– Ну же, пойдем! – Ливи легонько дернула за край одеяла. – Разве можно такое пропустить?

– Леди Фалмут, не заставляй меня тащить тебя силой, – проворчала Агнешка. – Ты чудесно выглядишь! Подумаешь, какая-то ерунда…

– Не надо. – Амалия отложила черную книжечку и натянула одеяло по самые глаза. – Никуда я не хочу. Идите без меня, правда. Я только буду портить вам настроение.

Лучше остаться и почитать. Вдруг получится разобрать хотя бы еще страничку? Конечно, Ливи и Агнешка любят ее и такой, какой она стала, но остальные… Амалия вздохнула и потянулась за зеркальцем. Скинула непослушную светлую прядь на лицо и сразу же убрала обратно. Нет, такое не спрячешь. Ни прической, ни косметикой – ничем. Это навсегда.

Неровный белый шрам тянулся от носа влево и вниз, к уголку губ. Совсем незаметный – если отвернуть голову. Но стоит снова посмотреть прямо… Самое настоящее уродство. Разве кто-нибудь захочет общаться с леди, у которой огромный шрам? А Алекс? Он сможет полюбить ее такой? Сможет целовать изувеченное страшным ударом дубинки лицо? Сможет быть с ней рядом, когда все станут перешептываться и указывать на Амалию пальцем? И вправе ли она потребовать от него подобную жертву?.. Он ведь сын герцога, и однажды возьмет в жены чудесную девушку из знатного рода. А вовсе не дочь бедного виконта из Эйлсбери, у которой шрам на половину лица!

– Не пойду, – упрямо повторила Амалия и отвернулась к стене. – Оставьте меня в покое!

Сейчас ей хотелось побыть наедине с рыцарем из черной книжки. У него наверняка хватало своих шрамов… и его уж точно не волновало личико какой-то там Амалии Хэмптон. На войне люди гибнут сотнями и тысячами, а увечья и вовсе никто не считает. Наверное, рыцарь бы даже посмеялся над ее горем – подумаешь, шрам на лице. Вот только легче от этого ни капельки не становилось.

Соседки неторопливо завершили сборы и, тяжело вздыхая, ушли. Пусть отдыхают – они заслужили праздник. И Агнешка, и Ливи будут скучать, но через пару часов музыка и вино сделают свое дело, и они смогут как следует повеселиться. Как и положено молодым девушкам на балу в честь праздника Рождения Солнца. Нормальным девушкам. Которые не бегают по лесам и лестницам, не упражняются с мечами и не носят на лице печати уродства.

– Амалия.

Как бы хотелось сейчас притвориться спящей, выругаться или хотя бы просто не поворачиваться. Но профессор Кроу не из тех, кому можно нагрубить без серьезных последствий. И обмануть ее тоже не выйдет.

– Добрый день, профессор. – Амалия перевалилась на другой бок, лицом в сторону двери. – Прошу меня простить. Кажется, я нездорова.

– Ты отлично себя чувствуешь. – Кроу прикрыла за собой дверь. – Просто не хочешь идти.

– Верно, – буркнула Амалия. – Незачем портить всем настроение. Лучше я останусь здесь.

– И что? – Кроу подошла ближе и чуть склонилась. – Теперь всю жизнь просидишь в комнате?

– А что, если так? – Амалия подняла голову. – Я же должна стать боевым магом. Зачем мне балы и платья? Достаточно меча… и пары крепких сапог.

– Мастер Коннери одобрил бы такие слова. – Кроу присела на край кровати. – Одобрил бы – сто или чуть больше лет назад. С тех пор он многому научился. Оружие или магический Дар могут немало. Но не стоит недооценивать балы и платья. Сегодня в замке Ринвуд соберется много людей – лорды, леди, гости из столицы… может быть, даже из Серединных Земель. Ты не просто студентка Академии, сам Грегор Коннери назвался твоим Мастером. – Кроу чуть сдвинула брови. – Что о нем подумают, если его ученица не появится на балу?

– А что о нем подумают, если появится такая уродина? – Амалия склонила голову так, чтобы свет из окна падал на ее шрам. – Как вы думаете, профессор?

