19. ЭТО ЛУЧШЕ, ЧЕМ НАДПИСЬ "ПНИ МЕНЯ"
В четверг в полдень Ханна следовала за своим химическим классом через пустырь к флагштоку.
Должны были проводиться пожарные учения и сейчас ее преподаватель химии, мистер Персиваль, пересчитывал их, чтобы убедиться, что никто не сбежал.
Был еще один причудливо жаркий октябрьский день, и пока солнце припекало макушку Ханны, она услышала перешептывание двух девочек-второкурсниц.
— Ты слышала, что она клептоманка? — шипела Ноэль Фрейзер, высокая девочка с каскадом светлых кудряшек.
— Я знаю, — ответила Анна Уолтон, крошечная брюнетка с огромными буферами.
— Она вроде как организовала этот колоссальный грабеж в Тиффани.
А потом пошла и разбила машину мистера Эккарда.
Ханна застыла.
Обычно ее бы не обеспокоила парочка наивных второкурсниц, но она чувствовала себя несколько уязвимой.
Она притворилась очень заинтересованной группой тоненьких сосенок, которые садовники только что посадили.
— Я слышала, что она бывает в полицейском участке чуть ли не каждый день, — сказала Ноэль.
— А ты знаешь, что она больше не приглашена к Моне, верно? — прошептала Анна.
— Они ужасно поссорились, потому что Ханна оскорбила ее этим поздравлением в небе.
— Теперь Мона хочет держать ее подальше пару месяцев, — со знанием дела заявила Ноэль.
— Ханна станет большущей неудачницей.
Это было слишком.
Ханна развернулась кругом.
— Где вы это слышали?
Анна и Ноэль обменялись самодовольными усмешками.
Затем они неторопливо спустились с холма, не отвечая.
Ханна закрыла глаза и прислонилась к металлическому флагштоку, пытаясь игнорировать тот факт, что теперь каждый из ее класса химии уставился на нее.
С катастрофического провала с поздравлением в небе прошло всего двадцать четыре часа, а все становилось только хуже.
Ханна оставила по крайней мере десять сообщений с извинениями на сотовом Моны прошлой ночью… но та не перезвонила.
А сегодня она слышит странные, неприятные вещи о себе…от каждого.
Она подумала про сообщение Э.
И Мона? Она тебе тоже не друг.
Так что будь осторожна.
Ханна изучила толпу детей на площадке.
У двери две девочки в форме группы поддержки изображали приветствие.
Возле эвкалипта пара парней устроила "битву куртками": шлепали друг друга своими форменными куртками Розвуд Дэй.
Брат Арии, Майк, шел, играя в свою портативную игровую приставку.
Наконец она выследила светлые волосы Моны.
Она возвращалась в главный корпус через одну из боковых дверей со скучающим, надменным выражением лица.
Ханна поправила свою курточку, сжала и разжала кулаки и помчалась к своей лучшей подруге.
Настигнув Мону, она постучала ее по костлявому плечу.
Мона оглянулась.
— Ох.
Это ты, — произнесла она монотонно, тем самым тоном, каким обычно приветствовала неудачников, недостаточно клевых для того, чтобы находиться при ней.
— Ты говорила всякую ерунду обо мне? — требовательно произнесла Ханна, помещая руки на бедра и шагая в ногу с Моной, которая быстро прошла через боковую дверь вниз, к залу студии искусств.
Мона подтянула свою мандариновую сумку Dooney Bourke повыше на плече.
— Ничего, что не было бы правдой.
Рот Ханны открылся.
Она почувствовала себя Хитрым Койотом в одной из этих старых мультфильмов Луни Тунс, которые она когда-то смотрела: он бежал, и бежал, и бежал и внезапно выбежал на край утеса.
Койот останавливается, какую-то секунду не понимая, а затем стремительно падает вниз.
— Так ты думаешь, что я неудачница? — взвизгнула она.
Мона подняла одну бровь.
— Как я и сказала, ничего, что не было бы правдой.
Она оставила Ханну стоящей посреди коридора, вокруг нее копошились ученики.
Мона прошла в конец коридора и остановилась у группки девочек.
На первый взгляд они все выглядели одинаково — дорогие сумочки, сияющие волосы, тощие ноги с фальшивым загаром — но затем взгляд Ханны прояснился.
Мона стояла с Наоми и Райли и они все перешептывались.
Ханна была уверена, что сейчас заплачет.
Она неуклюже прошла в дверь туалета и заперлась в кабинке рядом со Старым Служакой, бесславной кабинкой с бесконтрольно бьющей струей воды, которая вымачивала вас насквозь, если вы были достаточно глупы, чтобы воспользоваться ею.
В туалете для мальчиков тоже была извергающая кабинка.
Годами водопроводчики пытались починить их обе, но так как они все еще не выяснили в чем причина, Старые Служаки стали легендарной частью традиций Розвуд Дэй.
Все знали, что лучше ими не пользоваться.
За исключением…Мона воспользовалась Старым Служакой сразу через несколько недель после того, как она и Ханна подружились, тогда, когда Мона все еще была беспомощной.
Она в отчаянии написала сообщение Ханне, которая была на занятии по санитарной подготовке, и Ханна примчалась в туалет с запасными форменными юбкой и блузкой, которые держала в своем шкафчике.
Ханна припомнила, что скатала промокшую юбку Моны в полиэтиленовый пакет Фреш Филдс и выскользнула из кабинки, так что Мона могла потихоньку переодеться — Мона всегда эксцентрично относилась к переодеванию перед другими людьми.
