8
Наутро (а по правде говоря, ближе к полудню) мне передали распоряжение князя Райгора: готовиться к отбытию в обитель. Сам он умчался по делам: траур ли, гости ли, а все же он предпочитал своими глазами видеть, что творится в округе. Вот это было нам как нельзя более на руку: князь собирался отсутствовать не меньше трех дней, а то и больше, и сказано было, что к его возвращению меня уже не должно быть в замке.
Во всеобщей суете, пока служанки под руководством Мадиты носились туда и сюда, перетряхивая мои пожитки и укладывая их в сундуки, несложно было пробраться в зал трофеев - он ведь не запирался, любой гость мог войти и подивиться отваге и могуществу князей рода Керриск!
Мне, правда, некогда было заниматься подобным, я лишь обошла горномогучих - в прошлый раз не успела запомнить все до единого знаки, - а потом в нерешительности остановилась перед масками среброликих. Их в самом деле было очень, очень много, и даже если бы я захотела, то не смогла бы унести с собой больше десятка - не такие уж они легкие, как кажется!
Рассудив, что даже если среброликие вспомнят давно ушедших, совсем старые маски вряд ли отзовутся, я взяла еще две из добычи прадеда Райгора и его предшественника. Я до сих пор не была уверена, что маска, присвоенная мною первой, сможет превратить меня в юношу, так что решила на всякий случай взять мужскую. Что же до второй женской... Была у меня одна мысль. Если всё получится, то, может, мне и удастся скрыться незамеченной... хотя бы ненадолго.
- Мадита, - сказала я, вернувшись к себе, - сможешь раздобыть такого болвана, на которого портнихи платья примеряют? Скажи, мне много чего нужно подогнать, а не стану же я стоять день-деньской с руками врастопырку!
- Смогу, конечно, госпожа, только ведь портниха сама придет. Эти их куклы денег стоят, неужто даст просто так?
- Ясно... Тогда попроси Динка сделать чучело из мешков и сена, что бы на человека походило, понимаешь? Голова, руки-ноги, коса из пакли, а платье мое наденем. Ну и скажи, чтоб оно не вовсе мягкое было, пусть прутья какие-нибудь внутрь засунет, что ли?
- Ага, - деловито произнесла она. - Вроде поняла. Сейчас сбегаю!
К ночи чучело оказалось у меня в комнате и, право, Динк расстарался на славу. Не знаю уж, что наплела ему Мадита, но соломенная девушка, наряженная в мое повседневное платье, если посадить ее возле зеркала да отойти подальше, в сумерках вполне могла сойти за меня!
- Выезжать будем до света, - сказала Мадита, явно поняв мои мысли. - Темно еще, все сонные, глаз не продрали, да вдобавок холодно... Хотите, чтоб я вас - то есть, эту вот куклу, - взяла и в карету посадила? Лицо закроем вуалькой, плащом закутаем... поди пойми, перебирает пугало ногами, а я его обнимаю, расставаться не хочу, или попросту несу?
- Именно так, - кивнула я. - Только, если получится, как я задумала, особенно притворяться и не придется.
- А вы будто колдовать умеете, госпожа? - опасливо спросила она.
- Нет. Но хочу попробовать, - я вынула женскую маску. - Даже если ничего не выйдет, она останется на чучеле, вот и доказательство...
- Госпожа, но тогда вас уже не просто так искать начнут, а... а как зловредную колдунью!
- А кому я причиню вред этим вот обманом? Только Райгору - как же, невеста от него сбежала! Но вот увидишь, он об этом болтать не станет, и в обители все языки узлом завяжут, как ты выражаешься... А вам с Динком лучше убраться из замка, пока хозяина нет, - добавила я. - Не то и тебя обвинят в пособничестве колдовству.
- Это уж точно, госпожа, - серьезно ответила она, - ну да мы с ним уже потолковали. Как вас проводим, так и пойдем, куда глаза глядят. У нас, поди, сундуков с добром не нажито, что на себе унесем, того и хватит.
- И куда ваши глаза глядят?
