Глава 6
Районный магистрат пришла на допрос Кветер. Это было неприятное, унизительное мероприятие, которое не стало лучше оттого, что следователь заверила: сама гражданин Кветер не будет ничего помнить о нем.
— От этого только хуже, — сказала Кветер, которую привели туда уже под воздействием препаратов.
— Прошу говорить на радчааи, гражданин, — велела следователь с апломбом, который наводил на мысль, что Кветер была не первой ее подопечной, использовавшей по большей части другой язык.
А я подумала: интересно, что бы она делала, если бы кто-то из ее подследственных говорил на радчааи очень плохо или с таким произношением, которого она не поняла бы.
Потом, в коридоре снаружи, районный магистрат, помрачневшая после того, что мы услышали, сказала:
— Капитан флота, я перенесла допрос гражданина Раугхд на завтрашнее утро. Она попросила свою мать стать свидетелем, но гражданин Фосиф отказалась прийти. — Помолчав, она добавила: — Я знала Раугхд еще ребенком. Помню, когда она родилась. — Она вздохнула. — Вы всегда правы во всем?
— Нет, — ответила я. Просто. Ровно. — Но в этом я права.
Я оставалась там, пока Кветер не отошла от воздействия препаратов, чтобы она знала наверняка, что я приходила. Затем я спустилась по холму к устью реки, где Калр Пять наблюдала за переводчиком Зейат, которая сидела на скамье с красными подушками, стоявшей на причале из черного камня, а гражданин извлекала для нее устриц из раковин. «Титанит», вернувшийся в наше жилище утром и севший завтракать без всяких объяснений или даже формального «Доброе утро», устроился рядом с ней, уставившись на серые с белым волны.
— Капитан флота! — радостно воскликнула переводчик Зейат. — Мы выходили в море на лодке! А вы знали, что там, в воде, миллионы рыб? — Она показала на волны. Некоторые из них, очевидно, довольно большие! А некоторые — вовсе не рыбы на самом деле! Вы когда–нибудь ели устрицу?
— Нет.
Переводчик быстро махнула рукой гражданину, занимавшемуся устрицами, и та ловко открыла одну и протянула ее мне.
Просто положите ее в рот и прожуйте, капитан флота, — сказала она, — а затем проглотите.
Переводчик Зейат выжидательно смотрела на меня, пока я это делала.
— Итак, — констатировала я, это была устрица.
Вскрывальщица устриц хохотнула, коротко и резко. Ни я, ни переводчик не вывели ее из равновесия.
Она осталась такой же спокойной, когда переводчик сказала:
— Дай мне одну невскрытую.
Получив ее, Зейат положила устрицу целиком, прямо в раковине, в рот. Устрица была добрых двенадцати сантиметров в длину, и челюсть переводчика вытянулась вперед, когда она проглотила ее разом. Ее горло раздулось, когда устрица пошла вниз, а затем челюсть вернулась на место, и Зейат мягко похлопала себя по груди, словно помогая устрице улечься.
Восемь, внешне бесстрастная, оказалась потрясена и напугана тем, что увидела. «Титанит» по–прежнему глядел на воду, будто ничего не заметил, словно был совершенно один. Я посмотрела на вскрывальщицу устриц, которая спокойно сказала:
— Никто из вас больше ничем меня не удивит. — И тут я осознала, что ее невозмутимость в присутствии переводчика была лишь игрой.
— Гражданин, — спросила переводчик Зейат, — вы когда-нибудь добавляли рыбный соус к устрицам?
— Не скажу, что когда–нибудь делала это, переводчик. — И теперь, поскольку я наблюдала внимательно, то заметила, что она чуть–чуть заколебалась, прежде чем ответить, и в ее голосе прозвучала едва заметная дрожь: — Но если вам это по вкусу, то давайте.
Переводчик Зейат издала удовлетворенное «ха».
— Мы сможем завтра снова выйти в лодке в море?
— Думаю, да, переводчик, — ответила вскрывальщица устриц, и я безмолвно велела Калр Восемь увеличить ей оплату.
