9
- Да, господа, поиздержался я страшно, - говорила я, не забывая воздавать должное накрытому столу, - кто ж мог подумать, что овес так вздорожает?
- И не говорите, - кивнул один из моих сотрапезников, немолодой веснушчатый мужчина с внушительным шрамом на подбородке, - сами волками взвыли, как узнали... Считай, вся прибыль на прокорм пойдет, торговать в убыток стало.
- Вот-вот, - подхватил его напарник, невысокий и чернявый, с быстрыми хитрыми глазами, - добра привезли много, а расторговались едва-едва.
- Я думал, на хорошее сукно всегда спрос есть, - наивно сказала я. - Ладно там разноцветные шелка и всякие кружева на дамские платья, но уж это-то...
- Спрос-то есть, - вздохнул веснушчатый (его имя было Вител), погладив короткую бородку, - да укупить никто не может. Мы и так уж цены сбавили донельзя: не обратно же везти! А здесь склад устраивать - больше потеряешь, еще и погниет весь товар, вон, сырость какая, и еще не поймешь, какая зима будет, приметы не срастаются...
- А что случилось? - ещё более наивно спросила я и утянула с блюда гусиную ногу. У этой птицы в родне явно был кто-то из горных быстрокрылых, если судить по размеру.
- Да что-что, неурожай... - пробормотал он. - Снопы наметали - ого-го! А зерна намолотили - шиш да ни шиша. И так уж не первый год, и всё хуже и хуже становится! В чем дело, никто понять не может, знающие старики только руками разводят. Вроде и дождя вволю, и солнца хватает, и озимые морозами не побило, ан поди ж ты!..
- Угу, теперь браконьеров разведется, - поддакнул его напарник, - потому как на одной репе зиму не просидишь. Скотину пустой соломой кормить придется, про птицу и вовсе молчу... Небось, забьют, пока не отощала, но надолго ли того хватит?
- Вон оно что... У нас-то что урожай, что неурожай, все едино еле-еле хватает, мы привычные, - вздохнула я. - Но как теперь быть, и не знаю. К такому, честно скажу, господа, матушка меня не готовила...
- А батюшка? - тут же спросил чернявый Чарим.
Я молча развела руками, потому что зубы мои завязли в жестком мясе. От старости этот гусак умер, что ли?
- От батюшки на память только конь остался, - ответила я, прожевав. - И тот раза в полтора меня старше.
- А по нему и не скажешь, знатный жеребец, - заметил Вител.
Благодаря Серебряному мы и познакомились: я как раз возилась на конюшне, думая, как быть - деньги таяли стремительно, и я предпочитала лишний раз сама не поесть, но досыта накормить коня, - когда пришел пустой обоз. Признаюсь, я немного опасалась связываться с торговцами: они люди опытные и очень приметливые, и даже если их обманет моя маскировка, они могут заподозрить неладное.
Однако сперва мы с Вителом перекинулись парой слов о Серебряном, потом встрял Чарим со своим мнением касаемо лошадиных статей (он был степняком и предпочитал совсем других коней), я не осталась в долгу и рассказала ему о горных скакунах... В общем, вечеряли мы за одним столом, а когда я честно сказала, что денег у меня хватит только на хлеб да сыр, так что я уж своими припасами обойдусь, Чарим только поцокал языком и закатил глаза.
- Кто ж такого мальчишку отправляет в дорогу без единой лишней монеты и без взрослого товарища? - перевел Вител. - Да еще на таком жеребце, на которого кто угодно позариться может? Конь знатный, а что не молодой, так не враз поймешь, даже я поначалу обманулся.
- Его так просто не уведешь, - усмехнулась я, - он чужих не признает.
- Ничего, умельцы всегда найдутся, - заверил Чарим и выразительно цыкнул зубом. - Может, и не сведут, а сведут - укротить не сумеют, да только тебе уже все равно будет, в канаве-то да с проломленной головой, а то и с удавкой на шее.
Видимо, я заметно изменилась в лице, потому что Вител подвинул мне блюдо с пирогом и мрачно сказал:
- Ты ешь, парень, не стесняйся. По тебе сразу видать, что дома тебя пирожками не часто баловали...
Я не заставила себя упрашивать. Сильно впрок не наешься, но если угощают, почему бы и не отвести душу? Вот знать бы еще, от чистого сердца угощают или тоже на Серебряного позарились?
