– Ночь! Все спят! А я – летучая мышь! – напеваю я.

Мои посмеиваются. Наёмники – удивляются. Их, вообще, наша команда удивляет. Работаем не напрямую, а через посредника, что как-то не принято. Не имеем явного лидера. Обычно лидер сколачивает себе команду. А у нас – анархия. Душа компании и явный старейшина – я, «руководитель работ», командир – Моргун, но все прыгают от дёрганьев пальцев, даже малейших, – Спартака. При этом все друг друга – поголовно и перекрёстно – посылают подальше и друг над другом подшучивают. Разрыв шаблонов.

Наёмники. Не имея времени и желания проводить «кастинг» и конкурс, обратились прямо к Ворону, объяснив ему наши «хотелки». Он нам и помог нанять четверых бойцов. Как и просили. Маг огня. Мастер по Силе. Молодой парень, студент. Для него это – калым. Из простолюдинов, потому мечом не владеет. И три бойца – бездаря. Троица этих бойцов – команда. Работают в связке уже давно.

Вот такой толпой и сидим в тёмном зале проблемной недвижимости Кулака, слушая ночь. Уже четвёртый час сидим. Скучно. Навеяло, начал мурлыкать себе под нос:

Грохот, скрежет. Есть контакт! Выходи, сова, медведь пришёл! Выходи, подлый трус!

Чувствую ментальный удар. Ага! Щаз! А свето-шумовую не хочешь?

– Глаза! – кричу я.

В зев подземелья, образованный поднятой плитой, ныряет светящийся апельсин. Вспышка, грохот взрыва, визг твари.

– Серый! Спартак! За мной! Прикрывать! Марк, за моим затылком! Этот визгун – твой! – кричит Корк.

А вот наши «волонтёры» поплыли. Ментальный удар сорвался, они не стали марионетками, но «потерялись» – точно. Хм, их защита от атак на разум – проста. Ну, не везёт им так, как мне на манипуляторов! Не было у них необходимости в настолько прочной ментальной защите! Обхожу их ментальные блоки по уже пробитому зеву, беру их разум под контроль. И возвращаю им «ориентацию».

– Вперёд! – толкаю «волонтёров» к провалу в полу. – Вы, трое, защищаете Магов. А ты вперёд ребят не лезь. Я понятно объясняю? Пошли! Первый – пошёл! Второй! Давай, давай! Тыща-раз! Тыща-два! Раскрытие!

«Раскрываю» над головой Светляка. Да будет свет! Теперь можно не таиться. И даже – наоборот. У меня нет желания ползать по этому метрополитену до следующей пятницы. Пусть сами на нас идут. Как мотыльки на свет.

Марк шарит по полу руками. Самое время опробовать новую Печать, один из прощальных «подгонов» Душары. Он составил это плетение перед тем, как покинуть мой разум. Да-да. Некромант нас с Душарой просветил, что Печатями мои магические фокусы называть не совсем верно. Грамотнее – плетениями. А всё – дефектный дешифратор! Но я уже привык называть рунные наборы Печатями. Потому буду называть то так, то этак. Так вот, новое плетение я назвал – Фонарик. Правильнее было бы – Прожектор, но Фонарик мне больше нравится.

Наполняю Печать Силой. У меня над головой, как у шахтёра в забое, зажигается налобный прожектор. Светит туда, куда смотрит моя лобная часть шлема. Удобно. Сейчас я смотрю на Марка, подсвечивая ему, помогая в его поисках.

– Вот! – возвестил он, воздев камень-накопитель тёмно-синего, насыщенного цвета. И довольно крупный.

– Что это было? – спрашиваю.

– Как мы и догадывались – сущность. С точным определением затрудняюсь. Слишком давил на психику. И от этого – ещё темнее было. Завалили – и вся недолга! Да ещё и с трофеями! – отвечает Марк.

Клинок Тьмы – уже под плащом. Пока всё в масть.

– Осталось понять – один этот урод или их тут шайка, – говорит Моргун. – Щиты – в стену. Маги, за стену щитов. Пошли искать остальных обитателей этих пещер.