– Ты не уродина. – Кроу протянула руку и коснулась кончиками пальцев лица Амалии. – У тебя приятные черты, ты молода и свежа. Твое тело великолепно развито тренировками. А шрам… шрам лишь добавляет тебе загадочности – мужчины это любят, поверь мне. Высший маг или сильный целитель вполне бы могли убрать его, не оставив и следа…

– Вы можете? – Амалия рывком села на кровати. – Правда можете?

Вместо ответа Кроу отступила на шаг, откинула в сторону волосы и чуть приспустила воротник мантии. Алый рубец проходил по безупречной белой коже от ключицы почти до груди. Старая, очень старая рана. Кроу давно привыкла – хотя без особого труда могла бы вернуть своему телу прежнюю красоту.

– Почему? – Амалия непонимающе тряхнула головой. – Зачем… так?

– Не знаю. – Кроу поправила прическу. – Как напоминание, может быть. Все готовы носить нас на руках, пока мы молоды и красивы. Но только тот, кто любит по-настоящему, любит и наши шрамы. А теперь собирайся. У нас мало времени.

Это совсем не звучало как приказ, но Амалия и не думала возражать. Может быть, потом Кроу сможет ее вылечить… Или она считает, что все нужно оставить так, как есть? Что означает шрам, который Амалия теперь носила на лице? Напоминание? Но если так – то о чем? И не лучше ли было бы забыть?..

– Вылезай. – Кроу достала из складок мантии крохотный мешочек. – Платье. Жемчуг. И еще нужно успеть сделать что-то с твоими волосами…

Амалия и представить не могла, что соберется так быстро. Руки Кроу мелькали то справа, то слева, то со всех сторон одновременно – поправляли, подтягивали, расчесывали, застегивали… Зеркало отражало невероятную метаморфозу: взъерошенная девочка со слегка опухшим от сна лицом стремительно превращалась в леди из высшего света. Неизвестно, что Аманда Дрейк сотворила с платьем, но теперь оно не просто сидело безупречно, но и будто бы добавляло роста и делало талию совсем тоненькой даже без тугой шнуровки. Жемчужное ожерелье и серьги дополняли совершенную черноту наряда, мягко сияя в свете свечей… не хотелось даже думать, сколько Кроу за них заплатила. Даже Ливи едва ли могла похвастаться чем-то подобным.

– Чудесно! – Кроу смахнула с платья невидимую пылинку и отступила на шаг. – Осталось придумать, что сделать с твоей головой.

– Может быть, челку на лицо? – жалобно попросила Амалия. – Тогда будет не так видно…

– Глупости, – отрезала Кроу. – Не стоит прятаться. Пусть смотрят. Ты сразишь всех наповал – если сама не будешь бояться. Минуточку…

На этот раз Кроу воспользовалась Даром. Воздух над ушами Амалии едва слышно зазвенел, и непослушные локоны принялись укладываться в аккуратную высокую прическу, открывающую шею и плечи.

– Теперь немного на глаза. – Кроу щелкнула пальцами, и ресницы Амалии удлинились вдвое и налились густой чернотой. – И не вздумай взяться за помаду. Вот так – отлично.

– Да… – только и смогла прошептать Амалия.

Кроу сотворила самое настоящее чудо. Только сейчас Амалия смогла увидеть… Бесконечные упражнения с мечом сделали ее плечи крепкими, будто они были выкованы из стали, но не добавили грузности. Руки остались стройными – но стоило сжать пальцы в кулак, и под мягкой кожей перекатывались железные шарики. Открытая шея не прятала сложения бойца – наоборот, будто бы кричала: вот, посмотрите! И смотреть хотелось. А глаза… от них было сложно отвести взгляд. Темные, почти черные – ни следа девичьей наивности. Пожалуй, Кроу не ошиблась: даже шрам удивительно вплетался в получившийся образ, нисколько не портя, а скорее дополняя что-то. Из зеркала на Амалию смотрела женщина-воин, женщина-клинок – острая и опасная. Она чуть отставила ногу в сторону и подняла руки, представляя, что сжимает рукоять меча. Бесподобное платье. Узкое, как перчатка, но совершенно не стесняет движений. В нем одинаково удобно будет и танцевать, и драться. Наверное, его даже можно снять одним движением… а ведь под ним ничего нет! Странное ощущение свободы, легкости…

– Только не заиграйся. – Кроу улыбнулась. – Постарайся не разбить за один вечер слишком много сердец… А мне уже пора. До бала всего час, а я совершенно не готова. Поэтому идти за Мастером Коннери придется тебе. Да-да, и не смотри на меня так! Проследи, чтобы он не сбежал до начала праздника.