- И куда тебя понесло на зиму глядя? - спросил Вител.
- К дальней родне, - ответила я чистую правду. - Правда, как их найти, я сам толком не знаю, а матушка уж объяснила так объяснила... Сперва прямо, потом налево, потом вокруг да около, а не доезжая, упрешься. Ну и добрые люди подскажут, а как же... Только я плутаю уже который день, а никто даже и не слыхал, где это такой рыцарь Данвор обитает!
Имя, признаюсь, я выдумала, потому что скажи я о Раве, обозники могли его припомнить.
- Не слыхал, - переглянувшись с Чаримом, сказал Вител. - Точно его так зовут?
- Точно, - заверила я. - Матушка сказала, это где-то в предгорьях, если ехать на восход... Сама она там никогда не бывала, от своей матери слышала, и поди знай, что с тех пор изменилось?
- Нет, на восходе таких нет, - подумав, произнес Вител. - Замок Маррин знаю, Раве знаю, Крантак и Завиор-Гулящий тоже, а вот о Данворе никогда не слыхал.
- Может, его уже и нет давно, и имя забылось... - пригорюнилась я.
- А что ты там потерял-то, Ленни? С чего вдруг решил к родне податься?
- А куда деваться? Матушка умерла летом, - я на всякий случай осенила себя подобающим знаком Создателя, - а я как долги роздал... Словом, ясно стало - зиму не протяну. Земель у нас всего ничего, и те бросовые, говорю ж, что урожай, что неурожай... - я махнул рукой.
Чарим мрачно кивнул.
- Было б что продать - продал бы, - добавила я, - да кому нужна наша развалина? Там в кладке дыры такие, что кулак просунуть можно, ветер свищет. Латай, не латай, проку нет. Зимой с прислугой на кухне грелись, собак с собой в постель брали, потому как в покоях не протопишь...
- Да уж, пока покупателя на этот сказочный дворец найдешь, с голоду ноги протянешь! - усмехнулся Вител.
- Ага. Да я и не знаю, где искать-то... Но я вспомнил, как матушка говорила, мол, если что, поезжай к рыцарю Данвору, попросись хоть оруженосцем, хоть в услужение, уж не даст пропасть! Я и поехал, а что мне оставалось?
- Вот ведь бестолковый, - тяжело вздохнул он и потрепал меня по плечу. - Чем невидимую рыбу в озере руками ловить, лучше б к княжескому двору двинулся! Уж там нашли бы тебе какое-никакое дело!
- Да и по пути точно бы не заблудился, - фыркнул Чарим, - все дороги если не в Керриск ведут, так рядышком.
- Я бы поехал, сам об этом сколько раз думал, - пробормотала я, уткнувшись носом в кружку с ягодным взваром. От пива я наотрез отказалась, заявив, что матушка взяла с меня зарок в пути да с незнакомцами не пить, и торговцы всецело это одобрили, - но матушка велела держаться оттуда подальше. И не потому, что там плохому научат.
- А почему ж? - удивился Вител.
- Ну... Прямо-то она ничего не сказала... Но у нас поговаривали, будто я малость похож... Особенно в профиль.
- На кого похож?
Вместо ответа Чарим присмотрелся ко мне (я нарочно повернулась боком), присвистнул, постучал сперва по голове напарника, потом по столу и полез в кошель. Как я и думала, за монетой: золотых было мало, торговцы уже на это жаловались, но один, не совсем истертый, все-таки нашелся.
- А и впрямь... - пробормотал Вител, присмотревшись к чеканному профилю князя Даккора. - И глаза...
- Доказательств у меня никаких нету, - продолжала я бубнить, опустив голову, - да только я родился через год после того, как батюшка шею на охоте свернул. По закону-то я его наследник, но кто разберет, что там взаправду было?
- Да уж, при таком раскладе тебе при дворе и впрямь делать нечего, - серьезно сказал Чарим. - Был бы жив старый князь...
- А он что, помер? - изумилась я.
- Ленни, ты из какого медвежьего угла выбрался?! - всплеснул могучими ручищами Вител. - Давно уж помер, и поминки справили! Сын его теперь правит...
- Угу. И если старый Даккор еще мог бы родную кровь пускай не признать, так хоть пристроить куда-нибудь, чтоб и глаза не мозолил, и с голоду не помер, то Райгор... - Чарим выразительно провел ногтем большого пальца по горлу. - К чему ему лишние хлопоты?