- Далеко, отсюда не видать, - проворчала Мадита, почему-то очень не любившая вопрос «куда?», но пояснила: - Динк по молодости в лесах промышлял, потом старому князю попался... Тот смилостивился, на первом же суку вешать не стал, приказал отработать. Ну так Динк давно отработал тех зайцев с тетеревами! Силки он ставить не разучился, так что с голоду не помрем, да и вообще, он говорит, в лесу пропасть - это постараться надо. А до зимы еще далеко, уж найдем крышу над головой.
- А ты леса-то не боишься, после того... - я осеклась.
- Странно сказать, госпожа, не боюсь, - серьезно ответила она. - Наоборот, будто тянет туда. Вот про крышу над головой заговорила, так чуть не добавила: мол, если не найдем - берлогу обустроим да перезимуем как-нибудь! Но, сдается мне, до первого снега мы успеем убраться подальше.
- Это если Райгор облаву не устроит.
- Так сперва он вас искать станет, а о нас ещё когда вспомнит!
- А кто может знать, куда я подевалась? Кто со мной с утра до ночи был? Ты первая на подозрении и окажешься. Наизнанку ведь вывернут, если станут допытываться, не слышала ли ты от меня хоть полслова о том, в какую сторону я подалась...
- Значит, попадаться княжеским людям мне не резон, - преспокойно заявила Мадита и сверкнула темными глазами. - И не говорите, госпожа, мол, если б не вы, жила б я мирно да спокойно, за Динка вышла... Нет! Права была госпожа Вианна!
- О чем ты?
- О том, что невмоготу мне в четырех стенах, - серьезно ответила она, - что в обители, что здесь... Тесно, дышать нечем! В лесу вот другое дело - над головой небо да кроны древесные, кругом чудо чудное, что зимой, что летом... Я, госпожа, иногда думаю: может, я вовсе и не из крестьян, а из каких-нибудь лесовиков? То-то и одежа на мне была незнакомая...
- Что за лесовики? - не поняла я.
- Да есть такие, живут себе в самой глуши, подальше от княжеских людей, не враз их найдешь. Издали заметят, а то зверье лесное им просвистит-пролает, что чужаки идут, так они подхватятся - и ищи-свищи по чащобе да болотам-то! - пояснила она. - Охотятся они, мёд собирают, пушнину добывают, опять же. Из дерева хорошо режут, корзины плетут и всякое такое, украшения даже делают, а потом меняют на зерно и прочее... Я даже тут на ярмарке таких видала, и не раз, да вот, голова дурная, не сообразила подойти спросить, не пропадал ли у них кто!
- Думаешь, мало детей в лесу теряется? - вздохнула я.
- А вдруг бы кто вспомнил? - упрямо повторила она. - А, так или иначе, в замке я не останусь. Динк по лошадям скучать будет, привык уже, ну да ничего, пса охотничьего заведет! Он говорил, был у него такой, умник-разумник, волчьих кровей, росли они вместе... А когда Динка поймали, то пса подстрелили, он защищать кидался... Так он и не знает, остался ли тот жив, смог ли уползти?
- Даже если и так, лет уж сколько прошло? Собаки столько не живут, - сказала я, подумав, что если это был потомок чутконосых, то мог и дождаться хозяина.
- Ну да. А он всё равно верит, что жив его Волчок... - Мадита утерла глаза, шмыгнула носом и спросила: - Может, мы бы вместе ушли, госпожа? Говорю ведь, в лесу не враз сыщут, даже и с собаками. Динк знает, как следы путать, уж не пропадем!
- Я бы рада, - тихо ответила я, - но мне нужно совсем в другую сторону. Туда...
Я взглянула за окно: сейчас горы были вовсе не различимы, скрытые низкими серыми облаками, еще и дождь зарядил, мелкий-мелкий... При таком на расстоянии вытянутой руки ничего не разглядишь, а думаешь лишь о том, как бы поскорее оказаться под крышей. Погоды лучше и придумать нельзя!
- Когда меня отправляют? - спросила я.
- Завтра на рассвете, госпожа, - ответила Мадита. - Я пыталась сказать, мол, то да сё не готово... Говорят, ничего, позже пришлют, да и зачем вам в обители столько добра? Чай, не на балах красоваться едете!
- Ясно. Тогда проверь засов. Попробую, получится ли... И не вздумай закричать!
