Глава 27. Господин Кейн

Чтобы стать лучшей в своем деле Кассандра упражнялась годами. Неподалеку от ее дома находился закрывшийся во время войны завод. Все сколь-нибудь ценное за годы запустения оттуда растащили, крыша прохудилась, и даже бездомные не слишком его жаловали. Но для оттачивания воровских навыков заброшенное здание с разбитыми окнами, дырами в полу и обвалившимися лестничными пролетами подходило как нельзя лучше. Многие часы она провела, карабкаясь по отвесным стенам, перепрыгивая препятствия, забираясь на крышу и проникая внутрь сквозь окна.

С годами мышцы стали крепкими, а ладони мозолистыми. Во всей Столице для нее не осталось дома, в который она не могла влезть, если хотела. Но все же причиной успешного завершения множества ее сложнейших заданий была не только физическая форма или природная ловкость.

Хороший план – вот основной залог успеха во всем.

Даже в свою бытность уличной карманницей Кассандра всегда тщательно готовилась к делу. Она часами, а то и днями выслеживала своих жертв, точно зная, в каком кармане те хранят кошельки и насколько они полные в день ограбления. Заранее выбирала место, в котором сможет совершить кражу с наименьшим риском попасться. Придумывала отвлекающие маневры. Составляла три, четыре, а то и больше маршрутов побега.

Начав работать на Залу, она усилила бдительность в разы, не оставляя случаю ни малейшей лазейки. Лишь благодаря подобной предусмотрительности ей удавалось столько лет промышлять воровством, избегая тесного знакомства с городскими стражниками и тем более – дознавателями.

Но когда Кассандра отправилась к Зале мстить, все, о чем она могла думать, – это то, как она выпускает кишки из брюха толстяка. Отчего-то ей решилось, что ненависть и гнев смогут компенсировать отсутствие плана. Отчего-то взбрело в голову, что удача будет способствовать тому, на чьей стороне справедливость. Жизнь расставила все по местам. Удача оказалась шлюхой, предпочитающей справедливости – деньги и власть.

Теперь все кончено.

С момента ареста Кассандра находилась в пустыне отчаяния. Несмотря на то, что вместе с ней в камере было заперто еще два десятка заблудших душ, ей казалось, что компанию составляют лишь собственные скорбные мысли. Гнев уступил место печали и стыду. Два этих чувства сжирали ее заживо. Она жила ради Вайи, делала все, чтобы оберегать ее. А теперь – Вайя мертва, а она жива. Хуже – даже не ранена. Каждый новый вдох казался предательством их любви, каждый пережитый день – подлой изменой. Ей хотелось прекратить свое бесполезное, лишенное смысла существование в этом мире. Пару раз даже посещали мысли о самоубийстве, но решиться так и не удалось. Видимо, вся смелость тоже умерла.

Но так или иначе, Кассандра была уверена, что долго ей на этом свете не задержаться. Она уйдет одна и покинутая всеми.

Даже Ивейн от нее отвернулся. Их разделили еще по пути сюда, и больше она его не видела. Один дознаватель обмолвился, что паладина освободили – никто не хотел связываться с Орденом. Но, судя по тому, что сама Кассандра оставалась за решеткой, Ивейн решил больше не иметь с ней дел. Едва ли она могла винить его. Что она дала парню в обмен на любовь и преданность, кроме боли и унижений?

И все же кусочек прежней Кассандры, частица души, верящая в счастливый исход, невыносимо страдала от этого предательства. Хотя вряд ли она имела право называть это таким словом. Она сама была виновата во всех своих бедах.

Кассандра отказывалась почти от всей скудной еды, что давали заключенным. Когда же удавалось проглотить кусок пресной лепешки или влить в себя порцию жидкого супа, стоило немалых трудов удержать съеденное внутри. За последние недели она сильно похудела, кожа стала болезненно бледной, губы потрескались и шелушились. Кассандра теряла силы с каждым часом, и это были не только способности к физической активности. Внутри нее угасала жизнь. Даже просто дышать становилось тяжелее день ото дня.

У тех, кто не в ладах с законом, зачастую обостряются инстинкты, поэтому сокамерницы тоже ощущали, что ей недолго осталось. Вчера, когда Кассандра проснулась, одна из них прикладывала свою ступню к подошве ее сапога. Днем ранее две шлюхи почти в открытую делили между собой ее вещи. Но ей было плевать.

К решетке камеры подошел надзиратель, лязгнули ключи.

– Фэйнз! – громко скомандовал мужчина.

Допрос. Снова.

