы были сняты, но Пето понял, что не может их различить. Они выглядели как близнецы.
— Герцог, Пек, — приветственно кивнул им Хеникер.
— Но как… — начал Сонека.
— Джон Грамматикус — поразительно восприимчивое создание, — раздался глубокий голос позади. Третий космодесантник вышел из тени.
— Альфарий, — сказал Хеникер.
Сонека удивился уверенности, прозвучавшей в голосе шпиона.
— Ты не сомневаешься? — спросил третий.
Хеникер спокойно ответил:
— Нет, не сомневаюсь. Я уже слышал ваш голос в павильоне. Я никогда не забываю голосов, а ваше телосложение явно мощнее, чем у капитанов. Вы примарх Альфарий. Лорд, потребовалось много времени, хлопот и усилий, чтобы встретиться с вами.
— Когда ты прятался от нас, Джон, было похоже, что ты хочешь оттянуть этот момент, — заметил Альфарий.
— Времена изменились, — сказал Джон Грамматикус. — И теперь нам гораздо больше, чем раньше, нужно поговорить.
— Тогда давай пойдем и сделаем это.
Два высоких капитана выступили вперед и, обступив Джона, повели его к выходу из башни.
— Спасибо, — оглянулся Хеникер на Пето.
Пето пожал плечами. Космодесантники вывели Джона из башни.
Сонека убрал пистолет в кобуру и произнес:
— Мне нужно вернуться к моему подразделению, лорд. Чем скорее я продолжу исполнение своих обязанностей, тем…
— Мне жаль, Пето, но нет. Ты не можешь этого сделать.
— Но… почему?
— Задай себе два важных вопроса.
— И какие же? — спросил Пето Сонека.
— Как Кониг Хеникер узнал, что ты оперативник Легиона Альфа? Как он смог тебя найти?