Незнакомый высокий мужчина стоял к двери спиной. То ли разглядывал в стекле свое отражение, то ли просто смотрел в окно. Амалия хотела было незаметно притворить дверь и отправиться искать Мастера Коннери – тот наверняка потерял счет времени и до сих пор торчал или в кузнице, или в тренировочном зале. Но не выдержала и залюбовалась. Сзади незнакомец смотрелся более чем эффектно. Черный камзол, шитый серебром, плотно облегал ладную фигуру. Длинные волосы собраны в аккуратный пучок на затылке. Только цвет у них какой-то странный – то ли серый, то ли просто свет так падает… Интересно, кто это такой? Судя по богатому наряду – гость из столицы. Но что он делает в комнате у Мастера Коннери? Может быть, стоит спросить?..

– Ты долго будешь там стоять?

Незнакомец спросил первым. И тут же обернулся. Амалия почувствовала, как щеки заливает краска. Нет, гостя Мастера едва ли можно было назвать красивым в привычном понимании этого слова, и все же он притягивал взгляд. Открытое лицо с правильными чертами, прямой нос, крупный подбородок. Уже не молод – небольшие морщинки в уголках глаз выдавали возраст. Пожалуй, ровесник профессора Кроу – только упрямая складка меж бровей делала незнакомца чуть старше. Но это ему даже шло – в хмуром облике угадывалась незаурядная воля и сила характера. Такие мужчины всегда оказываются самыми надежными – для тех, кто им дорог. И самыми опасными для врагов. Пожалуй, незнакомец даже чем-то походил на Мастера Коннери – ростом, шириной могучих плеч, колючим блеском зеленых глаз… Неужели брат? Или даже сын…

– Может, прекратишь разглядывать меня? Я и так не в восторге от того, что они со мной сотворили.

– М… М… Мастер? – выдавила Амалия.

– А кто еще, по-твоему, живет в этой комнате? – Коннери недовольно потер гладко выбритый подбородок. – Пойдем. Черт бы побрал эти танцы вместе с праздниками.

Словно во сне Амалия протянула руку и взяла Мастера под локоть. Нет, невозможно! Глазам не поверить! Просто сбрить бороду, собрать в пучок седые космы, сменить бесформенную солдатскую куртку на шикарный камзол… Но Истинное Зрение не могло врать – все та же бьющаяся и густая Тьма, все тот же Мастер Коннери. Только… другой.

– Проклятье, как Эл в этом ходит? Мне все время кажется, что меня пытаются придушить.

Мастер осторожно повел плечами. Ткань жалобно затрещала, но выдержала.

– Профессор Кроу ждет вас, – тихо пролепетала Амалия. – Бал уже скоро начнется… вы с ней открываете первый танец.

– Не напоминай, – проворчал Мастер. – Надеюсь, я не отдавлю ей все ноги.

Наверное, ему действительно было не по себе. От самого подножья Дозорной Башни Амалию и Мастера Коннери преследовали изумленные взгляды, щедро разбавленные перешептываниями. Едва ли половина студентов и преподавателей узнали в богато одетой паре старого профессора боевой магии и его ученицу – вечно растрепанную девчонку, которая большую часть времени щеголяла в мужских нарядах. Но те, кто все-таки узнал, перешептывались еще громче. До ушей Амалии доносились лишь обрывки фраз, но и этого было достаточно. Хорошо, что плащ закрывал шею и плечи – наверняка даже они у Амалии покраснели…

– Это всегда так? – Мастер мрачно ухмыльнулся. – Перед балом? Все глазеют, скалят зубы… Проклятье, я бы с большей радостью прыгнул к дракону в пасть.

– Всегда. – Амалия покрепче обхватила пальцами руку Мастера. – Ничего необычного. Просто несколько танцев.

