Глава 17

Возвращаясь к героям любовного романа.

«Маркиз смотрел на это колдыхающееся великолепие и не мог отвести глаз. А потом произнес…»

— Нет!

— А? — глупо переспросила я. Так увлеклась воспоминанием о прочитанном романе и мыслями, как мне нужно тоже чем-нибудь колдыхнуть, чтобы Марко уж точно не отказал, что слегка потерялась.

— Я сказал — нет! — повторил он.

— Да ну почему?! Тебе жалко, что ли?

— Я не хочу «горевать», — скопировал он пальцами жест с кавычками, — и чтобы мне «разбивали сердце». Даже понарошку.

— Марко, ну не будь такой злюкой. Тебе же это ничего не будет стоить. Подумаешь, почислишься немного моим женихом. Мы даже никому в академии не расскажем об этом. Только моему папе, чтобы у него была причина отказать графу Амальрику.

— Нет!

— Марко!

— Рыжая, да я даже понарошку не могу представить тебя своей невестой. Ты же ходячая катастрофа. И потом, какие женихи? Какое замужество? Этот твой граф Амальрик — ненормальный. Ты ведь еще сущий ребенок. О какой женитьбе на тебе вообще может идти речь? Да я даже фиктивно не могу с тобой обручиться. Это… ну как если бы я с маленькой девочкой пошел в храм. Извращение какое-то.

— То есть ты меня воспринимаешь ребенком? — опешила я.

— Причем абсолютным, — кивком подтвердил свои слова блондин.

— И девушки во мне ты не видишь? — не веря своим ушам, уточнила я.

— Элисса, девушки — это все остальные студентки Приморской академии. А ты — несносное, приставучее, взбалмошное, вздорное и неуправляемое рыжее чудовище. Я терплю все твои выходки и заскоки лишь потому, что понимаю — ты еще не выросла.

Я онемела. Вот прямо совсем. Язык отнялся от подобных откровений. Нет, не то чтобы я обиделась. Если бы Марко нравился мне как парень и я хотела, чтобы он обратил на меня внимание как на девушку, то оскорбилась бы, да. Но сейчас просто лишилась дара речи.

А этот Белобрысый спокойно вскрыл коробку конфет, подаренных мной, отправил одну в рот, разжевал и, прищурившись, прокомментировал:

— С коньяком. Вкусная.

— Ладно, — после затянувшейся паузы произнесла я, встала и пригладила подол платья. — Ладно.

— Что «ладно», Рыжая? — насмешливо прищурился он.

— Всё «ладно», — кивнула я своим мыслям и направилась к двери в спальню.

Я в шоке. Вот просто в настоящем глубоком шоке. И еще не знаю, как на это реагировать. То ли рассердиться, то ли игнорировать теперь бессовестного соседа, то ли сделать вид, словно ничего не произошло. Я пока не поняла.

Пожалуй, я сначала всё осмыслю и напишу письмо Инессе. Мне надо с кем-то обсудить произошедший разговор, но не с Мартой, которая хорошо знает нас обоих, и уж тем более не с Силино и остальными парнями. Да, точно, напишу сестре. Так правильно. А дальше видно будет.

— Элисса, ты обиделась, что ли? — окликнул меня с дивана Блондинчик.

— Что? А… Нет, Марко. — Покачав головой, я ушла к себе.

Нет. Всё же сначала я обижусь. Он глупый, что ли? Наговорил мне таких ужасных вещей и спрашивает, не обиделась ли я? Совсем бестолковый?

Писать Инессе я всё же не стала. Решила, что сначала подумаю об этом сама.

После долгих размышлений я решила, что была неправа. Во-первых, не стоило предлагать Марко обручиться со мной даже не по-настоящему. Он ведь аристократ, как я уже знала. А значит, вполне возможно, у него с раннего детства уже имеется невеста. Понятное дело, что он мне об этом ничего не сказал. Он вообще крайне скрытный тип и ничего о себе не рассказывает. Но это не отменяет того, что либо невеста уже есть, либо он знает, кто ею будет, но пока не может с ней обручиться, либо же он мечтает о большой и чистой любви. Мало ли, вдруг и на примете уже кто-то в академии. Я ведь не слежу за ним круглые сутки, откуда же мне знать, даже если он оказывает знаки внимания какой-нибудь из студенток.

Вот это, кстати, крайне неприятно. Последняя мысль задела меня, и сильно. Как это так? Моя добыча и вдруг флиртует, ухаживает или того хуже — ходит с кем-то на свидания, а я и не знаю об этом. Непорядок.