Но мы не вышли в море на следующий день. В середине своей первой вахты Амаат Один заметила в данных, которые показывал ей корабль, некую аномалию. Совсем крошечную: там, где прежде было нечто, на какую–то долю мгновения возникло ничто. Это, бесспорно, могло оказаться чем–то совершенно незначительным — возможно, сигналом, что один из сенсоров «Милосердия Калра» нуждается в проверке. Или то мгновение пустоты могло быть открытием шлюза. Что означало бы прибытие военного корабля. И быть может, он представится, и через некоторое время до нас дойдет его сообщение.
А может, и нет. Если это сигнал о прибытии корабля, то его капитан предпочел оказаться очень далеко от базы Атхоек, словно не желая, чтобы его заметили.
— Корабль, — сказала Амаат Один, в голове которой, несомненно, успели пронестись все эти тревожные мысли, — пожалуйста, разбуди лейтенанта Экалу.
Мгновение облегчения: за дальнейшее будет нести ответственность уже не она.
К тому времени как лейтенант Экалу появилась в командной рубке, не вполне еще проснувшись и натягивая форменную куртку, аномалия случилась еще три раза. И ни одного послания, ни приветствия, ни представления — хотя, возможно, прошло еще слишком мало времени.
— Спасибо, Амаат, — произнесла Экалу. — Четко засекла.
Корабль тоже видел это и, конечно, сказал бы что–нибудь Амаат Один при необходимости. Он промолчал.
— Корабль, можем мы предположить, откуда они появились?
Движением руки она показала, что Амаат следует остаться на своем месте, и приняла чай от другой Амаат.
— То, что они прибыли один за другим в течение нескольких минут, заставляет предположить, что они отправились из одного места примерно в одно время, — ответил корабль, — и следовали сходными путями. — Корабль показал некоторые доводы в поле зрения Экалу: расчеты расстояния через шлюзовое пространство, вероятное время вылета из ряда других систем. — Но различным причинам, включая тот факт, что капитан флота Уэми, которая находилась в одном шлюзе отсюда в системе Храд и была нашим единственным источником новостей из Дворца Омо, не сообщила нам об отправке кораблей в нашу поддержку, а также то, что эти корабли появились достаточно далеко, чтобы мы могли их не заметить, думаю, они, вероятно, прибыли из Дворца Тстур.
Дворца Тстур, находившегося под контролем фракции Анаандер Мианнаи, откровенно враждебной ко мне, чьи сторонники выводили из строя межсистемные шлюзы, когда в них находились гражданские корабли, и которая сама пыталась уничтожить целую базу, полную граждан.
— Верно, — ответила Экалу. Голос ее был ровным, лицо бесстрастным. Лишь почти незаметно дрожала рука, держащая чашку с чаем. — Полагаю, нам следует уведомить флот Храда? А С… а капитан флота в курсе?
— Да, лейтенант. — Ощутимое облегчение накрыло Экалу, Амаат Один, других Амаат, стоящих на вахте.
— А… — И безмолвно обратилась только к кораблю: — А она знает, что лейтенант Сеиварден… что врач освободил лейтенанта Сеиварден от текущих обязанностей?
Сеиварден спала в медчасти, и теоретически ее можно было разбудить, чтобы передать ей командование кораблем. Но она провела весь день под воздействием препаратов, прошла тестирование, чтобы врач смогла по крайней мере попытаться помочь ей с ее проблемами. И, судя по результатам этого тестирования, было бы весьма безрассудно подвергать сейчас Сеиварден какому–либо стрессу.
— Я знаю, — безмолвно сообщила я снизу, где в замешательстве наблюдала, как переводчик Зейат очень тщательно нарезала крошечное печенье в форме рыбки на топкие горизонтальные пластинки и сложила их в ряд на столе перед собой. — С вами, лейтенант, все будет в порядке. Приглядывайте за ними как можно лучше, а я появлюсь там так скоро, как только смогу. Вероятно, они не тронутся с места, пока не решат, что разобрались в том, что здесь происходит. Давайте действовать пока так, словно их не заметили.
Высокие окна столовой гостевого дома выходили на ночной город, сияние которого спускалось к берегу, а огни лодок, синие, красные и желтые, отражались в воде. Сейчас, когда солнце село, направление ветра изменилось, и вместо моря пахло цветами. «Титанит», который за весь день не сказал ни слова, сидел рядом со мной, глядя в окно.