Я взяла свою маску (надо же, привыкла именовать ее своей) и приложила к лицу. Мадита испуганно ойкнула, но тут же умолкла.
- Что ты видишь? - спросила я, повернувшись к ней. - Вернее, кого?
- Так вас же, госпожа...
- А теперь?
Мадита прижала руки ко рту и округлила глаза, когда лицо мое начало меняться. Черты его заострились, подбородок стал тяжелее, нос из прямого сделался ястребиным, глаза стали карими, густые брови легли над ними тяжелыми дугами...
- Вылитый... - прошептала Мадита. - Только глаза, как у старого князя, а еще уши...
- Что - уши? - не поняла я.
- Уши у него не такие. У вас они маленькие и прижатые, а у него оттопыренные и мочки крупнее.
- Надо же, я и не замечала! - поразилась я. - Гляди, так похоже?
- Да, да! И еще, госпожа... - Мадита хихикнула в кулак, - еще кое-что забыли!
- Что?
- Так у парней же кадык есть!
Я едва не выругалась вслух и подправила внешность. Надеюсь, штаны с меня никто снимать не будет, потому как изобразить такое отличие маска вряд ли способна!
- И кожа должна быть погрубее, - продолжала Мадита. - Князь бороду с усами не носит, это нынче не принято, но щетина-то у него давно растет...
- Точно, - кивнула я. Еще не забыть бы, что растет она, может, и не быстро, но постоянно, а в пути не до бритья. - Похоже?
- Ага, ага... так лучше и оставить, поди разбери, два дня путник в дороге или больше, - поняла она мою мысль. - У юнцов все ж не так борода кустится, как у мужиков постарше, а у светловолосых она еще и пореже будет.
Я вспомнила одного из отцовских друзей, Расти - это был могучий солнечно-рыжий здоровяк с такой бородой, под которой я, когда мне было лет пять, могла спрятаться целиком! По обычаю своего народа он замысловато заплетал и ее, и буйную гриву по пояс тоже, и, право, таким косам позавидовала бы любая девица...
- Мадита, - спохватилась я, - а голос-то?
- Голос девчачий, - удрученно ответила она. - Но, может, вам прикинуться простуженной, сипеть да кашлять?
Как же я об этом не подумала? Лицо лицом, фигура моя сойдет за мальчишескую, но голос у меня все равно девичий! Вряд ли маска умеет и его менять... Хоть немного бы пониже и погрубее, чтобы сойти за юношу, у которого голос недавно переломался!
- Если только так, но долго ли я смогу притворяться? - вздохнула я, и Мадита опять ойкнула. Да я и сама услышала: сперва я заговорила ломким баском, а в конце дала петуха.
- Выходит, долго, - засмеялась она. - Вы сейчас в точности, как князь говорили, когда у него голос менялся. Сурово так отчитывает кого-нибудь, а потом на комариный писк срывается!
«Хорошо, - решила я, снова взглянув в зеркало, - нужно запомнить этот облик. Конечно, не Райгор один в один, он пошире в плечах и массивнее, но если особенно не приглядываться... И та же Мадита говорила: мало ли таких княжат кругом живет-поживает?»
Мне показалось, на маске вспыхнули искры в тех местах, к которым я прикоснулась, чтобы снять ее, но, должно быть, это был отблеск свечей.
- А знаете, госпожа, - сказала Мадита, опасливо разглядывая серебряную личину, - сдается мне, я такие уже видела.
- Конечно, видела. Их в зале трофеев полным-полно.
- Нет, я туда и носа не кажу, разок на пороге постояла, да и пошла восвояси, больно уж жутко, - покачала она головой. - И я неправильно сказала. Не такие. Не серебряные, уж во всяком случае, те не блестели. Да, верно... из коры они были, вместо волос - ветки, вместо бород - мох да трава...
- Ты о чем, Мадита? - встряхнула я ее за плечо.
