Глава 24. Чудесное пробуждение
Выручила друга Галлиарда, сразу потребовавшая:
– Поль, тебе немедленно надо привести себя в порядок! Дуй в ванную, а я тебе приготовлю чистую одежду. Со своей милой браниться и тешиться будешь после, когда наешься и выспишься. Иначе останешься виноват до конца жизни.
– Всё равно ведь останется виноват! – строго поджала губы маркиза.
– Не скажи! Это он просто плохо соображает из-за усталости и голода. Ну и стесняется перед тобой находиться в таком затрапезном виде. Так что извини его и дождись, пока он обнимет тебя, будучи благоухающим, сытым и чисто выбритым. Ведь правильно говорят, что за одного бритого двух небритых дают.
– И всё-то ты знаешь! – Аза ревниво стрельнула глазами в сторону подруги. Но потом всё-таки смилостивилась, буркнув замершему перед ней мужчине: – Ладно, иди приводи себя в порядок. А то выглядишь… как сбежавший с каторги уголовник.
Это разрешение изрядно взбодрило поощера, и он спинным мозгом почувствовал, что шансы у него на прощение появились. Знать бы ещё точно: какие именно и как ими воспользоваться? Но время подумать появилось, так что следовало его использовать с толком. Вот и бросился умываться, приводить себя в порядок и менять окровавленную, снятую с чужих тел одежду.
Потом он уселся за роскошно накрытый стол, который находился в гостиной, и ощутимо восполнил многодневные недоедания. После этого все довлеющие проблемы показались уже не настолько важными или неразрешимыми. А после нескольких глотков отличного рома даже измена супруге показалась нестрашным, не зависящим от его воли событием. Оставалось только уединиться с Азой, да спокойно обговорить всё с ним и с ними случившееся.
Но в конце застолья, когда уже в который раз собрался уйти Вак Лейзи, к себе потребовала внимания сестричка. Она принесла обе шкатулки, с которыми игралась все последние недели, и стала рассказывать:
– Феи, лежащие внутри, уже проснулись и со мной разговаривают. Только никто из вас их не слышит. Может, ты сумеешь?
Труммер скривился от напряжения, но ничего так и не услышал. Тогда как малышка забеспокоилась:
– Так они же молчат! А всё почему? Потому что сил у них мало. Я вот их кормлю теплом своим рук, но этого явно не хватает. Но ведь ты же поощер, ты же можешь с них снять усталость? Или ещё как-нибудь взбодрить?
– Ерунда вопрос! – подтвердил Поль, протягивая ладонь к ближайшей шкатулке. Но был остановлен окриком Азы:
– Стой! А вдруг ты повредишь феям?.. Всё-таки это – собственность дэма Надариэля!
– Мм… как тебе сказать? – Он не хотел при ребёнке заявлять, что феи давно погибли и оживить их невозможно даже самому Прогрессору. Слишком уж дитё серьёзно относилось к своим фантазиям. – Моё воздействие им никак не сможет помешать… Уж поверь мне!
– Все равно не трогай! Мало ли что… – но сама тут же замолкла, когда Ласка на неё глянула сердито. Ещё и пальчиком строго помахала:
– Ничего не понимаешь, значит, не мешай! – И тут же брату досталось совсем не по-детски: – Поль! Не будь подкаблучником! Лучше слушайся во всём свою сестру, и будет тебе счастье. Потому что жён может быть тысяча, а я у тебя одна. Спасай малышек!
Пришлось, избегая взгляда Рейны и превозмогая странное внутреннее сопротивление, сотворить воздействие, затребованное Лаской. А так как сил в нём оставалось немереное количество ещё со времени последнего боя, то поощер ахнул такие порции, которые обычно здорово встряхивали Умбу или Гроссера.
Подействовало и здесь. Да так, что всматривающаяся в шкатулки девочка подпрыгнула на месте и захлопала в восторге ладошками:
– Получилось! Ура! Ты просто прелесть, Поль! Я тебя обожаю!
– А что там? – в полном недоумении поинтересовался он.
– Они не только проснулись, но сейчас у них появились невиданные прежде силы для открытия шкатулок. Вот, смотри… Я им сейчас помогу… Они мне сами подсказывают, куда надо давить… Нет, нет, не помогай! Мне теперь и своих сил вполне хватит.