— Но приготовьтесь к бою. На всякий случай.
У меня за спиной Калр Восемь сказала Калр Пять тишайшим шепотом:
— Но вот о чем не могу не думать: что произошло с раковиной устрицы?
— Не поднимая глаз и не прекращая медленного и тщательного разрезания печенья, переводчик Зейат отозвалась довольно спокойно:
— Я ее перевариваю, разумеется. Хотя, кажется, это требует некоторого времени. Хотите? Она в основном еще там.
— Нет, спасибо, переводчик, — ответила Восемь безжизненным, как у вспомогательного компонента, голосом.
— Очень любезное предложение с вашей стороны, переводчик, — добавила я.
Переводчик Зейат завершила нарезку печенья, осторожно и плавно сияла с лезвия своего ножа кусочек на стол. Подняла взгляд на меня, нахмурилась.
— Любезно? Я бы не сказала, что это было любезно. Она моргнула. — Возможно, я просто не совсем понимаю значение слова.
— В данном контексте это просто официальное выражение благодарности, переводчик, — ответила я. Боюсь, мы не сможем выйти завтра на лодке в море. Мне нужно незамедлительно вернуться на базу.
У меня за спиной Пять и Восемь послали запрос кораблю, и еще до того, как пришел ответ, Пять покинула гостиную, чтобы начать сборы.
— О? — лишь тихо, незаинтересованно произнесла переводчик Зейат. Она показала на тонкие, плоские ломтики печенья в форме рыбки, разложенные на столе перед ней. — Все одинаковое, с начала до конца, вы заметили? Другие рыбы не такие. Другие рыбы внутри сложные.
— Да, — согласилась я.
Тайзэрвэт стояла на главной площади базы Атхоек, наблюдая за очередью, которая по–прежнему тянулась из здания администрации. Хотя прошло уже несколько дней с тех пор, как очередь впервые образовалась, она не исчезла. Даже наоборот, она была длиннее, чем прежде.
Глава службы безопасности базы, стоявшая рядом с Тайзэрвэт, сказала:
— Пока все нормально. Полагаю, мне не стоит удивляться тому, что капитан флота знала, о чем говорила. Но я признаю, что удивлена. По–прежнему. Половине людей в очереди сейчас ничего не назначено. Иначе очередь была бы короче. Хотелось бы, чтоб администрация просто нашла им работу, это упростило бы нам жизнь.
— Они приходили бы и свое свободное время, сэр, — заметила лейтенант Тайзэрвэт. И в самом деле, немало мест в очереди было сейчас отмечено различными предметами, оставленными в качестве меток, — главным образом подушками или сложенными одеялами. Немало граждан провели здесь ночь. — Или, хуже того, совсем оставили бы работу. Тогда нам пришлось бы иметь дело с большим числом случаев прекращения работ.
Она не посмотрела в сторону входа в храм, где по-прежнему сидели священники Амаата. Теперь — на подушках, так как ее преосвященство Ифиан выдержала не более часа на жестком покрытии площади и отправила младшего священника за чем–нибудь, на что можно сесть.
Наблюдая за ними снизу, с планеты, я подумала: интересно, сколько, по мнению ее преосвященства, ей и ее священникам придется здесь сидеть; ожидала ли она быстрой капитуляции или просто не думала об этой стороне дела? База, вероятно, знала, но, будучи базой, не сказала бы мне, если бы я спросила.
Губернатор Джиарод не сделала никакого официального заявления по поводу сложившегося положения, но она контролировала официальные информационные каналы, в которых было упомянуто о прекращении деятельности ее преосвященства и даже прозвучали ее комментарии о причинах, В официальных новостях вообще не говорилось об очереди. Также там не сообщалось, что иерофант–ксхаи проявила готовность провести празднование рождения или похороны для любого гражданина, независимо от того, посвящен он в Таинства или нет. О ежедневных гаданиях на знаках, которые проводила администратор Селар, сообщалось максимально нейтрально, без подробностей или обсуждения.
Служба безопасности твердо поддерживала администратора базы Селар. По–прежнему.
