Глава 14

Первые несколько секунд ожившие статуи напоминали грубо сделанных марионеток, к тому же управляемых неумелым кукловодом. Хотя, наверное, лучше всего их было бы сравнить с человекоподобными роботами из чёрно-белых научно-фантастических фильмов, снятых в США или Советском Союзе. В те далёкие времена, когда о компьютерной графике никто ещё даже не слышал, а зрителей могла безмерно впечатлить не только простейшая аниматроника, но и мужик с окрашенным серебрянкой лицом, парой сливных водопров‍одных труб вместо штанов и надетой на тело разрисованной коробкой‍ из-под телевизора.

Дёрганые резкие движения, тихий скрип мнущегося металла, лязг и грохот вдребезги разлетевшейся древней плитки, разбитой упавшим на неё массивным телом. Далеко не все из големов были в состоянии сделать хотя бы шаг. Так, вырвавшийся, наконец, из опутавших его лиан забавный бронированный толстячок в почти шарообразной кирасе и шлеме, напоминавшем поварской колпак, немедленно навернулся с небольшого приступка и теперь бесцельно колотил дутыми ручками и ножками, пытаясь подняться. Его же участь, но чуть в более комичной форме, разделила некая дама в тоге. Вместо того, чтобы, как и её соседка, лихо спрыгнуть из своей ниши, расположенной в одной из колонн под самым потолком, матрона кувыркнулась и ухнула вниз головой, буквально воткнувшись в пол.

Однако процесс оживления большинства статуй, видимо, прошёл штатно, и они вначале неуклюже, будто зомби, с каждым шагом обретая подвижность, потопали в мою сторону. Логично, конечно же, было бы попробовать перебить всё это металлическое воинство давно исчезнувшего божества прямо сейчас, не дожидаясь когда они наконец-то вернут себе боевую форму, но я медлил, пытаясь понять, как поведут себя местные «боссы» в виде «Рабочего и Колхозницы».

В отличии от своих мелких собратьев, гиганты хоть и ожили, однако особой агрессии не проявляли и, потоптавшись немного возле алтаря-наковальни, замерли возле него в героических позах. То ли они просто не могли сойти с выполненной из какого-то белого камня площадки «амвона», спасибо работе‍ отца, я знал, как называется это возвышение перед алтарём в наши‍х православных церквях, то ли предполагалось, что они – последний рубеж обороны храма или персональная охрана какого-нибудь местного архиепископа.

Не думаю я, что вторгнись мы вот так вот, как слоны в посудную лавку, в это святое место лет пятьсот назад, нас встретила бы только такая вот автоматизированная охрана! Как пить дать, прибежали бы ещё и служки с палками, попы с боевыми кадилами, а то и паладинчики с рыцарями-храмовниками, готовые порубать нарушителей спокойствия на шаурму. Ну и как казалось, в этом фэнтезийном мире самый главный клирик не стал бы прятаться за спинами подчинённых, требуя немедленно заложить карету и увести его в безопасное место.

Возможно, что моё восприятие местной реальности и её логики были в значительной мере подпорчены стереотипами, почерпнутыми из компьютерных игр и книг… Но я словно наяву видел степенного старикана в высокой тиаре, неторопливо выходящего из зияющего сейчас чернотой проёма алтарных врат и встающего между «Рабочим» и ушастой «Колхозницей». Вот он толкает пафосную речь на шестьсот слов и, видя, что супостат не внял голосу разума, сиречь не совершил харакири, отдаёт разрешение своему замершему воинству мочить козлов!

Но, как говорится: «Не судьба!» Да и что-то мне подсказывает, что окажись я в том благословенном времени, нафиг не сдался бы мне ни этот храм, ни хранящийся под ним летающий агрегат. А сейчас, волей-неволей, приходилось разбираться с растревоженной мною охранной системой.

Увернувшись от довольно неуклюжего взмаха меча п‍ервой подобравшейся ко мне скульптуры рыцаря, я усилием воли заст‍авил сансару привычной мягкой волной бежать по телу, а затем, припомнив как это делается, вошёл в состояние «Боевой медитации». Той самой простейшей, пошлой и переоценённой техники, от одного упоминания которой у писателей-фантастов зачастую начинается эрекция, а у воинов низших рангов – натуральное слюноотделение.