Кассандра нехотя слезла с койки и поковыляла к двери.

– Руки за спину, – приказал охранник.

Он показался ей знакомым, хотя и не был одним из тех, кто дежурил на этаже или приносил еду. Должно быть – водил на допрос в прошлый раз. Или еще раньше. Несмотря на худощавое и красивое благородное лицо, мужчина имел довольно большой живот – форма едва-едва сходилась, того и гляди – пуговки отлетят.

Кассандра повиновалась. На запястьях защелкнулись оковы. Зачем все эти предосторожности? Даже если бы она нашла в себе силы вырваться – куда бежать в здании, полном дознавателей?

Надзиратель повел ее по идеально чистому коридору.

Раньше Кассандра трепетала от страха, лишь проходя мимо темной громады Корпуса. Мысль о том, что однажды она может оказаться внутри, внушала почти животный ужас. Но сейчас не было и тени волнения. Казалось, она разучилась что-либо чувствовать.

Прямо. Два раза налево. Направо и вверх три пролета. Опять налево. По привычке она запомнила маршрут еще в день, когда ее вели на первый допрос. Тот дознаватель оказался не таким уж плохим человеком. Он приказал снять оковы и даже предложил чаю. После этого ее вызывали еще четырежды. Но за все четыре допроса она не сказала ни слова. Зачем же ее продолжают вызывать? Почему просто не оставят в покое?

В этот раз в комнате для допросов ее дожидался новый дознаватель – человек с большим носом. Когда ее ввели, он встал. Следователь был совсем невысоким, едва ли выше самой Кассандры.

– Дознаватель четвертой категории Люпен, – представился он, улыбнувшись ртом, но никак не глазами. – Снимите наручники, – приказал он охраннику.

Когда тот снял оковы, Кассандра молча опустилась на стул.

Люпен занял свое место напротив. На разделяющем их белом столе лежала папка бумаг.

– Кассандра, верно? – спросил дознаватель.

Молчание. Зачем постоянно спрашивать то, что и так известно?

Люпен кивнул.

– Вашу сестру зовут, – он достал из кармана крохотные очки, нацепил их на свой большой нос и заглянул в папку, – Вайя, да, верно. Вайя Фэйнз.

Молчание. Все же Кассандра непроизвольно вздрогнула. Предыдущий следователь раз из раза повторял одни и те же глупые вопросы: По какой причине она явилась в трактир Залы? Кто начал драку? Знала ли она кого-либо из убитых? Все в таком духе.

Впервые в этих стенах кто-то упомянул имя Вайи.

– Вернее сказать – звали, – поправился дознаватель.

Проклятая совесть снова воткнула в сердце свои когти. Кассандра ведь даже не позаботилась о теле самого близкого для нее человека должным образом. Собиралась устроить церемонию после того, как отомстит, представляла, что положит на могилу окровавленный кинжал – словно это могло как-то помочь Вайе… Теперь она будет покоиться на кладбище для бедняков в безымянной могиле, в одной яме с останками десятков других никому не нужных людей.

Впрочем – какая разница? Разве мертвым не все равно? Скоро Кассандра и сама отправится за Реку. Быть может, удастся найти Вайю в том, другом мире…

– Надеюсь, вы не против, что ваша сестра получила отдельную могилу.

Кассандра вцепилась в стол.

– Которую вы могли бы навещать, – спокойно продолжил Люпен.

Кассандра подняла взгляд и уставилась в глаза следователю, ища там подсказку. Но смотреть в эти бледные невозмутимые глаза оказалось испытанием, которое она не выдержала, и снова перевела взгляд на стол.

– Женщина ваших талантов могла бы служить короне и обществу, не думали?

Что? Работать на тех, кого она всю жизнь боялась и ненавидела? На тех, кто обворовывает людей, не залезая к ним в дома, а всего лишь подписывая бумаги?

Она скривила рот в подобии ухмылки.

– Отработав, скажем, лет десять, вы сможете получить полное прощение всех прошлых преступлений.

Кассандра принялась ковырять ногтем небольшое углубление в столе, которое сделала в прошлый раз.

– Естественно, все это время вы будете находиться на полном обеспечении государства. Вам предоставят жилье, одежду и необходимые… инструменты.

Иными словами – она будет день и ночь находиться под наблюдением. Десять лет служить цепной собачкой, кусая тех, кого прикажут. Не смея и шага ступить по собственной воле. Ну уж нет.