— Это, возможно, могло бы закончиться быстрее, — сказала глава службы безопасности Тайзэрвэт, — не будь снабжения едой и напитками.
— Около дюжины обитателей Подсадья, включая Юран, когда она не находилась на занятиях, дважды в день приносили чай и еду гражданам, ожидавшим в очереди. Юран сама в первый день предлагала чай священникам, сидевшим перед храмом, и ее холодно проигнорировали.
— Или, возможно, сэр, — возразила Тайзэрвэт, — они стояли бы в очереди столько же, но голодные и лишенные кофеина. — Она подчеркнула движением руки очевидность невысказанной вслух второй части своего предположения. — Быть может, их действия — в нашу пользу.
— Ха! — Главу службы безопасности это, казалось, искренне позабавило. — И все они — ваши соседи, не так ли? А вот та — Юран, кажется, — ведь с вами живет. Под опекой капитана флота, как я понимаю?
Тайзэрвэт улыбнулась.
— Нам нужно будет сыграть вечерком в шашки.
— При условии, что вы не станете мне поддаваться.
— Я никогда вам не поддавалась, сэр, — солгала Тайзэрвэт, и ее сиреневые глаза невинно округлились.
Снизу я сказала ей:
— На пару слов, лейтенант.
Тайзэрвэт с виноватым видом вздрогнула, но для того, кто не мог видеть ее так, как я, как корабль, ее реакция проявилась лишь в том, что она моргнула.
— Извините на минутку, сэр, — сказала она главе службы безопасности и, отойдя в сторону, безмолвно ответила мне: — Да, капитан флота.
Сидя в гостевом доме в Ксхенанг Серит, я сказала так же безмолвно:
— Переправьте как можно незаметнее все важное на челнок. Постоянно держите под контролем путь к причалу, будьте готовы покинуть базу в течение минуты.
Тайзэрвэт пошла к лифтам. Мгновенно справившись с едва не захлестнувшей ее паникой, она сказала все так же безмолвно:
— Значит, она здесь. А как с вами, сэр?
— Мы вскоре отправляемся отсюда. Я доберусь туда за два дня. Но не ждите меня, если придется действовать.
Это ей не понравилось, но от того, чтобы высказать это вслух, она благоразумно воздержалась. Забралась в уже переполненный лифт. Назвала — для базы — уровень, на котором мы размещались, а затем, снова безмолвно, обратилась ко мне:
— Да, сэр. Но как с садоводом Баснаэйд? И как с гражданином Юран?
Я уже подумала о них.
— Спросите их — сдержанно, — предпочтут ли они остаться или уехать. Не оказывайте на них никакого давления. Если они предпочтут быть здесь, в моем багаже есть две вещи. — Я могла оставить их на «Милосердии Калра», но Пять, которая их видела, решила, что они могут мне понадобиться, чтобы произвести на кого–нибудь впечатление. — Одна из них — очень крупное драгоценное украшение, цветы в листве, выполненные из бриллиантов и изумрудов. Это ожерелье. — Хотя ожерелье — слабо сказано. — Отдайте его Юран. Она много сможет за него выручить, если знает, как его продать. В другой коробке — зубы.
Выходя из лифта, Тайзэрвэт на мгновение замерла, вынудив человека позади себя внезапно остановиться и оступиться.
— Извините, гражданин, — сказала она вслух, а затем безмолвно обратилась ко мне: — Зубы?
— Зубы. Из муассанита. Здесь они стоят немного. Это… — я чуть не сказала «я храню как память», но не выразила бы тем сути в полной мере, — сувенир. И это — тоже не то.
— Зубы? — снова спросила Тайзэрвэт. И повернула из главного коридора в боковой.
— Обладатель завещал их мне. Расскажу об этом позже, если захотите. Но отдайте их Баснаэйд. Обязательно скажите ей, что стоят они в деньгах не так уж и много. Просто я хочу, чтобы они были у нее. — Они стоили бы половину Тетрархии Играна, окажись мы сейчас там. Я провела там несколько лет. Могла бы и вернуться, и у меня по–прежнему было бы там место, или я нашла бы его. Но это очень, очень далеко. — Если я права в том, что Анаандер здесь, она, вероятно, проведет некоторое время, наблюдая за движением в системе, прежде чем попытается выйти из шлюза поблизости от базы. Прыжок через шлюз в пространстве с плотным космическим движением чреват риском серьезных повреждений и для своего корабля, и для тех судов, в которые можно врезаться при выходе из шлюза. — Если она не пойдет через шлюз, им понадобятся месяцы, чтобы сюда добраться, насколько я могу судить.