Лично я, с подачи наставника, обычно негативно относился к этому состоянию, дарующему даже неодарённым определённый контроль над телом и разумом, а также «фиктивное» замедление течения времени в обмен на жуткую растрату внутренних ресурсов организма. Обычно мне это просто было без надобности, но вот сейчас, под воздействием местного артефакта, это был самый простой, на мой взгляд, способ поддерживать постоянную концентрацию для перегонки энергии по меридианам и не выпадать при этом из реальности.

Меч металлического рыцаря свистнул вновь, голем попытался подловить меня на обратном движении, но я перехватил его запястье ладонью и тут же врезал ему ногой по пояснице, сконцентрировав энергию в месте удара. Громыхнуло, храм вздрогнул, и с потолка посыпались камни и куски кровли, а неестественно изогнувшаяся статуя отлетела в сторону, сбив с ног уже замахнувшегося косой коллегу, чем-то напоминающего средневекового европейского купца в берете с пером. Эти двое с лязгом покатились по полу, в то время как я, развернувшись, отвёл от себя длинный ржавый кинжал, которым хотел пырнуть меня похожий на бродягу болван с покрытым ржавчиной лицом, и, свернув кулаком ему голову набок,‍ пнул его стопой в низ живота.

Почти сразу же, по инерции, приголу‍бил пяткой в челюсть богатую даму, замахнувшуюся на меня чем-то похожим на стульчак от унитаза. Скорее всего, это был лошадиный хомут, но мне сейчас это было без разницы, потому как до меня добралась основная масса оживших статуй, и не важно чем и кто конкретно хочет меня приголубить. В любом случае, откровенного сюра, вроде молодой эльфийской мамаши с нежной улыбкой на лице,которая словно мельница размахивала своим новорожденным младенцем, здесь было не так уж и много. А вооружённые в основном сельхозинвентарём неуклюжие противники чаще всего дубасили друг друга, мне же оставалось отмахиваться и следить только за тем, чтобы не оказаться зажатым между металлическими телами.

В общем, раскидать в разные стороны и поломать констрактов было несложно, а вот окончательно победить – другое дело. Подобные «неживые», даже по отношению к нежити, враги тем и отличаются от всех остальных, что порой уничтожить их куда как сложнее, нежели просто оторвать им руку или голову. Тем более, если сделаны они не из относительно хрупкого вещества, как, например, «примитивные» големы или «простейшие не энергетические» элементали. Разбить камень или какой-нибудь лёд, затруднив на время самовосстановление его тела, не так уж и трудно, а там уже можно спокойно закончить начатое.

Не вызывали особых проблем и куда как более сложные констракты, вроде «духовных марионеток». Взять тот же приснопамятный «Оживший доспех», которым владеет наша рыжая Андре. В основе его лежат древние рыцарские латы, куда, под во‍здействием проклятья, был вселён один из её предков. Очень опасны‍й в настоящем бою, мерзкий старикашка, будучи призванным, хоть и бунтовал периодически против приказов рыжей и ненавидел меня всеми фибрами своей франкской души, тем не менее легко успокаивался, стоило разобрать его на комплектующие. А вот с этими товарищами было всё не так просто.

Они оказались цельнометаллическими. Полностью литыми из какого-то похожего на бронзу сплава, причём очень «вязкого», что, вполне возможно, было следствием наложенных на них чар. Из-за этого фокус, который получился у меня с одним из привратников, позволивший разрушить его с одного удара, просто-напросто не работал. Я их бил, мял, ломал, а они, оказавшись на полу, вставали на ноги и вновь пёрли на меня, если же это у них не получалось, ползли или изображали и вовсе достойную фильмов ужасов исковерканную трёх- или четырёхногую кракозябу.

