3
ТИШИНА И ЯРОСТЬ

Все вокруг шипело, будто весь мир хотел сказать ему: «Тише!»

Маколл припал к земле среди папоротникового леса, пытаясь расслышать что-нибудь сквозь мерный шум листвы, колеблемой ветром.

Папоротниковые заросли в этой части Рамилльеса-268-43 произрастали на скудном пепле давно остывших вулканических склонов. Это были тонкие перистые растения, чьи шершавые, похожие на тростник стволы в три раза превышали человеческий рост. Их венчали развесистые снежно-белые кроны.

Они напоминали Маколлу нэловые рощи на родине — когда у него еще была родина, — нэлы зимой, когда он отправлялся Охотиться и заготавливать древесину. Мороз покрывал серебристым инеем вечнозеленые иголки деревьев, пока они не начинали звенеть, как колокольчики на ветру.

Здесь же было только движение качающихся сухих папоротников и поднятого ветром пепла. Пыль забивалась повсюду, от нее постоянно першило в горле. Резкий, яркий свет пронзал разреженный воздух, проливаясь сквозь прозрачную синеву небес. Земля под стволами папоротников покрылась призрачной сеткой — пятна холодного белого света и угловатая паутина теней.

Маколл прополз еще двадцать метров сквозь брешь в сетчатых зарослях. Его голени были обернуты в два слоя кольчужной ткани, защищающей его ноги от шипов и колючек. Его лазган был крепко привязан к груди ремнем, чтобы защитить оружие от пыли. Но каждые десять минут разведчику приходилось снимать винтовку и очищать механизмы от пепла, сухих перьев папоротника, щепочек и мелких колючек.

Несколько раз хруст неподалеку заставлял диверсанта оборачиваться и замирать, тихо перехватывая оружие в положение для стрельбы. Кто-то пробирался через заросли слева от него, время от времени шурша сухой листвой.

Сказать честно, неизвестные двигались как подготовленные, профессиональные диверсанты, но для острого слуха Маколла они шумели, что туристы на пикнике.

Маколл выхватил кинжал, серебристый клинок был старательно вымазан пеплом. Он отошел в заросли и слился с кривыми стволами растений. Два шага, один…

Он сделал выпад, остановив клинок в последний момент.

Рядовой Девр вскрикнул и повалился на спину, ломая высохшие ветви. Маколл мгновенно оседлал его, прижав к земле руки солдата, а свой нож — к его горлу.

— Фес святой! Ты меня чуть не убил! — выдавил перепуганный Девр.

— Действительно, чуть, — прошептал в ответ Маколл.

Он ослабил хватку, перекатился в сторону и позволил гвардейцу встать.

— Тебя могло убить что угодно здесь, услышав, как ты шумишь.

— Я… — Девр немедленно перешел на шепот. — Мы тут одни?

Маколл промолчал. Если тут и был кто-то еще, он наверняка услышал шум, произведенный Девром.

— Я не хочу ничего такого сказать… — хрипло заговорил Девр.

Он поморщился, вытаскивая колючки, в которые упал. Маколл осматривался, держа винтовку наготове.

— Какого феса, чему тебя учили? — все так же шепотом сказал диверсант. — Ты вроде как разведчик!

Девр не ответил. Все разведчики знали, насколько высоки требования Маколла. Точно так же они знали, что никто из них этим стандартам не отвечает. На самом деле Девр был зол. И во время базовой подготовки, и в свою бытность егерем в охотничьих угодьях Танит Аттики он считался хорошим следопытом. Да феса ради, его же не просто так взяли в разведчики еще при формировании полка! А этот старый засранец заставлял его чувствовать себя неуклюжим идиотом.

Молча, не обращая внимания на злобный взгляд Девра в спину, Маколл отдал сигнал о наступлении, спускаясь по склону в заросшую папоротниками долину.

Призраки прибыли на Рамилльес две недели назад и пропустили все основные сражения. Адептус Астартес зачистили и заняли четыре вражеские крепости, изгнав Хаос из этого мира. Призраки строились на равнинах возле одной из пылающих крепостей. Космодесантники, чьи силуэты в дыму казались великаньими, бросали тела сектантов в огонь. Воздух отяжелел от гари.

