Глава 8
Мия
Не могу поверить.
Я только что призналась Джордану – парню, с которым едва знакома, – что Форбс меня ударил. А еще рассказала ему про свою мать. Про то, что она меня бросила. Что я проехала через семь штатов, чтобы найти ее, а она даже не живет по тому адресу, который у меня есть.
Какая же я дура.
Почему не проверила прежде, чем предприняла свою жалкую попытку найти ее?
А что мне было делать? Вернуться в свою квартиру и заниматься групповым сексом вместе с Форбсом?
Ну уж нет.
Джордан, наверное, думает, что я ходячая неприятность. И идиотка.
Он прав в обоих случаях.
Пожалуй, лучше убраться отсюда. Вернусь в гостиницу, возьму свои вещи и уеду… куда?
Просто найду другой отель, а потом решу, как мне быть дальше.
Надеюсь, он никому не скажет о том, что узнал: что Форбс меня ударил. Впрочем, с какой стати? На сплетника он не похож. Правда, он сказал, что его отец служил в полиции. А что, если?..
Нет, об этом я должна бы сама сообщить в полицию, но вряд ли местные полицейские станут беспокоиться о приезжей, которой кто-то подбил глаз.
И все равно я должна уехать. Немедленно.
Я собралась было подняться, извиниться и помчаться прочь, как он вдруг сказал:
– Хочешь, я помогу тебе найти твою маму?
Что2? Он готов помочь найти мою мать?
Несколько минут назад он вызывался вышибить дух из Форбса, чем буквально сразил меня наповал, так что я едва не расплакалась. Никто никогда прежде не предлагал мне такую помощь. Тем более мужчина, что особенно поразительно и трогательно.
И теперь вот это…
Он предлагает мне помочь с поисками моей мамы…
Его доброта не знает границ.
Он готов пожертвовать своим временем, чтобы помочь мне. Почему?
Может быть, потому, что он действительно хороший парень, Мия.
От его доброты у меня комок подступил к горлу.
– Правда поможешь? – спрашиваю я, стараясь говорить ровно. С надеждой в голосе. – Я даже не знаю, с чего начать, а ты знаешь местных жителей, знаешь, к кому обратиться.
Ну вот, теперь еще и лепечу, как младенец. Великолепно.
– Конечно, – подтверждает он. – Как я сказал, я в долгу перед тобой за то, что ты помогла Дозеру.
Он помогает мне, потому что я помогла ему. Даже если это так, что в том плохого? Его это не характеризует как недостойного человека.
– Ты ничего мне не должен, Джордан. Я сама хотела помочь.
– Вот и я хочу тебе помочь, – говорит он. Голос у него такой теплый и чудесный, что я невольно расплываюсь в глупой улыбке.
– Что ж, спасибо. Я с радостью приму твою помощь.
– Вот и хорошо. – Он улыбается.
Он такой славный.
И красивый.
Внезапно меня одолело желание протянуть руку и коснуться его лица.
Я сжала ладони, вдавилась руками в колени.
С минуту мы сидим молча, потом Джордан говорит:
– Долго они еще будут возиться?
Я смотрю на часы, висящие на стене, словно это может помочь.
– Думаю, скоро закончат. Ему, наверно, делают рентген лапы и, полагаю, грудной клетки тоже, проверяют, не сломаны ли ребра.
Он улыбается мне.
– Что? – говорю я, чуть смутившись.
– Ничего. – Он качает головой. – Просто ты становишься совсем другой, когда говоришь на медицинские темы. Голос у тебя, как…
– Как у доктора? – усмехаюсь я.
– Ага. – Он смеется. – Как у доктора.
– Ну, я еще не доктор… если вообще им стану, – тихо добавляю я.
– А в чем проблема?
Я бросаю на него взгляд, не зная, что сказать, и вообще не понимая, зачем я это ляпнула. Потом Джордан поднимает глаза, глядя поверх моей головы. Затем быстро переводит взгляд на меня, опускает его на мои темные очки. Услышав приближающиеся шаги, я надеваю очки и беззвучно, одними губами, благодарю Джордана.
Он едва заметно кивает, потом поднимается со стула. Я тоже встаю.
– Ну как он? – спрашивает Джордан доктора Калли.
– Ваш пес – молодчина. Пока еще спит под наркозом, но скоро очнется. Лапа у него сломана, как вы и установили. – Он устремляет взгляд на меня, потом снова обращает его на Джордана. – Дело в том, что кость сломана в двух местах, и мне пришлось зафиксировать ее с помощью штифтов, чтобы она правильно срослась.