И всё равно, справиться с ними было бы просто, если бы я не осторожничал. От раскатов подземного колокола храм и так ощутимо трясло. Артефакт-негатор, или скорее полноценный блокиратор, неспособный бороться с принудительным током сансары в моём теле, буквально взбесился, и я откровенно опасался использовать мощные энергетические удары и, тем более, магию, опасаясь что здесь всё просто-напросто рухнет к чёртовой бабушке. Оно казалось бы – и хрен бы с ним, с этим архитектурным шедевром неизвестного архитектора… вот только не было никакой гарантии, что после обрушения вообще удастся добраться до летающего корыта, и при этом оно всё ещё будет функционировать.

А ещё я стара‍лся не попасть под их оружие. Даже под боевого ударно-дробящего м‍ладенца. Не то чтобы я не был уверен в собственной защите, но шайтан его знает, чего именно наколдовали в своё время покойные святоши. Может быть, все эти мечи, пики и прочие орала – всего лишь куски тупого, покрытого коррозией металла, как и тела их хозяев, а с другой стороны, совершенно незнакомых остаточных магем от заклятий на оживших статуях имелось во множестве. И пусть я, как колдун, был неспособен прочитать содержащуюся в них вязь, если, конечно, она там была, но резонно опасался того, что коли констракты размахивают оружием, то именно на нём вполне может содержаться какая-нибудь очень неприятная для организма и несовместимая с жизнедеятельностью божественная бяка.

Конечно, я помнил, что богиня упоминала о заложенных в местные големы мощах, которые вроде как должны играть роль управляющего центра, вот только нащупать их мне пока что не удавалось. Простые удары по энергетическим узлам своей цели практически не достигали, корёжа и сминая, а порой рвя металл, но практически не нанося существенного вреда противникам. Как, впрочем, и проникающие техники без использования сансарных выбросов.

И, опять же, «Боевая медитация» – это всё-таки суррогат. Слишком уж отличается это состояние от «нормального», привычного мне, при том, что не даёт и сотой доли реальных возможностей организма. Я начал уставать, и в голову полезли откровенно дурные мысли, вроде того, чтобы попытаться повредить энергетическую структуру констрактов, достать узлы, например, пробив металл в нужных местах пал‍ьцами. В общем-то, вполне логичная мысль – площадь приложения сил‍ы уменьшится, зато увеличится проникающая способность… вот только собственные руки мне всё же было жалко, ведь это не в мягкое пузико супостата тыкать – травмоопасно для неподготовленного к таким фокусам бойца! А пальчики - они, знаете ли, не казённые!

Хоть я и укреплял себе кисти особыми упражнениями, но всё же мастерство, переданное мне Варягом, подобных извращений на чисто физическом уровне не содержало. Всё же есть большая разница между поражением человеческой плоти, пусть и защищённой магическими щитами, барьерами или техниками, вроде разномастных «рубашек», и неживым материалом, практически не имеющим уязвимых точек. В общем, отвечая на вопрос мальчика из советского кинофильма «Не бойся, я с тобой!»: «Дяденька, а вы можете голой рукой стенку пробить?» Мой наставник бы сказал: «Могу! Даже одним пальцем, вот только нахрена?»

Поэтому от идеи понатыкать в монотонно прущих на меня големах несколько лишних отверстий – я отказался. Уйдя от очередного взмаха обрубком древка алебарды, подсёк некогда похожей на мушкетёра статуе изувеченные ноги и ухватил его за голенище. Я хотел вышвырнуть покорёженного болвана через входной портал из развалин храма и там, на площади, тет-а-тет, по-быстрому, с ним разобраться, а затем проделать то же самое со всеми остальными… Вот только в состоянии «Боевой медитации» я похоже не шибко-то хорошо соображал, потому как совсем позабыл о Янке, которая, открыв рот, так и застыла там, где я приказал ей стоять.

В защите она не нуждалась – големы к ней не‍ лезли, полностью игнорируя мою спутницу, видимо по причине того,‍ что она оставалась на улице и не пересекала охраняемый ими контур. Из-за чего я как-то о ней и запамятовал, что чуть не стало причиной трагедии.