С другой стороны, он старше меня, к тому же парень… Нет, все равно злит меня даже мысль о том, что ему кто-то может нравиться и это не я.

С третьей же стороны, если бы он вдруг начал оказывать знаки внимания мне — это бы сильно усложнило нашу жизнь. Мы ведь живем дверь в дверь, отдалены от всех остальных студентов. А я приличная девушка, и… Нет, не надо нам такого. Определенная дистанция, которую нам дарует наша дружба, — это именно то, что надо.

И вот тут возникает четвертая сторона. А есть ли эта самая дружба?

Мы, конечно, через многое прошли вместе, пока выбирались из Сумеречных лесов и пытались поступить в академию. Но ведь там была безвыходная ситуация, мы были товарищами по несчастью и помогали друг другу. А вот позднее, уже здесь, вся инициатива общения всегда исходила от меня. Это я его звала в столовую, первой выходя из спальни. Это я садилась с ним рядом на парах. Это я к нему обращалась с вопросами и предложениями. Это я пыталась давать ему советы, а он от них отмахивался.

Он все время от меня отмахивается, как от назойливой мухи…

Та-а-ак…

Я для него — мелкая назойливая приставучая муха, которую он терпит лишь оттого, что вынужден жить со мной в соседних комнатах? И потому, что я настырная и не необидчивая?

Вот это новость…

Нет, я все же в шоке.

Я полночи мерила шагами спальню, размышляя о наших непростых, как оказалось, отношениях с Марко. И отчего-то стала злиться. Сильно злиться. Причем не на него, а на себя.

Как я вообще дошла до такого? С чего вдруг впустила его в свой ближний круг?

Ладно… Как впустила, так и выпущу. Что бы он обо мне ни думал, но я не глупенькая дурочка. Излишне импульсивная и открытая — это да, соглашусь, но не дурочка. Когда нужно, я умею останавливаться и соблюдать границы в отношениях.

С Марко я эти границы переступила. Не он, а я. И я же это исправлю. Сделаю Блондинчику подарок на Новый год: оставлю его в покое и отцеплюсь от него со своим чрезмерным вниманием и ненужной активностью.

Я же добрая девушка. Отзывчивая, милосердная, незлопамятная и умная. Да-да, и не стоит думать иначе. Я умничка. Пусть вздохнет с облегчением мой белобрысый сосед и живет собственной жизнью.

Радуйся, Марко, с этой минуты я от тебя отстала.

Приняв это решение, я сразу же успокоилась. Полакомилась немного сладостями и легла спать.

Поутру я выходила из спальни снова полностью довольная жизнью и собой.

— О, ты уже встал? — увидела я сидящего на диване Марко с книгой в руках.

При виде меня он отложил книгу и, кажется, хотел что-то сказать. Но я его опередила:

— Слушай, насчет вчерашнего. Я тут поразмыслила и поняла, что была неправа. Плохой идеей было предложить тебе фиктивную помолвку. Так что забудь, ладно? Я глупость придумала. Сама не знаю, с чего вдруг мне это в голову пришло? Виновата моя импульсивность.

— Элисса… — попытался он снова заговорить, но я вновь не дала ему этого сделать.

Вот еще, наговорит опять каких-нибудь гадостей. А оно мне надо? Не надо!

— Я в библиотеку схожу. Мне нужно сдать книги, я брала их почитать во время каникул, — продемонстрировала я три томика, которые держала в руках. — Ты меня не жди, иди завтракай. А я как освобожусь, подойду в столовую.

Радостно улыбнувшись (ай да я, какая я миролюбивая), я кивнула ему и вышла из комнаты раньше, чем он успел хоть что-то сказать.

В библиотеке я намеренно задержалась чуть дольше, чем требовалось, и в столовую спустилась, когда там уже почти никого не осталось. Вечно голодные студенты обычно стекались к кормушке, как только начиналось время, отведенное на трапезы. Редко кто опаздывал и являлся лишь в последние минуты.

А к обеду приехали все остальные члены нашей компании. Ребята с улыбками поздравили нас с прошедшим праздником, отдали съедобные подарки, привезенные из дома. Соленья, варенья, травяные сборы для заваривания. А Эдир, гордо улыбаясь, вручил мне обещанный гребень-артефакт.

— Элька, я доделал. Во время каникул еще немного довел его до ума, и вот. Как ты и заказывала: он сможет распутать и расчесать даже колтуны и любые сбившиеся, длинные или мокрые волосы.

— Вот спасибо! — обрадовалась я.