– Не спешите с ответом, госпожа Фэйнз. Даже без вашего признания, а его, уверяю, я получу, – лицо дознавателя вдруг стало жестким, и на миг осколок старого страха вернулся, заставив вздрогнуть всем телом, – содержимого этой папки достаточно для того, чтобы вы провели эти десять лет в тюрьме.

Он принялся доставать из своей папки исписанные мелкими буквами листки и раскладывать их на столе. Кассандре удалось отщипнуть кусочек древесины размером с фалангу мизинца, она аккуратно положила его перед собой и принялась за работу с новыми усилиями.

Люпен кивнул.

– Я повторю свое предложение через месяц. А чтобы вы лучше понимали, какие десять лет вас ждут в случае отказа – завтра же вас переведут в городскую тюрьму. Там сможете как следует все обдумать. Уверен, здешние условия содержания покажутся вам более чем достойными.

Следователь снял очки, спрятал их в нагрудный кармашек и поднялся.

– Охрана, – крикнул Люпен.

Позвякивая цепями, вошел стражник.

Не дожидаясь приказа, Кассандра встала и сложила руки за спиной. Холодный металл защелкнулся на запястьях. Охранник взял ее под руку, но, прежде чем уйти, она обернулась к дознавателю. Тот собирал бумаги обратно в папку.

– Спасибо, – от долгого молчания голос стал хриплым.

Люпен удивленно вскинул брови.

– За то, что позаботились о могиле, – каждое слово болезненно продиралось по сухому горлу.

Дознаватель пожал плечами.

– Признаться, это полностью заслуга паладина Ивейна. Он организовал и оплатил церемонию.

Кассандра проглотила ком.

– Тогда передайте благодарность ему.

Люпен кивнул.

– Увидимся через месяц, госпожа Фэйнз. Если передумаете раньше – обратитесь к начальнику тюрьмы. Он найдет меня.

Охранник вывел ее из комнаты для допросов и повел обратно в камеру. Прямо, направо, Два пролета вниз и налево… Стоп. Какого хрена? Куда ее ведут? Камера этажом ниже! Может, этот Люпен приказал отправить ее в тюрьму немедленно?

К эльфам все.

Пусть делают что хотят.

Надзиратель остановил Кассандру возле одной из дверей, прямо посередине коридора. Он открыл дверь, заглянул внутрь и, прежде чем Кассандра успела опомниться, – схватил ее за руку и втолкнул в помещение. Они оказались в маленьком кабинете с единственным окном и столом, занимавшим половину комнаты. Звякнули ключи, через пару мгновений тяжесть оков исчезла.

Кассандра обернулась.

– Рад снова видеть тебя, Ястреб, – произнес охранник, – хотел бы сказать, что ты хорошо выглядишь, но, говоря по чести, выглядишь ты паршиво.

Кассандра растерла запястья, вглядываясь в лицо мужчины. Тот расстегнул свой мундир и вытащил из под одежды аккуратный сверток, сразу же став гораздо стройнее.

– Кассиус, мать твою, Кейн! – наконец-то она его узнала.

Кассиус отсалютовал. Он развернул сверток – это оказались совершенно черные пиджак и брюки. На груди и рукаве пиджака – эмблема с вороном. Униформа дознавателя.

– Иногда меня так называют, – мужчина приложил форму к ее плечам, – надеюсь, придется впору.

Кассандра сделала шаг назад. Кассиус Кейн работал на Залу. Был одним из его специалистов. То есть тем, кто может сделать намного больше, чем просто стащить очередную безделушку. Задачи специалистов не имели четких границ. Они могли сделать все: спасти человека или наоборот – заставить его исчезнуть навсегда.

Как-то, еще в начале своей воровской карьеры, Кассандра здорово облажалась и лишь благодаря Кассиусу осталась в живых. В тот раз он ее спас. Но зачем явился за ней сюда? Толстяк решил разделаться с ней лично?

– Если бы Зала хотел твоей смерти, ты уже была бы мертва, – спокойно сказал специалист.

Звучит логично. Но… она ухмыльнулась.

– Он так и не нашел свои камни?

Кассиус лишь развел руками.

– Мне дают работу – я ее выполняю. Остальное – не моя забота. Зала поручил вытащить тебя отсюда. Поверь, это совсем непростая задачка. Я две недели притворялся тупым охранником в этом проклятом здании, смердящем дознавателями. Так что будь умницей – не усложняй все.

Он протянул ей форму.

Толстяк хочет получить свои камни. Потом избавится от нее, конечно. Но на какое-то время она окажется с ним в одной комнате. Разве это не лучшее, на что можно надеяться?

Кассандра принялась переодеваться.