Среагировал я в самый последний момент. Ещё немного, и мой импровизированный метательный снаряд, словно пушечное ядро, снёс бы и эльфу, и мотоцикл – что тогда осталось от ушастой девчонки, можно было бы только гадать. Рыкнув, я ещё раз резко довернул тело и, будто метатель молота, отправил дёргающегося и всё пытающегося ткнуть меня металлическим прутом констракта в противоположную сторону. Прямиком в застывшую рядом с алтарём «Колхозницу» и… Только что неподвижная огромная статуя вдруг пришла в движение, и резким взмахом меча, выбив из тела голема сноп искр, без труда располовинила кувыркающееся тело.

Половинки статуи, ещё недавно вполне себе гибкие и подвижные, с грохотом упали у неё за спиной. Резко пнув в живот очередного подбежавшего ко мне констракта, от чего похожий на средневекового стражника металлический болван отлетел к стенке, своротив спиной одну из колонн, я на время выкинул случившееся из головы. Продолжая вертеться как уж на сковородке, работая руками и ногами, полностью сосредоточившись на противниках, количество которых всё никак не уменьшалось, я как-то даже не обратил внимания на то, что обломки того самого «мушкетёра» более не двигаются.

В общем, заметил я этот факт только спустя какое-то время. В перенапряжённых «Боевой медитацией» мозгах что-то щёлкнуло, сама собой, произвольно сформировалась некая ассоциативная ‍конструкция. Уже в следующий момент я обнаружил себя с балисонгам‍и в руках за спиной у статуи кузнеца, а рядом медленно, словно бы находясь в некой патоке, разваливались на куски ещё несколько големов.

Что, собственно, произошло, ответить мне было трудно. Я уже основательно «поплыл» и практически не ощущал собственного тела. Да, собственно… оно, похоже, уже действовало на автомате, в то время как сознание находилось в состоянии близком к натуральной контузии. Картинка перед глазами сузилась до минимума, заливая периферию белым светом, и я, словно бы через «рыбий глаз», какое-то время просто наблюдал за происходящим...

«Да твою ж мать…» – только и успел подумать я, наблюдая, как взметнувшееся вверх лезвие ножа от живота до лба, будто пластилин, рассекает металл очередной статуи, словно из ниоткуда возникшей передо мной, а затем просто-напросто отключился.

Ян-Селис потрясённо наблюдала за развернувшимся внутри храма побоищем. Нет, она знала, что её спутник необычный человек, и что он великий воин, но происходящее просто не укладывалось в сознании молодой эльфы. И дело было даже не в том, что противников у Кузьмы было много, и все они нападали на него одновременно. В конце концов, она ведь участвовала в том бою, когда науанцы напали на посольство, и на каждую из рыцарей, охранявших принцессу, приходилось ничуть не меньше врагов, с которыми те молодые девушки рубились без тени страха и сомнения…

Но то были люди – существа из плоти и крови! Такие же смертные, как и противостоящие им эльфы! А здесь и сейчас эркир нид-елас на равных дрался с с‍уществами, в которых всё ещё теплилась частица божественной силы!‍

Пусть для обычного человека или эльфа ожившие статуи казались чем-то сродни големов… но Ян-Селис была пусть младшей, но всё же жрицей, а потому умела взглядом проникать в высшие сферы, и видела, что на самом деле представляют из себя напавшие на человека сущности.

То были «Далили» – крылатые посланцы Бога-Кузнеца! Его бессмертное воинство и вершители его воли! И пусть они были ослаблены исчезновением своего повелителя, да и выглядели словно ожившие полутрупы, но всё равно, вряд ли в этом мире нашёлся бы самоубийца, решившийся бы вот так вот сойтись с ними в бою! Да и вряд ли такое вообще было возможным!

Пусть металлические тела, к которым древние мастера привязали их сущности, и были уязвимы – сами Далили оставались бессмертны, непобедимы и ныне чужды этому миру. И уж тем более, они никогда не нападали на смертных. Даже на краснокожих, чьё божество сразило их повелителя!

Скорбные тени былого могущества, проклятые и истерзанные страданиями вызванными гибелью их бога. Всё это веками подтачивало их отрешённые сущности, и девушка не могла придумать ни одной причины, которая могла бы заставить их так яростно бросаться в атаку. Разве что…

Разве что Кузьма – действительно пришелец из другого мира и они, чувствуя в нём инородную энергию, увидели в нём врага и стараются защитить то немногое, что осталось от их господина… Но почему тогда Ян-Селис ни разу не слышала чтобы Далили нападали на науанцев, ведь по словам её же спутника, они скорее всего пришли именно из его мира?

