Глава 19
Мне нужно на работу.
Даже если Тардис расколется надвое, мне нужно быть в лаборатории раньше Такера. И, вообще, мне бы ухитриться не попасться ему на глаза до самого вечера. Вчерашняя смелая Лимма-хочу-правду уступила место Лимме-мне-очень-преочень-стыдно.
Прийти пораньше не получилось. Я буквально влетела в холл, опаздывая почти на десять минут. Охранники уверили меня, что доктор еще не приехал, поэтому я и дальше стала обманываться тем, что смогу избегать его целый день. Судорожно нажимая на кнопку лифта, я боялась услышать за спиной шаги Такера. Кто-то уже поднимался с парковки, поэтому мне пришлось подождать. Слава богу, двери открылись, я ринулась вперед и тотчас отшатнулась, поймав ладонью и припечатав к губам вырвавшийся писк.
— Доброе утро, Лессон, — раздался ехидный мужской голос.
Мы глядели друг на друга, находясь по обе стороны дверей. Признаюсь, я всерьез помышляла о бегстве. Я даже отступила назад, но невероятным усилием воли приказала себе стоять смирно. Бежать было хуже, чем выносить внимательный взгляд Кея Такера.
Наконец, двери начали закрываться, и доктор придержал их рукой. Это означало одно: «Входи, Лессон! И побыстрее!» И я была вынуждена подчиниться.
В маленьком пространстве лифта я чувствовала себя, как в клетке с хищником.
Всюду сталь и холод зеркал, а от Такера ощущалось живое тепло. Захотелось отодвинуться как можно дальше, но я вновь взяла себя в руки, стараясь выглядеть спокойной. Я встала рядом с Кеем, мы почти касались друг друга плечами. Я не смотрела в его сторону, я вообще старалась поверить, что его нет.
— Вам какой этаж, Лессон? — сквозь ироничную улыбку осведомился мужчина.
Мне было не до шуток — сердце стучало так, что готово было разорваться на части.
В лифте играла приятная музыка, как насмешка над той напряженной ситуацией, в которой я оказалась. Радовало лишь одно: вместе нам ехать всего три этажа.
Я молча нажала на кнопку, и двери закрылись.
Такер смотрел на меня, а я делала вид, что поглощена изучением узкой щели между дверьми лифта, за которыми мелькал свет.
Второй этаж…
— Ты не хочешь мне ничего сказать? — нарушил тишину Такер. — Хотя бы пожелать мне доброго утра.
— Доброго вам утра, доктор, — монотонно отчеканила я.
На этом бы и все, но Такер ждал чего-то большего.
— Ты опаздываешь на десять минут, — сообщил он. — Чем ты занималась всю ночь?
Я бы и хотела сказать ему: «простите, что потревожила вас ночью», но извиниться мне не позволила гордость. Кроме того, мужчина снова язвил, что провоцировало отвечать в той же манере.
— Болтала по телефону.
Третий этаж…
— Ночные разговоры не приводят ни к чему хорошему, верно?
— Вроде того.
— И все же мне бы хотелось кое-что от тебя услышать.
— Этого больше не повторится.
Четвертый этаж…
Вот сейчас двери откроются, и я свободна. Мне слишком жарко здесь, в опасной близости от Кея Такера.
Неожиданно его рука тянется к панели, и загорается кнопка «Стоп». Мое сердце срывается, я чувствую, как оно неистово бьется в груди. Перед глазами плывут круги, и губы мгновенно пересыхают.
— Что вы делаете? — мне страшно, и я возмущена.
Безмолвно мужчина поворачивает меня к себе и бесцеремонно хватает за подбородок.
Упрямство упрямством, но когда на тебя так смотрят, скажешь что угодно.
— Хорошо, — сбивчиво произнесла я. — Простите, что позвонила…
— Ради бога, — усмехнулся доктор, — звони, когда захочется поболтать, Лессон. Я говорю о другом.
Вчера я облила его шампанским. При свидетелях. И теперь он требует объяснений.
— У меня непроизвольно дернулась рука, — вдруг ляпнула я. — Такое бывает.