- Значит, матушка права была, - пробормотал я.
- Угу. Матушку слушаться надо, - серьезно кивнул он, - дурного не посоветует. Обычно.
- Это вы о чем?
- Да о ее наказе, не в обиду покойной сказано будет! Езжай туда, не знаю куда...
- А что делать-то? Назад поворачивать?
Чарим переглянулся с Вителом, тот подумал, коротко кивнул и сказал:
- Вот что, парень, езжай-ка ты с нами!
- А вам это зачем? - резонно спросила я. - Проку от меня никакого, денег - пара монет осталась, вот разве что конь...
- Думаешь, хотим тебя придушить да бросить в лесочке? - хмыкнул Чарим. - Ради жеребца твоего?
- Почему нет, вы ж сами сказали, как это бывает! А я вас совсем не знаю. Поди угадай, что вам в голову взбредет? Может, вы меня в рабство продать хотите! Я слыхал, людей крадут и продают туда, за перевал, или вообще на рудники, вот, - выдала я ужасную мешанину из того, что слышала от служанок в замке.
- Ага, тебя только на рудники, - фыркнул Вител, - тебе ж кайло в руки дай - переломишься.
- Да и раб из тебя... - добавил Чарим. - Кому ты сдался? Чай, не девка!
- Тогда зачем я вам? - продолжала я допытываться.
Соблазн был велик, потому как путешествовать в одиночку и опасно, и тоскливо, но не опаснее ли присоединяться к обозу?
- Скажу прямо: от нас почти все возчики разбежались, - мрачно ответил Вител, - а что еще того хуже, охранники с ними вместе. Ну, их понять можно, расторговались мы плохо...
- Проторговались, вернее, - вставил Чарим, - обратно пустые идем.
- А что тогда охранять? - удивилась я.
- Так лошади и волы-то тоже денег стоят, дурья твоя голова! - взорвался он и для доходчивости снова постучал по столу.
- Ну а я при чем? Если что, я с оружием... никак, да и нет его у меня, - честно призналась я. - Думал батюшкин меч прихватить, только он в половину меня будет, не подниму даже, а уж обращаться и вовсе не умею. С ножом охотничьим - еще туда-сюда... И пращой немножко владею, вот.
- Это лучше, чем ничего, - буркнул Вител. - Хоть сторожить ночью сможешь? Ну вот, уже польза. А если ты ещё и кашеварить умеешь...
- Ну... Пожалуй, справлюсь, - подумав, ответила я.
Что там сложного, в самом деле? В Сайторе я всегда помогала женщинам готовить угощение на праздники, а тогда на огонь ставили громадные котлы! А эти обозники вряд ли избалованы, привередничать не станут, так что уж состряпаю походную кашу, было б из чего.
- Вот и славно, - потер руки Чарим. - Конь у тебя свой, это хорошо. Его кормить надо, это уже хуже. Так что, парень, нанять мы тебя можем только за пропитание для тебя и твоего жеребца, потому как, повторяю, проторговались, едва в убытки не вошли!
Я задумалась. А почему бы, собственно, и нет? Обоз идет в сторону перевала, и хоть я не хотела соваться туда... Возы, пусть и пустые, движутся медленно, особенно по раскисшей дороге. Пока мы доплетемся до места, Райгор уже наверняка начнет прочесывать другие края, владения Раве, к примеру!
- Чую какой-то подвох, - сказала я торговцам, - ведь обманете - недорого возьмете...
- Ладно б мы тебя за деньги нанимали, тогда могли бы не заплатить и выгнать, - резонно ответил Чарим, - а то за еду!
- А какую именно еду? - тут же спросила я. - А то кинете мне плесневелый сухарь, а коню моему гнилого овса горстку отсыплете, да и скажете, мол, так и договаривались!
Вител гулко захохотал, хлопая ладонями по коленям.
- Гляди-ка, парнишка хоть и из глухомани, а смекает! - выговорил он. Не жил он бок о бок со среброликими, любителями коварных шуток, вот что. - Ладно, давай-ка ближе к делу. Обсудим, сколько чего тебе с твоим одром полагается... А то жрешь ты, Ленни, уж прости, как не в себя, я и то меньше со стола мечу! И куда что девается?
- Не в коня корм, - пожала я плечами. Вот это уже был другой разговор!