Она старалась выглядеть спокойной, но внутри все подпрыгивало. Казалось, каждый считал своим долгом вытаращиться на них. Завидев Мастера, дамы в пышных платьях принимались прятать лица за веерами и бессовестно хихикать. Кавалеры же уделяли куда больше внимания Амалии – ей достался не один восхищенный взгляд. Похоже, Кроу не ошиблась. В любой другой день Амалия бы только порадовалась подобному, но сейчас ей хотелось только одного: чтобы все это побыстрее закончилось. И куда пропала Кроу?.. А, вот же она – почти у самого входа в Дом Четырех Стихий.

– Благодарю вас, госпожа Хэмптон. Профессор Коннери… вы чудесно выглядите.

– Прекрати, Кет.

Кроу лукаво улыбнулась и протянула Мастеру руку, облаченную в белую перчатку по локоть. Несмотря на мороз, она вышла на улицу без накидки или плаща. И, разумеется, ничуть от этого не страдала. В ослепительно-белом платье она сама сейчас казалась частью зимы и словно искрилась Силой. Коннери чуть склонил голову, взял ее под локоть, и в зал для танцев они проследовали уже рука об руку. Амалии же осталось только выискивать глазами соседок – наверное, они уже вовсю воздают должное вину и закускам.

– Леди Фалмут! – раздался радостный вопль. – Курвамать! Я же говорила, что она придет!

Огненная шевелюра мелькнула слева, и уже в следующее мгновение Агнешка изо всех сил сжимала Амалию в объятиях.

– Ты потрясающе красивая, – только и сказала Ливи, подойдя ближе. – Лучше всех на этом балу.

– Разве что после тебя. – Амалия рассмеялась. – Итак, мой долг перед Академией выполнен. Профессор Коннери доставлен сюда и передан в крепкие руки профессора Кроу. Теперь я могу спокойно насладиться вином и танцами.

– Коннери? – фыркнула Агнешка. – Что-то я его здесь не видела… или?.. Подождите-ка?!

Она так и застыла с широко разинутым ртом. И когда раздались первые звуки музыки, и когда друг другу навстречу двинулись две фигуры. Одна – черная, чуть поблескивающая серебряным шитьем камзола. Другая – белая, почти излучающая свет. Амалия думала, что Кроу выберет для начала танец попроще, но та явно не собиралась давать Мастеру Коннери поблажки. Сама Амалия не смогла бы повторить все ее движения. Часть из них были знакомыми, но почти половину Кроу словно изобретала на ходу. Их танец был похож на схватку на мечах – Кроу нападала, а Мастер Коннери отвечал, подхватывая ритм. Он словно чувствовал, что делать, хотя Амалия никогда бы не смогла научить его ничему подобному. Что ж, теперь она до конца поняла план Кроу. Не все могли посмотреть на танцующих магов Истинным Зрением, но даже обычные люди чувствовали исходящую от них Силу. Мужчина и женщина, черное и белое, двигались в едином порыве, одновременно прекрасные и устрашающе-могучие во всем великолепии своего Дара. Кто бы осмелился бросить вызов тем, кто жил и сражался точно так же, как танцевал, – вместе и до самого конца? Долгие и долгие десятки лет. Амалия не могла отвести глаз. Сердце сжималось от восторга, но к нему почему-то примешивалось какое-то странное и горькое чувство. Что-то, что заставляло искать в совершенстве танца изъяны.

– Отец Всемогущий… – Агнешка наконец вернула себе дар речи. – Это же Коннери! Без бороды! Кур-р-р-вамать! Прошу вас, леди! – Агнешка вцепилась в Амалию и Ливи одновременно. – Держите меня, если я прямо сейчас начну снимать с себя одежду. Вы видите его? Видите?!

– Прекрасно видим. – Амалия недовольно покачала головой. – Не понимаю, что вдруг вызвало у тебя такое волнение.

– Все ты понимаешь. – Агнешка все еще улыбалась, но ее глаза вдруг перестали искриться смехом и в одно мгновение сделались совершенно серьезными. – Можешь говорить что угодно, но кое-что лучше видно со стороны. Ты уже почти десять минут не сводишь с них глаз, и взгляд у тебя, как у ребенка, у которого отобрали конфету. – Агнешка пригубила вино из бокала. – Вот так-то.

– Глупости. – Амалия нахмурилась и заставила себя отвернуться от танцующих. – Ничего особенного.