– Но опасности нет? – уточняет Джордан с тревогой в голосе. Меня это растрогало до глубины души.
– Абсолютно. Я наложил на лапу гипс. Ее нужно держать в состоянии покоя. Месяца через полтора придете, и я удалю фиксатор. А так, он придет в себя с минуты на минуту.
– Когда можно забрать его домой?
– Сейчас он отходит от наркоза. Я хочу подержать его здесь до конца дня, понаблюдать. Приходите за ним позже.
– В котором часу?
Доктор Калли смотрит на свои часы.
– Скажем, в половине пятого. К этому времени он уже полностью очухается.
К нам подходит Пенни.
– Пройдемте со мной, пожалуйста, мне нужно кое-что уточнить у вас, – обращается она к Джордану.
– Конечно, – говорит он.
Я собираюсь последовать за ним, но доктор Калли меня останавливает.
– Вы абсолютно правильно поставили диагноз. И повязку наложили великолепно. Из вас получится хороший врач. – Он искренне улыбается мне. Жаль, что я не разделяю его оптимизма.
Я не хочу становиться хорошим врачом. Не хочу быть творением Оливера.
– Спасибо, – благодарю его я, опуская глаза.
– Что ж… удачи вам в дальнейшей учебе.
– Спасибо, – киваю я.
– Ладно. Пожалуй, мне пора.
Я смотрю на его удаляющуюся спину, потом перевожу взгляд на Джордана и иду к нему. Он как раз закончил. Спрашивает:
– Готова?
– Да.
Я следую за ним к его автомобилю.
– Есть хочешь? – спрашивает он, когда мы садимся в машину.
Я кладу ладонь на свой пустой желудок.
– Немного.
– Ничего удивительного. Ты же не завтракала.
– Прости. Обычно я не сплю допоздна, но вчера очень устала. Надеюсь, ты ничего не готовил.
– Не-а. – Он качает головой. – Поедем перехватим что-нибудь на обед.
Джордан трогается с места, выезжает на дорогу и начинает крутить радио.
Я снимаю очки и оглядываю салон. До сего дня я ни разу не сидела в «Мустанге». Очень хорошая машина. Классная. Да, вчера я сравнила ее с «виагрой», но теперь, когда я немного узнала Джордана, думаю, он не нуждается в средствах для усиления потенции. Я, конечно, не видела его «в деле», но вид у него уверенный, и этот автомобиль идеально ему подходит. Отражает его уверенность и обаяние.
– Красивый автомобиль, – похвалила я.
Найдя подходящую радиостанцию, Джордан снова кладет руки на руль.
– Спасибо. Я его выиграл.
– Выиграл? В лотерею что ли? – поддразнивающим тоном осведомилась я.
– Нет, – рассмеялся Джордан, – в карты. В покер.
– Вот это да! Повезло так повезло, – восхищенно протянула я.
Убрав с руля правую руку, он разминает пальцы. Дьявольская улыбка появляется на его губах.
– Не то слово, детка.
Детка? Ничего себе! Он что?..
Заигрывает со мной?
Нет. Исключено.
И все равно мои щеки покрылись румянцем.
Делая вид, будто его слова не возымели на меня абсолютно никакого действия, я прокашлялась.
– Ты любишь играть в карты?
– Раньше играл. – сказал, как отрезал. Во мне мгновенно взыграло любопытство.
Вообще-то, я не люблю совать нос в чужие дела. Не задаю лишних вопросов – не хочу, чтобы в ответ меня вызывали на откровенность. Но ему уже известно про Форбса, да и есть в Джордане нечто такое, что порождает во мне желание узнать о нем больше. У меня такое чувство, что я могу часами сидеть и слушать его, и мне не надоест.
– Раньше? – уточняю я.
Его пальцы неугомонно барабанят по рулевому колесу.
– Я немного увлекался азартными играми. В карты любил играть. После смерти мамы… э… мое увлечение переросло в пристрастие.
– У тебя мама умерла. – Я прижала ладонь к груди. – Боже, мне так жаль, Джордан.
Он тряхнул головой.
– Мы с тобой оба потеряли родителей. Пожалуй, в этом мы с тобой схожи.
– Лучше не иметь такой схожести, – замечаю я.