Пошли. Я иду. Фонарь прорезает тьму подземных арочных тоннелей и арочных залов, как прожектор локомотива, – прорезает ночь на ж/д-насыпи. И Светляк сам летит над нашим строем, «заякоренный» на Серого.

Отовсюду выползают высохшие, до мумифицирования, мертвяки. Колдыбают кое-как. Как паралитики в апокалипсическом припадке. Это нам – не противники. Такие угроза только детям. Да и то – безоружным детям. Американским. Какими их в голливудских трэш-ужастиках показывают – тупые, как пробки, стандартные, как манекены в магазине одежды, эмоциональные, как персонажи анимэ. Русские детишки таким «игрушкам» только рады будут. Вот и наши бойцы играючи расчленяли мумий на куски. С хеканием и гиканием. А Маг огня сплёвывал с рук капли раскалённой плазмы. Стрелой Огня он это называет. От этих Стрел мумии вспыхивают, как соломенные куклы на Масленицу. Иссушенная плоть горела, как сухой картон.

Одно плохо – чад стоял неслабый. Выдёргиваю шарф из-под армированного воротника, повязываю на лицо. Марк отступает мне за спину. Смекнув, что Марк решил «переработать» Скверну, приотстаю – тоже заслоняя его своей широкой спиной. Да-да! Жизнь в этом Мире, со всеми этими перебежками, тасканием на себе пудов стали, маханием железяками, изрядно прирастила мне мяса и держит всё это в тонусе.

Марк проводит ритуал, опять подлетает над полом на долю секунды в глубоком вздохе, презрев гравитацию. Глаза его стали бездонными озёрами в глубоких пещерах – чёрные провалы. Кожа посерела, стала, как у Некроманта.

– Хороший накопитель, – говорит Марк голосом, лишь отдалённо напоминающим его «обычный» голос, – много Силы в него загоню.

– Лучше попробуй меч Серого зарядить, – толкаю я Тёмного в бок и закрываю его своим телом от возможных взглядов «волонтёров».

Да, это я научил Марка способу «перекачивать» Силу из одного магического резервуара в другой. Все Маги могут «слить» Силу из своего внутреннего резерва в амулет, артефакт или в накопитель. Но мой способ совсем на других принципах основан. Каких? Кроме простой «перекачки» этот способ ещё и преобразовывает её? Из Тёмной Силы, Света, Силы Стихий делает безликую и бесцветную магическую энергию? И наоборот – безликая Сила во мне становится Светом или коричневым оттенком Силы земли, в Марке – Тьмой? Не знаю. Это разработка профессора магических наук, что представился мне Чесом и передал мне свои знания. Так что в теории – я не «втыкаю», использую – по наитию. Вот, даже Марка смог научить.

И теперь Марк очистит эти подземелья от Скверны, использует этот дармовой источник энергии для зарядки всех наших «батареек». А у нас их уже накопилось изрядно – накопители, амулеты, артефакты.

И всё – в его Мешке. Хотел сказать – безразмерном. До вчерашнего вечера так и думали. Но вчера Марк не смог запихнуть в него понравившееся мне копьё. Говорит – место кончилось. Марк тоже был удивлён. Потому ходили к алхимикам и знахарям – сдавали трофеи, кузнецам сдали – металлолом. Да и просто – Марк провёл «дефрагментацию» Мешка. Говорит, появилось ощущение, что стал чувствовать, что и где «лежит». А до этого – сунул предмет в Мешок, пожелал «положить», рука опустела. Соответственно, и наоборот. Сунул руку, пожелал – в руке появилось то, что ты хотел достать. Как-то так!

И вот мы, как поршень по камере сгорания, идём по этим подземным тоннелям и залам. В тоннелях было сложнее всего – дым застил. В залах дым рассеивался. Работала какая-то система конвекции воздуха. И холодно так, что – пар изо рта.

Поток мумий стал иссякать. Уже не стекались вереницами. Ковыляли одиночными паралитиками. Ребята даже спорили, кто будет «развлекаться»?

Отвлёк от общего веселья «Спартака».

– Захоронок нет? – спрашиваю раскрасневшегося от рубки сухих тел гоба.