- Сама не знаю, госпожа, - обескураженно ответила она, помотав головой, словно только что проснулась и пыталась избавиться от сонной одури. - Как будто картинки в голове появились: дремучий лес, деревья в три обхвата, на поляне костер большой-пребольшой, а вокруг него пляшут так, что земля гудит, палая листва вихрем завивается и шишки с веток валятся. И все в личинах из коры и лыка, и мужики с парнями, и девки с бабами - тех по венкам отличить можно, а одежда одинаковая. Рядом дичь жарят, пекут что-то, а ещё ягодное вино льется, духовитое - малина, ежевика, брусника, черника с земляникой... На весь лес запах стоит! И я тоже пляшу со всеми вместе, и до того мне весело!..
Мадита помолчала и добавила:
- Неужто я и впрямь, когда заблудилась, на лесных хозяев набрела? Говорят, они могут так закружить, что и имя свое позабудешь, вот прямо как я!
- А что после было, вспомнить можешь? - осторожно спросила я.
- После... - она задумалась. - То ли птица крикнула, то ли волк взвыл, и по деревьям вдруг гул пошел, сучья затрещали, и сразу веселью конец: костер засыпать начали, куда-то все подевались... А потом засвистело, застучало, загудело, и огонь поднялся выше самой высокой ели, до небес... По ней и поднялся... А после ничего не помню. Нет... - Мадита сжала голову руками. - Помню... Яма какая-то. Там тепло было, зверем пахло, и что-то такое большое ворочалось. Потом я проголодалась и пошла куда глаза глядят. А потом были люди... те, что в обитель меня отвели. Их я уже хорошо помню. Это что же такое, госпожа?!
- Ты, похоже, в самом деле из лесного народа, - ответила я. - То, что ты описала, похоже на праздник урожая или перелома года, у нас почти так же его справляли, с плясками, масками, угощением и кострами до небес...
- А что ж случилось?
- Похоже, вас нашли. Ты сказала - птица прокричала или волк взвыл. Предупреждали, значит. Но такое веселье враз не свернуть, вот, наверно, промешкали, тут-то охотники и налетели... Ель загорелась... Сама понимаешь, в лесном пожаре тебя могли попросту потерять. А если родители погибли... - я умолкла, потом добавила: - После, наверно, ты в чьем-то логове пряталась. А что память отшибло - немудрено, от испуга-то. Я старше тебя была, а тоже не помню, что случилось! Только огонь... И старый князь еще удивлялся: что в Сайторе могло так гореть? Камень ведь, не лес...
- Почему же я теперь-то вспомнила? - шепнула Мадита.
- Откуда мне знать? Ну разве... Динк о лесе, наверно, все уши тебе прожужжал, ты сама о нем заговорила, о лесовиках мне рассказала, а как маску увидела, всё одно к одному и сошлось, - предположила я.
- Вон оно что... - протянула она. - Ну, раз так, значит, нас с ним судьба свела, и дорожка наша - прямиком в дремучий лес! Его, дремучего, теперь поискать, конечно, много свели, но Динк места знает... Глядишь, впрямь какая-нибудь родня отыщется, не моя, так его! А нет, и вдвоем не пропадем.
- Праздник урожая на той неделе, - напомнила я, - ты сама говорила, что лесовики приезжают на ярмарку. Подождите их где-нибудь, может, удастся столковаться, прибьётесь к их обозу...
- Да какие у них обозы, госпожа! - зафыркала Мадита. - Всё на своем горбу тащат, откуда в чащобе вьючная скотина? Зимой, Динк говорил, можно собак в санки запрячь, но много ли они увезут? А то еще, он слыхал, где-то оленей приучают в упряжи ходить, но это не в наших краях, а много севернее, где лошадь вовсе не прокормишь.
- Это смотря какую лошадь, - пробормотала я, вспомнив мохнатых горных скакунов. - И не придирайся к словам. К обозу, не к обозу... главное, если к их компании пристать, меньше внимания привлечете. Считает их кто-то, что ли? Оденетесь, как они, и...
- Попробуем, госпожа, - кивнула она и покосилась на маску. - И как вы не побоялись эту штуку надеть?
- Райгор велел, - ответила я. - Пошутить хотел. А я сообразила, как можно ее использовать. А теперь помолчи, я хочу испробовать кое-что, вдруг всё же получится?