В итоге мы сошлись на том, что питаться я буду со всеми вместе из общего котла (который мне же потом и мыть), а Серебряному полагается полная мера овса, как лошадям напарников. Я же обязалась и сторожить по ночам по очереди с остальными (а поскольку людей было мало, то очередь выпадала часто), и кашеварить, и помогать во всем, что может понадобиться в пути, по мере сил, конечно. Выталкивать воз, завязший в грязи, уж точно не заставят, сказал Чарим, окинув меня взглядом, а то как бы сам помощник в луже не утонул.
«Выбирать не приходится, - подумала я, когда мы ударили по рукам. - В одиночку на большой дороге, да такой... хм... опытной путешественнице, как я, делать нечего».
- Ну а теперь доедай да иди спать, - сказал мне Вител, - выедем до света. На возу вон ложись, овчину возьми и спи себе, авось, не отсыреешь!
- Я уж договорился, что на конюшне заночую, - ответила я. - К своему красавцу поближе. Да и потеплее там, чем на возу-то!
- Ну, дело твое, - кивнул он, тяжело вздохнул и добавил: - И правда, как это ты надеялся в одиночку куда-то добраться?
- Нужда заставит - не так извернешься, - ответила я присказкой Мадиты, сгребла еще пару кусков пирога и ушла на конюшню.
Признаюсь, ночью я спала вполглаза: а ну как торговцы все-таки позарились на Серебряного и попытаются его увести? Но нет, обошлось...
- Вставай, лежебока! - кто-то несильно ткнул меня в плечо. - В дорогу пора!
Я потянулась, помотала головой, вытряхивая из волос солому, и выскочила на двор. Еще только начало светать, по-прежнему моросил дождь, и тусклый фонарь едва-едва освещал двор. Я поплескала в лицо водой из лошадиной колоды, пригладила волосы и присмотрелась к едва различимому отражению - оно по-прежнему показывало незадачливого Ленни Тора, сонного и недовольного, и славно! Помню, первое время я очень опасалась забыться во сне и принять свой настоящий облик, но пока обходилось... Правда, тогда у меня и спутников не было, которые могли бы это подметить.
Седлать Серебряного я уже приспособилась. Он был, конечно, намного крупнее той моей горной лошадки, но если на что-нибудь встать, на пенек или камень, то раза с третьего мне удавалось закинуть тяжелое седло ему на спину и затянуть подпругу.
Да... Первые дни путешествия у меня с отвычки от верховой езды болело всё тело, но понемногу дело пошло на лад, и теперь я уже могла встать поутру, не охая, как старая бабка.
- Ну, готов, что ли? - просунулся в конюшню Чарим. - Догоняй давай!
Я вывела коня наружу - ему явно не хотелось идти в сырость и холод из теплой конюшни, он недовольно фыркал и встряхивал головой, но шёл, - и нагнала возы. Не так уж их было много, едва десяток, но всё равно догляд требовался, это я понимала.
- Не спи на ходу! - окликнул Вител, оглянувшись.
Он ехал впереди на крепком сером мерине, а Чарим двигался сбоку, то приотставая, то нагоняя передний воз. Ну и я пристроилась позади, так, чтобы не терять обоз из виду, но и самой не маячить на глазах.
Вител погорячился: я уже говорила, что шаг у Серебряного ровный, всадника он не стряхнет... А теперь, когда не нужно было выбирать дорогу самой и оглядываться на каждый шорох, я приспособилась дремать верхом. Заметив это, на меня свалили почти все ночные дежурства, а я и не возражала. Днем можно было поспать хоть в седле, хоть на возу, а ночь скоротать у костерка. Опять же, ночью и с разговорами не особенно пристают, а я всё время боялась сболтнуть лишнего.
Но вечер - вечер был законным временем для беседы. Первый особенно не запомнился: Чарим всучил мне здоровенный котел и велел заняться стряпней. Ручей, по счастью, был совсем рядом, а один из возчиков, Мак, помог принести воды сразу в котле, не то с одним ведром я долгонько бегала бы туда-сюда.
Вител с Чаримом переглядывались, думали, наверно, что я запрошу помощи: разводить костер в такую сырость - та еще морока! Я, однако, не забывала, что Ленни Тор - паренек из глухомани, где и камин, поди, самому приходилось растапливать, если он вообще имелся, какие там слуги... А уж если он охотился, то всяко должен уметь развести огонь даже и под проливным дождем!