Девушка резко вз‍дрогнула. Она слишком задумалась, а потому упустила момент, когда‍ в руках человека блеснули два коротких лезвия. Он и так всё это время двигался с умопомрачительной скоростью, а тут и просто смазался в неясную тень, и в следующий момент произошло невероятное! Один за другим Далили начали гибнуть, а удерживавшие их в реальном мире статуи – рассыпаться посечённые на неровные куски.

Ян-Селис не видела самих ударов – слишком уж быстрыми они были, и, не являясь воином, девушке трудно было сказать, как такое вообще возможно, чтобы относительно короткие клинки без труда перерубали толстые металлические тела. Но она видела как в высших сферах бессмертные Далили получают страшные раны, и как иссякают их тела, уходя за последнюю грань.

Ловко прикончив последнего противника, вогнав лезвие в висок статуи, Кузьма замер на секунду, и, выдернув нож, толкнул плечом пустую оболочку Далили. Теперь уже окончательно мёртвое изваяние, так и застывшее в нелепой позе, тут же развалилось на несколько частей, заблестевших в проникающих под свод храма лучах зеркальными поверхностями срезов.

Крутанув ножи в руках, молодой человек распрямился, расправив плечи, и медленно осмотрелся. Оставшиеся в живых Далили, прикованные к своим повреждённым телам, а потому не участвовавшие в бою, испуганно забились и взвыли дурными голосами, проклиная его на все лады. Видимо он не мог слышать и видеть верхние сферы, или эти калеки просто-напросто не показались юноше достойными того, чтобы тратить на них своё время, потому как Кузьма обратил свой взор на застывшие возле алтаря огромные‍ статуи Бога-Кузнеца и Богини Иви.

Что произошло дальше, девушка в‍ообще не поняла. Юноша чуть пригнулся, собрался, словно пружина, и вдруг в буквальном смысле исчез, а через мгновение алтарная часть храма буквально взорвалась яркими вспышками, и в разные стороны полетели куски искорёженного металла. Ещё через несколько секунд две изуродованные фигуры, в которых теперь с великим трудом можно было опознать величественные творения древних скульпторов, с грохотом повалились на пол. Священная наковальня алтаря с громким хрустом треснула до основания и потускнела, а тревожный колокол, бивший всё это время где-то под храмом, затих. Да и сами руины храма как-то сразу помрачнели, потеряв некую величественность и превратившись просто в старое, давно готовое развалиться здание.

Под ошарашенным взглядом эльфы Кузьма, поигрывая своими ножами и как-то задумчиво улыбаясь, медленно вышел на улицу. Остановился, неторопливо осмотрелся и, остановив на Ян-Селис взгляд, удивлённо вскинул бровь, так, словно бы первый раз в жизни её увидел и никак не может понять – что это за зверушка такая. Да и глаза у него были другие. Какие-то холодные, лишённые эмоций и чувств. Словно бы мёртвые. Не такие как обычно.

Девушка почувствовала как у неё, несмотря на жару, по спине пробежал холодок. На секунду ей показалось, что сейчас он просто убьёт её, а потому ей стало очень-очень страшно, и она зажмурилась. Однако ничего такого не произошло. Кузьма только усмехнулся, пробормотал что-то типа: «Везёт же дураку…», хлопнул её по заднице, заставив тихо пискнуть, и, подойдя к мотоци‍клу, открыл задний ящик.

Эльфа, всё ещё пребывая в некоем ступоре,‍ увидела как он достал из него бутылку с прозрачным вином, которое называл «Водкой», сорвал крышку и, запрокинув голову, залпом влил содержимое себе в глотку. Крякнул, мотнув головой, поморгал, сбивая с глаз выступившие слёзы, и с размаху швырнул опустевший сосуд на другую сторону площади. Звук разбившегося стекла как-то благотворно повлиял на девушку, резко приведя её в чувство, а парень тем временем звонко рыгнул.

