Глава 9
Джордан
Я сказал Мие, что теперь я не такой, как раньше. Что я образумился. В общем-то, да. В азартные игры я больше не играю, но…
Если б она знала, почему я перестал играть на деньги, сочла бы меня самым низким из подлецов.
Я стараюсь вести себя разумно, стараюсь не вляпываться в неприятности, но они, похоже, преследуют меня по пятам. Или, может, я сам их притягиваю как магнит.
Никаких «может». Так и есть.
Даже после всего того, что случилось, я по-прежнему порчу отцу жизнь.
Думая не головой, а исключительно одним местом, связался с замужней женщиной, а потом в гостиницу явился ее рассвирепевший муж.
Слава богу, в тот момент отца там не было. И пусть позже он все равно узнал, я был рад, что при скандале он не присутствовал. Не хочу, чтобы он снова страдал из-за меня. Он и так уже много потерял по моей вине.
Хотя меня он ни разу не упрекнул. Знаю, он ни слова не скажет об этом. Отец никогда и не намекнет, что я не оправдываю его надежд, но я-то знаю.
Хорошо еще, что инцидент с обманутым мужем не вылился в драку – благодаря Бет и ее способности успокаивать рассерженных мужчин.
Но отрываться так я больше не вправе.
Беда в том, что я не знаю, как быть хорошим. С азартными играми я завязал, их мне заменяют женщины. Мне необходимо чем-то занимать свой разум, когда меня тянет к игорному столу, что бывает часто.
Сексуальные забавы помогают. Так что и трахаюсь я тоже часто.
Просто нужно быть осторожным в выборе объекта сексуальных забав, ведь я не хочу расстраивать отца.
Значит, это должны быть незамужние женщины. И не постояльцы отеля – значит, и не Мия Монро.
Я должен держаться от нее на расстоянии. На то есть масса причин, и их список постоянно растет.
Она остановилась в нашем отеле. И проблем у нее выше крыши. Но, главное, она слишком хороша для такого, как я.
Интрижка с Мией ни к чему хорошему не приведет. Нет, свои прелести, конечно, будут, но после того, как я вознесусь к небесам на пике физического наслаждения, реальность со всей силы шмякнет меня о землю.
Мия заслуживает больше того, что я мог бы ей дать.
И, по-моему, я неплохо справляюсь с поставленной задачей. Общаюсь с ней уже сколько времени – и ничего. Да, знаю, вы скажете: ты еще одного дня не провел в ее компании. Но, поверьте, то, что я не попытался затащить ее в постель, – для меня своего рода подвиг.
Только раз допустил промах: некоторое время назад, в машине, стал с ней заигрывать. Но это ерунда в сравнении с моей обычной напористостью.
Просто не смог отказать себе в удовольствии. И какое у нее было лицо… такое чертовски привлекательное. Щечки порозовели, в глазах – удивление и смущение. Можно подумать, будто прежде с ней никто никогда не флиртовал. В это очень трудно поверить, учитывая ее внешние данные.
Мы вернулись в отель, я на кухне – варю кофе. После обеда у нас оставался еще час до того времени, когда можно ехать за Дозером. Поэтому я привез Мию в гостиницу и загрузил всю найденную в Сети информацию. Распечатал, когда Мия пошла в свой номер, чтобы сменить разодранную футболку.
Перед тем как уйти, она вернула мне мою рубашку. Не постыжусь признаться, что я разок понюхал ее, когда она удалилась.
Рубашка пахла восхитительно. От одного запаха кончить можно.
Серьезно, будь Мия ароматом во флаконе, я забрызгал бы им все свои подушки. И одежду. Черт, и себя самого тоже.
Когда она вернулась из номера, я заметил, что она успела принять душ: волосы еще чуть влажные, сама источает аромат ванили. Одета в бледно-розовый топ с круглым вырезом и облегающие джинсы. Мой член чуть штаны не продырявил. Выглядела она сногсшибательно.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы обрести ясность мысли. Потом я сел рядом с ней и стал просматривать выуженную из Интернета информацию, объясняя ей, что я распечатал. Она слушала молча, и я оставил ее на крыльце, решив, что, наверно, ей надо немного посидеть одной и подумать.