Меня этому когда-то учил отец, учил Ривон, да и другие показывали и подсказывали, что к чему. По-моему, даже Чарим одобрительно крякнул и подергал себя за тонкий вислый ус, глядя, как я ломаю хворост и отрываю пластины коры, чтобы пожарче взялось. У нас на перевале такие деревья не росли, но я уже давно подсмотрела, как равнинные разжигают костры - никакого трута или высушенного под гнетом мха не надо! Хорошо еще, небольшой запас сухих дров везли с собой, потому как нарубить их в лесу можно, но толку-то? Древесина была не просто сырая, а будто нарочно в болоте вымоченная! А на одном хворосте котел долго закипать будет...
В котел, как водится, шло всё, что попадало под руку. Марон, еще один возчик, пошел за хворостом и ухитрился сшибить перепёлку камнем из пращи - годится! (Пращу он, как выяснилось, смастерил для меня - посмотреть, правда ли я умею с ней обращаться. Пришлось мне повторить его охотничий подвиг, пускай и вышло не с первого раза.) Мак нашел упавшее дерево, сплошь поросшее грибами - тоже дело! Правда, я согласилась бросить их в похлебку только после того, как и Вител, и Чарим, и все остальные заверили, что эти грибы съедобные.
- Матушка рассказывала, - поучительно сказала я, мешая в котле, - как один наш дальний родственник однажды съел незнакомый гриб и...
- Умер? - жизнерадостно спросил Марон.
- Нет, но он три дня видел сны наяву, почему-то считал себя Создателем, сочинил новую Книгу Странствий... правда, потом так и не смог прочесть написанное, а еще чуть было не женился на козе, - совершенно серьезно ответила я, поскольку рассказывала чистую правду.
Грибы вот только были не лесные, а пещерные, они еще красиво светятся в темноте. Горномогучие их очень любят, а вот людям, как выяснилось, лучше не пробовать...
Дружный хохот был мне ответом. Я уже поняла: любая фраза, которую я начинала со слов «матушка рассказывала» или «матушка велела», вызывает такой вот приступ веселья. Ну а поскольку всяческих историй, веселых и не слишком, я знала множество, да и выдумать на ходу могла, что угодно, то не отказывалась поразвлечь спутников. Главное было рассказывать любую чушь с самым серьезным выражением лица, и взрослых бородатых мужчин сгибало пополам от смеха. Право, такой успех заезжим актерам (в позапрошлом году такие выступали в княжеском дворце) и не снился!
Веселья, правда, немного поубавилось, когда Вител нашел в своей миске кусок чего-то, подозрительно напоминающего змеиный хребет.
- А что? - удивилась я в ответ на его немой вопрос. - Они вкусные. А голову я выкинул - вдруг ядовитая?
- Надеюсь, лягушек ты туда не крошил? - спросил Мак, с опаской глядя на котел.
- Нет, лягушек лучше жарить, да они уже и не попадаются, на зиму попрятались, - ответила я. - А на эту змею я чуть не наступил, она сонная уже была, вялая... Чего ей пропадать, думаю?
С этими словами я вынула из золы прутик с нанизанными на него запеченными улитками: эти еще не подались на зимовку, под иными лопухами можно было набрать десятка два покрупнее...
Марон сглотнул и отодвинулся подальше, когда я принялась выковыривать улиток из скорлупы.
- Да уж, теперь точно ясно, что ты из голодных краёв, - пробормотал Вител.
- Ну-ка, дай попробовать, - протянул руку Чарим, и я охотно поделилась. - Хм... Нет, жареная саранча вкуснее, хрустит! Эти жесткие, как подметка...
- Матушка рассказывала, - произнесла я, прожевав, - где-то далеко на юге водятся улитки размером с мужской кулак. Не мой, конечно, а вот как у Мака. Их нарочно откармливают сочными листьями, а потом запекают или жарят в масле с душистыми травами, и это считается деликатесом, вот.
- Лучше уж змеи, - искренне сказал Марон.
- Да брось ты! Будто никогда речные ракушки не собирал? - встрял Мак. - Они и сырые вкусные! А на морском побережье, я слышал, они не махонькие, как в реке, а во-от такие, с тарелку! За них большие деньги платят, а ещё кое в каких жемчуг попадается...
- Про жемчуг я знаю, в речных он тоже бывает, только мелкий и неровный, но вот есть этих гадов... бр-р!
- А там едят и нахваливают. И ракушки эти, и всяких... забыл...