Пальцы Такера разжались, отпуская мой подбородок, но лишь затем, чтобы сцепиться на моем плече, пододвигая меня ближе. Я в капкане его взгляда — никогда не думала, что буду робеть и трястись от ужаса из-за того, как смотрит на меня мужчина.
— Я не верю в случайности.
— Я не буду извиняться перед вами, — произнесла я твердо, — могу сказать одно: мне жаль, что я испортила вам рубашку. Она, наверно, стоила кучу денег. Если хотите, вычтите из моей зарплаты вместе со стоимостью той шоколадки, что вы мне купили.
Лицо Такера было сосредоточенным и серьезным, но на губах появилась чуть заметная улыбка.
— Ты не так много зарабатываешь.
— Конечно нет, ведь я всего-навсего приношу вам кофе по утрам.
— Я могу урезать твою зарплату в два раза. Но ты ведь не будешь в обиде. У Баргера ты работала на чистом энтузиазме.
— Он хороший человек.
— Насколько хороший?
— Лучше вас.
— Я даже не сомневаюсь. С Питтом ты тоже спала, потому что он человек хороший?
— Будь у меня шампанское, — процедила я, — плеснула бы вам в лицо еще раз!
Я потянулась к панели, но Такер перехватил мою руку. Перехватил, словно это было в порядке вещей между нами! И, скажу больше, он притянул меня к себе. Теперь расстояние, разделявшее нас, казалось ничтожно маленьким. Неприличным!
— Ты позволяешь себе слишком многое со мной, Лессон, — прошептал Кей, склонив ко мне голову. — Но я спишу все это на твои гормоны и постараюсь забыть.
Я вскинула взгляд, и мое дыхание сбилось.
— Очень великодушно, — нервы были на пределе.
Со дня нашего знакомства я еще никогда так не боялась его. Хотя страх — совершенно неподходящее слово, бояться можно чего угодно, но то, что внушал сейчас Кей Такер, называлось иначе — предвкушение чего-то катастрофического, откровенного, правдивого.
Слегка сжав мою руку в ладони, он отпустил. Видимо, вид побледневшей, едва держащейся на ногах девушки подействовал на него, как холодный душ.
— Ты так дрожишь сейчас, что я начинаю чувствовать себя виноватым, — вдруг произнес он. — Я бываю резковат, — заметив мое удивление, добавил: — Хорошо, иногда я веду себя просто отвратительно…
Это было похоже на раскаяние. Или… он только что извинился?
— Лессон, — мужчина попытался поймать мой взгляд, — я ведь не кричу на тебя, чего ты так испугалась?
Мне нечего было ответить. С каких это пор его стала интересовать моя реакция на его слова? Раньше ему было бы плевать, дрожу я, плачу или грохнулась в обморок. Может, его отношение ко мне переменилось? Хорошо это или плохо, вот бы знать.
Такер нажал на экран панели, лифт ожил, и двери открылись.
— Беги, Лимма, — произнес он. — Хорошего дня.
Пожелание хорошего дня не спасло меня от уныния.
Я мысленно возвращалась в тот самый лифт, и отголоски ощущений, что я испытывала, сводили с ума. Я прокручивала в голове наш разговор. Все время, снова и снова. И этот колючий взгляд… клянусь, в нем было нечто неправильное. Я корила себя за то, что смалодушничала, не сказала Кею и половины того, что должна была, не потребовала объяснений его поведения, его претензий ко мне.
Шейла тщетно пыталась поговорить о вчерашнем. Велман наблюдал за мной, хитро прищурив глаза. Казалось, они разбираются в том, что происходит, лучше меня самой.
Я попыталась с головой уйти в работу. Я даже осталась в лаборатории на обед. Но разве все эти ухищрения помогли мне отделаться от навязчивых мыслей о моем руководителе. О молодом, красивом и умном мужчине! Да, именно так. Там в лифте я говорила не с тираничным гением, и даже не с эгоистичным работодателем, я говорила с мужчиной, как женщина. И это ставило все с ног на голову!