Поэтому сейчас я на кухне варю кофе.
Полагаю, ей есть о чем поразмыслить. Даже представить нельзя, каково это – знать, что тебя бросила мать.
Меня матери не бросали – они умерли.
Моя родная мать, Эбби, умерла при родах. У нее были проблемы с сердцем, о которых никто не знал, и, когда она рожала меня, сердце ее не выдержало напряжения.
Эбби и отец женаты не были. Они были молоды, у них были серьезные отношения, но отец не пользовался презервативами, и вот спустя девять месяцев – привет, Джордан.
После смерти Эбби отец растил меня один, с помощью дедушки. Когда мне было два года, в город вернулась моя мачеха, которую я всегда называл мамой, потому что никакой другой мамы я не знал. Они с отцом сошлись. Папа с мамой полюбили друг друга еще в детстве. Потом мама поступила в колледж и уехала из города, а отец остался здесь, окончил полицейскую академию. Перед ее отъездом они расстались. Тогда-то папа и встретил Эбби, и на свет появился я.
Четыре года назад ушла и мама, и с тех пор отец на других женщин не смотрит.
На его долю выпало немало несчастий. Он похоронил двух любимых женщин. Думаю, с их смертью он утратил веру в любовь. Вполне понятно.
Вот почему и я не женюсь. Женщин рассматриваю лишь как средство для удовлетворения своих сексуальных потребностей.
Звонит телефон.
– «Золотые дубы».
– Привет, сын. Как дела?
– Привет, папа. Нормально. Как дедушка? Уже свел тебя с ума?
– Конечно, – смеется он. – Ты же знаешь деда. Как дела в отеле?
– Нормально. Постоялица у нас сейчас. На две недели заселилась.
– Постоялица? – Молчание. – С тобой сейчас в гостинице живет женщина?
– Да, папа, – вздыхаю я.
– Она одна?
– Угу.
– Сколько ей лет?
– Не знаю. Наверно, она моего возраста или, может, на несколько лет моложе.
– Парень у нее есть?
– Господи, папа. – Я снова вздыхаю. – Откуда мне знать? – Ложь. – Ее личная жизнь меня не интересует. Я не собираюсь к ней подкатывать, ясно? Она не в моем вкусе.
Маленькая ложь. Мия не принадлежит к тому типу женщин, которые обычно меня привлекают. Ей вообще нет равных.
– Все девушки в твоем вкусе, Джордан.
– Ну это ты загнул! – усмехаюсь я. – Если некрасивая, ни за что не стану связываться! Блин, папа, за кого ты меня принимаешь!
– Господи, Джордан, ну что ты все время сквернословишь?
– Так, блин, надо.
И как только родителям удается в считаные секунды превратить тебя из взрослого мужчины в подростка?
– Значит, она некрасивая? – снова начинает отец.
– Кто? – прикидываюсь я.
Он громко вздыхает.
– Та девушка, которую ты не собираешься затащить в постель.
– Ну… не то чтобы некрасивая…
Он смеется. Во весь голос.
Достал.
– Послушай, я знаю, для тебя я полный лузер, и это моя вина, но я вполне способен держать свои руки при себе. Эту девушку я пальцем не трону. Она – наша гостья. Точка.
– Тихо, сынок, успокойся. Во-первых, я не считаю тебя лузером. Ты меня слышишь? Просто тревожусь за тебя. Это родительская привилегия. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, но ты всегда ищешь счастье не там, где нужно. Особенно в последнее время.
Слишком серьезный пошел разговор. Не люблю серьезных разговоров. Тем более с отцом.
Я уперся рукой в стену, уткнулся в нее лбом.
Протяжно вздохнул.
– Папа, у меня все хорошо. Я счастлив. Послушай, мне пора. Передай привет дедушке, ладно?
– Непременно. – Судя по голосу, он унялся, и слава богу. Не хочу, чтобы наша беседа длилась дольше, чем нужно. – Пока, сын. До связи.
Я повесил трубку и только потом сообразил, что забыл сообщить ему про Дозера. Ладно, фиг с ним. Сейчас я не в настроении перезванивать ему. Потом сообщу.