Не могу же я ему сказать, что тот день, когда умер Оливер, стал самым счастливым днем в моей жизни.
Джордан никогда не поймет.
– Да уж, – тихо отозвался он.
– От чего она умерла? Не хочешь – не отвечай.
Он качнул головой, взгляд устремлен вперед, прикован к какой-то невидимой точке.
– Рак легких. Четвертая степень. За свою жизнь не выкурила ни одной сигареты. Я был в отъезде, путешествовал с друзьями по Юго-Восточной Азии. Отец позвонил, сказал, что она заболела. Я сразу же вернулся домой. Ее прооперировали… сделали химию… не помогло.
Его плечи приподнялись от тяжелого вздоха.
– Когда она умерла, я… м-м… в общем, было тяжело. Можно сказать, жизнь превратилась в сплошной бред.
Джордан бросил на меня быстрый взгляд, полный грусти, и снова стал смотреть на дорогу.
– Потом прозвенел тревожный звоночек, и я пересмотрел свои взгляды на жизнь. И вот теперь перед тобой абсолютно другой человек, почти что ответственный. – Улыбаясь, он проводит рукой вдоль своего тела, но я вижу, что веселость его притворная.
И тогда я поняла, что он тоже надломлен. Не так, как я, но в нем определенно есть какая-то трещина. Кажется, что он несет на себе тяжелый груз вины за смерть матери.
Я повернулась в пассажирском кресле к нему лицом.
– С прежним Джорданом я не знакома, а нынешний – очень добрый человек.
Он смеется, но так, будто иронизирует над самим собой. Самоуничижительно.
– Ну да, добрый. Это точно.
– По-моему, да. И, знаешь… э… это важно. Для меня. – Я принялась теребить губу, глубоко вздохнула.
Он снова глянул на меня, и наши взгляды не просто встретились. Они сомкнулись.
Я зарделась. Во рту пересохло. Пульс участился.
У меня вдруг возникло непреодолимое желание поцеловать его.
Оторвав от него взгляд, я приняла прежнее положение в кресле, лицом вперед, и принялась снимать с джинсов воображаемые пушинки. Остальную дорогу до кафе мы ехали молча.
Когда мы остановились, я надела солнцезащитные очки и вышла из машины.
– Я ужинала здесь вчера вечером, – бросила я ему через плечо.
– Знаю.
Я повернулась как ошпаренная, каждый мускул в моем теле окаменел от напряжения.
– Откуда? – Я знаю, что задала свой вопрос резким тоном, но ничего не могла с собой поделать.
Джордан чуть нахмурился. Положил руку на крышу машины, объяснил:
– Бет, официантка, что обслуживала тебя вчера, она моя добрая приятельница. Позвонила мне, предупредила, что ты едешь.
– Ах, ну да. – Слишком бурно реагируешь, Мия.
Проведя рукой по волосам, я рассмеялась, но как-то натужно.
– Тогда понятно, почему она порекомендовала твой отель, раз вы друзья. Как же иначе? Нет, конечно, она послала меня не в дрянной отель, наоборот. У вас замечательная гостиница. Лучшая из тех, в которых я когда-либо останавливалась.
Боже всемогущий. Умолкни уже. Немедленно.
Мне нужно кляп в рот вставлять, когда он рядом.
Джордан хмыкнул. Обойдя машину, подошел ко мне. В руке – вроде как клетчатая рубашка.
– Надень-ка вот это. – Он кивком показывает на мой оголенный живот.
Боже, поверить не могу! Как я забыла, что на мне разодранная футболка? Совсем на меня не похоже. Обычно я тщательно слежу за тем, как я одета. Рефлекс выработался – «благодаря» отцу.
И Форбсу.
Обеими руками я мгновенно прикрываю верхнюю часть живота. Потом отнимаю одну руку от оголенного участка тела, беру из его рук рубашку.
– Спасибо, – благодарю я, надевая рубашку. Она пропитана мужским запахом. Древесным. Его запахом. Вряд ли я когда-нибудь захочу снова снять ее.
Подступив ко мне, Джордан начинает застегивать на мне свою рубашку.
– А то подумают, что это я тебя терзал, – тихо говорит он с улыбкой.
Я ощущаю ее каждой клеточкой своего существа.
Стою не шевелясь. Молча смотрю на него, наблюдаю, как его взгляд останавливается на каждой пуговице, которую он застегивает. Смотрю, напоминая себе, что нужно дышать.