Судя по всему, небольшие соединения противника прорвались и бежали в папоротниковые леса на севере. Слишком малы и незначительны, чтобы прославленные космические десантники тратили на него время. Комиссару Гаунту поручили руководить операцией по их поиску и уничтожению. Призраки направились к лесистым холмам, чтобы выкурить последние остатки вражеской армии.

Поначалу им сопутствовал успех: быстро обнаружили кучку сектантов, неплохо вооруженных, окопавшихся в лесах и держащих последнюю оборону. Позже, через неделю, когда они достигли более холодных высоких плато, где леса превращались в настоящие чащи, устоялся порядок зачистки. Каждый день Маколл разрабатывал план разведки, следуя которому несколько десятков разведчиков обходили участок зарослей широкой цепью. При любом контакте с противником они вызывали основные силы Призраков.

Возможно, они слишком расслабились и обленились. Майор Роун утверждал, что они уже уничтожили последние войска противника и теперь тратили время и нервы, проникая все глубже в безлюдную глушь. Комиссар хотел закончить операцию по всем правилам, но даже он потерял терпение и удвоил дальность патрулей. Недавно он сказал Маколлу, что через пару дней они бросят это занятие.

В этот ветреный, холодный день, под вечный шепот папоротников, разведчики зашли еще глубже в холмистые пустоши. Два прошлых патруля не нашли никаких следов противника. Маколл замечал, что менее упорные солдаты вроде Девра начали уставать и становились невнимательными.

Но сам он видел вещи, которые заставляли быть настороже и двигаться дальше. Он докладывал обо всем Гаунту, убеждая его продолжать обыскивать леса: проломанные в лесу дороги, протоптанные поляны, хаотичные просеки в зарослях. Что-то все еще бродило здесь.

Разведчики пересекли долину и добрались до не освещенного солнцем края, где колеблемые ветром папоротники превращались в волнующееся море теней. Каждые десять шагов Девр наступал на колючку, сухую коробочку с семенами или задевал камень, как бы ни старался двигаться тихо. Он проклинал каждый звук. Он так хотел показать Маколлу, на что способен. И до сих пор он не мог понять, как же Маколл двигается так тихо, словно парит.

Папоротники шелестели на ветру.

Маколл остановился, сверился с мини-картой, солнцем и компасом. Через четверть часа они должны были соединиться с Рафелом и Ваедом, двигавшимися зеркальным маршрутом в их сторону.

Внезапно Маколл вскинул руку — и Девр замер на месте. Сержант дважды махнул рукой, приказывая своему ведомому найти укрытие. Гвардеец опустился на одно колено возле ближайшего толстого ствола папоротника, пригнулся и поднял к плечу лазган. Механизм оружия забился пылью, и Девр протер его. Потом ему пришлось протереть еще и глаза от той же пыли. Он осмотрелся и прицелился, прикрывая двигавшегося вперед Маколла.

Сержант прошел еще несколько метров и обнаружил еще одну проломанную в зарослях широкую тропу — три человека в ряд свободно пройдут. Папоротники были вырваны с корнем или переломаны пополам. Маколл осторожно прикоснулся к толстому, мясистому обломку папоротника. Ствол был толщиной с человеческую ногу, а кора — прочная как железо. Танитец не смог бы так чисто перерубить его даже топором. Он осмотрел землю. Следы — широкие и глубокие, словно здесь прошел гигант. Тропа шла ломаной линией в обе стороны. Маколл поднял три пальца и описал ими круг в воздухе. Девр поднялся и направился к нему.

Юноша посмотрел на тропу. Он было открыл рот, чтобы задать вопрос, но взгляд Маколла остановил его: «Ничего не говори». Стояла тишина, нарушаемая только шелестом папоротников на ветру. Девр опустился на колени и сам осмотрел тропу. Что-то… или кто- то… прошел здесь, не разбирая дороги. Его пальцы наткнулись на что-то твердое, торчащее из пепла, и гвардеец поднял свою находку. Почерневший металлический обломок размером с кулак. Разведчик протянул его Маколлу. Сержант с интересом оглядел предмет, затем спрятал в набедренный карман. Беззвучным кивком он похвалил Девра за внимательность. Гвардеец ощутил такую гордость за этот короткий миг, какой не чувствовал никогда прежде в своей жизни.