Я несу кофе на улицу. Мия сидит за столом. Очки сняла. Откинувшись на стуле, запрокинула голову и смотрит в небо.
Похоже, я наблюдаю за ней дольше, чем следует.
Она внезапно подняла голову и перехватила мой взгляд.
Делая вид, будто нет ничего странного в том, что я смотрел на нее, подхожу к ней с улыбкой, ставлю кофе на стол.
– Спасибо. – Она улыбается, и у меня такое чувство, словно я получил удар в грудь.
Меня это начинает напрягать. Не ее улыбки, нет… улыбается она очаровательно. Меня раздражает моя реакция на них. На нее.
Я отодвигаю стул, сажусь напротив нее, делаю глоток кофе, ставлю чашку на стол.
– Придумала, с чего начать? – Я киваю на лежащие перед ней распечатки.
Мия тоже глотнула кофе, глядя на меня поверх чашки.
– Пожалуй, лучше начать с Анны, которая живет в Фармингтоне. Это ведь самый большой город, да? На месте мамы, если б мне нужно было уехать, я подалась бы туда. Или, может, вообще в другой штат, чтоб труднее было найти.
Уголки ее губ опущены. У меня больно сжалось… даже не знаю. Просто мне не нравится видеть ее печальной.
– Думай в позитивном ключе, Мия. Начни с того, что мы имеем, и пляши оттуда.
Она подняла на меня глаза.
– Ты прав. Завтра же поеду туда…
– Поедем вместе, – поправляю я.
Я, конечно, предпочел бы не ездить в Фармингтон. После того, что случилось с отцом, этого города я избегаю как чумы. Но я не могу отпустить ее туда одну. Да и маловероятно, что днем я увижу там кого-нибудь из тех, кого не хочу видеть.
Такие типы, как я, выползают только по ночам.
Мия ставит чашку на стол.
– Тебе не обязательно ехать со мной. Ты и так мне помог… да и гостиницу не бросишь.
Откинувшись на стуле, я заношу ногу на ногу, кладя лодыжку на бедро.
– Если ты не заметила, у нас нет большого наплыва клиентов. Ты – моя единственная гостья. Считай, что это входит в пакет услуг.
Я открыто улыбаюсь, чтобы Мия не усмотрела двусмысленности в моих словах.
Она смеется.
Хороший знак.
Приподняв брови, она опять начинает теребить свою чертову губу.
– Хмм… и что же входит в этот пакет услуг?
Ха. Она со мной флиртует. Любопытно.
Чертовски. Любопытно.
– Ничего конкретного. По обстоятельствам.
– А, ну да. – Она не отводит взгляд.
Мне очень нравится, какой оборот принимает наш разговор. Я не должен этому радоваться, но поделать с собой ничего не могу. Мия проявляет заинтересованность, и я буду зондировать почву, пока не пойму, что это значит.
У меня участилось дыхание, и, чтобы скрыть волнение, я глотнул кофе, но глаз с нее не свожу.
– Но в любом случае это значит, что я должен поехать с тобой. Пожалуй, тебе небезопасно ехать одной.
Мия чуть нахмурилась, взгляд ее вспыхнул. Очень сексуально, но это значит, что я ее рассердил. Двигался я в верном направлении, но стоило мне раскрыть свой поганый рот, и я все испортил.
Она сложила на груди руки, отчего ее идеальная грудь, на которую я стараюсь не смотреть, приподнялась.
– Джордан, добираясь сюда, я одна проехала через семь штатов. Уж в соседний город как-нибудь доеду. – Голос у нее раздраженный, она выпятила губу. Я невольно усмехнулся.
До чего же она привлекательна. Меня так и подмывает, отбросив всякую осторожность, взять в ладони ее лицо и прильнуть в поцелуе к ее роскошным губам.
