Книга: Без предела
Назад: Глава 28
Дальше: Глава 30

Глава 29

Конец марта 2014 года
Побеседовав с Пирьо, Ширли свернула двухцветный ремень и положила его на подоконник. Так он и лежал рядом с косметичкой и привезенными из дома книгами, постоянно напоминая о себе.
«Ванда теперь на Ямайке», – успокаивала себя женщина. Правда, она могла бы попробовать связаться с родственниками Ванды, но у нее не было уверенности в том, что она найдет нужных людей, нужные телефоны и получит требуемые ответы на свои вопросы. Когда Ширли вспоминала о Ванде, сведения о ее личности, происхождении и планах на будущее казались ей чем дальше, тем эфемернее. Действительно, Ванда сказала, что поедет на Эланд, но она всегда была темпераментной и спонтанной женщиной. И разве Ширли могла быть уверена в том, что, столкнувшись с определенными обстоятельствами, Ванда не поменяла планы? Нет, конечно.
Тем не менее при первом удобном случае она выкладывала историю о мистическом исчезновении Ванды. Красочно и подробно описывала, как ее лучшая подруга увлеклась, даже обольстилась личностью Ату при знакомстве с ним, как она вообразила, что должна стать для него избранной. Поначалу ученики посмеивались над этой историей о честолюбии, но чем дальше, тем меньше она вызывала интереса и больше раздражения.
– Кое-кто считает, Ширли, что тебе следует быть осторожнее со словами, – сказал как-то ей мужчина, работающий в столярной группе. – История о ремне вызывает беспокойство и множество необоснованных спекуляций. И нам это совсем не нравится. Возможно, тебе стоит подумать об уходе из Академии, раз пребывание здесь связано у тебя с какими-то неприятными ощущениями.
Не то чтобы эти слова были особо жестокими, но они запали глубоко в душу Ширли. Получается, она сама себя ставила в положение изгоя? Неужели окружающие люди действительно считали, что будет гораздо спокойнее, если она покинет Академию?
Ширли не хотела прослыть отщепенкой, она стремилась быть желанной и любимой всеми, поэтому перестала говорить об истории Ванды Финн.
По окончании периода обучения женщина намеревалась просить о постоянном проживании в Академии и больше всего на свете хотела, чтобы ее просьба была удовлетворена. Ибо с каждым месяцем Ширли все больше и больше убеждалась, что именно здесь ей надлежит провести остаток жизни, а возможно, в стенах Академии она даже обретет спутника жизни.
Валентина являлась одной из тех, с кем Ширли могла обсудить планы на будущее, так как в их положении было много общего. Несколько раз на общих собраниях она видела ее в обществе парня – вероятно, возлюбленного, – однако связь распалась, и впоследствии две женщины сблизились. Бо́льшую часть времени Валентина занималась сайтом и рекламным продвижением Академии, однако недавно по собственному желанию была привлечена к помощи в поддержании внутреннего распорядка и оказалась вдруг значительно ближе и доступнее для Ширли.
Они делились друг с другом своим печальным прошлым и вместе радовались, что наконец-то избавились от постоянной травли и издевок со стороны окружающих и обрели новое, несравнимо более приятное бытие.
Когда Валентина стала рассказывать о своем несчастном житье в Испании, Ширли удивилась, ибо при взгляде на всех окружавших ее успешных на вид людей ей никогда не приходило в голову, что за спиной подавляющего большинства лежал опыт, подобный ее собственному. Прежде она не сомневалась в том, что является единственной персоной, попавшей в Академию, кому ни разу в жизни не улыбнулась удача. И вот теперь Ширли обрела единомышленницу, которая убедила ее в том, что ее история не уникальна в этих стенах.
– Ширли, тут у каждого есть свой скелет в шкафу, который никто не хочет выпускать на свет. Помни об этом и внемли Ату, когда тот в следующий раз скажет, что он «видит тебя». Он знает всю твою подноготную и желает, чтобы ты не потеряла себя.
После такого откровения они сблизились во многих смыслах. Валентина призналась, что после Малены у нее еще не было такой близкой подруги, и Ширли была польщена и тронута.
Естественно, никто не запрещал обсуждать жизнь, текущую за пределами Академии, однако многим это казалось неправильным. Это не относилось к Ширли и Валентине, и они успели обсудить множество общих интересов и склонностей.
– У девушки, выросшей в Севилье, Джордж Клуни способен вызвать столь же жаркие грезы, как у той, что живет в Бирмингеме, – как-то призналась Валентина.
Как и Ширли, Валентине гораздо больше нравился Энрике Иглесиас, нежели его отец; Джулия Робертс вызывала большую симпатию, чем Шерон Стоун; пиво казалось вкуснее, чем вино; а опере она предпочитала мюзиклы.
Они обсуждали сотни вещей, которые любили или ненавидели, и всякий раз радовались тому, насколько схожи могут быть люди по духу, несмотря на культурные различия.
Вообще-то было не принято посещать чужие комнаты, и все же эти две женщины частенько нарушали правило и сидели в комнате у одной из них, болтая о том, о сем.
В один из таких вечеров Валентина заметила на подоконнике у Ширли ремень и выслушала подробный правдивый рассказ о том, во что вылилось для Ширли обнаружение этого предмета.
Валентина слушала с большим вниманием. Очевидно, она слышала эту историю впервые. И когда Ширли завершила повествование и пожала плечами, словно извиняясь за безумные мысли, пришедшие ей в голову, ее подруга отвернулась и долго сидела молча, глядя в окно.
Ширли решила, что повела себя как идиотка, затронув недозволенную тему. Что сама разрушила дружеское доверительное отношение, проявленное к ней Валентиной, и теперь ничего нельзя исправить.
Она уже собиралась извиниться и признать свои подозрения глупостью чистой воды, поспешить убедить подругу, что теперь-то Ширли уверена – Ванда Финн живет себе припеваючи на другом конце земного шара. Вдруг Валентина повернулась к ней со взглядом, совершенно несоответствующим столь умиротворяющему, благостному месту.
– Это напомнило мне о странном и весьма неприятном сне, приснившемся мне недавно, – сказала она с мрачным взглядом. – Но я не уверена, что стоит рассказывать его тебе.
Назад: Глава 28
Дальше: Глава 30