Глава 31
– Вот то, что нужно. Эти травы, несомненно, помогут вам избавиться от бессонницы, – заверил Симон Рыбак Ассада. – А для вашего друга подойдет вот это.
Он отошел в угол гостиной, похожей на воронку, оставшуюся после попадания снаряда; здесь ничего не согласовывалось друг с другом. Мебель, которую никто не купил бы даже на блошином рынке, ковры с намертво приставшей собачьей шерстью, грязные кофейные чашки, а также мириады красочных плакатов с изображениями индуистских божеств вперемешку с фотографиями датских пейзажей в золотых рамах. Рыбак выдвинул ящик клона того бюро, что стояло у деда Карла в портняжной мастерской в Рисскове.
Карл уже собирался спросить у хозяина, откуда у него это бюро, но тот протянул Ассаду маятник, снабдив его краткой инструкцией по применению вещицы.
– Вам надо будет делать то же самое, – обратился он к Карлу. – Спокойно удерживайте маятник в руке и откалибруйте его своей энергией. Затем надо подвесить его над растениями, которые собираетесь себе заваривать. Тогда будет ясно, правильные ли травы я для вас подобрал.
Карл взял маятник за шнур, стараясь не гримасничать. Лишь бы эта чертова висюлька повела себя как надо, тогда можно будет двигаться дальше.
Мёрк подергал шнур снизу и сверху, чтобы привести его в движение.
– Нет-нет, вы должны сидеть неподвижно, маятник сам все определит. Он улавливает энергетические потоки вокруг вас, – пояснил мужчина.
Тем временем за спиной хозяина проскользнула женская фигура в серой одежде. Гости кивнули ей, но не удостоились ответного кивка.
Карл скептически посмотрел на замерший маятник. По-видимому, в сушеной траве оказалось не так уж много энергии.
– Нет, ничего не получится, придется откалибровать еще раз. Сделайте так же, как ваш друг, который прекрасно справился с задачей. Во-первых, другую руку держите под маятником и попросите его отреагировать в ответ на ваш вопрос.
Карл повернул голову к Рыбаку. Он совсем, что ли, рехнулся?
– Давайте.
Мёрк подвесил маятник в двух сантиметрах от своей ладони. «Отреагируй, будь добр», – чуть ли не прошептал он, но по-прежнему ни шиша не происходило. Ясен пень.
– Подойдите с маятником ко мне, – подозвал его хозяин, затем поднес маятник ко рту и принялся всасывать воздух вокруг него небольшими порциями. Он проделал это несколько раз, глубоко сосредоточившись, а затем поместил маятник перед глазами и с невероятной силой подул на него после суперглубокого вдоха. – Ну вот, теперь он чист, – объявил Симон. – Попробуйте снова.
Только прыгнув вниз головой с пятиметровой вышки в бассейне под открытым небом, чтобы поразить Лизу, и где-то на середине пути вдруг осознав, что его плавки находятся на уровне коленей, Карл чувствовал себя более глупо, чем сейчас. Неужели он и впрямь сидит и пытается уговорить металлический конус покачнуться?
Кажется, да.
– Понятно, хорошо, – отстал от него Рыбак. – Теперь держите маятник над травами и спрашивайте у него, подходят ли вам эти травы.
Мёрк сделал это только потому, что Ассад активно хлопал его по бедру под столом.
– Я так и думал. Они вам не подходят. Вам надо что-нибудь не столь крепкое, а то сложно будет усидеть на одном месте.
Карл кивнул и заявил, что – нет-нет, это именно то, что ему нужно. Он не хотел вновь выступить в роли доктора Месмера.
– Как скажете, но я вас предупредил, – отозвался ботаник.
Неужели он и вправду решил, что Карл когда-нибудь употребит в пищу эти вонючие корешки?
– Положите маятник в карман, он вам еще непременно пригодится. Я добавлю пятидесятку к стоимости растений, так что не переживайте.
Мёрк выдавил из себя подобие улыбки и поблагодарил Симона.
– Вообще-то мы еще хотели поговорить с вами о том периоде, когда вы жили вместе с Франком на Борнхольме, в лагере неподалеку от Элене. Нам хотелось бы попросить вас поделиться своими воспоминаниями.
Мужчина нахмурился.
– Франк?
– Да. Это его имя известно нам лучше остальных.
– А почему вы вдруг этим интересуетесь?