– Понял, не дурак, – говорю я, пряча улыбку. – Ты вполне способна позаботиться о себе. И все же доставь мне это удовольствие. Не забывай, я – сын полицейского и знаю, какие неприятности могут грозить на дороге одинокой женщине. Черт, у меня кожа волдырями покрывается, как представлю, что ты ехала сюда одна. И это – неприятное зрелище. Ты же не хочешь, чтобы я по твоей милости превратился в урода? В безобразное чудище, наводящее страх на малых детей. – Я скорчил гримасу, и она рассмеялась.
Я шучу, ибо не хочу подавить в ней чувство уверенности и независимости, которое ей необходимо демонстрировать, – чувство уверенности, которого лишил ее тот подонок, подняв на нее руку.
Но и отпустить ее в Фармингтон одну я не могу.
Уткнувшись взглядом в стол, она кончиком пальца водит по бороздке на его деревянной поверхности. Я уже знаю, какое бывает у нее лицо, когда она что-то обдумывает. Сейчас у нее именно такое выражение.
Она поднимает голову, смотрит на меня пристально.
– Я не хочу, чтобы твое красивое лицо обезобразилось по моей милости, поэтому… так и быть, едем вместе.
– По-твоему, у меня красивое лицо? – Я улыбаюсь, склонив набок голову.
Разумеется, я поймал ее на слове. И, конечно же, хочу услышать ответ на свой вопрос. Мия – единственная женщина, у которой я спросил, находит ли она меня привлекательным.
У нее почти всегда такое непроницаемое лицо, что невозможно определить, о чем она думает.
Меня это сводит с ума, и это еще мягко сказано.
Как я и ожидал, она покраснела. Никогда не встречал столь застенчивой девушки.
Такой девушки я вообще не встречал. Она не похожа на других. Непритязательна, особенно в том, что касается ее самой. И ведь понятия не имеет, до чего она восхитительна, но я хочу, чтобы она это знала. Жаль только, никак не соображу, как ей сказать.
– Э… м-м… ну… – Приклеившись взглядом к чашке кофе, что стоит перед ней, она проводит рукой по волосам. – У тебя приятное лицо. Бывает и хуже.
– Сочту это за комплимент, – улыбаюсь я. На самом деле мне хочется пуститься в пляс. – У тебя тоже приятное лицо, Мия. Очень приятное.
Она резко втянула в себя воздух, кожа в вырезе майки порозовела. Я ее волную.
Черт возьми!
– Спасибо, – тихо произносит она, кусая дрогнувшие в улыбке губы.
– У тебя с этим серьезная проблема.
– С чем? – Ее взгляд метнулся к моему лицу, тепло в них угасает.
Я с трудом сдержался, чтобы не нахмуриться, поскольку знаю, чем вызвана эта ее реакция – подозрительность к тому, что я говорю и делаю. Но мне это не нравится. То, что этот мерзавец сотворил с ней, лишил ее уверенности в себе… а я ведь даже половины не знаю. Молюсь только, чтобы это был просто подбитый глаз и ничего более.
– Ты все время говоришь «спасибо», – объясняю я.
– О. Хорошие манеры… Их в меня вдолбили. – Беззаботная искренность в ее голосе не соответствует выражению ее глаз.
Если б я пристально не смотрел на нее, не заметил бы, как затуманился ее взгляд, но я заметил, и на сердце у меня стало как-то тревожно.
Нет, тут явно что-то еще… не только этот синяк от ее бывшего. Внутри у меня все закипело.
Я хочу знать остальное… мне это необходимо, чтобы помочь ей. Но спросить прямо не могу. Не хочу снова расстраивать ее. Придется ждать, когда она сама захочет поделиться со мной своими бедами.
Если вообще захочет.
– Тебе незачем со мной миндальничать. – Я придал голосу беспечность, пытаясь отвлечь ее от плохих воспоминаний. – Если ты заметила, я не очень-то стремлюсь блистать хорошими манерами.
Ее губы слегка изгибаются в полуулыбке.
– Не знаю. На мой взгляд, ты достаточно воспитанный.
Я вскинул брови.
– Я сквернословлю. Чертыхаюсь постоянно.
Она смеется. От ее смеха становится легче на душе.
– Ты действительно много сквернословишь, но у тебя это так смачно получается, мне нравится.