Как могла Мона этого не помнить?
Как будто в ответ Старый Служака взорвался.
Когда колонна голубоватой туалетной воды выстрелила в воздух, Ханна завопила и прижалась к противоположной стене кабинки.
Несколько тяжелых капель попали на спину Ханне и она свернулась у стены кабинки, и наконец начала рыдать.
Она ненавидела, что Мона в ней больше не нуждалась.
И что Эли была убита.
И что ее отец все еще не позвонил.
Почему это происходит? Что она сделала, чтобы это заслужить?
Как только Старый Служака успокоился и перешел в бульканье, открылась входная дверь.
Ханна делала слабые судорожные вдохи, пытаясь сохранять тишину.
Кто бы это ни был, он шел к кабинкам и Ханна выглянула из-под двери.
Она увидела пару громоздких, черных, мальчишечьих туфель.
— Привет? — произнес мальчишечий голос.
— Тут…тут кто-нибудь есть?
Ханна закрыла свой рот рукой.
Что парень делает в этой уборной?
Разве только…Нет.
Она не могла.
— Ханна? — туфли остановились напротив ее кабинки.
Ханна тоже узнала голос.
Она посмотрела в трещину в двери.
Это был Лукас, парень из Rive Gauche.
Она видела кончик его носа, длинный локон светлых волос.
На его лацкане был большой значок "ВПЕРЕД, РОЗВУДСКИЕ ФУТБОЛИСТЫ!" — Как ты узнал, что это была я?
— Я видел, как ты сюда вошла, — ответил он.
— Ты же знаешь, что это уборная мальчиков, верно?
Ханна ответила смущенным сопением.
Она сняла влажную куртку, прошаркала из кабинки к раковине и сильно надавила на дозатор мыла.
Мыло пахло тем самым искусственным запахом миндаля, который Ханна ненавидела.
Взгляд Лукаса отметил кабинку Старого Служаки.
— Эту штуку прорвало?
— Да.
И затем Ханна больше не смогла контролировать свои эмоции.
Она сгорбилась у раковины и ее слезы закапали в слив.
Лукас какой-то момент стоял, а потом положил руку на середину ее спины.
Ханна почувствовала легкую дрожь.
— Это всего лишь Старый Служака.
Его прорывает почти каждый час.
Ты это знаешь.
— Дело не в нем.
Ханна схватила шершавое бумажное полотенце и прочистила нос.
— Моя лучшая подруга ненавидит меня.
И она делает так, чтобы все остальные тоже меня ненавидели.
— Что? Конечно, она так не делает.
Не сходи с ума.
— Да, делает! — высокий голос Ханны отскочил от плитки на стенах уборной.
— Мона теперь зависает с этими девчонками, которых мы обычно ненавидели, и она распускает обо мне сплетни, все потому, что я пропустила Другодовщину, и самолет написал в небе "Бздани с Моной" вместо "Празднуй с Моной", и она отменила мое приглашение на вечеринку по случаю дня рождения, а я думала, что я ее лучшая подруга! — она произнесла это все в длинном предложении на одном дыхании, не осознавая, где находится и с кем разговаривает.
Когда она закончила, она уставилась на Лукаса, внезапно разозлившись, что он был тут и все это слышал.
Лукас был таким высоким, он практически должен был пригнуться, чтобы не задевать потолок головой.
— Я могу начать распускать слухи про нее.
Может, например, про то, что у нее есть болезнь, от которой она не может избавиться, но когда никто не видит, она тайно есть свои сопли?
Сердце Ханны растаяло.
Это было грубо…но еще забавно…и мило.
— Да все в порядке.
— Ладно, но предложение в силе.
Лукас серьезно смотрел на ее лицо.
В жутком зеленом свете уборной он был действительно милым.
— Слушай! Я знаю кое-что, что мы можем сделать, чтобы приободрить тебя.
Ханна недоверчиво посмотрела на него.
Что Лукас себе думает, раз он видел ее в уборной, они теперь друзья?
Но она была любопытной.
— Что?
— Не могу тебе сказать.
Это сверхсекретно.
Я зайду за тобой завтра утром.
Ханна бросила на него внимательный взгляд.
— Вроде свидания?
Лукас поднял руки, отрекаясь.
— Вовсе нет.
Просто как…друзья.
Ханна сглотнула.
Прямо сейчас ей нужен был друг.
Плохо.
— Хорошо, — тихо сказала она, ощущая себя слишком измученной, чтобы спорить.
Затем она со вздохом вышла из мужской уборной Старого Служаки и направилась на следующий урок.
Странно, но она чувствовала себя чуточку лучше.
Но когда она завернула за угол к крылу иностранных языков, Ханна потянулась накинуть куртку и почувствовала что-то на спине.
Она стащила помятый кусок бумаги.
На ней была розовая надпись, написанная острым почерком: "Пожалейте меня".
Ханна оглянулась вокруг, на проходящих мимо учеников, но никто не обращал внимания.
Как долго она шла с запиской на себе? Кто мог это сделать? Это мог быть кто угодно.
Она была в толпе на протяжении всего пожарного учения.
И там были все.
Ханна посмотрела вниз на бумажку в своей руке и развернула ее.
На обратной стороне было напечатанное сообщение.
Ханна ощутила знакомое чувство слабости в животе.
Ханна: Помнишь как ты видела Мону, покидающую клинику пластической хирургии Билл Бич? Привет, липосакция!! Но, цыц! От меня ты этого не слышала.