Сперва я хотела просто надеть вторую женскую маску на чучело, но потом подумала: а как я объясню, какой облик принять? Надо было сперва снять отпечаток своего лица, так же, как мастера, - тут я невольно поёжилась, - отливают посмертные маски для надгробий, для князя Даккора тоже сделали такую. Сперва воск и глина, потом металл и чеканка, я слышала, как это обсуждали...
Вторая маска на ощупь была такой же ледяной, как первая, но повиновалась столь же охотно. «Застынь, - попросила я мысленно, увидев в зеркале свое отражение, - сохрани мои черты! Не меняйся, не показывай мешковину и солому вместо лица, побудь мной хотя бы недолго!»
Когда я сняла ее, маска по-прежнему казалась металлической, но стоило примерить ее на чучело...
Мадита тихо взвизгнула и зажала себе рот руками, когда соломенная кукла вдруг обрела моё лицо - не отличить от настоящего! Разве что неподвижное, но этого, как она сама и сказала, под вуалью видно не будет.
- А говорите, колдовать не умеете, - прошептала она.
- Умела бы, давно бы сбежала отсюда, - ответила я, растирая замерзшие пальцы. - Это не я, Мадита, это маски. Их хозяева могут притвориться, кем угодно, и, видишь, у меня получилось использовать их наследие... Похоже вышло?
- Не отличить! Если б еще моргала... - Мадита осторожно коснулась лица чучела кончиком пальца, как когда-то - платья куклы. - Холодная какая...
- По такой погоде немудрено замерзнуть, да и не будет меня никто за лицо хватать. Так, плащ, перчатки, давай, помоги... Надо ее закутать, чтобы никто ничего не заметил!
В четыре руки мы живо управились, а потом Мадита еще уложила для меня вещи Райгора. Она, умница, принесла его дорожные костюмы, уже не новые, но еще крепкие, и несколько смен белья, а вот обувь мне пришлось надевать свою - у меня нога была намного меньше.
- Я, значит, сейчас вас провожу, госпожа, - тихо сказала она, удостоверившись, что я ничего не забыла, - а утром вот её, куколку нашу, отправлю. Покручусь-поверчусь на глазах, потом вроде как пойду в ваших покоях порядок наводить, а то после отъезда всё разбросано, беда просто... А как все своими делами займутся, мы с Динком и уйдем, даже и не таясь особо. Он уж наши пожитки перетаскал в одно укромное местечко, оттуда мы в ночь дальше двинемся.
- А долго ли ехать до обители?
- В карете - как раз до вечера колыхаться придется, особенно по такой слякоти, - ответила она. - Ох... Госпожа, говорить-то эта ваша маска не умеет?
Я покачала головой.
- А ну как спросят, не надо ли вам чего, попить или там...
- Тут уж ничего не поделаешь, - вздохнула я. - Да и вряд ли сразу пристанут. Утро раннее, карета, как ты говоришь, еле колышется, вот я и уснула. Если я не прикажу остановиться, не станут ведь?
- Не должны, кому охота лишнее время тратить? Поскорее бы до места добраться, согреться, обсохнуть!
- Тогда, будем надеяться, до самой обители никто ничего не заметит. А если слуги и увидят по пути, что госпожа Альена молчит и не дышит... как думаешь, что сделают?
- Ничего, - сразу ответила Мадита. - Скажут, что госпожа велела не беспокоить и задремала, они и не беспокоили. Хотя, конечно, влетит им...
- За что? Они ко мне пальцем не притронулись, слова лишнего не сказали... Не должны их наказать.
- А и накажут, не особенно жалко, - фыркнула она, - с вами такую охрану отправляют, из любимого отряда князя, чтобы, значит, ничего с его невестой не приключилось... Проморгают - так им и надо! Да они отбрешутся, госпожа, на колдовство всё свалят, будьте уверены.
Я кивнула и принялась переодеваться. Костюм Райгора был мне почти в самый раз, разве что в плечах и поясе великоват. Ну да велико не мало: подпоясаться потуже, плащ накинуть, и сойдет.
- Поди посмотри, все ли уже спят, - попросила я. - Скоро полночь, пора.
- Иду...
Мадита выскользнула за дверь, а я напоследок присела перед зеркалом... И сообразила вдруг: а коса-то! Ни я, ни Мадита об этом не подумали, а хорош был бы юноша с косой до пояса!