– Не чую, – мотает головой гоб.

– Прекращай. Забыл, кто ты? Ты – Спартак. Тебе не пристало ребячество.

Гоб вздохнул. Стал оправлять одежду, осанка, взгляд. Вот! Так!

– Надо найти их лёжку. Гнездо. Не знаю – как назвать. То место, где всё это происходило.

Гоб задумался.

– Туда нам надо, – сипит Марк.

– Туда нам надо! – громогласно оповещает гоб.

Корк разворачивает строй. Поршнем входим в очередной коридор.

– Паутина! – удивляюсь я.

Нити, в темноте совершенно невидимые, в свете Фонарика отблёскивающие серебром, пробегали то тут, то там.

Народ пожимает плечами. Ну, паутина. И чё? Нити паутины с рыболовную леску толщиной? Меч режет легко. А вот рука не рвёт. Попадёшь в такую – застрянешь. А без ножа – навсегда.

– Это какого размера паук, что плетёт такую сеть? – задал я очевидный вопрос. Пробрало…

Смешки и прибаутки иссякли. Щиты – снова – стеной.

Выход из коридора нам перекрыла сплошная серая полупрозрачная сеть паутины. Один из бойцов рубанул топором. Топор не только не рассёк сеть, но и застрял. Прилип!

Огневик матюкнулся, мазнул рукой – сеть пыхнула короткой вспышкой, сгорая без остатка. Раздался грохот падающего топора.

– Стена, вперёд! – командует Корк. – Маги, за спину! Спартак, с Магами! Прикрывать! Серый, тыл!

Заходим в белый зал. Белый – от сплошного слоя паутины. Сплошного и очень толстого. Видим несколько «куколок», подвешенных к потолку. Только там – не личинки, там – люди. В виде – консервов.

Как они спелись? Пауки и сущность? Зачем сущность приводила марионеток с порабощённым разумом к паукам? Зачем? И где пауки?

В нас полетели полупрозрачные жгуты. Прилипали, опутывали. Резкие рывки за нить паутины вырывали из рук щиты, оружие, валили с ног.

– Вон он! – кричит гоб. – Сверху!

Вот этот жучок-паучок! Тело размером с двухсотлитровую бочку, лапы, как гидравлические опоры крана. Двигается по кружевам своей паутины с ускорением спортивного болида.

– Огонь! Жги, на хрен, всё! – кричу я, не слыша самого себя – от срабатывания Ниппеля, обрезавшего все нити паутины, опять заложило уши.

Огневик стал читать рэп, махая руками, выкручивая ими замысловатые пасы. Кольцо огня, с рёвом, стало расходиться от нас. Сплошная стена пламени – с треском – пожирала паутину. Копоть, дым, летящие хлопья сажи. Ни черта не видно! И в этой мути – быть бы нам покойниками и мумиями, если бы не Ниппель! Паук атакует стремительно, как росчерк стрелы. Но, врезавшись в Абсолютный Барьер, с треском лопающегося хитина и визгом от боли падает.

– Руби! – ревёт Корк.

Его секира первой отсекает – с глухим щелчком – лапу пауку. Но это – Моргун! Следующий удар «волонтёра» – как в рельсу – глухой удар и звон лопнувшего топора. А сам боец летит назад, пробитый другой лапой. Серый, ужом вильнув под нашими руками, отсекает ещё одну лапу пауку, у самого панциря. Паук снова рухнул. Как безумные кольщики дров, рубим паука. Без особого успеха – хитин, что броня БТР, – не пробить! А вот наши тела и наша броня для паука – не проблема. Досталось, как раз, гобу – резкий удар паука наотмашь – «Спартак» летит, впечатывается в стену, сползает, как шлепок майонезный, без чувств.

А точку ставит Серый. Вонзая свой Изумрудный Клинок прямо между жвалами пауку. Видимо, пробив мозг твари. Паук замер. Тут же и Марк заносит свой Клинок Тьмы. Хватаю его за руку:

– Не спеши! В труху же всё обернёшь! Моргун! Отрубай жвалы, отдирай панцирь!