– Нравится? Это что-то новенькое. Отцу моему скажи. Вряд ли он с тобой согласится. По его мнению, сквернословить перед клиентами – это табу, – говорю я с притворным смущением в голосе, пожимая плечами.
Не знаю, что ее рассмешило, но она вдруг запрокинула голову и расхохоталась. По-настоящему так, от души. И настолько заразительно, заливисто, что я тоже начал смеяться.
Схватившись за живот, она пытается перевести дух. Резким движением руки убирает с лица челку.
Ее голубые глаза блестят.
Она как поэзия. Как небо в жаркий летний день. Как туз в игре, которую мне нужно выиграть.
Ну, в общем, вы поняли.
Она прекрасна.
– Ты забавный, – улыбается она. – Мне с тобой весело.
Постойте. Тут нужно пояснить. Я не против прослыть шутником, но деревенский дурачок – не мой профиль.
– В каком смысле «забавный»? Веселый или ненормальный?
Она подается вперед всем телом, кладет локти на стол, опускает подбородок в ладони, поджимает губы. Я чувствую, что меня оценивают. Никогда еще ни одна женщина не смотрела на меня так. Не было и такого, чтобы женщина сразу не ответила на мой вопрос. Мне даже стало немного не по себе.
– Веселый, – наконец отвечает она.
Спасибо и на этом.
– Ты находчивый, непосредственный, не суетишься без дела. В общем, приятный во всех отношениях.
– Ну вот, если б я не знал, что ты имеешь в виду, подумал бы, что ты сочла меня заурядным… – шутливо произнес я.
Покусывая губу, она бросает на меня взгляд. Такой жгучий.
– Ну уж нет.
– Сочту это за комплимент.
– Это и есть комплимент. – Я замечаю, что она понизила голос. Что ее дыхание чуть участилось, и видимая в вырезе майки верхняя часть ее великолепной груди снова порозовела.
Между нами нарастает ощутимое возбуждение. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не схватить ее в свои объятия. Это мне стоит огромных усилий.
Черт, как же мне хочется прижать ее к себе, и то, как она смотрит на меня…
Она меня хочет.
Поверьте, я знаю, когда женщина хочет меня – уж в этом-то я разбираюсь. И Мия точно меня хочет.
Я снова встречаю ее взгляд, и в глаза мне сразу бросается синяк на ее лице.
Увы.
Она такая хрупкая.
И горя, должно быть, немало повидала. Я не тот, кто ей нужен.
Отодвинувшись на стуле от стола, я встаю. Мия поднимает на меня глаза. Я абсолютно уверен, что в них промелькнуло разочарование. От этого настроение у меня улучшается и ухудшается одновременно.
Опять я все испортил, да?
– Пора Дозера забирать. – В подтверждение своих слов я смотрю на часы.
– Можно мне поехать с тобой? Я бы хотела сама посмотреть, как он, – просит она своим чертовски мелодичным голосом.
Он заполняет мое сознание, как некое физическое тело.
Я хочу отказать, ибо мне нужно развеяться, отключиться от нее, от мыслей о том, чем я хочу с ней заняться…
Я открываю рот, чтобы сказать «нет». Но, конечно же, говорю «да».
Стоило мне заглянуть в ее завораживающие голубые глаза, и от моего здравого смысла не осталось и следа.
Потом она улыбается, и я таю.
И ведь даже на член свалить вину не могу, он в этом не участвовал.
* * *
Всю дорогу до ветеринарной клиники мы едем молча. Главным образом, потому, что я не знаю, что ей сказать. Сам себе удивляюсь. Обычно в присутствии женщин я за словом в карман не лезу, но в данный момент голову ломаю, пытаясь понять, что со мной происходит.
Почему Мия так на меня действует?
Может быть, потому, что мне не дает покоя неизвестность.
Если не думать о сексе… да, именно так я и сказал. С ума сойти! Видите, что она со мной делает? Дело в том, что мне нравится разговаривать с ней. Она умна. И интересна. Я испытываю к ней сексуальное влечение, и мне нравится проводить с ней время.
Такого. Прежде. Не. Было.
И меня это напрягает.
Эта девушка медленно, но верно сводит меня с ума, я это чувствую.