Они двинулись вперед по тропе, следуя направлению, в котором были сломаны стволы. После шестидесяти метров просека начинала подниматься на холм. Маколл остановился и снова протер оружие.

Крик, острый, как серебристый танитский клинок, вспорол воздух, заставив танитцев замереть. Он быстро оборвался, но это был, без сомнения, человеческий крик. Маколл мгновенно сорвался с места, двигаясь к источнику крика. Девр следовал за ним, стараясь поспеть за сержантом и одновременно не шуметь. Они сошли с тропы и углубились в заросли. Растительность вокруг изменилась. Под гребнем холма раскинулись колонии толстых колючих кактусов. Бока этих ворсистых шарообразных растений пересекали твердые гребни, каждый из которых был утыкан длинными иглами. Здесь были тысячи этих кактусов, одни не выше колена, другие — больше и толще человека. Целый лес шипов.

Новый, уже более слабый крик. Так мог вскрикнуть человек, проснувшийся от кошмара и осознавший, что это просто сон. И еще один звук, последовавший немедленно за криком. Глухой мокрый хлопок, словно кто-то выплевывал куски фруктов.

Рафела они нашли лежащим среди кактусов. Тропа ярких кровавых пятен на пепельной почве рассказала им, где он упал и сколько еще смог проползти. Его тело пронзило не менее десятка игл, некоторые почти в полметра длиной. Одна из них прошла через глазницу прямо в мозг. Перепуганный Девр хотел что-то сказать, но Маколл резко развернулся и прижал ладонь к его губам. Сержант указал на ближайший кактус, показывая, что один из рядов колючек на нем отсутствовал, остались только источающие сок отверстия.

— Повторяю, рядовой Рафел! Какова ваша позиция? — раздалось из коммуникатора мертвого гвардейца.

Маколл врезался в Девра, отталкивая его подальше от трупа. В этот момент три ближайших кактуса вздрогнули и изрыгнули очередь игл. Снова этот глухой кашляющий звук. Подобно стрелам, шипы пронзили тело Рафела или просто ударились о землю.

Один из шипов пробил голень Девра. Гвардеец чуть не закричал, но смог перебороть себя. Сначала острая боль, потом — тупая, ноющая. Нога начала холодеть. Маколл перекатился ближе к нему. Девр жалобно указал на свою ногу, но сержант, похоже, не обратил внимания. Он быстро переключил что-то в передатчике на воротнике, потом дотянулся до коммуникатора Девра и выключил его.

Только тогда он занялся раной. Он вынул нож и срезал ткань вокруг раны, перерезав ремни, державшие кольчужные обмотки. Игла прошла через кольчугу, прошив некоторые кольца насквозь и разорвав другие. Маколл перехватил нож за лезвие и бесцеремонно вставил рукоять в зубы Девру. Гвардеец инстинктивно прикусил ее, и Маколл выдернул иглу.

Крови почти не было. Плохой знак. Кровь быстро сворачивалась и желтела. Липкая жидкость на игле свидетельствовала, что кактус вырабатывает яд. Хорошей новостью было то, что игла только вошла в плоть. Силы, с которой ее выбросило растение, вполне хватало, чтобы раздробить кость.

Еще несколько секунд Девр сжимал зубы на рукояти кинжала. Боль ослабла, как ослабла и его хватка, и нож выскользнул на землю. Маколл поднялся. Он собирался взять аптечку Рафела и обработать рану. Ведь Рафелу она больше не понадобится. Сержант развернулся. Шип под его ногой хрустнул. Всего на мгновение он отвлекся, беспокоясь о напарнике. Реагируя на звук, один из кактусов выпустил иглу. Шип насквозь пробил приклад лазгана, остановившись в паре сантиметров от живота гвардейца.

Застывший было Маколл выдохнул и вынул шип из приклада. Он подошел к телу Рафела и снял с его пояса медицинский подсумок, прибитый к трупу еще одной иглой. Вернувшись к Девру, он обработал и перебинтовал рану.

Девр почувствовал головокружение. Это было ощущение невесомости, полета, словно все проблемы исчезли в один миг. И лишь слегка беспокоило странное ощущение, поднимающееся от голени к бедру. Но оно было даже приятным.

