Глава 6

Мне никак не удается найти место для парковки рядом с цветочным магазином, поэтому приходится пробежать трусцой пять кварталов, со школьной сумкой, которая висит у меня на плече и бьет о ребра. Я знаю, Холли не разозлится на меня за опоздание – я почти никогда не опаздываю, но мне все равно не по себе из-за того, что я заставила ее ждать почти полчаса. После той тревожной встречи со странной девушкой в туалете, я погрузилась в решение задач и потеряла счет времени. А когда мы с Карлосом пешком вернулись к школе, моя проржавевшая бледно-голубая «Вольво» отказалась заводиться. Я еще двадцать минут проторчала на школьной парковке и каждый раз, когда я поворачивала ключ в зажигании, движок натужно кряхтел, пока наконец не ожил, застонав и запыхтев. Сегодня просто такой день.

Я берусь за ручку двери и врываюсь в магазин, запыхавшаяся и вспотевшая.

– Прости, – выпаливаю я, ступив на порог, но тут же застываю на месте, шокированная зрелищем, которое предстает моим глазам.

– Ты можешь в это поверить? – восклицает Холли. Она стоит за прилавком, ее лицо освещено мягким голубоватым светом монитора. Я не отвечаю – не могу. Обвожу взглядом магазин, пустые стенды и подставки, на которых всегда стояли букеты. Все без исключения цветы, букеты и композиции исчезли. Подчистую. Осталось лишь несколько лепестков и сор из разбросанных по полу листьев.

– Что произошло? – спрашиваю я в замешательстве.

– Он купил весь магазин, – щебечет Холли. – Все цветы до единого.

Я отпускаю дверь, и она захлопывается у меня за спиной, а над головой звенит колокольчик.

– Кто? – уточняю я, хотя боюсь, что ответ уже знаю.

– Тэйт Коллинз – певец, – отвечает Холли восторженным тоном. – Он позвонил час назад, сказал, что хочет, чтобы цветы доставили в детскую больницу на бульваре Уилшир. Машины с цветами только что отъехали. – Холли с улыбкой вскидывает руки в воздух, потом снова опускает их на бедра. – Я не понимаю этого жеста, но благодаря ему мы выполнили месячный план продаж. Я собиралась позвонить тебе раньше, но совсем закрутилась – прости. В любом случае, продавать теперь нечего. Надеюсь, что нам привезут товар за ночь, иначе мы и завтра будем закрыты. Не беспокойся, ты все равно получишь деньги за свою смену.

Я онемело киваю. Не могу поверить, что он это сделал.

Дверной колокольчик снова звенит – кто-то входит в магазин.

– Вы, должно быть, Холли, начальница Шарлотты.

Я резко оборачиваюсь и вижу, что у двери стоит Тэйт. На нем темно-серая рубашка на пуговицах, с подвернутыми рукавами, и темные джинсы. Этот его наряд смотрится представительнее, чем то, во что он был одет, когда подошел ко мне в кофейне, и он выглядит… хорошо. Очень хорошо.

Холли подскакивает со стула, уронив на пол листок бумаги. На ее лице отчетливо написано полное неверие.

– Да, – отвечает она. Ее голос звучит на тон выше обычного. – Это я. А вы… – Она откашливается. – Вы – Тэйт Коллинз.

– Спасибо, что так оперативно организовали доставку цветов, – говорит Тэйт. Он скользит по мне взглядом, а я, в свою очередь, пристально смотрю на него. Я не в восторге от того, что происходит.

– Всегда пожалуйста, – отвечает Холли. Округлив глаза, она глядит на меня так, словно пытается оценить мою реакцию, словно я не вполне понимаю, кто стоит у нас в магазине, прямо рядом со мной: Тэйт Коллинз.

– Я надеялся, что смогу одолжить у вас Шарлотту на один вечер, если ей не нужно будет работать?

Он, вероятно, считает себя очень умным – вынудил меня взять отгул, скупив целый магазин. Эдакий грандиозный романтический жест. Но это только злит меня еще сильнее. Кем он себя возомнил? Не знаю, чего он пытается добиться.

– Она вся ваша, – машет рукой Холли.

– Нет, – резко встреваю я, разворачиваясь к нему лицом. – Ты не можешь меня одолжить. Я не какая-нибудь вещь, чтобы меня одалживали.

Тэйт тоже поворачивается ко мне и смотрит мне прямо в глаза. Его пристальный взгляд пронзает меня насквозь.

– Я и не считаю тебя вещью, Шарлотта. Мне просто нужно все объяснить. Нужно, чтобы ты знала, что я тебе не лгал.

– Мне все равно… – Но мой голос срывается на шепот. Я бросаю взгляд на Холли, но та просто глазеет на нас с отвисшей в буквальном смысле челюстью. – Тебе нужно уйти.