Может, просто взять, да переспать с ней, и дело с концом, и плевать на последствия. Она на меня запала, я же видел. Может, если я просто…
– …а разве к ветеринарной клинике не туда? – вывел меня из раздумий голос Мии.
– Что?
– По-моему, ты только что проехал поворот на ветеринарную клинику. – Она показывает через плечо.
Я быстро оглянулся: да, задумавшись о ней, я и впрямь проехал нужный поворот.
– Черт, точно.
Убедившись, что других машин на дороге нет, я резко разворачиваюсь и еду назад. Поворачиваю и скоро останавливаюсь у ветеринарной клиники.
В приемной никого нет. Я звоню в колокольчик, стоящий на столе.
Дверь одного из кабинетов открывается, и из него выходит Пенни.
– Здравствуйте еще раз. – Она лучезарно улыбается. – Дозер уже вас ждет. Присядьте, пожалуйста, сейчас приведу.
Я сажусь рядом с Мией, но весь как на иголках. Сам не пойму, почему нервничаю. Может быть, потому что со вчерашнего вечера постоянно нахожусь в состоянии сексуального возбуждения.
– Все нормально? – спрашивает Мия.
Вслед за ней я смотрю на свою ногу, отстукивающую дробь на полу.
– Да, абсолютно.
– За Дозера переживаешь? – Ласково улыбаясь, она ладонью касается моей руки.
От ее прикосновения меня словно пронзает электрический разряд. От опаляющего жара голова идет кругом.
В самом деле, что за черт?
– За кого? – бормочу я.
Она смотрит на меня озадаченно.
Я открываю рот, но тут же закрываю его, увидев, что Пенни ведет к нам Дозера.
– Принимайте.
Дозер ковыляет ко мне. Лапа его загипсована, морда недовольная. Голова торчит из огромного конусообразного воротника.
Я прячу улыбку. Бедняга. Досталось ему.
– Привет, дружище. – Я подхожу к нему, присаживаюсь рядом на корточки. – Как дела?
Дозер ворчит, тыкается воротником в мое плечо.
– Долго ему это носить? – Я выпрямляюсь во весь рост, забирая у Пенни поводок.
– Зависит от того, как он будет себя вести. Доктор Калли надел ему воротник лишь потому, что он жует повязку.
– Понял, Дозер? Не будешь трогать свою лапу, конус с тебя снимут.
Пес неодобрительно смотрит на меня, потом вырывает поводок из моей руки и ковыляет к Мие.
Я наблюдаю за ними. Она приветствует его без страха. Дозер – крупный пес, и к нему обычно относятся с опаской, но не Мия. Она не вздрогнула, даже когда он, пуская слюни на ее джинсы, положил ей на колени свою огромную голову, неловко, потому что мешал воротник. Ничуть не испугавшись, она принялась возиться с ним, как он просил.
Дозер никогда не ластится к людям, которых он не знает. Обычно он держится от них на расстоянии. Так было всегда. Вероятно, из-за того, что произошло с ним – что именно, я не знаю – до того, как он появился на пороге нашего дома.
Но Мия позаботилась о нем, когда его сбила машина, проявила к нему доброту, которой многие люди просто-напросто лишены. Тем самым она расположила его к себе, да и вообще Мия не может не нравиться. Уж я-то знаю.
Я смотрю, как она чешет ему за ухом, воркует с ним, а Дозер млеет от удовольствия. Счастливчик. Чего бы я ни отдал сейчас, лишь бы она гладила меня. Правда, даже согласился бы, чтоб она чесала мне за ухом, только бы чувствовать на себе ее руки.
Может, и мне ногу сломать?
Словно услышав мои мысли, Мия внезапно поднимает голову и перехватывает мой взгляд.
Ее голубые глаза с любопытством смотрят на меня. Знаю, что должен отвернуться, но не…
Не могу.
Уголки ее губ медленно приподнимаются в улыбке. В свете, струящемся в окно за ее спиной, она похожа на ангела. В жизни не видел более прекрасного существа.
Удар. В. Грудь.
У меня перехватывает дыхание.
