Глава 19

Утреннее пробуждение оказалось резким, отягощенным головной болью и ясным осознанием того, что прибегать к услугам мини-баров следует все-таки с некоторой осторожностью.

Когда они въезжали на палубу парома, фургончик Розы уже прибыл. Нагрузка на несущую ось транспортного средства оказалась не вполне соизмерима с его скромными размерами. Проклятье, и все это барахло надо будет каким-то образом разместить у них в подвале… Карл никак не мог представить, что все так будет, не говоря уж о том, что Роза догадалась занять им места в кафетерии между двумя сотрудниками мувинговой компании.

Карл осторожно кивнул им. Лучше поберечь раскалывающуюся голову и обеспечить ей максимум покоя.

– Что-то ветер поднялся, – заметил один из грузчиков, чтобы ловко завязать бесконечную беседу о всякой ерунде. Карл попытался улыбнуться.

– У него походняк, – пояснил Ассад.

На этот раз Карл был не в состоянии исправить коллегу.

– Походняк, ха-ха, – отозвались грузчики, сгребая пятернями фастфуд, представленный в равных долях закаленным растительным маслом и мучнистой жижей. – Видимо, ты имел в виду отходняк, приятель, – рассмеялся один из них и по-дружески хлопнул Ассада по спине с такой силой, словно собирался расколоть гигантский валун.

– Ух, – выдавил из себя сириец, в то время как его южная смуглота, всегда вызывающая зависть, приобрела некие новые нюансы, и не сказать, что привлекательные. Он взглянул на волны, готовый сложить оружие.

– Наверное, ты склонен к морской болезни? – предположил один из верзил. – У меня, слава богу, есть чудодейственное средство против укачивания. – Он вытащил из-за пазухи какую-то бутылочку и налил немного содержимого в пустой стакан. – Только надо осушить одним глотком, иначе не подействует. Оно оказывает магическое влияние на желудок и немедленно приносит облегчение.

Ассад кивнул. Он явно был готов пойти на что угодно, лишь бы избавиться от похода в туалет за рвотными пакетиками.

– Блю-юм! – заорали грузчики, когда Ассад запрокинул голову и вылил себе в горло содержимое стакана.

В следующую секунду бедняга схватился за шею, выпучив глаза сильнее, чем обычно. Его лицо побагровело, словно он задыхался.

– Что, скажите на милость, было в вашей бутылке? – спросила Роза без особого участия, выглянув из-за утренней газеты. – Нитроглицерин?

Громилы хохотали так, что все вокруг сотрясалось, а Ассад тщетно пытался выдавить из себя улыбку.

– Ну что вы, всего лишь восьмидесятипроцентная сливовица, – признался тот, что «угостил» Ассада.

– Вы совсем спятили? – На этот раз Карл выразил глубокое возмущение. Парочка записных дебилов… – Ассад – мусульманин, ему нельзя употреблять спиртное.

Мужчина с бутылкой положил руку сирийцу на плечо.

– Ну, черт возьми, мне вправду жаль, прости, друг. Я даже как-то не подумал об этом.

Ассад протянул ему руку – ибо уже простил.

– Все нормально, Карл, – успокоил он Мёрка, как только обрел способность говорить. Голос его прозвучал удивительно отважно, несмотря на то что ветер усилился и кофейные чашки лихо отплясывали на столе.

– Я ведь не знал, что это такое.

Карл уныло взглянул на волны и внезапно ощутил, что содержимое его желудка взбунтовалось. Еще несколько взглядов за борт, и случится катастрофа.

– Ну, то есть ты в порядке? – осторожно уточнил Карл.

Ассад кивнул, видимо, строя иллюзии по поводу грядущего смягчения симптомов.

Роза бросила на них взгляд поверх газеты.

– Карл, а вот у тебя цвет лица не совсем здоровый, если ты еще не в курсе, – выдала она без какого бы то ни было сострадания.

Ассад с затуманенным взором хлопнул Карла по плечу.

– Это пройдет, ты только погляди на меня. Мне кажется, я потихоньку научусь путешествовать по воде. Может, тебе тоже стоит хлебнуть этой самой сли… что-то там.

Карл в очередной раз сглотнул. Ему стало не по себе от одной только мысли.

– Пойду немного подышу свежим воздухом. – С этими словами он поднялся; Ассад последовал за ним.