Волосы у меня очень длинные, пушистые, норовят в мокром состоянии закрутиться колечками. Расчесать их обычным гребешком — это целая эпопея. Никаких нервов не хватает… Дома мне помогали с ними справляться горничная или Инесса, но тут приходилось мучиться самой. Поэтому я не из-за глупого каприза попросила Эдира именно о такой волшебной штучке. Для меня это действительно жизненно необходимая вещь.

Отнеся свое сокровище в спальню, я вернулась с привезенными для друзей сладостями и всех осчастливила. Марте — коробку конфет, парням — по большой шоколадке.

…Пошел второй семестр. Снова учеба, пары, лекции, медитации, практикумы…

Всё так же, как и в предыдущие месяцы. Ну, почти так же. Я исполнила мечту Марко и отстала от него со своим неуемным жизнелюбием. Разумеется, я не озвучивала этого вслух. Зачем? Пусть радуется и не понимает, отчего ему вдруг стало так хорошо и легко.

Просто я перестала сама садиться рядом с ним на парах. Просачивалась первой, занимала понравившееся мне место, а там уж кто решит сесть рядом — это их выбор. К слову, Марко этого даже не заметил. Абсолютно равнодушно присаживался там, где было свободно.

А еще я больше не звала своего соседа ни в столовую, ни в библиотеку, ни на занятия. Если он спрашивал, идем или нет, то я, конечно же, шла. Если нет, то молчком уходила в одиночестве. Прекратила мучить его разговорами, вопросами. Не лезла к нему, когда мы оба находились в гостиной и занимались учебой, например, или читали книги. Не предлагала ему ничего и ни о чем не спрашивала. Только по делу, по существу.

Что самое смешное, Марко моего игнорирования не чувствовал и не замечал. Странный какой-то. То хватался за голову и возмущался, что я ему надоела, требовал оставить его в покое. И вот, я оставила. А он и не понял… Даже как-то странно. Может, я еще что-то не так делаю и все равно чем-то его раздражаю?

Прямо и не знаю. Нужно подумать.

А в театр я всё же сходила. Но уже весной, когда стало теплее, и не одна, а с Мартой. В один из выходных дней купила два билета и позвала ее с собой. А проводил и встретил нас Керро, который ненавязчиво ухаживал за хорошенькой брюнеточкой, но все еще не перешел к приглашению на свидания и к чему-то большему.

Вот этот мой поход, к слову, Марко прокомментировал. Я вернулась затемно, довольная вошла в гостиную, разматывая шелковый шарфик.

— И где ты была так поздно? — хмуро вопросил меня Блондинчик, восседавший на подоконнике.

— О, ты еще не спишь? А мы с Мартой в театр ходили. Нас Керро проводил и встретил. Хороший спектакль, нам понравился, — весело ответила я и направилась к своей спальне.

— Вот как? — отчего-то недовольно произнес он. — Ты же вроде желала, чтобы я с тобой сходил?

— Ой, да ладно тебе, — отмахнулась я. — Ты же не хотел, чего я тебя мучить буду. Мы с Мартой отлично прогулялись и повеселились.

Кивнув и пожелав спокойной ночи, я ушла к себе. Успела переодеться в легкое домашнее платье, как в дверь постучали. Я открыла и с удивлением узрела Марко.

— Да?

— Рыжая, всё в порядке? — задал он странный вопрос.

— Вроде да, — с опаской отозвалась я. — А что случилось? Я чего-то не знаю?

— Нет, не случилось. Кажется… Я про тебя. У тебя — всё в порядке?

— Ну да, — растерянно пожала я плечами. — Всё нормально, всё хорошо.

— Да? — поджал он губы, с сомнением меня рассматривая.

— Да что не так-то? У меня выросли ослиные уши? Или рога? Что ты так странно смотришь? — не выдержала я и на всякий случай поправила прическу. Растрепалась, что ли, на ветру?

— Да так… Спокойно ночи, Элисса.

— Спокойной ночи, — озадаченно проводила я его в спину взглядом, снова пожала плечами и закрыла дверь. Чудной какой-то…

Утром Марко позвал меня завтракать, громко окликнув из нашей общей комнаты:

— Элисса, ты в столовую идешь?

— Да, — вышла я к нему, придерживая на плече сумку с учебниками и тетрадями. — Собиралась.

Мой сосед стоял посреди гостиной, заложив руки за спину, и перекатывался с пяток на мыски и обратно.

— Идем? — подошла я к двери, ведущей в коридор.

— Рыжая, а ты ничего не хочешь мне сказать?

— М-м-м… — помычала я, пытаясь сообразить, что он хочет услышать. — Доброе утро?