– Будьте добры, подпишите документы и оплатите счет, – обращается ко мне Пенни, отвлекая мое внимание от Мии.
– Конечно, – отвечаю я, потирая область сердца.
Если так будет продолжаться, у меня инфаркт случится уже в молодом возрасте.
Кивнув, я следую за Пенни к стойке регистратуры. Даю ей свою кредитку, стараясь не думать о том, как я буду расплачиваться с банком после оплаты счетов ветеринарной клиники, и подписываю два бланка, которые она мне вручает.
Глянув через плечо, вижу, что Мия наблюдает за мной. Явно оценивает меня. Точнее – мою задницу.
Заметив, что я смотрю на нее, быстро отводит взгляд.
Меня охватывает радостное волнение. Я усмехаюсь, как стриптизерша на мальчишнике.
После того как я подписал документы и расплатился деньгами, которых у меня нет, Пенни дала мне пакетик с лекарством для Дозера.
– Здесь обезболивающее. Принимать по одной таблетке три раза в день во время еды. Через месяц ждем вас на прием, посмотрим, как заживает лапа. Сегодня кормить легким ужином, желудок еще слишком чувствителен после анестезии. Воротник и поводок можете взять с собой. Только потом, когда будет время, верните.
– Спасибо. Завтра привезу.
Я записал Дозера на прием через месяц, и талон вместе с кредиткой убрал в бумажник. Сунув в карман пакетик с таблетками, направился к Мие. Дозер так и ластится к ней.
Даже мой пес без ума от нее.
Нет, сам я не без ума.
Черта с два.
Не дождетесь.
Никогда.
– Готовы? – Я беру Дозера за поводок.
Тот, повернув голову, своим огромным воротником отбрасывает мою руку, берет поводок в свою пасть и подает его Мии.
Чудесно, Дозер. Променял меня на какую-то цыпочку. Очевидно, забыл, кто его кормит.
Взяв поводок у него из пасти, Мия гладит пса по голове.
Поднимает глаза на меня, улыбается.
– Ты не против, если я доведу его до машины?
– Не думаю, что у тебя есть выбор. – Я с улыбкой киваю на виляющий хвост Дозера. – По-моему, у тебя появился поклонник.
Она смеется. Более сексуального смеха я не слышал.
– Ну, иметь в поклонниках Дозера очень даже неплохо, но, думаю, ему просто захотелось внимания от нового человека. Хотя вниманием тебя не обходят, – говорит она Дозеру. – Ты ведь у нас вон какой красавчик… верно… еще бы. – Она тискает его морду в своих ладонях, и во мне просыпается зависть к моему псу.
Я завидую собственному псу.
Точно, надо с кем-то перепихнуться.
– Пошли. – Сунув руки в карманы, я выхожу из клиники и иду к машине.
Помогаю Дозеру забраться на заднее сиденье. Поворачиваясь, вижу, что Мия топчется у меня за спиной.
– Может, мне снова с ним сесть? – спрашивает она, кусая нижнюю губу.
Боже, как же мне хочется покусывать ее губы. Облизывать их. Целовать взасос.
Вижу, Дозер поднял голову, навострил уши.
– Сам справится. Садись впереди, рядом со мной. Там места больше.
– Ладно… как скажешь.
Дозер опустил голову, заворчал.
Подавив улыбку, я наблюдаю, как Мия обходит машину, садится в пассажирское кресло. Но, усаживаясь за руль, я, не сдержавшись, самодовольно улыбаюсь Дозеру.
Видели бы вы, как он на меня смотрит… Наверно, цапнул бы, если б мог.
Да-да, Дозер, этот раунд ты проиграл.
Я включаю зажигание, абсолютно довольный собой: мне ведь удалось заставить Мию сесть рядом со мной.
И тут до меня доходит.
Ведь я на полном серьезе соперничаю с собственным псом.
Нет слов.
Ни фига. Нет. Слов.
Я выехал на дорогу и покатил домой.
Уже начинаю думать, что Мия обладает некой магической силой, которая и заставляет меня совершать неадекватные поступки. Нечто вроде вуду или прочей чертовщины.
Наверняка. Иначе невозможно объяснить, почему я превращаюсь в такого идиота.