Мне нужно было обойти два вивария. Окна одного из них заляпаны краской. Это местные защитники животных постарались. Шимпанзе по имени Фоки, уже привыкший к моему постоянному присутствию, оживленно меня приветствовал. Я внимательно изучила его карту. Он бесновался, прыгая на прутья клетки и издавая требовательные крики.
— Лессон! — этот крик, к сожалению, принадлежал не ему.
Неужели Такер не оставит меня в покое даже в обеденное время? Что ему опять от меня нужно?
Я сделала крайне занятой вид.
Кей приближался, небрежно играя брелоком своих ключей. Этот звук чертовски действовал на нервы.
— Почему ты не пошла на обед?
Спрашивает так, будто пропустить обед — это преступление.
— Решила кое-что закончить, — произнесла я, делая пометки в карточке и вывешивая ее на клетку.
— Тогда заканчивай быстрее, у тебя пять минут. Я буду на парковке.
До меня не сразу дошло, что он имел в виду.
— Мы куда-то поедем?
— Да, поедем, — отозвался доктор, — или у тебя какие-то срочные дела?
Не то чтобы срочные… Просто, прежде чем ехать, я хотела бы знать куда. Об этом и спросила.
— На обед, Лессон, — был ответ.
— С вами?
— Со мной.
Это не похоже на приглашение.
— Даже не думай отказаться, — сказал Такер, понимая, что я возмущена. — Нам нужно поговорить. И желательно не здесь.
Может быть, он задумал очередную провокацию? Хочет снова поставить меня на место, ибо я зарвалась — я и сама понимаю, как сильно.
— Это несколько неожиданно… — протянула я, чувствуя, что вся эта ситуация, все эти подозрения и сомнения буквально уничтожают меня.
Пора бы уже положить этому конец.
Если я действительно нравлюсь Такеру, то какого черта он ведет себя, как настоящий кретин?
— Вы так придираетесь ко мне, потому что я вам небезразлична? — это вылетело из моего рта внезапно для нас обоих.
Брелок в руках мужчины замер. Мне даже показалось, что остановилось время — в помещении воцарилась невыносимая тишина.
Не знаю, удивила я Такера или нет. Сейчас его лицо было непроницаемо, точно каменная маска.
— Долго решалась, чтобы спросить? — лишь вымолвил он.
Я невнятно кивнула.
Мужчина обвел меня взглядом, подмечая, наверно, что я снова дрожу.
— Лессон, ты меня боишься? — вдруг спросил он, облокачиваясь на одну из клеток.
— Вас? Нет.
— А кого? — приподнял он брови. — Может быть, Фоки? Ты боишься Фоки? — он постучал костяшками пальцев по решетке, и шимпанзе оживился. — Тебя трясет.
— Здесь сквозняк.
— Здесь тепло, — уверенно заявил он.
— Какая вам разница? — раздраженно и подавленно произнесла я. — Я волнуюсь. Все-таки от вас зависит моя карьера.
— Нет, не зависит, — ответил Такер. — Ты же давно поняла, что здесь не останешься.
Наверное, я не настолько сообразительная, чтобы понять это давно!
— Лессон, я не смогу с тобой работать. Уж прости.
Я стиснула челюсти, едва сдерживая подступившие слезы.
— И почему же?
Возможно, потому что этот мужчина не любил откровенничать о своих чувствах или вовсе испытывать их. Особенно к такой, как я.
— Потому что мне не хочется думать о работе, когда ты рядом.
Отвратительный ответ. Он вызывает во мне странные двойственные чувства.
— И только поэтому я должна уехать?
— А разве это недостаточно веский повод для увольнения? — усмехнулся Кей.
— Это вам решать, — я с трудом говорила из-за начинающейся истерики.
— Лессон, я не хочу портить тебе жизнь.
— Вам необязательно это делать.
— Ты, наверное, не поняла, — ох, уж и проникновенен был его голос, — я не из тех мужчин, которые заводят серьезные отношения. А ты не из тех девушек, которым нужен просто секс.
Смешно сказать, но еще в Каптике я решила, что умру девственницей.