– Ладно, – говорит Тэйт. По его лицу пробегает тень. – Ладно. Прости. Я больше не стану искать встречи с тобой. – Он разворачивается и, толкнув дверь, выходит на улицу, где уже начинает темнеть – солнце только-только скрылось за силуэтами зданий.

Я заставляю себя двигаться, подхожу к прилавку, за которым по-прежнему словно парализованная стоит Холли. Ее лицо похоже на застывшую маску.

– Я что-то пропустила? – спрашивает она. – Тэйт Коллинз на самом деле только что пригласил тебя на свидание?

Я качаю головой.

– Это было скорее требование.

– И ты отказала ему?

– Он приходил сюда больше недели, – говорю я, понимая, что это не совсем ответ на ее вопрос.

– Так это он послал тебе розы? – Пазл складывается у нее в голове.

– Странный незнакомец, который преследовал меня и который прислал букет в школу? Да, это он.

Холли явно успокаивается.

– Так, что на самом деле между вами происходит?

Я бросаю свою сумку на пол и, прислонившись к прилавку, сползаю вниз, повесив голову.

– Вчера я согласилась провести с ним время вопреки всякому здравому смыслу, но он мне солгал. Не сказал мне, кто он такой. Позволил мне выставить себя на посмешище.

– Погоди, погоди. – Холли поднимает руки вверх. – Притормози. Ты что, не поняла, что это Тэйт Коллинз?

– Ну да, ну да, – с гримасой на лице отвечаю я. – Я просто… не узнала его.

– Позволь мне все прояснить. Ты не хочешь пойти с ним, потому что он не сказал тебе, кто он? Притом, что почти все в Америке – да что в Америке, почти все в мире — узнали бы его с первого взгляда?

– Послушать тебя – звучит, конечно, глупо. – Я бреду к шкафу, достаю оттуда метлу и начинаю подметать рассыпанные по полу листья. Внезапно мне становится ужасно плохо. Мои внутренности скручиваются болезненным узлом.

Холли цокает языком:

– Шарлотта. Он, скорее всего, привык к тому, что девчонки падают к его ногам. И то, что ты не последовала их примеру, было для него как порыв свежего ветра.

– Может быть, – признаю я, вспоминая нашу встречу в цветочном магазине в тот первый вечер. Он тогда смотрел на меня так, словно чего-то ждал, вероятно, ждал, что я осознаю, кто он. Но этого не произошло. И он раз за разом возвращался, чтобы увидеть меня; раз за разом находил причины войти в эту дверь. Может быть, Холли права. – Но это уже не важно. Все кончено.

Его слова звучат у меня в ушах: Я больше не стану искать встречи с тобой.

– Он тебе нравится?

Я двигаю туда-сюда подбородком, раздумывая над ответом, над тем, что я на самом деле чувствую.

– Нет. То есть не знаю.

Холли упирается бедром в прилавок и скрещивает руки на груди.

– Ты ему явно нравишься. Черт, да он скупил весь магазин только для того, чтобы провести с тобой вечер. Я в курсе, что у тебя есть свои правила в отношении парней, но ты умная девушка, Шарлотта, и всегда ведешь себя благоразумно. Не бойся, разреши себе немного пожить. – Она улыбается, и мимические морщинки вокруг ее глаз собираются вместе. – Просто задай себе вопрос… ты прогнала его потому, что он тебе не интересен, или потому, что боишься своего интереса к нему?

Во мне начинает нарастать неясное чувство, оно стремительно набирает силу, словно для того, чтобы оформиться, ему нужно было разрешение Холли. На сей раз это не гнев, сколько бы я ни пыталась продолжать злиться. Я не могу отрицать того, что я чувствую, когда я рядом с Тэйтом: словно лепестки раскрываются в самом центре моего живота. А как он смотрит на меня, словно на самом деле меня видит. Как слушает меня, когда я говорю: словно с нетерпением ждет каждого следующего слова.

– Ладно, – признаю. – Возможно, он мне интересен.

– Еще не слишком поздно, – говорит она, кивая в сторону окна. – Его машина у обочины.

Я оборачиваюсь и вижу огни фар, изящные очертания черного автомобиля у дороги. Но по-прежнему не решаюсь.

– Иди, – торопит Холли. – Позволь ему объясниться, а потом решишь, хочешь ли увидеть его снова.

Мои губы неохотно расползаются в улыбке, я обхожу прилавок, обнимаю Холли, а потом разворачиваюсь и бегу к двери.

– Позвони мне, если тебе что-то понадобится! – кричит она мне вдогонку.

Элегантный черный автомобиль по-прежнему стоит у тротуара, слышен звук работающего мотора. Не думая, я выскакиваю на дорогу перед ним. Меня заливает волной бело-голубого света фар, и все, что я могу разглядеть через тонированные стекла машины, – это силуэт Тэйта на водительском сиденье. Несколько секунд я стою в нерешительности, вспоминая девушку-гота из кофейни и ее странное предупреждение. Обдумываю то, что собираюсь сделать, а потом решаю выбросить это из головы. Мне хочется выслушать его.