Мёрк пару раз рыгнул и едва успел шагнуть на кормовую часть палубы, как изо рта его хлынул мощный поток.

– Благодарю, – простонал Ассад, оценивая глобальные последствия случившегося. – Карл, ты что, не знаешь поговорку – не блюй против ветра?

Только по прошествии выходных Мёрк смог думать о более серьезной пище, чем кусочек сухого хлебца и крошечный стакан воды. Если б не Мортен, который ежедневно приходил навестить Харди, лежащего в гостиной, он бы, безусловно, совсем загнулся. С тех пор как несколько лет назад Мортен с Микой съехали, веселье посещало этот дом не так уж и часто. Карл иногда скучал даже по своему пасынку Йесперу, но это, слава богу, быстро прошло.

В субботу около полуночи он отправился спать, устав от собственного общества и бытовых хлопот. Глубокий сон творит настоящие чудеса как с телом, так и с душой. Никто не тревожит, желудок больше не беспокоит, и Карл готовился вкусить душевный мир и покой.

В пять утра раздался телефонный звонок, и Мёрк подскочил так, словно звучали пожарная сигнализация и сирена одновременно.

– Проклятие! – с раздражением воскликнул он, увидев время, которое показывали электронные часы. Если только звонили не с сообщением о чьей-либо смерти или хотя бы о введении военного положения, он бросит трубку к чертям собачьим.

– КАРЛ МЁРК! – заорал полицейский в телефон, дабы у звонившего не возникло сомнений в его умонастроении.

– Уф, придурок, заткнись… Что ж ты так орешь?

Голос оказался знакомый. И явно не из тех, что хотелось бы услышать.

– Сэмми, идиот, ты в курсе, сколько времени?

Прошло несколько секунд.

– Дорогая, который час? – тихо обратился к кому-то Сэмми по-английски, явно прикрыв трубку рукой, а затем громко заявил: – Десять часов!

Карл уже закипал. Вот вонючий недоумок…

– А у нас тут пять, чтоб ты знал.

– Карл, черт возьми, ведь именно тебе…

Он рыгнул. Значит, вечеринка либо только что началась, либо только что закончилась.

– Я говорю, ведь именно тебе Ронни адресовал свое дебильное завещание. Думаешь, я не предвидел этого? – В трубке раздался грохот, и вновь Сэмми перешел на английский: – Нет, дорогая, только не сейчас, убери свои ручки, я занят серьезным разговором.

Мёрк посчитал до десяти.

– Если б у меня было на руках это проклятущее завещание, я заткнул бы им твою пасть, чтобы только раз и навсегда покончить с этой хренотой. Спокойной ночи, Сэмми!

Он бросил трубку. Говнюк Сэмми, говнюк Ронни, ублюдское завещание… Ему тошно было думать обо всем этом.

Телефон снова зазвонил.

– И не надо кидать мне в башку телефон, Карл, это я тебе точно говорю. Сейчас ты сам поймешь, тупой сыскарь. Что написал Ронни в своем завещании? Неужели ты и впрямь присвоишь себе все дерьмо?

– Хватит! Ты еще и обзываешься? За это, Сэмми, тебе полагается до пяти суток заключения. Ведь ты оскорбляешь меня далеко не в первый раз, верно?

В трубке прозвучал томный вздох и смех девушки.

– О да, золотце, только погоди пару минут, ладно? Да, Карл, извини, просто шлюшка тут немного… – Сэмми заржал, как конь. – Ох, черт… Ну ты сам знаешь, как это бывает. Карл, я только хотел сказать, что ты славный малый. А с завещанием давай разберемся вместе, договорились? О боже, девочка моя…

На этом соединение прервалось. И теперь Карлу предстояло обдумать разговор. В течение оставшейся ночи.

Явившись в полицейское управление около одиннадцати, Мёрк не был настроен ни знакомиться с материалами дела, ни воспринимать внушительную картину, представшую перед ним в подвальном коридоре. Сквозь нагромождение коробок не просматривалось ни единого квадратного сантиметра стены, так что невозможно было даже сказать, какого она цвета. По обе стороны большой доски для объявлений со всеми прикрепленными к ней делами и связями между ними выстроились стеллажи, словно участники грандиозного военного парада в Северной Корее. Ассад с Розой, судя по всему, давно занимались заполнением полок.