Его проворные пальцы очень скоро застегнули на мне рубашку до самого верха. Он поднимает на меня глаза.
Я стараюсь не замечать, что он дышит чуть прерывисто, как и я. Или что его рука задержалась на рубашке, почти у самой моей груди, хотя все пуговицы уже застегнуты.
– Спасибо, – говорю я срывающимся шепотом, сглотнув комок в горле.
Кивнув, он отступает от меня.
– Ну, пойдем тебя кормить.
С гулко бьющимся сердцем я иду за Джорданом в кафе. Он не ждет, когда его проведут за столик, а идет мимо пустующей стойки хозяйки зала. Я следую за ним. Мне все еще немного не по себе после застегивания пуговиц.
Джордан жестом предлагает мне сесть первой. Я сажусь в кабинку. Он устраивается напротив меня.
Я вижу, что к нам направляется Бет. Ее хорошенькое личико нахмурено.
Она не рада тому, что видит его здесь со мной, и у меня закрадывается подозрение, что они, возможно, больше чем друзья. И я не в восторге от того, какие чувства вызывает у меня эта мысль.
Ревность.
Неловкость.
Ревность.
– Привет. – Бет ерошит Джордану волосы.
– Оставь в покое мои волосы! – Он со смехом смахивает с себя ее руку.
Она хлопает его по плечу.
– Не волнуйся, ты все такой же хорошенький. – Она глянула на меня, снова смотрит на него.
– Бет, сколько раз тебе говорить, что мужчины не бывают хорошенькими?! Мы сексуальные. Великолепные. Обалденные. Но не хорошенькие.
Бет, глянув на меня, закатывает глаза. Я невольно рассмеялась.
Джордан улыбается мне.
Я чувствую тепло его улыбки. Особенно в нижней части своего тела.
– Бет, с Мией ты уже знакома. – Он жестом показывает на меня.
– Знакома. – Она улыбается. Искренне. И я немного успокаиваюсь.
– Спасибо, что порекомендовали мне этот отель, – говорю я ей.
Она снова смотрит на Джордана, но тот смотрит на меня. И она тоже обращает на меня свой взгляд. Я замечаю в ее глазах интерес и, возможно, иронию.
Во мне просыпается любопытство.
– Не за что. – Она снова улыбается и обращается к Джордану: – Не думала, что сегодня увижу тебя здесь.
Он мрачнеет.
– Какая-то сволочь на машине сбила Дозера.
– О господи! – Бет закрывает ладонью рот. Садится подле Джордана, заставляя его подвинуться. – И как он?
– Вроде бы ничего. Спасибо Мие. – Джордан кивает в мою сторону.
Я чувствую, как мои щеки обдал жар.
– Я ничего такого не сделала. Правда.
– Не скромничай. – Джордан мельком глянул на меня и повернулся к Бет. – Она осмотрела его, выявила, что у него сломана лапа, и наложила на нее жесткую повязку, разодрав свою футболку. Мия учится на врача, – сообщил он ей.
– Ничего себе, – протянула Бет, глянув на меня.
От смущения я заерзала на сиденье. И сам этот разговор, и похвальные речи в мой адрес вызывают у меня неловкость. Мне не нравится, что я оказалась в центре внимания.
– Теперь понятно, почему на тебе одна из рубашек Джордана, – с усмешкой добавляет Бет.
К моему лицу мгновенно приливает кровь.
– Ну да. – Опустив глаза на рубашку, я принимаюсь теребить пуговицы, пытаясь спрятать свое лицо.
– Ты нас покормишь? Мия ничего не ела со вчерашнего вечера, – объясняет Джордан, меняя тему разговора. Очевидно, заметил, что эта дурацкая беседа вгоняет меня в краску. – Она не успела позавтракать, помогала мне с Дозером, вот я и привел ее сюда на обед. Потом надо будет его забрать.
– Конечно, – кивает Бет. – Так Дозер поправится?
– Да. Все будет хорошо.
– Отлично. – Бет треплет Джордана по плечу и встает из-за столика. – Сейчас принесу вам что-нибудь поесть. Похоже, вам обоим нужно подкрепиться. Тебе как обычно, Джордан?
– Да.
– Мия, а ты что будешь? – Она смотрит на меня.
Я беру со стола меню, быстро просматриваю его.
– А мне сандвич с салатом и курицей и диетическую колу, пожалуйста.