— Доброе… А еще? — всё так же требовательно глядя на меня, вопросил он.

— Ну… Есть хочется. Может, пойдем уже?

Судя по его виду, я опять что-то не то сказала. Он зачем-то взял и поправил свой шейный платок и требовательно уставился на меня.

И? Что ему надо-то? Что-то я не расположена натощак шарады разгадывать.

— Как я выгляжу?

Этот вопрос поставил меня в тупик. Как он выглядит? Да так же, как всегда. Именно это я ему и сказала:

— Так же, как всегда. Голова — одна штука, руки — две штуки, ноги — тоже две штуки. Рогов, хвоста и других лишних частей тела не наблюдается.

— И всё?

Нет, он надо мной издевается. Чего прицепился-то? Ладно, сейчас посмотрю, что у него такое особенное, требующее моего пристального внимания.

Я не поленилась подойти и обойти Марко по кругу, внимательно осматривая его синюю форму мага воды. Всё чистое, целое, отглаженное. Сумка на плече. Обувь начищена и сияет так, что в его ботинки можно смотреться как в зеркало. Рубашка белоснежная, застегнутая под горло. Повязан шейный платок, причем так, как это делает он, а не так, как его пыталась уговорить делать я.

— Ну и? — вопросила я, встав перед ним и заглянув в глаза.

— Всё в порядке? — снова спросил этот странный человек и поправил шейный платок.

— Ну да, всё в порядке. — Я даже кивнула два раза, подтверждая, что его облик абсолютно приличен.

— А платок завязан?

— Завязан. — Я кивнула в третий раз и отодвинулась подальше. Что-то меня пугает эта неадекватность.

— И ты ничего не хочешь исправить?

— А должна? — У меня брови взлетели до волос.

— Тебе ведь не нравится такой узел, — соизволил он наконец хоть что-то пояснить. — Ты же несколько месяцев меня изводила, требуя завязывать его по-другому.

— Так это когда было-то? — воскликнула я. — Ты же не поддался, ну и всё.

— И всё?! Рыжая, ты меня бесишь! — вдруг разозлился он, стремительно прошагал мимо меня, распахнул дверь и выскочил в коридор. — Ты идешь? — чуть ли не с ненавистью спросил, оглянувшись.

Это сейчас что вообще было?! Он не с той ноги встал? Его во сне укусила бешеная комариха? Ведь именно самки пьют кровь. Или Марко кошмары всю ночь снились?

Я с квадратными глазами вышла из гостиной, аккуратно закрыла дверь и, стараясь не подходить близко, держась на некотором расстоянии, направилась к лестнице. А Блондинчик что-то злобно проворчал себе под нос, догнал меня, отобрал сумку и скомандовал:

— Быстрее! На завтрак опоздаем.

Да-а-а… Уж на что я странная особа, но сегодня Марко удалось меня переплюнуть.

Но, к счастью, этим он и ограничился. Больше в течение дня он так неадекватно себя не вел. Только посматривал на меня задумчиво и брови хмурил. Правда, я это не сама заметила. Мне было чем заняться, кроме как ловить чьи-то там взгляды. Я болтала с ребятами, со смехом рассказывала им о вчерашнем походе в театр, ну и вообще наслаждалась жизнью.

А вот Марта меня спросила:

— Эль, вы с Марко поссорились? — шепнула она мне на ухо, когда мы стояли перед третьей парой у аудитории и ждали преподавателя.

— С чего ты взяла? — удивилась я.

— Он так странно себя ведет. Хмурится и явно злится, когда на тебя смотрит.

— А-а-а, ты тоже заметила, да? — просияла я. Значит, не мне одной кажется сегодня ненормальным поведение моего соседа. — Он с самого утра какой-то чудной… Не знаю, что с ним случилось. Но мы не ссорились.

На этом неадекватность Марко не закончилась. Уж не знаю, что с ним произошло и кто его покусал, но он отчего-то стал приставать ко мне с глупыми разговорами, когда мы, например, делали домашние задания в нашей общей гостиной.

Бывало, сидишь за письменным столом, вчитываешься в какую-то заумную жуть, которую не то что повторить, понять-то невозможно, а тут — бац! — и из-за спины прилетает вопрос:

— Рыжая, ты какое печенье больше всего любишь?

— Что? Печенье?

— Да. Ты какое печенье любишь?

Похлопав глазами и возвращаясь в реальность, с трудом вспоминаешь, а какое я печенье-то люблю?

— Миндальное, шоколадное и с лесными орехами. А что?

— Нет, ничего. Ты не отвлекайся, Элисса. Занимайся.