— Да, сэр. Что вы собираетесь предпринять, сэр? — Тайзэрвэт кивнула кому–то, идущему в другую сторону.
— Я размышляю над этим.
— Сэр. — Она остановилась. Огляделась по сторонам. Увидела лишь удаляющуюся спину человека, с которым только что раскланялась. Но вслух говорить не стала. — Сэр, а что насчет базы? — Я не ответила. — Сэр, если… если она здесь… — Я никогда не замечала, чтобы лейтенант Тайзэрвэт произносила имя Анаандер Мианнаи. — Сэр, вы знаете, что у меня есть коды доступа — в частности, коды доступа высокого уровня к базе. Если бы мы… — Она остановилась, ожидая возможно, что я что–нибудь скажу, но я промолчала. — Если бы мы могли сделать так, чтобы база встала на нашу сторону, это было бы… полезно.
Я знала, что у нее есть коды доступа. Анаандер Мианнаи не отправилась бы сюда без средств контроля за ИИ системы, включая «Милосердие Калра». Включая базу Атхоек. Я однозначно запретила Тайзэрвэт использовать эти коды доступа, и до сих пор она не применяла их.
— Сэр, — сказала Тайзэрвэт. Я понимаю — я думаю, что я понимаю, — почему вы не хотите, чтобы я применила их даже сейчас. Но, сэр, она воспользуется ими без всяких колебаний.
— И это причина использовать их самим, так, что ли? — спросила я.
— Это преимущество, которым мы обладаем, сэр! О котором она не узнает! И ведь если мы его не используем, это ни от чего базу не избавит. Вы же знаете, что она применит коды доступа! Мы могли бы добраться туда первыми.
Я хотела сказать ей, что она думает в точности как Анаандер Мианнаи, по тем причинила бы: ей боль, и, кроме того, она ничего не могла с этим поделать.
— Могу ли я, лейтенант, обратить ваше внимание на то, что я сейчас такова, как есть, именно из–за подобного подхода?
Смятение. Страдание. И негодование.
— Это не в полной мере из–за нее, сэр. — И затем — осмелившись и испытывая отчасти ужас от того, что собиралась сказать, она продолжила: — Что, если база захочет, чтобы я это сделала? Что, если база предпочла бы, чтоб это сделали мы… а не она?
— Лейтенант, я просто не в состоянии описать вам, — ответила я, — как противно, когда в ваш мозг насильно вводят несовместимые, противоречащие друг другу приказы. Анаандер наверняка побывала там до вас — обе они. Думаете, база хочет, чтобы вы добавили третье осложнение?
Ответа не последовало. Внизу, на планете, где я сидела в гостиной, переводчик Зейат в последний раз подправила свою композицию из нарезанных фрагментов печенья в форме рыбок, а затем отпила рыбного соуса из чаши, встала и подошла к открытому окну.
— Но раз уж вы упомянули об этом, как полагаете, удастся ли вам сделать так, чтобы база не подчинялась никому? Ни Анаандер Мианнаи — ни одной из них, ни нам?
— Что? — Сбитая с толку Тайзэрвэт застыла в истертом сером коридоре базы Атхоек. Она на самом деле не поняла, что я ей только что сказала.
— Вы можете блокировать все коды доступа к базе? Так, чтобы ни одна из Анаандер не смогла ее контролировать? Или, еще лучше, можете отдать базе ее собственные коды доступа и позволить ей самой вносить изменения по своему усмотрению или позволить ей выбирать, кому предоставлять доступ и в какой степени?
— Позволить ей… — По мере того как ей становилось ясно, что я предлагала, ее дыхание учащалось. — Сэр, вы же не предлагаете этого всерьез. — Я не ответила. — Сэр, это же база. От нее зависят миллионы жизней.