– Заметано, – улыбается Бет. – Сейчас принесу.
Она идет на кухню. Я провожаю ее взглядом. Джордан сдвинулся на скамейке, снова сев строго напротив меня.
Положил руки на стол и, склонив набок голову, пристально смотрит на меня. Осознав, что снова щиплю свою губу, я убираю руки на колени.
– Ты так делаешь, когда нервничаешь. – Это не вопрос.
Я киваю.
– Сейчас ты нервничаешь. Почему?
Пытаясь сесть прямее, я стараюсь смотреть куда угодно, только не на него.
– Не знаю.
Он подался вперед за столом, сцепил ладони.
– Тебе не надо бояться меня, Мия.
– Знаю, – киваю я, встретив его теплый взгляд.
– Вот и хорошо. – Улыбаясь, Джордан снова откидывается на спинку скамьи. – Я тут все думал, как нам найти твою маму. – Он берет из стакана пакетик с сахаром, теребит его в руках. – Наверно, лучше начать со стандартных поисковых программ – Google, White Pages, Public Records.
– Хороший план.
Конечно, хороший. Для меня любой план хороший, потому что сама я понятия не имею, как искать свою сбежавшую мать.
Положив сахар на стол, Джордан достает из кармана сотовый телефон.
– Что ж, тогда начнем.
– Прямо сейчас? – Я смотрю ему в глаза.
– Зачем откладывать на завтра… впрочем, если ты хочешь подождать?..
– Нет. Давай прямо сейчас. – Я натянуто улыбаюсь, сознавая, что мой голос звучит неестественно.
– Точно?
– Точно. – Я абсолютно уверена, что ответила резче, чем намеревалась. Я просто боюсь. Хочу найти маму, но меня пугает неизвестность.
Джордан озадаченно и одновременно с сочувствием во взгляде смотрит на меня.
Я смотрю на него, пока хватает сил выносить его сочувственный взгляд. Ненавижу сочувствие.
Отвернувшись, я устремляю взгляд в окно.
– Ладно. – Он протяжно вздыхает. – Начнем с информации из открытых источников.
– Конечно, – мямлю я. Я нервничаю и не знаю, куда девать руки, поэтому складываю их на животе, а живот тоже крутит.
Чувствую, что сейчас сорвусь.
– Так как, говоришь, звали твою маму?
– Анна Монро.
Он снова что-то набирает на клавиатуре. Страх и паника усиливаются.
Мне кажется, я не готова к этому. Меня так и подмывает вскочить из-за стола и броситься прочь.
Мне необходимо уйти. Необходимо поесть. Необходимо побыть одной.
Джордан снова громко вздыхает, притягивая к себе мое внимание. Хмурится в задумчивости. Какой же он красавчик. И внезапно все мое внимание сосредоточено на нем.
– Я задал поиск по Колорадо и Нью-Мексико – это соседний штат, и я подумал, что там тоже стоит проверить, – и поисковая система выдала мне десять Анн Монро. Ни одна из них не живет в Дуранго. Но три проживают в соседних городах. Одна в Монтрозе. Одна – в Ганнингтоне. И одна – в Фармингтоне в Нью-Мексико, это в часе езды от нас. Думаю, с них и начнем.
Джордан кладет телефон на стол и проводит ладонью по волосам, встречая мой взгляд, прикованный к нему.
Его золотистые глаза лучатся теплом, заставляя мое сердце биться быстрей.
– Можно скачать о них всю информацию: адреса и прочее. Я займусь этим, когда вернемся в отель.
Мне нравится, как он мыслит. Сама я никогда не додумалась бы искать в Нью-Мексико.
Хоть мне и страшно, я ужасно рада, что Джордан вызвался мне помочь. Думаю, с его помощью я гораздо быстрее отыщу маму.
– Спасибо, что помогаешь мне.
– Слушай, хватит меня благодарить. Я делаю только то, что хочу. А я хочу помочь тебе, договорились?
Никто никогда не говорил и не обращался со мной так, как он. Будто я достойный человек. Что-то значу в этой жизни.
От этого сердце наполняется теплотой, оживает. Я чувствую себя энергичной как никогда.
Мы с Джорданом едва знакомы, но это совершенно не важно, когда я сижу сейчас здесь рядом с ним.
Мне страшно. Но это приятный страх.
Мне нравится то, что я чувствую. Нравится он.
– Договорились, – улыбаюсь я.