– Пожарная инспекция будет в шоке, – таковы были его первые слова.

– Хорошо, что они недавно к нам заглядывали и в ближайшее время не вернутся, – донеслось из глубины огромной коробки, в которой погрязла верхняя часть туловища Розы.

Карл, качаясь, прошел к своему рабочему месту и задрал ноги на стол.

– Я читаю, – крикнул он на тот случай, если коллегам вдруг придет в голову потребовать у него помощи в распаковывании материалов.

Он сидел и раздумывал, что в данный момент предпочесть – пару сигарет или сон?

– Сейчас я тебе все принесу, – послышался голос Розы, прежде чем та показалась на пороге его кабинета.

Каким образом она смогла ухватить всю эту кипу бумаг, одному богу ведомо. Как бы то ни было, кипа бумаг приземлилась между ступнями Карла, угрожая своим весом проломить столешницу.

– Это копии, и они уже отсортированы. Можешь начинать прямо с верхней. Приятного времяпрепровождения!

Хотел Карл признавать это или нет, но Роза извлекла из грузового контейнера весьма интересное чтиво. Даже, можно сказать, чересчур интересное. Чтобы получить сколь-нибудь адекватный обзор всех сведений, которые собрал Хаберсот, надо было либо обладать феноменальным мозгом, либо огромным свободным пространством на стене, чтобы развесить всю эту галиматью и разобраться, где тут зерна, а где плевелы.

Карл оглядел бардак, царивший в его кабинете. На самом деле в нем скопилось невероятное количество предметов, которым здесь было совсем не место. Как-то, пребывая в благосклонном расположении духа, Роза обозвала весь этот хлам и сор «специями Карлова бытия» и всегда считала эти «специи» самыми привлекательными и интересными из всех объектов в офисе Карла, включая его самого.

– Гордон! – закричал Мёрк. – Иди-ка сюда, оглобля ты наша. – Он решил занять его расчисткой места от всякой ерунды.

– Гордон занят и совершенно подавлен, – встрял Ассад откуда-то из коридора.

Подавлен? Что в этом такого особенного? А кто, скажите на милость, тут не подавлен? Было бы гораздо хуже, если б они поставили ему стол прямо посреди коробок с материалами.

Карл встал и, придвинув поближе одну из пустых коробок из коридора, набил ее всяким мусором из своего кабинета. Роза явно будет вне себя, если увидит эту мешанину из документов по раскрытым делам, грязной посуды, листочков с устаревшими заключениями, папок, журналов, сломанных карандашей и закончившихся ручек. Он отступил на шаг назад и удовлетворенно кивнул. Теперь можно было разглядеть кусочек столешницы и чуть более крупный участок штукатурки над низким стеллажом у противоположной стены. А если еще и отклеить фотокопии с верхней части стены, найдется место для большей части материалов, которые притащила Роза.

Сказано – сделано. Менее чем за час стена была заклеена всевозможными сведениями, причем довольно систематично. И, тем не менее, сложновато понять, где тут хвост, а где голова, подумал Карл, отойдя на несколько шагов назад и рассматривая свое творение. Естественно, Роза позаботилась о том, чтобы здесь присутствовали самые важные материалы, такие как фотография человека, вылезающего из «буханки», описание места обнаружения тела, отчет о вскрытии, групповой снимок выпуска народной школы 1997 года. Но все же оставались кое-какие бумаги, мягко говоря, кажущиеся здесь неуместными. Например, копии брошюр всяких целителей и духовно-религиозных движений, счета из каких-то лавочек, записанные интервью с местными жителями… И это лишь малая часть непонятно зачем присовокупленных сюда источников информации.

И посреди всего прочего висела довольно крупноформатная цветная копия фотографии Альберты. Ангелоподобная девушка, сама невинность, с румяными щеками и пышущими здоровьем правильными чертами лица, с ровненькими зубками. Это фото выделялось среди множества невразумительных сведений; девушка смотрела прямо на Карла как на единственного в мире обладателя философского камня. И в каком бы уголке кабинета он ни находился, всюду его пронизывал взгляд этих прекрасных хрустально-зеленых очей. «Отыщи истину, Карл», – умоляли они.

Несомненно, Роза заботливо выбрала именно эту фотографию неспроста.