- Тебе привяжем, - сказала я чучелу, сидевшему на моей кровати, и вынула нож, небольшой, мне по руке, очень острый: Динк раздобыл, да не один, в дороге всякое случается.
У Райгора были волосы чуть ниже плеч, они красиво вились на концах, девушкам нравилось. В дорогу, конечно, он собирал их в хвост. Вот и я перевязала косу пониже затылка крепким шнурком, примерилась и отхватила волосы ножом... Ну, как отхватила - пришлось едва ли не пилить, наверняка вышло неровно, но было уж не до таких мелочей.
Коса легла мне в руки, толстая, тяжелая и холодная, как змея, а вернее - как пук прошлогодней слежавшейся соломы. Я уже хотела примерить ее чучелу вместо той, из пакли, как вдруг пальцы мои что-то защекотало.
Это мои волосы рассыпались в прах у меня в руках, будто горели невидимым огнем, и невесомый пепел просеивался меж пальцев... Миг - и ничего не осталось, ни пылинки на руках, на одежде, на полу, будто и не было у меня никогда косы!
- Значит, так тому и быть, - шепотом сказала я, спрятала нож и посмотрела на себя в зеркало. Что ж, и впрямь похожа на юношу.
- Кругом тихо, госпожа, можно идти, - это Мадита проскользнула в комнату и опять ойкнула. - Простите, всё не привыкну, как вы это...
- Что ж... - я встала и накинула плащ. - Значит, пора.
- Госпожа, а может, когда я пугало в карету посажу, маску-то снять? Чтоб вовсе никакого следа не осталось? - спросила вдруг она. - В самом деле, кто к вам по дороге сунется? А так, если найдут эту штуковину, то...
- Могут опять начать охоту на среброликих, - сообразила я. - Хотя кто еще на кого охотиться станет... Нет, Мадита, не надо рисковать. Если мне удастся добраться до перевала, я их предупрежу, чтобы были настороже.
Наклонившись, я дотронулась до лица чучела - своего лица, - и подумала: «Вот бы не сам оборотень мог рассыпаться снежной пылью, а маска! Этак доберутся до обители, откроют дверцу кареты - а внутри только соломенная кукла. А еще лучше вышло б, если бы она сгорела у них на глазах, исчезла бесследно, вот как мои волосы!» Показалось мне, или невидимые сейчас линии рисунка на маске на мгновение вспыхнули алым? Наверно, просто свеча мигнула...
- Госпожа, и вот еще, возьмите на дорожку, - Мадита сунула мне глухо брякнувший мешочек.
Я на ощупь, да и по весу поняла - это деньги.
- Ты с ума сошла? Где взяла?
- Где-где... приданое себе копила, да в лесу на кой эти монеты? - преспокойно ответила она. - И Динк отдал, что у него было. Себе оставили маленько, чтобы хлеба купить, и довольно, прочее добудем. Ну и из даров хозяйке обители я кое-чего успела подцепить...
- Мадита! Ты...
- И не спорьте, госпожа! - перебила она. - Мы с Динком - взрослые уже, рукастые да выносливые, на работу всегда наняться можем, с голоду уж точно не помрем. А вы... девчоночка еще, едете невесть куда совсем одна, да без единой монетки... Нельзя же так!
- Ты тогда хотя бы мои украшения возьми, - вымолвила я, переждав спазм в горле. - Они приметные, да, но можно переплавить и тогда уж обменять.
- Себе оставьте, - нахмурилась Мадита. - Мало ли, пригодятся! А мы с Динком, говорю же, не пропадем, ни в лесу, ни в деревне. А вот куклу вашу я возьму, раз вы ее мне подарили.
- Хороша ты с ней будешь в чащобе! И тяжесть лишняя...
- Так-то оно так, госпожа, - ответила она без улыбки, вытряхивая кукольные вещички из увесистого сундучка и увязывая их в узелок вместе с самой игрушкой, - да ноша невелика, а оставлять ее жалко, выбросят ведь... А так, глядишь, и впрямь мои дочки поиграют, а нет - другим девчонкам радость будет! Вот...