Маколл увидел, что глаза его товарища стремительно стекленеют. Сержант немедленно схватил марлевый бинт и грубо затолкал его в рот гвардейца, накрепко привязав импровизированный кляп. В бреду разведчик мог перестать контролировать себя и начать шуметь.

Он уже собирался закинуть Девра на плечи, когда услышал новый звук. Звук ударов и ломающегося папоротника. Треск вылетающих игл, запущенных потревоженными кактусами. Что-то приближалось, привлеченное последним вскриком Рафела. Что-то огромное.

Когда оно ворвалось на поляну, все кактусы, как один, обрушили на него шквал ядовитых шипов. Колючки отскакивали от его металлического панциря и ног. Маколл прикрыл Девра собственным телом, и гвардейцы застыли на земле под градом шипов.

Гидравлические ноги дредноута Хаоса остановились, шипя и извергая пар. До Маколла донеслась горячая вонь и волна электромагнитной энергии, от которой зашевелились волосы на затылке. Дредноут возвышался в четыре человеческих роста, вширь превосходил троих. Его корпус был покрыт ожогами и копотью, будто он только что прошел через огненный ад. Пламя слизнуло с него последние следы краски и опознавательных знаков, обнажая голый металл. Воздух наполнился ощущением чего-то богохульного, источаемого боевой машиной. Такой механизм был страшен сам по себе, но его аура зла… Маколл почувствовал, как к горлу подступает тошнота, и стиснул зубы. Девр, похоже, потерял сознание.

Дредноут сделал шаг — осторожно, едва ли не с опаской. Но огромная металлическая ступня сотрясла землю, вызвав новый залп ядовитых шипов. Тело боевой машины покрутилось из стороны в сторону, будто выискивая цель. Последовал еще один шаг, снова под стук шипов по броне.

Машина была слепа. Маколл был в этом абсолютно уверен. Визор Адептус Астартес пересекали страшные, глубокие раны. Его оптика была вырвана какой-то невероятной силой. Маколл уже догадался, что обломок металлического кольца, найденного Девром на тропе, был элементом одного из глаз машины. Дредноут много дней бродил по папоротниковым зарослям, ориентируясь по звукам.

Еще один шаг. Снова шипение поршней и рык механизмов. Снова тяжелый звук опускающейся ступни, снова дождь шипов. Дредноут был всего в трех шагах от гвардейцев, все еще вращая корпусом в поисках добычи. Прислушиваясь.

Девр вздрогнул и очнулся. Он увидел дредноута, помутневшие, полные ужаса глаза увидели больший кошмар, чем тот, что был наяву. Гвардеец начал дергаться и вопить. Даже через марлевый кляп его крик был пронзительным.

Припав к бьющемуся в конвульсиях Девру, Маколл понимал, что у него меньше секунды на раздумья. Разведчик кинулся в сторону.

Дредноут развернулся и мгновенно отследил источник звука. Так же быстро, как и растения вокруг. Ядовитые иглы вонзились в то место, где мгновение назад было тело, ныне испепеленное плазменным зарядом.

Шипы в который раз окатили дредноута безвредным градом.

Маколл двигался пригнувшись, скользя между толстыми кактусами, все время стараясь не терять из виду слепую машину смерти. Сердце разведчика бешено стучало, так что Маколл проклял его за то, что его звук был таким громким.

Добравшись до прогалины, он залег и проверил оружие. В спусковой механизм набились папоротниковые листья. Сначала он хотел вычистить их, но остановился. Его будет слышно, да и какой от этого прок? Чем ему поможет лазган против этой махины?

Он снова двинулся, и его нога случайно потревожила камень. Шипы снова засвистели, уже не принося вреда. Дредноут направился за звуком, не обращая внимания на колючки, окатывавшие его дождем при каждом шаге.

Маколл собирался бежать. Машина была слепа, растения — тоже. Если только ему удастся двигаться тихо — а это был его талант, — он мог бы проскользнуть мимо врага и передать информацию Гаунту. Но найдут ли они снова это чудовище? В этих диких зарослях? Поиски могли стоить многих недель, а победа — многих жизней. Если только он не…

Нет. Безумие. Самоубийство.