Ассад подоспел на выручку:
– Мы увлечены его философией, связанной с солнечными культами. Мы с удовольствием побеседовали бы с ним самим, да только не знаем, где его найти. Может, вы нам подскажете?
Серая женская фигура приблизилась к собеседникам, это движение заметил Симон.
– А как вы вышли на меня? – спросил он, не отводя взгляда от жены.
– Узнали о вас от одной из представительниц альтернативной медицины, которую вы посещали вместе с Франком. Она вспомнила ваше имя, с вами она тоже имела дело.
Симон кивнул, когда Карл уточнил имя лекарши.
– Да, верно. Я жил в лагере в Элене все лето, прекрасное было время. У нас с Франком наблюдались некоторые расхождения во взглядах, но наши беседы были поистине фантастичны.
– О чем же вы беседовали? – полюбопытствовал Карл. – О солнечных культах, верованиях и так далее?
– Да, и о многом другом. Мы с Франком присутствовали на раскопках в Риспебьерге, но он особенно привязался к этому месту, узнав о свершавшихся там когда-то жертвоприношениях и великих культурах, существовавших в этой местности несколько тысячелетий назад. Да, все верно. Вообще-то Франк даже прикарманил один из раскопанных солнечных камней, но мы стараемся об этом не распространяться. – Он рассмеялся, но тут же замолчал под пристальным взглядом супруги.
– Вам известно, откуда у него это увлечение?
– Мне кажется, он всегда интересовался этой темой. Конечно, и во время обучения в Государственном университете. Он сам рассказывал мне, что являлся слушателем нескольких курсов за год-два до нашей встречи, еще когда жил в Копенгагене.
– Какие именно курсы он посещал?
– Один курс читал преподаватель с теологического факультета. Не знаю, как его звали, но вроде он был профессором. Там было что-то совершенно новаторское, типа переплетения археоастрономии и происхождения религий.
– Архео… что, простите?
– Археоастрономия, представления древних людей о звездах и созвездиях.
Ассад сделал пометку в блокноте, затем спросил:
– Впоследствии вы общались с кем-то из приятелей по лагерю в Элене?
– Нет, только с Сёреном Мёльгордом, но в последнее время он как-то совсем опустился.
– Так-так… Значит, Сёрен Мёльгорд. Вы могли бы дать нам его адрес?
– Мы общались какое-то время назад, а потом я потерял его из поля зрения. Понимаете, слишком уж он злоупотреблял наркотой. Как-то это не вполне гармонирует с тем, чем мы занимаемся. Правильно я говорю, Биртемайя?
Поджав губы, женщина покачала головой. Хорошо, что они допрашивали не ее.
– По-моему, он перебрался в общину приверженцев асатру к югу от Роскиле. Видимо, для него это был лучший выход, чтобы совсем не рехнуться.
– А кто он вообще такой, этот Сёрен?
– Ничего особенного. Просто один из тех, кто проживал в тот период в Элене. Насколько я в курсе, многие из нас попали впоследствии в маргинальную среду и вполне неплохо там устроились, но у Сёрена совсем не было никаких способностей, он был рядовой хиппи, случайно оказавшимся рядом. Пытался стать нумерологом, как Биртемайя, но так и не разобрался в самой сути нумерологии. Всем нам хочется как-то упорядочить картину мира, если вы понимаете, о чем я, а ему на все это плевать. – Симон рассмеялся.
Карл закивал. Насколько он мог видеть, упорядоченная картина мира еще не вполне подружилась с гостиной, в которой они находились.
– А как насчет вас самих? Как вы туда попали? – спросил он.
В этот момент Мёрк все-таки извлек из кармана свое удостоверение, не обращая внимания на красноречивые взгляды Ассада.
– Мы представляем полицию Копенгагена и хотели бы побеседовать с Франком об аварии, случившейся в период вашего проживания на Борнхольме. Мы считаем, что только он может помочь нам разобраться в том, что тогда произошло.
Взгляд Симона Рыбака приклеился к карточке. На такой поворот событий он явно не рассчитывал.
– Какая авария? – переспросил он с большим подозрением. – Я не знаю ни о какой аварии.
– Вполне возможно. Но мы не собираемся говорить об этом с вами. Выражаю искреннюю надежду, что вы поделитесь с нами фамилией Франка, а также скажете, под каким именем он живет сейчас. Вы знаете, где он сейчас находится?
– К сожалению, нет, – лаконично ответил Симон.