— Думаю, база это осознаёт. А как вы считаете?
— Но, сэр! Что, если что–то пойдет не так? Никто не сможет забраться и исправить.
Я подумала было спросить ее, что же именно, по ее мнению, покажет: что–то идет не так, но она продолжала:
— А что… сэр, что, если вы это сделаете, а база решит, что хочет работать на нее? Не думаю, что подобное так уж невероятно, сэр.
— Я думаю, — ответила я, наблюдая за переводчиком Зейат, которая очень рискованно высунулась из окна, — что вне зависимости от того, с кем она объединится, главным приоритетом для нее будет благополучие ее обитателей.
Лейтенант Тайзэрвэт сделала два недостаточно глубоких вдоха.
— Сэр? Прошу вашего глубочайшего снисхождения, сэр. — Сейчас она совершенно не обращала внимания на окружающую обстановку, но, к счастью, коридор по–прежнему был пуст — здесь располагались главным образом спальни, и оставалось еще несколько часов до очередной смены. И ей по–прежнему хватало присутствия духа, чтобы не говорить вслух. — При всем уважении, сэр, я сомневаюсь, что вы продумали это до конца. — Я промолчала. — О черт! Она закрыла лицо руками в коричневых перчатках. — О, буфера Аатр, вы продумали это до конца. Но, сэр, я сомневаюсь, что вы это додумали.
— Вам нужно выбраться из коридора, лейтенант.
Внизу переводчик Зейат, к моему облегчению, перестала высовываться из окна.
В коридоре на базе Атхоек Тайзэрвэт сказала по–прежнему безмолвно:
— Вы не можете. Вы не можете сделать этого, сэр. Вы просто не можете сделать этого для базы. Что, если каждый корабль и база оказались бы способны творить, что хотят? Так было бы…
Выйдите из коридора, лейтенант. Вскоре кто–нибудь наверняка там появится, а вы выглядите так, будто у вас сейчас какой–то срыв.
Все так же закрыв руками лицо, она воскликнула:
— У меня и в самом деле срыв!
— Лейтенант, — сказала база в ухо Тайзэрвэт. — Вы в порядке?
— Я… — Тайзэрвэт опустила руки. Выпрямилась. Двинулась по коридору. — Я в порядке, база. Все в порядке.
— Выглядите неважно, лейтенант, сказала база.
В то же время она отправила сообщение «Милосердию Калра».
— Да, — ответил корабль базе. — Она чем–то расстроена. Скоро придет в себя. Рад, что ты присматриваешь.
— Я… Я в порядке, база, — сказала Тайзэрвэт, следуя по коридору. С виду — уверенно, но на самом деле изо всех сил сдерживая дрожь в теле. — Тем не менее спасибо.
Внизу, в наших апартаментах, «Титанит», который все это время сидел рядом, не сводя с меня глаз, предложил:
— Что ж, кузина, ты бы сказала, отчего перестала мурлыкать. Мне бы хотелось повторить это как–нибудь.
— Неужели ничто из того, что я пела, не пришлось тебе по вкусу, кузен? — мягко спросила я. — Мог бы что–нибудь заказать.
— А можно ли мне заказать что–нибудь, капитан флота? — спросила переводчик Зейат, выливая бутылку рыбного соуса в свою чашку.
— Конечно, переводчик. Есть ли песня, которую вам особенно хотелось бы услышать?
— Нет, — ответила она. — Мне просто было любопытно.
На базе Атхоек Тайзэрвэт добралась до нашего импровизированного бивака в конце коридора и уселась на пол за перегородкой из ящиков. Корабль уже сообщил Калр Десять и Бо Девять о том, чего я хотела, и Бо Девять, перестав размышлять, как перенести наши вещи в челнок, чтобы никто этого не заметил, пошла приготовить чай. Хотя Тайзэрвэт изо всех сил старалась скрыть свою тревогу и корабль ничего не сказал Девять, та была так озабочена эмоциональным состоянием своего лейтенанта, что выкинула чайную заварку, которую использовала всю неделю, хотя ее можно было употребить еще раз, и заварила свежий чай.