- Многоногов, - подсказал Вител. - Я раз пробовал - хороши! Но их надо уметь готовить, а то выйдет вроде этих улиток - не вдруг разжуешь. А есть ещё твари вроде пиявок, но с руку длиной. Вот эти вкусны, особенно копченые...
- Словом, всё полезно, что в рот полезло, - заключил Чарим и добавил справедливости ради: - И обратно не вылезло.
- Это уж точно. Помню я, как ты меня этим вашим тухлым кобыльим молоком попотчевал...
- Не тухлым, а квашеным, понимал бы что!
- Да уж, придумают же люди, - пробормотал Марон, выскребая миску. - Где-то, я слыхал, нарочно плесень на сыре растят, где-то вообще рыбу гнилую едят и нахваливают...
- Да пусть едят, что хотят, - пожал плечами Мак. Они были похожи, как братья, даже удивительно. - Пока мне такое насильно в глотку не засовывают, то и ладно, всяк волен сходить с ума по-своему, я так думаю.
- Ага, это ты об их вот законах гостеприимства не знаешь! - услышал Вител и кивнул на Чарима. - Всю родню обойди, у каждого выпей плошку этой мерзости, иначе обидишь... Ух! Я всё на свете проклял, думал, помру...
Они принялись вспоминать, кому в какую историю приходилось попадать, а я потащила котел к ручью, отмывать. Даже хорошо, что мне досталась такая работенка: руки мои, те самые, что предписывалось холить и лелеять в безделье (собаку не моги погладить!), уже не походили на девичьи. Размером, конечно, они все равно уступали юношеским, но зато были исцарапаны, ободраны, местами даже обожжены, а обломанные, не слишком чистые ногти довершали картину.
«Кто так узлы вяжет, ну совсем как девчонка!» - покрикивал на меня первое время Вител. Я и сама замечала, что двигаюсь по-другому, действую иначе, нежели мужчины, и старалась перенять их манеру. Не знаю, показалось мне, или же маска помогала, но уже через пару дней на меня перестали орать дурниной за то, что неправильно запрягаю (седлать я научилась, но с упряжными животными прежде дела не имела).
И даже Чарим одобрительно хмыкнул, глядя, как я помогаю Маку управиться со строптивым волом: был в обозе такой, красавец и силач, и воз тянул без понуканий, и вожжей слушался лучше некуда... если сумеешь его запрячь. Иногда это удавалось легко и просто, а иногда разыгрывалось целое представление... Ну а я припомнила, что мне рассказывали на перевале: многие звери почему-то не любят одну душистую траву. Точно такой же я не нашла, перепробовала разные и, наконец, добилась своего: могучий вол негодующе фыркнул, учуяв резкий запах, замычал, попятился, наклонил тяжелую башку... и оказался пленен.
Маска... Мне казалось, она в самом деле подстраивается под то, что я вижу вокруг себя, и как-то переделывает меня. Я даже в седле теперь сидела иначе, подражая Чариму! А просто так переучиться не выйдет, на это не пара дней бы ушла, а пара недель... И от этого становилось тревожно: сумею ли я снять маску, если захочу? Или так и останусь до скончания дней своих Ленни Тором, и то лишь на лицо?
Увы, даже ночью я не рисковала проверить, не приросла ли серебряная личина намертво: никогда не угадаешь, кому приспичит до ветру! Это вот, к слову сказать, было самой серьезной из всех моих проблем: мужчины-то друг друга не стеснялись, иной раз ленились даже с воза слезть, чтобы справить малую нужду, а мне приходилось отставать и скрываться в кустах. (По-моему, и тут маска как-то действовала на меня, во всяком случае, обычно удавалось терпеть до темноты.) Тут уж шуточки сыпались градом: дескать, это матушка тебя научила стесняться, как девицу? И я честно отвечала: да, матушка считала, что негоже светить своим хозяйством на всю округу. Нет, кому хочется им похвастаться - это сколько угодно, а поскольку мне особенно гордиться нечем, особенно в сравнении с вами, мужчинами могучими, я уж лучше в кустики отбегу...
Хорошо еще, стояла промозглая осень, а не лето: речушек и ручейков по пути попадалось достаточно, как тут не искупаться, если тепло? А не в одежде же в воду лезть... Но сейчас мысль о холодной воде вызывала не радостное предвкушение, а разве что мурашки по коже!