Я открываю дверцу и соскальзываю на пассажирское сиденье. Машина очень низкая. Салон из черной кожи девственно чист: ни оберток от фастфуда, ни грязных кроссовок, ни даже бутылки с водой.

Моя грудь вздымается и опадает. Тэйт ждет, пока я заговорю.

– Спроси меня снова. – Я наконец нарушаю тишину. Поворачиваюсь к нему и делаю резкий вдох, увидев выражение его лица.

– Спросить о чем? – Его глаза пронзают меня насквозь, неистовые и притягательные.

– Пригласи меня на свидание.

– Ты пойдешь со мной на свидание, Шарлотта? – говорит он с полуулыбкой на губах.

– Да. – Мой ответ не заставляет себя ждать.

Тэйт протягивает через меня руку, находит пассажирский ремень безопасности и пристегивает меня. Кровь с грохотом пульсирует в ушах. Я пытаюсь не обращать на это внимания, смотрю прямо перед собой.

– Куда поедем? – спрашиваю, чтобы отвлечься.

– Ко мне домой.

Он нажимает на педаль газа, втыкает передачу и отпускает сцепление. Машина срывается с места, проносится по бульвару Сансет и направляется на север. Тэйт ведет агрессивно, уверенно и, хотя мне стоило бы испугаться, я понимаю, что улыбаюсь, когда мы въезжаем на Голливудские холмы. Внезапно автомобиль сворачивает на подъездную дорожку и притормаживает. Я вижу впереди ворота, которые преграждают нам путь, но Тэйт нажимает какую-то кнопку на приборной панели и створки автоматически открываются.

Дорожка, извиваясь, идет под уклон, и прямо за несколькими тесно растущими деревьями с раскидистыми кронами возникает дом. Я подаюсь вперед, задушив в себе изумленный возглас. Передо мной – трехэтажное сооружение из камня, бетона и стекла, крыша которого устремляется ввысь, словно вот-вот коснется тонких прядей облаков, плывущих по темному небу.

Мы делаем плавную петлю перед домом, и останавливаемся напротив массивных металлических дверей. Я бросаю взгляд на Тэйта, но он уже выходит из машины и направляется к моей дверце. Открыв ее, подает мне руку, чтобы помочь выйти.

– Ты живешь здесь один? – спрашиваю я.

Он ведет меня к дому по дорожке из белого гравия.

– Да, раньше здесь были и другие люди… Теперь остался только Хэнк, но он живет в гостевом доме.

– Кто такой Хэнк?

Словно по команде одна из громоздких дверей дома широко распахивается, и за ней появляется мощный широкоплечий человек.

– Привет, Ти, – говорит он. Они приветствуют друг друга, небрежно стукнув кулаком о кулак. Хэнк высокий и крепкий, у него бритая голова, а шея широкая, как телеграфный столб. Но улыбается он легко и приветливо.

– Шарлотта, – обращается ко мне Тэйт. – Это Хэнк, мой телохранитель.

– Так это та самая Шарлотта, которая мучила моего мальчика, – говорит Хэнк, целуя мою левую руку. – Рад, что ты не стала упрощать ему задачу. Его порой нужно держать в узде.

– Делаю, что могу, – улыбаюсь я.

– Не думаю, что мне понравится, если вы двое сговоритесь против меня, – шутит Тэйт и тянет меня за собой.

– На сегодня все, Ти? – спрашивает Хэнк, когда мы оказываемся в холле.

– Думаю, да, – отвечает Тэйт, скользнув по мне взглядом.

– Тогда поставлю машину в гараж. Дай знать, если она тебе понадобится.

– Спасибо, Хэнк.

– Рад знакомству, Шарлотта, – добавляет телохранитель.

– Взаимно.

Хэнк выходит на улицу, закрыв за собой дверь. А я застываю на месте, потрясенная пространством дома. Впечатляющего вида каменные стены устремляются ввысь, как в музее современного искусства. Окна начинаются у самого пола и доходят до потолка. Дом освещен мягким золотистым сиянием, который струится из каждой щели и ниши в стенах, будто они сами светятся.

Мы проходим через гостиную, в углу которой стоит большой белый рояль. Его поверхность настолько блестящая, что отражает падающий на нее свет. Все кажется чистым, накрахмаленным и безукоризненным. Даже слишком. В доме нет рамок с фотографиями членов семьи и друзей, никаких признаков того, что здесь кто-то живет.

На одной из стен висит несколько золотых и платиновых дисков – под каждым из них выгравировано название альбома. Все это кажется каким-то нереальным. Внезапно меня как ударило – я здесь.

Я в доме Тэйта Коллинза.