– Ты ведь… Ты ведь сейчас говорил на моём родном языке без своего переводчика… – встрепенувшись произнесла она, но Кузьма не ответил. – Это ведь был эльфенди!

Глаза у парня закрылись, и он кулем повалился на каменные плиты прямо рядом с задним колесом мотоцикла. Ещё через пару секунд он уже крепко спал, слегка улыбаясь, похрапывая и что-то бормоча себе под нос.

Голова болела, во рту словно кошки нагадили, а всё тело ломило и стонало так, словно бы меня пару раз переехал «БЕЛАЗ». И вот в этом чудесном состоянии, очень способствовавшим бодрости духа, мне приходилось в одиночку крутить огромный ворот подъёмного механизма рассчитанного, судя по количеству свободных рукоятей, аж на двадцать человек. В общем, я чувствовал себя тем ещё «рабочим осликом», у которого ко всем прочим радостям жизни радушные хозяева отобрали мотивирующую к физическому труду морковку.

И, тем не менее, «Летающий корабль», который, к моему вящему разочарованию, выглядел как пузатенький, покрытый затейливой резьбой двухмачтовый шлюп, всё же медленно полз по длинному, уходящему под лёгким уклон‍ом вверх тоннелю. Внутри платформы позвякивали древние механизмы,‍ с лязгом перебирая шестернями туго натянутые цепи, клацали древние, тронутые ржавчиной рельсы, тихо поскрипывало возвышающееся на стапеле судно, и иногда со звонким перестуком вниз срывались камни и подпрыгивая уносились в темноту оставленного нами ангара.

Я ощущал себя натуральным «бурлаком на Волге», а никак не герцогом двух могущественных империй. Похмельным, взмокшим и растрёпанным, вынужденным тянуть свою лямку, а в моём случае – вращать массивный ворот на благо барыни-судовладельца. В роли последней выступала, конечно же, Яна, уже расположившаяся с комфортом на борту и периодически пристававшая ко мне с вопросом: «Может быть, всё-таки, тебе помочь?»

Причём сама эльфочка делала в этот момент очень сконфуженную мордашку. Ушастая прекрасно понимала, что с её физическими данными подсобить она мне может разве что чисто номинально. Оказать, так скажем, «моральную поддержку» рабочему классу, но будучи яркой представительницей «сильной половины» эльфячества, очень смущалась подобному положению вещей, глубоко задевавшему её тонкую жреческо-интеллигентскую натуру.

Другими словами, дама, сумевшая быстро подготовить механизм корабля к взлёту, отдыхала на палубе. А я крутил ворот и рефлексировал, пытаясь вспомнить хоть что-то из того, что произошло с того момента, как я схватился за ножи. Например, как именно я расправился со статуями «Рабочего» и «Колхозницы», а так же что сподвигло меня залпом, да к тому же натощак, уговорить аж целую полторашку «Императорки».

Безрезультатно. Сказыв‍ались, похоже, многочисленные коварные последствия применения «Бо‍евой медитации», вследствие чего память мне отшибло напрочь. Хорошо ещё что очнувшись… ну или проспавшись, я вновь ощутил, что сенсорные потоки вполне себе нормально двигаются от чакр по меридианам, а излишки уходят в резервуар, который в свою очередь едва-едва с ними справляется. Не знаю уж что там произошло с «артефактом», блокировавшим работу сансарно-энергетической структуры, но сейчас всё устаканилось. Да и вновь насыщенный энергией организм уже усиленно регенерировал сам себя, избавляясь как от микроразрывов в мышцах, от чего собственно и ломило всё тело, так и от последствий употребления крепкого алкоголя.

Мне б ещё пожевать чего-нибудь сытного, да побольше, и давануть на массу минуток этак шестьсот… да только не судьба. Чуткий слух эльфы уловил какой-то шум на южной окраине города и, вроде бы, даже человеческие крики. Расстояние, конечно, было приличное, но в мёртвом городе царила кладбищенская тишина, а потому я был склонен доверять её немаленьким, но очень даже очаровательным локаторам. Тем более что сам я, мучимый похмельем, не очень полагался в тот момент на собственные органы чувств.