А дальше случилось чудо, на которое больше всех ошарашенными глазами глядела Аза. Она же начала чуть позже шевелить губами, словно непроизвольно что-то проговаривала.
Шкатулки раскрылись одна за одной. А лежавшие там сказочные создания стали выбираться из углублений, обложенных мягкой бархоткой. Встали на поверхности стола, встряхнули своими крылышками, расправляя их и проверяя на прочность. Потом несколько раз подпрыгнули, радостно попискивая, и …взлетели! Сделали десяток кругов над столом под восторженные и несколько бессмысленные детские комментарии, а потом уселись на плечи своей юной спасительницы.
– Вот! Я же говорила! – восторгалась Ласка, умудряясь косить глазами сразу в две стороны. – А вы мне не верили, что они живые!
Она радовалась, а Труммер не мог вздохнуть от одолевающего его ужаса:
«Если Бенджамин узнает, он меня зашибёт! И Ласку тоже! Это получается, что мы его обокрали? И даже его разрешение играться этими шкатулками не снимет с нас вины. Да и вспомнит ли он об этом разрешении?.. Вот это засада!.. И что придумать до того, как он узнает? Что придумать?!.»
Испугался и наверняка сглазил. Потому что в следующий момент простым смертным предстало иное чудо: явление дэма перед народом!
О том, что он может оказаться в любой точке своего сектора, знали все. Но нынче живых очевидцев подобного перемещения можно было сосчитать по пальцам десятка рук. Как правило, все свидетели, удостоенные такой «почести», в чём-то сильно провинились перед своим божеством, и после сурового наказания от них ничего не оставалось. Порой даже пепла.
А по иным причинам дэмы в обители и жилища не наведывались таким способом. Чего ради? Если наградить кого, так пусть сам приходит куда и когда ему указано. Если просто подсмотреть, так для этого и являться не надо собственным телом, всё и так в их власти.
Пока все взрослые пытались с трудом вздохнуть, истинный хозяин сего мира стал прохаживаться по периметру гостиной, всё рассматривая и язвительно приговаривая:
– Так вот ты где прячешься, Труммер-зуммер! Вместо того чтобы немедленно явиться ко мне с докладом, он пьянствует, подкармливая украденных у меня фей! И наверняка издевается в своей спальне над двойником моей божественной сестры Азнары Ревельдайны. Мучаешь её и, богохульствуя, тем самым издеваешься над самым святым в нашем ДОМЕ.
Аза сидела, словно усыплённая, с открытыми глазами. То ли ушла в себя от испуга, то ли уже прощалась с жизнью. А вот Ласка вновь, уже в который раз за сегодня, поступила совершенно не по-детски. Она, надув с обидой губки и скорчив самое наивное выражение на личике, стала возражать:
– Дядя Бен! – от такого обращения у взрослых набор воздуха в лёгкие прекратился окончательно. – Никто у тебя ничего не крал, ты мне сам подарил эти шкатулки и разрешил играть. Так что ещё спасибо должен сказать, что я спасла этих крохотулечек и вылечила от последствий невероятного голода.
– Мм? – наверное, Прогрессор всё-таки сделал вид, что смутился. – Вообще-то ты права… Спасибо!
– И мой брат ни капельки не мучил Азу в спальне! Его только недавно доставил домой один важный дядька, и он только только успел покушать. Да и Азы дома больше недели не было.
– Не мучил, говоришь? – Дэм остановился возле окаменевшей маркизы Рейны, хохотнул ей в лицо и вновь двинулся по периметру гостиной. – Ладно, тогда я его сам накажу и не буду отдавать в восемнадцатый сектор.
И вновь строго глянул на раскрывшую глаза маркизу.
Но к тому моменту, пусть и не продышавшись толком, сумел и Труммер заговорить:
– Дэм Надариэль! Прошу меня простить, что я сразу не отправился к вам. Меня как бы до сих пор содержат под домашним арестом. И где-то совсем рядом находится главный консул восемнадцатого сектора, геер Юрген Флигисс.
– Ну надо же! – стал притворно сокрушаться Бенджамин. – Что творится в моём секторе, а я знать не знаю! И чем этот шпион-солдафон здесь занимается?