– Роза, Ассад! Идите сюда и взгляните! – крикнул Мёрк чуть ли не с гордостью.

– Ну и хорошо, – бросила Роза, уперев руки в боки и обозревая совершенный им подвиг. – Я наконец вижу пыль, которая скрывалась от взора на протяжении нескольких месяцев. Прекрасно, Карл. – Она демонстративно провела пальцем по поверхности полки и уставилась на него.

– Замечательно! – более доброжелательно высказался Ассад, кивая на стенку.

– Карл, не выйдешь ли со мной на минутку? – Не дожидаясь ответа, Роза схватила его за рукав и потащила к каморке, которую Ассад усердно красил всего несколько дней назад. – Посмотри-ка сюда, – она вытянула указательный палец вдоль стеллажей, выставленных в коридор. – Нам удалось-таки освободить место в коридоре для исходных материалов, причем мы постарались сохранить ту же самую систему каталогизации, что была у Хаберсота, только добавили парочку логичных профессиональных штрихов, – продолжала вещать она, увлекая его все дальше по коридору. – А вот тут мы организовали «штаб», как выразился Ассад. Вообще-то эта комната предназначалась для Гордона, но ведь Ассад сам предложил, чтобы Гордон на время перебрался к нему. Так что – добро пожаловать, Карл! – Роза простерла руки в направлении ярко-желтых стен, которые они обклеили не только оригиналами материалов, копии которых размещались в кабинете Карла, но и множеством дополнительных данных.

Мёрк покачал головой. В комнату вошел Ассад. Какого лешего они его не предупредили?! Он бы тогда не стал горбатиться у себя в офисе.

– Мы, то есть Ассад и твоя покорная слуга – но и без Гордона не обошлось, – работали над этим все выходные. Здесь представлены наиболее значительные наработки Хаберсота. Ты доволен, Карл? С этим будет удобно работать?

Он медленно кивнул, больше всего на свете желая отправиться домой.

– Мы подумали, не поставить ли тут пару офисных кресел на колесиках, тогда можно было бы сидеть и крутиться вокруг своей оси в попытке составить целостную картину, – добавил Ассад.

– Да, и еще имеется дополнительная возможность обратиться к материалам на полках по каждой категории сведений – и не только увидеть информацию, полученную Хаберсотом, но и составить обзор стратегий и целей его исследований и заключений, – разъяснила Роза.

– Спасибо, – отозвался Карл. – И впрямь потрясающе. А где же Гордон? Кто-то вроде говорил, что он подавлен?

На этот раз за Карлом последовал Ассад. Из его каморки доносилось какое-то шуршание. По-видимому, пожарная каланча обустраивалась на новом месте.

– Доброе утро, Карл, – кротко приветствовал его Гордон с противоположной стороны рабочего стола Ассада.

Он и в самом деле выглядел подавленным. Дылде было настолько тесно, что его колени возвышались над столешницей, а остальная часть долговязых конечностей, видимо, была плотно упакована под столом. Вообще-то расстояние между Гордоном и полками за его спиной с фотографиями всех тетушек и дядюшек Ассада было настолько мизерным, что бедняге приходилось вылезать из-за стола почти что вертикально, упершись ладонями в край стола. Возможно, кто-то назвал бы такие условия испытанием для страдающих клаустрофобией, но Карл предпочел бы сразу говорить о самой настоящей пытке. Правда, судя по всему, сам Гордон уже привык к своему сложенному состоянию.

– Гордон, какое прекрасное рабочее место предоставил тебе Ассад, – заметил Карл с малоутешительной улыбкой. – Повезло тебе с соседом по комнате, что скажешь?

То ли от вдавленности в край стола, то ли просто от усталости, но, кажется, тон голоса Гордона сбился на одну октаву выше и превратился в фальцет, когда он поспешил согласиться с Карлом.

– Мы решили назвать Гордона администратором по данному делу, – заметила Роза. – Смысл в том, чтобы он составил обзор всех записей Хаберсота, и мы могли бы воспринимать этот обзор как своего рода словарь. А мы втроем пока сосредоточимся на отслеживании возникающих связей, после чего Гордон попытается обнаружить систему, которая их все объединяет.

– Замечательно. А какое же место выделено для меня? Может, я лучше пойду? – спросил Мёрк.

– Ну, ты, конечно, босс. Как всегда, Карл, – засмеялся Ассад.