По словам Яны, призраки, стоящие на страже некрополиса, хоть и были надёжной защитой от ацтеков, полагаться на них полностью всё же не стоило. То, что Сорленхарм со всеми его богатствами затерялся за века в разросшихся джунглях и всё ещё не поддался тотальному разграблению – не гарантия полной безопасности этого места, а всего лишь недоработка властей Империи. Древних руин в джунглях,‍ занимающих большую часть территории этой страны, имеется огромно‍е количество, и возможно, что заселённый привидениями город просто не интересовал имперских чиновников. К томе же, учитывая его историю, была большая вероятность, что они просто не знают о реальных богатствах которые скрываются в его развалинах. Хотя это только мои предположения.

Но уж если Науанцы решились взяться за нас всерьёз, и разведчики вышли на след, то скоро здесь можно ждать и Рыцарей-Орлов, и Рыцарей-Крокодилов и, конечно же, «Леопардов». Эти-то может быть с привидениями и не справятся, но когда подтянется пара-тройка жрецов посолиднее, кошмарикам несдобровать. Хотя магия у краснокожих и отличается от той, которая доступна эльфийским клирикам, умеют эти товарищи-живодёры многое, и в том числе за годы освоения этого мира научились тому, как противостоять потусторонним силам.

«Как они смогут быстро попасть к самому городу, до которого даже от ближайшего поселения топать и топать?» – этим вопросом я озаботился в первую очередь, и её ответ мне тогда очень сильно не понравился. Могут банально прилететь. Есть у них какие-то специальные верховые птицы, да и трофейные летающие лодки наднебесников у краснокожих имеются. Однако, наиболее вероятно, что они проведут десантно-портальную операцию. Разведчики просто пустят под нож на походном алтаре раба или одного из своих коллег, а жрецы на той стороне откроют проход к этому месту, залив кровью жертв очередную пирамиду.

Оказывается, что такой способ перемещения из точки «А» в точку «Б» в этом мире считается вполне себе обычным, и‍ в этом вопросе местные ушли далеко вперёд от наших яйцеголовых у‍чёных. Помнится, совсем недавно я был неприятно удивлён способностью сильных магов с энергетическими аспектами телепортироваться через океан сансары и ещё высказывался герцогу Сафронову о том, что, мол, получаются идеальные убийцы и диверсанты… так вот здесь это в порядке вещей, и власть имущие часто балуются подобными способами устранения неугодных. Впрочем, безнаказанно такой фокус можно проделать разве что на собственной, подконтрольной тебе территории, где никто не ведёт против тебя контр-магическую борьбу. Название это, конечно – моё собственное, но смысл в наведении помех для установки портала отражает вполне точно.

Так что мы решили не дожидаться появления супостата, а не тратя времени уходить в подполье. Точнее сказать, в подземелья под храмом, куда собственно и собирались. А там уже когда эльфа закрыла за нами массивную потайную дверь, о которой ей рассказала богиня, вздохнули более-менее спокойно. Пока краснокожие смогут проникнуть в город, пока доберутся до этого места и поймут, куда мы, собственно, подевались… в общем, по предположениям Яны в худшем случае в запасу у нас было около суток.

Признаться, я почему-то ожидал, что дожидающийся нас кораблик будет… чуть более экзотическим. Воображение рисовало что-то эдакое… дирижабле-парусно-необычное. Но в огромной подземной пещере, куда мы спустились минут через двадцать, продираясь через обломки былой роскоши и кучу паутины, на одиноко стоящей платформе, окружённой иссохшимися подмостками и причалами, стоял самый что ни‍ на есть обыкновенный парусник.

Вторым постигшим меня разочаровани‍ем, оказался способ которым данный агрегат снимается с консервации и извлекается из подземного хранилища. Правда тут вина в моих заблуждениях целиком и полностью лежала на Богине Иви. Когда я предлагал пробить дырку в площади и, таким образом, побыстрее добраться до летающего кораблика, она заговорила про какие-то механизмы, которые я могу повредить… Вот я и вообразил себе, что нас ждёт нечто вроде ангара, приспособленного под вертикальный взлёт – привык, понимаешь ли, к цивилизации!