Потом он услышал голос. Пока что — вдалеке. Это Ваед разыскивал Рафела. Пока что он был за пределами досягаемости кактусов. Он кричал, спрашивал, почему коммуникатор Рафела не отвечает. Еще чуть-чуть — и он напорется на иглы. Или привлечет внимание дредноута. Слепое чудовище уже успело развернуться. Теперь оно направлялось к новому источнику звука, превращая заросли кактусов в желтое месиво.

У Маколла было всего несколько мгновений на то, чтобы принять решение. Он не собирался терять еще одного своего разведчика.

Он выхватил гранату, поставил на взвод и бросил. Взрыв уничтожил целую колонию кактусов в фонтане пламени и ошметков. Ответом на звук была новая волна шипов. Маколл направился прямо к месту взрыва. Он встал спиной к одному из кактусов, истратившему весь свой заряд шипов на последний залп. Теперь разведчик мог использовать его как прикрытие.

Дредноут уже тяжело шагал в его сторону. Ваед вдалеке замолчал.

Маколл перенастроил мощность лазгана и положил его на землю. А потом заговорил:

— Иди сюда, ублюдок.

Слова показались ему невероятно громкими. И завершили то, что начал взрыв гранаты. Кактусы вокруг еще раз исторгли свои иглы. Но вблизи Маколла шипов уже не осталось.

Дредноут ворвался на поляну. Под его левой ногой в пыли что-то хрустнуло. Машина наклонилась, чтобы поднять предмет.

Лазган Маколла.

Чудовище подняло винтовку бионической клешней, поднесло к своей покореженной лобовой броне, будто собиралось обнюхать оружие или попробовать его на зуб.

Маколл бросился бежать.

По его прикидкам, через пять секунд магазин лазгана должен был перегреться. Как и планировалось.

Он успел упасть на землю как раз вовремя.

Тысячи кактусов выплюнули колючки в ответ на страшный рев.

Воцарилась тишина.

Маколл тихо вернулся на поляну уже вместе с Ваедом. На почерневшей земле лежал развороченный дредноут. Перегрузка лазгана не убила его, но она сорвала поврежденную переднюю бронеплиту, когда машина снова двинулась. Ядовитые шипы завершили дело, убив уязвимое теперь существо внутри, когда-то бывшее человеком. Маколл разглядел, что обезумевшее механическое чудовище Хаоса в ярости прошло еще несколько шагов после лазерного взрыва. А потом упало, когда яд прикончил его.

Разведчики вернулись на тропу.

— Да ты фесов, герой! — наконец произнес Ваед.

— Это еще с чего?

— Фесов дредноут, Маколл! Ты завалил дредноута!

Маколл повернулся к Ваеду, одним выражением лица отметая любые возражения.

— Скажем комиссару, что этот район зачищен. Понятно? Меня не интересует фесова личная слава. Это ясно?

Ваед кивнул и последовал за сержантом.

— Но ты все же завалил его… — позволил он себе напомнить еще раз.

— Нет, не я. Я слушал и ждал, не издавая ни звука… И вот когда я открыл лазейку, Рамилльес сделал все за меня.

Колм Корбек сидел на пороге своей хижины. Будучи вторым по старшинству офицером полка, он получил жилище, не уступающее дому Гаунта. Но комиссар знал, что Корбек предпочитал спать снаружи.

Еще издалека Гаунт заметил, что полковник что-то вырезает из деревяшки своим танитским клинком. Комиссар замедлил шаг, глядя на кряжистого офицера. Гаунт размышлял, сможет ли этот человек удержать полк, если сам комиссар умрет. Сможет ли он повести Призраков, когда не станет Гаунта?

Комиссар знал, что Корбек скажет «нет». Но сам он был уверен в способностях полковника. Даже несмотря на то, что Гаунт выбрал его своим заместителем, основываясь на слепой удаче.

— Тихая ночь выдалась, — произнес Корбек, когда Гаунт присел рядом с ним у костра.

— Пока что, — ответил Гаунт.

Он наблюдал, как нож скользит в крепких руках, вгрызаясь в бледное дерево. Гаунт знал, что Корбеку не по нраву быть командиром и он готов был делать что угодно, лишь бы не думать о своей ответственности. Так же он знал и то, что Корбек ненавидел посылать людей в бой — не важно, на смерть или к славе. И все же он неплохо справлялся с этим. Он принимал на себя командование, когда обстоятельства того требовали. А на Калигуле они потребовали этого как никогда раньше…