Все, что мне нужно, – это убраться подальше от Мии на несколько часов, сунуть свой член в какую-нибудь деваху, и я снова стану самим собой.
Но сегодня я не могу оставить больного Дозера одного.
Завтра.
Завтра точно.
Пойду куда-нибудь, подцеплю самую сексапильную телку и трахну ее – и не раз.
Вышибу Мию Монро из своей башки.
При этой мысли я радостно заулыбался себе, и вдруг по радио звучит эта дурацкая песня Тейлор Свифт – I Knew You Were Trouble.
Собираюсь выключить радио, но Мия начинает подпевать, и я отказываюсь от своего намерения.
Боже, какой чудесный у нее голос, чудеснее не бывает.
Я слушаю, как она поет. К тому времени, когда песня закончилась, мое тело вибрировало от наслаждения. Кто же знал, что песня может быть такой красивой?
Я выключаю радио.
– Любишь Тейлор Свифт?
– Что? – Она покраснела. – Ах, ну да. Она неплохо поет. Мне просто нравится эта песня. Наверно, не твоя музыка, да?
– Не совсем, – улыбаюсь я.
Как же мне хочется прикоснуться к ней!
– Извини, – тихо молвит она.
Я быстро глянул на нее.
– За что ты извиняешься?
– За то, что пела. У меня это порой получается неосознанно. Знаю, у меня отвратительнейший голос. У тебя, наверно, уши заболели, пока ты меня слушал. – Она смеется, но смех ее неестественный, напускной. Не тот изумительный, что я слышал раньше.
Я снова глянул на нее. Она сидит неподвижно, обхватив себя руками, будто защищаясь.
От напряжения у меня мурашки по коже.
– Кто тебе сказал? – Ее бывший, недоносок. Эх, дать бы этому выродку в морду. А потом еще, и еще.
Опустив глаза, Мия начинает снимать с джинсов невидимые пушинки. Я чувствую, что она уходит в себя, удаляется от меня, и мне это совсем не нравится.
– Да нет, никто мне не говорил. Я и сама слышу. – Она пожимает плечами, снова смеется неестественно.
– Ну и зря. По-моему, голос у тебя великолепный, Мия. Потрясающий. Мне очень понравилось, как ты поешь.
Почувствовав на себе ее взгляд, смотрю на нее. А потом, не раздумывая, прямо спрашиваю:
– Какие у тебя планы на вечер?
Что я – с ума сошел?
Удивление мелькает в ее завораживающих голубых глазах. Она приподнимает свои хрупкие плечи, склоняет набок голову.
– О… э… перехвачу что-нибудь на ужин и потом буду читать, пока не усну.
– Давай поужинаем вместе?
Кто бы заткнул мне мой дырявый рот?
Мия вскидывает брови, и я вдруг понимаю, как можно истолковать мое предложение.
Черт, как будто я пригласил ее на свидание.
Я не приглашаю на свидания. Никогда.
Что я делаю? Предлагаю ей поужинать со мной, хотя еще пять минут назад намеревался «вышибить Мию из своей башки».
Спасай положение! Сейчас же!
Я сглатываю комок в горле, сдавленно, с трудом. Глядя на дорогу, запинаясь, как дебил, начинаю объяснять:
– Я… э… только хотел сказать, что все равно буду готовить себе ужин, могу и на тебя приготовить, если хочешь. Или не хочешь. Как скажешь.
Изящно, Мэттьюз. Очень.
Она долго не отвечает. На моей памяти это одна из самых затяжных ее пауз перед ответом.
– Это было бы здорово, Джордан. Спасибо. – Голос такой напряженный и тихий, что я даже не смею взглянуть, чтобы увидеть выражение ее лица.
Убейте меня. Прошу вас.
Слышу, Дозер фыркнул на заднем сиденье.
Меня так и подмывает обернуться к нему и послать его куда подальше, но, полагаю, Мия и так уже считает меня дебилом, так что я воздержался.
Вместо этого снова включил радио, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу неловкости. В общем, по дороге в гостиницу в машине царила тишина, как и тогда, когда мы ехали в ветеринарную клинику.