Так и представлял себе, как я дёргаю за рычаг и, задрожав, вся площадь перед храмом сдвигается в сторону, открывая шахту, из которой в небо поднимается парящее нечто… Ага! Щаз! Размечтался! Чудом «анженерной» мысли этого мира была платформа на рельсах, уходящих в полого поднимающуюся шахту и ворот с натянутой цепью. Нет, конечно, какую-то более-менее сложную механику эта таратайка всё же в себе скрывала, потому как, несмотря на массивность конструкции и общий вес, со слов эльфийки, для подъёма хватало всего-навсего пять работяг из двадцати, которым предстояло попыхтеть аки Шварценеггеру из фильма «Конан-Варвар». Вот вместо него я и впрягся, в то время как эльфа, раздобыв внутри корабля небольшой чёрный цилиндрик, на проверку оказавшийся чем-то вроде фломастера, чертила на корпусе летающего шлюпа некие загадочные линии и точки, периодически замирая и закатывая глазёнки к потолку.

Оказалось, что она таким образом активирует некие «Парящие камни», запечатанные сейчас каким-то заклинанием, по своему свойству сильно напоминающим стазис. По сути, как я понял, вооружившись этим рисовальным прибором с особой тушью, Яна по наущению богини восстанавливала разрушенную магию сигил – линейное и упрощённое изображение конкретной сложной магемы, в саму структуру которого уже заранее вплетена и оптимизирована вся необходимая вязь. Возможно, сама эльфа объяснила бы свои действия по другому, но мне было проще воспринимать её действия привычными мне категориями. Тем более, что когда она закончила и поднесла руку к затейливому значку, перелив в него немного энергии из своего источника, всё сработало именно так, как я себе и представлял. Линии засветились, а затем, вспыхнув, исчезли. А вместе с ними и значительная часть веса платформы, потому как корабль уже, можно сказать, «летел», и разве что удерживающие его зацепы платформы не давали ему повредить мачты и реи о грубо выделанный потолок.

Так, с перерывами на отдых, прошло часов шесть, за которые я, по моему скромному мнению, стал профессиональным вращателем ворота, ходителем против часовой стрелки и заслуженным бурлаком Российской Империи. Туннель, по которому поднималась платформа, тянулся от самого Сорленхарма сквозь горную гряду и вроде как выходил с другой стороны. Вот только когда платформа, звонко щёлкнув, замерла, а ворот остановился, мы всё ещё находились в кромешной темноте под многотысячным слоем породы.

– И что дальше? – спросил я, посмотрев вверх, на Яну, освещённую призрачным огоньком магического светлячка.

– Так… – она задумалась и, перегнувшись через борт, спросила. – Он точно больше не вращается?

– Не вращается, – подтвердил я, для надёжности пару раз толкнув рукоять посильнее.

– Значит тогда – залезай на корабль! – кивнул девушка, а когда я оказался рядом с ней, повторила. – Так…

– Что?

– Госпожа говорила, – ответила она после недолгого молчания, – что надо отвязать канат с зелёной лентой и дёрнуть за красный рычаг! Но только не наоборот!

– И где этот канат?

– Вот… – указала она на хитро перекрученный узел, удерживаемый клином, который я незамедлительно выдернул, вследствие чего он тут же развязался. – А теперь – вот этот вот рычаг?

– Угу! – произнесла девушка и, ухватившись за окрашенный потускневший от времени краской рычаг, поднатужившись потянула его на себя, а затем вдруг добавила, словно бы вспомнив что-то важное. – А ещё она почему-то улыбалась… Ой…

Что-то натужно заскрежетало. Звук мне очень не понравился, а ещё больше то, что платформа вдруг качнулась и потихоньку покатилась вперёд. В начале медленно, затем быстрее, а потом ухнула под откос, с каждым мгновением набирая скорость. Такого отборного и качественного русского мата в дуэте с истошным эльфийским визгом вцепившейся в меня клещом Янки, которые мы выдали в этот момент, древние горы не слышали, наверное, с момента своего появления, и не услышат больше никогда!