– Э-э-э… – не знал, что сказать, а’перв. Но тут голос прорезался у Аннет:
– Дэм Прогрессор! – обратилась она с каким-то отчаянием. – Геер Флигисс пригласил на свидание мою сестру Элен. И они вдвоём прогуливаются по околицам.
– А мне какая разница, скольких шпионов-предателей пристрелить или испепелить? – чистосердечно удивилось божество.
– Дядя Бен, – нахмурилась Ласка. – Что тебе сделали плохого Юрген и Элен? Ты ведь не злой, а добрый.
– Ну ты и наглая, малявка! – фыркнул «дядя». – И не понимаешь, что если я буду добрый, то вы всем расскажете о моей доброте, меня перестанут бояться и вообще на голову сядут.
– А мы никому, никому не расскажем! Честно, честно! – последовало обещание, и ребёнок обвёл всех взглядом, требуя подтверждения своих слов. Все, кроме маркизы, закивали как болванчики. А вот её отстранённость не понравилась божеству. Оно подошло к ней опять и стало рассуждать вслух:
– А вот эта предательница молчать не станет… Наверняка всё разболтает своей покровительнице… И та потом так надо мною обхохочется, что бежать из ДОМУ придётся…
Наконец и Аза сподобилась заговорить. Причём голос её ни капельки не дрожал:
– Ничего в этом смешного нет. Наоборот, дэма Ревельдайна тебя больше уважать станет и ценить. Потому что помогаешь влюблённым соединить свои сердца.
Ничего на это не ответил Бенджамин. Только странно скривился и развернулся уже непосредственно к Ласке. Даже не к ней, а к феям, притихшим на плечах девочки и опирающимся ручками об её шею:
– Кто из вас двоих принцесса Лидия? – не дождавшись прямого ответа, он продолжил: – А то мой сказочный лес, выращенный специально для вашего сказочного народа, наполнен плачем и заливается слезами. Почти триста фей скорбят по своей принцессе, считая её усопшей. Тогда как она развлекается тут, будучи в полном здравии.
И безошибочно протянул руку именно к принцессе. Но та буквально вжалась в шею Ласки и пропищала с испугом:
– Никуда я с тобой не пойду! Не верю я тебе! Всех убить хочешь и уничтожить!
Ну и девочка инстинктивно прикрыла ладошками обе крылатые креатуры. Только и прошептала еле слышно:
– Вначале я сама должна убедиться, что это за лес такой…
Теперь уже дэм, шевеля грозно бровями, развернулся к Труммеру:
– Я тебе что приказывал? Почему не воспитываешь ребёнка? Откуда у неё такие непослушание и строптивость?.. И чего ты кривишься, словно гвоздь проглотил?
– Виноват… Не уследил, – бормотал а’перв. – Готов искупить… Э-э-э, своей кровью…
– Отлично! – обрадовался владыка сектора и возложил руку на плечо смертного. – Наконец-то ты согласился! Сейчас отправляешься со мной прямо в Лаборатории.
– Нет! – Руку поощер сбросить не посмел, только присел чуть-чуть, словно под огромной тяжестью. – Только не туда! Если надо, забирай всю кровь с собой, а умирать оставь здесь.
– Трус! Я тебе всегда говорил, что ты редкостный трусишка, – констатировал дэм, обдав человека божественной волной истинного презрения. Затем печально вздохнул и заявил: – Хорошо! Бери свою сестру на руки, я сейчас вас перенесу прямо в сад!
И это уже прозвучало так строго, что ни у кого и мысли не возникло обозначить какое-то несогласие даже мимикой. Шутки и ёрничество кончились. Даже Ласка не колебалась, сразу запрыгнув на руки к Полю и прижавшись к нему вместе с феями.
Ну и в следующее мгновение их всех троих не стало в гостиной.
Галлиарда хотела что-то сказать, но закашлялась, прочищая пересохшее горло. Зато нервно хихикнул доселе молчавший Вак Лейзи:
– Если бы я и пробовал кому-то рассказать об этой сцене, мне бы не поверили и закидали камнями.
– Вот и помалкивай, как рыба на сковородке! – грозно процедила в его сторону Аза. – Иначе мы все ни Труммера, ни его сестры не увидим больше никогда. Пойдут на перегной для сказочного леса… Ну и мы там же окажемся…
На это ничего присутствующим не оставалось, как грустно кивать и радоваться, что до сих пор остаются живыми.