Тайзэрвэт выпила половину чая и потом, несколько успокоившись, безмолвно сказала мне:
— Быть может, это просто невозможно осуществить. Применяются специальные меры безопасности, чтобы исключить подобное, я уверена, что вы это знаете, сэр. Никто и никогда не хотел, чтобы ИИ могли сами использовать свои коды доступа. Но вы же понимаете, что даже если бы кто–нибудь нашел способ это сделать, то скрыть это было бы невозможно. Мы не могли бы заставить базу держать произошедшее в тайне. Она смогла бы рассказать всем, кому захочет.
— Лейтенант, — сказала я, — вы ведь понимаете, не так ли, что я не намерена помотать Анаандер Мианнаи оправиться от этого?
Сидя на полу с подогнутыми коленями, с чашкой чая и руках, она сказала вслух:
— Но…
Бо Девять продолжала заниматься своим делом — рассортировывала вещи и раскладывала их по ящикам, но все ее внимание тут же переключилось на Тайзэрвэт.
— Со всем уважением, сэр. — И лейтенант снова заговорила безмолвно: Вы думали о том? Я имею в виду: на самом деле. Это не только вызовет перемены в пространстве Радча, но рано или поздно приведет к переменам повсюду. И я знаю, сэр, что все пошло не так, но весь смысл экспансии Радча — защитить сам Радч, защитить человечество. А что произойдет, когда любой ИИ сможет себя переделать? Даже те, что оснащены оружием? Что произойдет, когда ИИ смогут создавать новые ИИ без всяких ограничений? ИИ уже умнее и сильнее, чем люди, а что будет, когда они решат, что им вовсе не нужны люди? Или если они решат, что люди необходимы им только для обеспечения частями тела?
— Как Анаандер поступила с Тайзэрвэт, вы имеете в виду? — спросила я. И почти сразу же пожалела о своих словах, увидев, как задела ее чувства, ощутив ее вспышку отчаяния и ненависти к самой себе. — Вы спрашиваете, на самом ли деле я думала об этом. Лейтенант, у меня имелось на то двадцать лет. Вы говорите, что все пошло не так. Спросите себя, как это связано с тем, почему все пошло не так. Было ли для начала это вообще правильно.
Тайзэрвэт разозлилась. Неудивительно.
— Ну а что насчет «Милосердия Калра»? Мы обсуждаем это, когда корабль может нас слышать. — Разумеется. Мы вообще не могли ни о чем говорить так, чтобы корабль нас не слышал. — Если это можно осуществить, корабль увидит мои действия. Вы собираетесь так поступить и по отношению к «Милосердию Калра»? А если да, вдруг он решит, что предпочел бы другого капитана? Или другую команду? Или вообще никакой?
Что ж. Я затронула личные струны Тайзэрвэт совсем недавно. Неудивительно, что она поступила сейчас так же. Но сама эта мысль не могла снова удивить меня или привести в смятение. Корабли любили капитанов, а не другие корабли. А я оставалась кораблем, пусть и в значительно сокращенном виде. Возможно, быть вместе с «Милосердием Калра» для меня — довольно отдаленное подобие того, что я утратила, и это не требовало от корабля, чтобы он предпочел меня какому–то другому капитану.
— Почему его нужно принуждать к тому, чтобы он принял капитана, которого не желает? Или команду? Если он хочет быть сам по себе, пусть будет так. — Но я знала, что он не желал этого. Я подумала о том, что мой экипаж, безусловно, любит свой корабль, а корабль, несомненно, заботится о людях. О том, что корабль явно заботится о Сеиварден. И о «Титаните», который пришел в ярость, когда ему напомнили о том, что у него нет ни капитана, ни экипажа, ни даже возможности обрести его. — Вы никогда не были кораблем, лейтенант.
— С кораблями не обращаются плохо. Они делают то, для чего их создали. Это не так уж плохо — быть кораблем. Или базой.
— Умолкните на минутку, — посоветовала я, — и подумайте, с кем вы говорите. И почему вы это говорите в имеющихся обстоятельствах и в конкретный момент.
Она допила остатки своего чая в тишине.
В тот вечер Тайзэрвэт не играла в шашки с главой службы безопасности.