* * *
– Ассад, признайся, что ты тоже хочешь вышвырнуть в окно эти растения? Они воняют до одури.
– Карл, я заплатил за них пятьдесят крон.
Вздохнув, Мёрк опустил пассажирское стекло.
– Карл, все-таки прохладно, да еще и дождь моросит – может, закроешь окно? А то сиденье намокнет.
Он проигнорировал эти слова. Или пускай растения отправляются за окно, или сидеть Ассаду в сырости. А когда они вылезут из машины, надо будет держаться подальше от любых манипуляций сирийца с приобретенными травами. Карл набрал рабочий номер Розы и попросил отыскать мужчину, который преподавал в Копенгагенском университете чуть раньше 1997 года, являлся теологом и специализировался на взаимосвязях между мировыми религиями и созвездиями.
Затем в машине воцарилось молчание на целых двадцать километров. Комфортные условия, учитывая, что ехали они по трассе, по которой половине Зеландии именно в этот момент приспичило двинуться в Копенгаген.
Когда они проезжали Роскиле в пробке на скорости десять километров в час, в окружении чрезвычайно раздраженных водителей, Ассад задрал ноги на приборную панель и отвернулся. Ну вот, пошло-поехало.
– Карл, как-то нехорошо у нас все вышло там, в домике, – наконец выдавил он.
Ровно то, что Карл и ожидал. Дальнейшие подробности выслушивать совсем не хотелось.
– Ассад, ты ведь заметил, что женщина нас просекла. Она уже собиралась остановить его. Они не хотели нам помогать, неужели ты не понял? Нам так и не удалось получить никакой информации, и теперь остается надеяться только на какого-то Сёрена Мёльгорда. Но если для них запахло жареным, то мужика этого наверняка уже предупредили.
– Запахло жареным? Карл, я не всегда понимаю твои слова. При чем тут запах жареного?
– Так говорят, когда кому-то грозят неприятности, Ассад.
– А почему именно жареное? Мне всегда казалось, это такой приятный аромат…
– Не знаю.
– И вообще, хорошо прожаренное…
– Ассад, ты слышишь, что я говорю? Сдается мне, мы имеем все основания подозревать, что в этом деле что-то нечисто. Эти солнечные культы, солнечные камни… Не по нраву мне все это.
– Не по нраву?
– ХВАТИТ! Я не могу думать, когда ты меня постоянно дергаешь. Мне это не нравится – так лучше?
Раздался телефонный звонок. Звонила Роза.
– Курс назывался: «От звездных мифов к христианству», читался осенью девяносто пятого года преподавателем с теологического факультета Копенгагенского университета, в настоящее время профессор носит статус эмерита и проживает в Пандрупе. Зовут его Йоханнес Таусен.
Йоханнес Таусен. Можно ли придумать более удачное имя для богослова?
– Пандруп – тот, что в Вендсюсселе?
– А разве существуют еще какие-то Пандрупы?
– О’кей, пришли мне эсэмэску с полным адресом, я съезжу туда завтра после похорон в Брёндерслеве. Спасибо, Роза.
Не успел он моргнуть, как она положила трубку.
– Ты думаешь побеседовать с профессором завтра? – переспросил Ассад.
Карл кивнул. Он все еще размышлял над впечатлением, которое произвел на него Симон Рыбак. Почему они с женой проявили неуступчивость? Возможно, всем людям, проживавшим в Элене в течение того периода, есть что скрывать?
– Я поеду с тобой.
Мёрк отрешенно посмотрел на Ассада.
– Хорошо. Спасибо.
– Я вижу, ты погружен в свои мысли. Размышляешь над мотивом, да?
– Естественно. – Карл поднял стекло, вызвав у Ассада глубокий вздох облегчения. – Я все больше и больше убеждаюсь, что мы на верном пути. Хаберсот был прав. Боюсь, у Франка развилась мания величия. Он возомнил себя мессией, и все, наверное, шло как надо, пока не вмешалась Альберта и каким-то образом не стала препятствовать ему.
– Каким же образом, как ты думаешь?
– Она стала для него обузой. Но есть еще и другой вариант, более жуткий, как мне кажется. Возможно, речь шла о принесении Альберты в жертву. Убийство, которое Франк со своими приспешниками из Элене хотели связать с солнечным культом. Жертвоприношение солнцу, которое, как ни странно, должно было случиться в тот момент, когда солнце только показалось из-за горизонта.