– Разумеется. – Агнешка пожала плечами. – Алекс Монтгомери пожирает тебя глазами уже целую вечность, а ты даже не заметила, что он здесь.

– Где?! – Амалия едва не подпрыгнула.

Всего в десятке футов – спереди и чуть справа. Алекс надел тот самый серый камзол, что и на самый первый бал в сентябре. Амалия заметила, что ему все еще тяжело стоять, – он будто бы невзначай опирался на край стола. Чего же ему стоило дойти сюда из больничного крыла?! И какой он все-таки еще бледный и худой… У Амалии сжалось сердце.

– Что ты здесь делаешь? – прошептала она, на цыпочках подбежав к Алексу. – Мерсье отпустила тебя? Ты в порядке?

– Я удрал. – Алекс слабо улыбнулся. – К тебе. Сколько можно валяться? В конце концов, что она мне сделает? После овсянки я уже ничего не боюсь. Ты…

Этот взгляд – от глаз чуть ниже, туда, где лицо Амалии пересекала уродливая черточка шрама. И тут же обратно – сразу же, молниеносно. Будто бы Алекс вовсе ничего не заметил. Амалия изо всех сил стиснула зубы и заставила себя не убежать и не отвернуться. Пусть, пусть смотрит! Лучше сейчас, сразу, чем потом.

– Ты потрясающе выглядишь, – тихо произнес Алекс и взял ее за руку. – Правда…

– Не знаю. – Амалия опустила голову. – Неважно.

Она ведь должна радоваться – Алекс здесь, бал, прекрасное платье, соседки… Но почему внутри все будто бы надламывается? Что не так?

– Ты самая красивая. – Алекс подошел ближе и легонько ткнулся лицом в волосы Амалии. – Что бы ни случилось – ты всегда будешь лучше всех. Я скучал по тебе.

– Я знаю. – Амалия чуть отстранилась. – Спасибо, что пришел.

Ужасные слова. Неуклюжие, неправильные. Алекс здесь, совсем рядом, можно обнять его, прижаться и держать хоть целую вечность. Радоваться – но радости не было. Только недоумение и какое-то гадкое чувство, от которого хотелось спрятаться где-нибудь подальше отсюда.

– Ты изменилась, – задумчиво произнес Алекс. – Стала какая-то другая. Что с тобой творится, Ами?

– Хотела бы я знать. – Амалия вздохнула. – Нет, дело не в тебе! Это я, я сама… и Дерек здесь тоже совершенно ни при чем.

– И все же ты его вспоминаешь.

Алекс отступил на шаг. До чего же он вдруг стал похож на Ливи – когда та почти не разговаривала с Амалией. Стальной взгляд, на бледном лице – ни тени улыбки, ничего. Пусто. Когда музыка вновь заиграла, толпа вокруг тут же пришла в движение. Кавалеры подхватывали дам в пышных платьях, и пары тут же принимались кружиться под звуки вальса, а Амалия и Алекс так и стояли – глаза в глаза, без движения. Она рассеянно отвергла руку какого-то приземистого старшекурсника, потом еще одну, и еще… Просто смотрела, пока в паре шагов перед ней не мелькнуло синее платье Урании Клиффорд. Та шагнула к Алексу и что-то проговорила.

– Нет, – одними губами прошептала Амалия. – Ну же, не соглашайся, не надо…

Алекс чуть сдвинул брови, покачал головой, но Урания уже настойчиво тянула его к центру зала. И он сдался. Тоскливо опустил плечи, чуть ссутулился, но все же протянул руку настойчивой партнерше. Амалия выдохнула. Опять эта самовлюбленная дрянь! Конечно, она же прекрасно знает, что Алекс никогда не обидит даму отказом от танца. Ей не тягаться с ученицей темного мага в открытой схватке, но вот такие дурацкие подначки… а может быть, даже подкуп дюжины нищих головорезов?! Не случайно же она оказалась поблизости там, в Вудроу! Синее платье и камзол Алекса еще раз или два промелькнули в пестрой толпе и исчезли в водовороте шелков и золота. Кто-то случайно толкнул Амалию локтем. И снова. Танец начался, и никому больше не было дела до маленькой девушки со шрамом, невесть как оказавшейся чуть ли не в самой середине зала. Одна, совсем одна! От обиды и злости защипало в носу. Проклятые чувства! Амалия изо всех сил стиснула зубы, удерживая слезы. Мастер Коннери называл дриаду Селину растением – пусть так. Зато ей уж точно не приходится страдать из-за того, что сердце словно раздирают крохотными коготками тысячи маленьких беспощадных чудовищ. И нет спасения. Разве что закричать, ударить, выплеснуть во все стороны алое и тягучее, от которого все тело дрожало, а пальцы начинали гореть огнем! На мгновение отпустить все – и тогда…

– Амалия.