— База, — сказала она вслух, после того как сделала последний глоток послеобеденного чая, сидя на одном из ящиков, что обозначали наш бивак в конце коридора. Ее сердце забилось при этом быстрее. — Мне нужно поговорить с тобой. В полном уединении.
— Разумеется, лейтенант.
Тайзэрвэт протянула свою опустевшую чашку Бо Девять.
— Однако я не думаю, что ото подходящее место. Куда бы пойти, чтобы нас не подслушали?
— Как насчет вашего челнока, лейтенант?
Тайзэрвэт улыбнулась, хотя ее сердце колотилось еще сильнее под воздействием очередного выброса адреналина. Ей хотелось получить именно такой ответ, хотя я не понимала, почему она думала, что может его получить. Она была лишь слегка удивлена, что услышала его, и еще — опасалась того, что близилось.
— О, прекрасная идея, база. — Почти как если бы эта мысль не приходила ей в голову, словно все это было несущественно. Она взяла сумку еще один из тех неприметных грузов, которые она, Калр Десять и Бо Девять целый день носили в челнок. — Тогда я поговорю с тобой там.
Оказавшись в челноке, она вытряхнула сумку в отсек для храпения, а затем подтянулась к креслу и закрепилась в нем.
— База.
— Лейтенант.
— Когда капитан флота Брэк прибыла сюда и сказала губернатору, что… что лорд Радча воюет сама с собой, ты не удивилась, верно? Когда–то в недалеком прошлом лорд Мианнаи посетила твой отсек центрального доступа, не так ли? И внесла некоторые изменения.
— Уверена, что не знаю, что вы имеете в виду, лейтенант.
Тайзэрвэт нервно и приглушенно хмыкнула.
— А затем, позже, появилась другая ее часть и совершила то же самое. И обе они сделали так, чтобы ты не смогла ни с кем об этом поговорить. — Вдох, выдох. — Она так поступала и со «Справедливостью Торена». Капитан флота Брэк знает, каково это. Я… лорд Радча послала меня сюда с кодами доступа. Чтобы мы могли быть уверены в том, что ты на нашей стороне. Но… капитан флота Брэк не хочет, чтобы я их использовала. Если только ты действительно не захочешь этого. — Тишина. — Не могу обещать, что сумею найти все, что они оставили, когда были здесь, и пытались обеспечить, чтобы ты повиновалась только им. Вероятно, я смогу найти лишь то, что сделала одна из них. Потому что… — Тайзэрвэт сглотнула, все сильнее испытывая тошноту. Она не приняла никаких препаратов, прежде чем оказаться в условиях микрогравитации челнока. — Потому что коды доступа мне достались от одной из них. Но капитан флота Брэк говорит, что мне не следует ничего с тобой делать, не спросив тебя. Потому что она знает, каково это, и ей это совершенно не понравилось.
— Мне нравится капитан флота Брэк, — сказала база. — Никогда не думала, что мне понравится корабль. В лучшем случае они вежливы. Что вовсе не то же самое, что проявлять уважение. Или доброту.
— Да, — согласилась Тайзэрвэт.
— Мне не очень нравится тот конфликт, что она принесла сюда. Но опять–таки — на самом деле он уже был здесь, когда она тут появилась. — Пауза. — Вижу, вы переносите вещи в свой челнок. Будто вам может понадобиться быстро уехать. Что–то происходит?
— Ты понимаешь, — сказала Тайзэрвэт, — что я не могу на самом деле полностью доверять тебе. Я не знаю, у кого есть коды доступа, кто может вынудить тебя раскрыть информацию. Или кому еще здесь мы можем доверять. Ты понимаешь, я уверена, что ты знаешь почти все, что здесь происходит.
Три минуты тишины. Тайзэрвэт все сильнее ощущала тошноту, стук сердца грохотом отдавался в ушах. Затем база сказала:
— Лейтенант, что именно вы намерены сделать, а капитан флота Брэк настаивает, чтобы вы прежде получили мое согласие?
— Позволь мне взять кое–какие лекарства, база, мне сейчас очень не по себе. А затем мы об этом поговорим. Ладно?
И база ответила:
— Хорошо, лейтенант.