Прочность хитинового панциря паука поразительная. Все удары всеми видами оружия были блокированы. Топоры и мечи бессильно отскакивали. Моргун скидывает доспехи. Поворачивается ко мне. Влепил ему смачную оплеуху. Наотмашь! Аж ладонь «отсохла». Корк распухает, как резиновая лодка, накачиваемая мощным компрессором. Это раньше – обзови его – надувается. Теперь – плюнь в глаз – утрётся и лыбится. Тьфу! Тоже мне – зверь! А самому себя ему «распалять» долго.

Удар! Звон. Треск. Секира Корка не выдержала такой силы. Как жаль-то! Хороший был топорик. Долго и верно служил. И стоил немало!

Мимолётные, но красноречивые взгляды «моих». «Волонтёры» валятся без чувств. Брешь в их ментальных блоках мне известна. «Наркоз» пациенту – действие полуавтоматическое.

Марк протягивает Серому рукоять светового меча из далёкой-далёкой галактики.

– Быстрее! – тороплю я. – Марку надо с этой тушки ещё камень взять! С каждой секундой накопитель испаряется!

Серый, как плазменным резаком, вскрывает паука. Надрезает по кругу. Корк, как настоящий Халк, отрывает панцирь. Но нижний – рассыпается на куски. Он был треснут. Раскидываем отсечённые лапы, больше похожие на суставные костяные копья, куски панцирей. Серый отрезает жвалы, вырезает жало и какие-то железы.

Марк вонзает свой каменный нож в останки паука. Тушка стремительно обращается в прах. Марк ногой распихивает пепел, поднимает что-то похожее на крупный янтарь неправильной формы.

– Это – не накопитель, – удивлённо говорит он.

– А что?

– Я не знаю. Впервые вижу, – пожимает плечами Марк.

Серый, как получивший неплохое комплексное образование, сунул нос, но тоже пожал плечами.

Я махнул рукой, поспешил к гобу, кучей тряпья валяющемуся у стены. Печать! Печать. Вправить, печать! Блокировка боли. Парализация. Пришёл в себя. Заливаю в рот зелье.

– Дед, я умер? – спрашивает гоб.

– А то! – отвечаю я, вливаю ему ещё зелье из флакона и «вырубаю» – полностью. Мимолётом удивляюсь – Свет не ранил гоба. Полная перестройка организма? Обезуметь в атаке! Мне вся эта магия вечно сносит логические щиты разума!

Закончив с гобом, спешу к Наёмнику. На его и моё счастье – он был ещё жив. Со сквозной дырой в теле: кулак в живот сунь – из спины выглянет. Заливаю зельем.

– Ребята! В темпе! Умирает! Мне его не спасти! – кричу.

Серый бегает по залу, своим светящимся мечом добивает «окукленных». Их точно не спасти. Жизнь им не вернуть. А от участи мумии или Бродяги можно спасти, что Серый и делает. Марк мечется по залу, что-то ищет, что-то собирает с земли, мечет себе в Мешок. Корк мастерит носилки из древков и ремней.

Рук не хватает. На скорую руку монтирую «мультик» для «волонтёров», в спешке провожу коррекцию их воспоминаний, «загружаю мультик», снимаю блокировку.

– Быстрее! Нашли время отдыхать! – бью я их по очереди по щекам, приводя в чувство. – Наш боец погибает! Вставай, сын собаки! Вставай!

Бежим по тоннелям. Корк несёт на руках гоба, мы – вчетвером – впряжены в носилки с Наёмником. Серый, спрятавший Вздох Дракона в Мешок Марка, с изумрудным клинком, и огневик прикрывают. Паук может быть не один.

Как поезд метро, вылетаем из подземелья.

– Где у вас самый лучший лекарь? – кричу я старшему из троицы Наёмников, волонтеров.

– Я поведу! – кричит огневик, как язык пламени на порыве ветра, и, обогнав нас, полетел впереди.

Улочки ночного города были гораздо свободнее, чем днём. Редкие прохожие останавливались и смотрели нам вслед. А разъезд конной стражи погнался в погоню. Догнали, выяснили, поскакали вперёд, поднимать лекаря с постели.