Босс! Неужели это слово только что приобрело новый смысл?

В «штабе» тут же выяснилось, что придется избавиться от части многочисленных и порой бесполезных отсылок Хаберсота, чтобы всерьез приняться за дело.

– Можно было бы задаться вопросом, почему брошюры об оккультных явлениях занимают столько места? И вообще, имеет ли это к нам какое-то отношение? – засомневался Карл.

– Может быть, Хаберсот прибегал к их помощи, чтобы немного облегчить свое состояние? – предположил Ассад. – Когда людям плохо, они западают на всякую дребедень.

Роза нахмурилась.

– С чего ты взял, что это дребедень? Может, у тебя был личный опыт общения с пророками? Да нет, вряд ли. Правда? И тем не менее, ты непоколебимо веришь в них, и я считаю это совершенно нормальным. Потому что тут-то, конечно, всё в порядке, да?

– Нет, просто…

– Прекрасно. Так, значит, индийский мистицизм, провидчество, целительство, ясновидение и тому подобное тоже невозможно отрицать, а?

– Нет, просто…

– Просто что?

– Просто все эти нелепые слова… Мне кажется, это как-то глупо. Сложно принимать их всерьез.

Карл пробежался взглядом по объявлениям и плакатам, прикрепленным к стене. Тут было всего понемногу.

«Активация ДНК посредством связи с архангелами», «ведическая звуковая терапия», «осуществление энергетических трансформаций», «составление ментальной карты» и все в таком роде. Большинство словосочеатний звучало, мягко говоря, странновато, тут стоило согласиться с Ассадом.

– По-моему, я уже говорил об этом, – вклинился в диалог Карл, – но если хотите знать мое мнение, вряд ли столь твердо стоящий на ногах человек, как Хаберсот, прибегал к подобным вещам. Я считаю, что это скорее составная часть его расследования.

Он повернул кресло и вгляделся в фотографию человека с «буханкой».

– Все-таки нам известно, что этот мужчина жил в каком-то лагере хиппи, где проводились особые ритуалы, ночные сеансы с танцами, они разрисовывали себе тела и так далее. А еще над входом у них висела вывеска, о которой упомянул пожилой бегун. Что на ней было написано?.. Ассад, напомни-ка.

Сириец принялся листать блокнот и отсчитал назад не меньше двадцати страниц, плотно исписанных его каракулями.

– «Небесный свод», – наконец сухо сообщил он.

– Послушай, Роза, я думаю, эти сведения представляют для нас кое-какой интерес, а потому я бы хотел, чтобы ты занялась этой зацепкой. Обзвони по возможности все борнхольмские организации – или черт знает, как их еще назвать, – занимающиеся подобными вещами, и попытайся выяснить, общался ли кто-то хотя бы с одним жителем этого лагеря в девяносто седьмом году. А Ассад тем временем пускай изучает сведения, содержащиеся на стенах этой комнаты, а также может назначить встречу с художником, присвоившим велосипед Альберты.

Ассад поднял указательный палец.

– Может, принесем сюда еще и стол, куда можно будет поставить чашку с чаем?

Карл содрогнулся. Неужели он никогда не избавится от тошнотворной духоты?

– Я сбегаю к Томасу Лаурсену, попробую договориться с ним, чтобы криминалисты из Рёдовре помогли нам и взглянули на пару вещей.

– Прихвати заодно вот это. – С этими словами Роза содрала со стены один из листов.

– Давай. Но что это? – Карл взял бумажку с нацарапанным от руки текстом и с прикрепленной куском скотча щепкой не более пары сантиметров длиной. «Эта щепка обнаружена на прямом отрезке между велосипедом, валявшимся в кустах, и предполагаемым местом столкновения», – было написано на листе бумаги.

Роза открепила еще какие-то записи, висевшие под этим листом.

– Вот здесь все подробности касательно щепки, – пояснила она.

Запись была датирована четырьмя днями позже исчезновения Альберты и тремя днями позже обнаружения ее Хаберсотом. Карл прочитал вслух:

ОТЧЕТ ДЛЯ ЧАСТНОГО ПОЛЬЗОВАНИЯ

Карл кивнул. Восемьдесят процентов работы на износ, двести пятьдесят процентов тупиковых ходов. Вот что значит быть следователем.