— Знаете, доктор, — слезы потекли по моим щекам, — я очень сожалею, что не распознала ваших ухаживаний сразу. Наверно, потому, что они больше напоминали издевательство.
— Хотел, чтобы ты держалась от меня подальше, — насмешка слетела с его губ, как только он увидел мои слезы, — Лессон… ты же не станешь плакать?
— Почему нет? Это запрещено? В ваших дурацких правилах об этом ничего нет.
— Ты вынуждаешь меня идти на крайние меры.
— Да? Знаете, доктор, засуньте эти крайние меры себе в… — если бы я успела договорить, то была бы горда собой, честное слово.
Однако я не успела.
До этого момента, что я знала о поцелуях? Наверно, то, что они бывают целомудренные и не очень. Да, я уже имела в этом некоторый опыт. Впрочем, ни один из ныне изобретенных поцелуев не сравнился бы с тем, что сотворил Такер.
Его ладонь скользнула мне на затылок, и он не отпустил, пока не закончил. Я даже не могу назвать это поцелуем! Это совершенно не то, что позволял себе Питт, и даже не то, что могла вообразить себе я в самых смелых фантазиях. Это просто животное, порочное и необузданное прикосновение… проникновение в меня, в мой рот. Я почувствовала вкус и запах Кея Такера, его горячие влажные губы, скользкое касание языка…
Со всей силы я уперлась ладонями ему в грудь. И только сейчас до меня дошло, он давно — давно! — хотел это сделать. И именно так — жадно и грубо, потому что я посмела понравиться ему.
Мне нужно было предпринять что-то в ответ. Ударить его, что ли? Может быть, выпалить ему в лицо, какой он мерзавец? Или заехать ему в пах, на крайний случай. Но… я просто остолбенела. Кровь резко прилила к лицу. Я не могла с уверенностью сказать, что эта грубая ласка мне не понравилась.
— Что… что вы себе позволя… — это было чересчур наигранно.
Ситайка во мне медленно, но неотступно пробуждалась. Она вытесняла ученого, отличницу, маленькую ханжу и зануду. И секунды, той короткой секунды, когда мужчина оторвался от меня и заглянул в мои глаза, ему было достаточно, чтобы все понять.
— Лессон, ты не убегаешь, — прошептал он, обхватывая ладонями мое лицо. — Не зовешь на помощь, не возмущаешься.
Смотрю на его губы и понимаю предельно ясно: хочу, чтобы он поцеловал снова. Зачем? Просто потому, что это приятно. Смешно сказать, но поцелуй Такера, такой откровенный, зрелый, страстный, — лучшее, что я когда-либо испытывала. Без прикрас, это чертова правда, заставляющая краснеть и желать большего. Осознание нужности этому мужчине сводит с ума. Хочу, чтобы он нуждался во мне, постоянно думал обо мне и желал меня.
Это ужасно? Да. Но теперь все встает на свои места. И сейчас я не хочу ничего менять.
Пусть мне будет стыдно, пусть я даже умру от стыда в следующую секунду, но я покорно раскрываю рот, позволяя себя ласкать. Я ничуть не напугана, наоборот, запрокидываю голову, ощущая легкое одобряющее поглаживание по волосам.
Близость наших тел распаляет до предела.
— Кей! — этот голос возвращает к действительности нас обоих. — Не хочу отвлекать, — в виварий ненавязчиво заглянул Велман, с усмешкой наблюдая за нами: — Приехал Файмс… Я бы не помешал, но ему нужно от тебя что-то срочное. Ты же знаешь, эти парни из ММА очень нетерпеливы и не любят ждать.
Удостоверившись, что Такер услышал, Велман скрылся.
И вот настает тот самый неловкий момент! Страсть отпускает, оставляя после жгучий стыд и жаркое томление в животе.
Такер приподнимает мой подбородок — мы смотрим друг на друга.
Наверно, можно боготворить человека за один лишь взгляд. В нем все: ум, невозможная харизма, ирония, нежность, страсть. Он словно говорит: «Лимма Лессон, перед тобой сложно устоять».
И, скажу честно, этот взгляд мне безумно нравится.