Большие теплые ладони легли на плечи. Мастер Коннери подошел сзади, и Амалия не видела его, но все равно сразу же узнала. Даже не по хриплому голосу – по тому, что всегда неизменно шло за любым его прикосновением. Ее Дар встрепенулся и потянулся к Мастеру, увлекая за собой и тело. Амалия чуть подалась назад. Металлические пуговицы камзола остро и неприятно кольнули холодом обнаженную спину, но это было неважно. Привычная сладкая боль затопила все внутри, и шум в ушах стих. Но обида и злость остались – даже вспыхнули еще ярче, словно чужая Сила только раздувала их.

– Амалия, прошу тебя.

И что он скажет ей? Что нужно держаться? Но что делать, если уже не можешь? Если Проклятый Дар неотвратимо берет свое, заставляя чувствовать, как что-то в груди трескается, осыпается и выпускает Тьму наружу?

– Оставьте меня в покое! – Амалия сжала кулаки. – Это вас не касается.

– Ты ошибаешься. Ами…

– Пустите меня, – прошипела Амалия, изворачиваясь в руках Мастера. – Пустите!

Она изо всех сил прогнулась назад, упираясь ладонями ему в грудь, но Мастер даже не шелохнулся. Значит, так?! Пускай же!

Амалии даже не пришлось напрягаться. Скрученная в тугую пружину Сила сорвалась и хлестнула Мастера, словно пощечина. И Амалия тут же зажмурилась и втянула голову в плечи, ожидая чего угодно. Что в бальном зале разом погаснут все свечи и обрушится потолок. Что люди вокруг застынут, а потом осядут на землю серыми кучками пепла. Что весь замок Ринвуд обратится в бесформенные и почерневшие развалины. Но куда больше всего этого Амалия боялась Мастера. Разве мог он оставить такое без ответа? Она напала на него. Не в тренировочной схватке. Не для того, чтобы выполнить упражнение… Чтобы причинить боль.

Но мгновение шло за мгновением, и ничего не происходило. Все так же звучала музыка, все так же шуршали роскошные платья дам. Замок Ринвуд все так же крепко стоял на своем древнем фундаменте. Только пальцы Мастера, сжимавшие плечи Амалии, чуть похолодели. Разве мог он простить такое? Амалия не сразу отважилась открыть глаза. Мастер нависал над ней молчаливой громадиной, но что-то неуловимо изменилось. Он не пытался отразить удар, не пытался уклониться – просто раскрылся навстречу потоку Силы и впитал его весь без остатка. Вся боль, которую Амалия не смогла удержать внутри, теперь плескалась в его глазах зеленым пламенем. Но даже для могучего мага этой Силы оказалось слишком много. Изначальная Тьма стремилась взять свое. Губы Мастера вздрогнули, обнажая два ряда оскаленных крепких зубов. Амалия почувствовала, как стальные пальцы впиваются в ее плечи. Боль заставляла все больше выгибать спину, откидываясь назад. Мастер специально мучил Амалию – но это не было наказанием. Она прекрасно знала, что заставляло его смотреть на нее вот так.

– Мастер Коннери? Вы ведь тоже это чувствуете?

Амалии показалось, что она сказала это вслух, – но на деле не издала и звука. Никто вокруг даже не посмотрел в их сторону. Не обратил внимания.

– Каждый. Чертов. День, – едва слышно выдохнул Мастер сквозь зубы.

– И как с этим справиться? – прошептала Амалия. – Это вообще возможно?

– Не знаю.

С этими словами Мастер вдруг резко выпустил ее, почти оттолкнув, развернулся и зашагал прочь. И танцующие на его пути шарахались в стороны, будто к выходу из бального зала направлялся не блестящий кавалер в черном камзоле, а страшное чудовище.

Впрочем, разве не так оно и было?