– Но взгляни вот сюда, Карл, – Роза открепила от стены третью бумажку.

Очередной «домашний» журнал Хаберсота.

Десятилетний мальчик, Питер Свенсен из Хасле, во время игры неподалеку от Верблюжьих Голов вытащил из щели между камнями крепко вбитую туда деревянную доску.

Чуть ниже было приписано красной ручкой:

Фанерная доска, найденная 2 августа 2000 года, утеряна. Вероятно, уничтожена.

– А что там было за название у скалы? – переспросил Ассад.

– Верблюжьи Головы.

Сириец восторженно кивнул. Как мало надо человеку для хорошего настроения…

Карл обратился к Розе:

– Не уверен, но, кажется, тут не за что особо зацепиться. Если щепку так подробно изучили, а доска пропала, то с чем же работать криминалистам?

– Хорошо бы обнаружить что-нибудь, чтобы подтвердить происхождение щепки от этого фанерного куска.

– У нас есть хотя бы фотография этой доски?

– Сейчас проверю, – сказал Ассад, исчезая за дверью.

– Ну, а если они не смогут обнаружить нужное нам соответствие, тогда о чем ты собрался с ними разговаривать, Карл?

Некоторое время Мёрк сидел, молча разглядывая кусочек дерева.

– Хаберсот высказывает подозрение, что фанерная доска участвовала в столкновении. Вот отправная точка. Ты не в курсе – кто-нибудь составлял предполагаемую траекторию движения тела после удара? Какой путь оно проделало, прежде чем оказалось на дереве? Да, и заодно – траекторию движения велосипеда?

Роза пожала плечами.

– Чтобы это выяснить, Карл, надо будет потратить не один час. И все же надеюсь, что я найду этот рисунок. А о чем ты думаешь сейчас?

– О том же, о чем и ты. И о чем думал Хаберсот. Что эта фанера была приделана к передней части «Фольксвагена». Именно поэтому мне хотелось бы посмотреть на фотографию этой доски и изучить размещение отверстий. Вообще-то логично предположить, что фанеру прикрутили к необычному бамперу.

Еле заметно кивнув, он прошел мимо Ассада, усердно копавшегося в материалах на полках. Если каким-то чудесным образом нужная фотография отыщется в этом колоссальном бардаке, значит, Ассад работает в правильном месте.

В кафетерии на пятом этаже Карл наткнулся на удивительно бледную и изможденную версию фигуры Томаса Лаурсена, который всего за несколько недель уменьшился чуть ли не вдвое.

– Приятель, ты, случаем, не болен? – с беспокойством поинтересовался Мёрк.

Лаурсен, бывший лучший эксперт-криминалист во всем полицейском управлении, а ныне шеф столовой, покачал головой.

– Жена села на диету «пять на два» и меня вынудила последовать ее примеру.

– Что такое диета «пять на два»?

– Ну, просто-напросто пять дней умеренного питания, а затем два дня поста; правда, я-то думаю, у нас получается наоборот: пять дней поста, а затем два дня умеренного питания. Ни фига не легко дается это мужику с окружностью талии как у рождественского гнома.

– Ну, а как насчет местной пищи? – Карл показал на соблазнительно выглядевшие тарелки на витрине. – Разве ты не можешь попробовать собственные творения?

– Ты с ума сошел? Она ставит меня на весы каждый раз, когда я прихожу домой.

Карл похлопал приятеля по плечу. Незавидный удел.

– Ты не мог бы попросить своих друзей из Рёдовре поднять кое-какие старые экспертизы и взглянуть на них еще раз? А если у них сохранились фотографии нужных объектов, – еще лучше. Когда ты подключаешься к моему делу, все идет как по маслу.

Лаурсен кивнул. Прежний эксперт-криминалист, видимо, никогда не умрет в нем.

– Если у них сохранилась эта фотография, попробуй убедить их поразмышлять на тему, что могло быть нарисовано или написано на одной стороне доски. И еще: я очень хотел бы понять, сколько времени, по их предположениям, доска находилась в воде.

Лаурсен взглянул на Мёрка с изумлением.

– Никак не возьму в толк, Карл, почему ты сомневаешься в том, что материалы на месте. В Дании убийство вроде бы не имеет срока давности…

– Все верно, Томас; вот тут-то и загвоздка. Это дело никогда не рассматривалось как убийство.