- Дело твое, - кивнула я, а она вдруг вытащила из кармана вышитый платок.
- Это вот ещё возьмите, госпожа. Я ещё в обители вышила, как умела, чтоб не позабыть знаки, которые на моей одежде были. Теперь-то уж не забуду, накрепко затвердила, а это рукоделие на память осталось. Пригодится хоть нос утереть!
- Спасибо, - искренне сказала я, взяв подарок.
- Ну что, готовы?
Я кивнула.
Уж как Динк вывел Серебряного за ворота так, чтобы стража даже не шелохнулась, даже и не знаю, а расспрашивать было некогда. Впрочем, когда Райгора не было, за порядком следили вполглаза, а судя по винному духу, исходившему от храпящего стражника... Не удивлюсь, если в бочонок был подлит отвар какой-нибудь лесной сон-травы!
Так или иначе, конь уже дожидался меня и ласково зафыркал, учуяв.
- Серебрушки его я, как мог, подкрасил, чтоб не так в глаза бросались, - негромко сказал Динк, - и гриву тоже. Оно, конечно, от дождя скоро снова облезет, но несколько дней должно продержаться... А там, если повезет, вы уже далеко будете, где этого коня и не видели, поди, а не видели - не вспомнят. Но краску все ж возьмите, мало ли...
- Ты ещё и конокрадством промышлял? - спросила Мадита.
- Всякое бывало.
- Тогда точно не пропадем, - усмехнулась она и обняла меня. - Берегите себя, госпожа... А может, лучше всё же с нами пойдете, а? Дождетесь утра вон в той рощице за оврагом, а потом уж мы потихонечку, полегонечку да утечем подальше...
Я покачала головой и тоже покрепче обняла ее.
- Это вы - лесные жители, - шепнула я. - А меня горы зовут. Спасибо тебе, Мадита, и тебе, Динк. Может быть, ещё когда-нибудь свидимся!
- Да не может быть, а точно, - невозмутимо ответил конюх, теперь уже бывший.
Вот сейчас я видела, что он точно не из горожан и не из крестьян, а из вольного народа, уж неведомо, какого именно: старые повадки проявились, будто Динк скинул личину, под которой прятался столько лет! И движения сделались другими, плавными и быстрыми, и смотрел он иначе, и даже принюхивался совсем не так, как это делал бы обычный конюх, а совсем по-волчьи!
Да и Мадита как-то изменилась на вольном воздухе. Обычно такая милая и уютная, теперь она почему-то напоминала мне медведицу: та с виду тоже мягкая, пушистая и неуклюжая, только не вздумай ее разозлить: не убежишь, догонит, а уж если попадешься в когти - пиши пропало...
- Езжайте, госпожа, - Мадита вытерла глаза тыльной стороной кисти. - И не забывайте...
- Я вас не забуду.
- Да не нас! А про кадык и щетину! - фыркнула она, и я тоже засмеялась, поцеловала ее на прощанье, а Динку крепко пожала руку.
Миг - и я в седле, и Серебряный пошел сперва ровным шагом, потом все быстрее и быстрее...
Я не стала оборачиваться - примета дурная, и знала, что Мадита с Динком не смотрят мне вслед по той же причине.
Теперь нужно было надеть маску и не забывать, что отныне она должна стать моим лицом. Я больше не девушка по имени Альена Сайтор, я юноша Ленни Тор. А вот почему мы так похожи с молодым князем Райгором... Это уже совсем другая история, и я, быть может, расскажу ее любопытным, но не задаром!
- Вперед, - шепнула я Серебряному, - до утра нужно убраться подальше отсюда...
Конь коротко проржал, дескать, ясно, и двинулся походной рысью. Он сам менял аллюр, как привык, наверно, за много лет службы, а шаг у него был таким ровным, что хоть спи в седле.
Мне, однако, было не до сна, я размышляла, как быть дальше. Ясное дело, когда Райгор поймет, что пташка упорхнула, все пути к перевалу будут перекрыты, и случится это очень скоро: ведь он наверняка рассудит, что я помчусь именно туда. Прорваться на всём скаку? Так ведь и там, и на дорогах полным-полно княжеских людей! И пусть я знаю кое-какие тропы, могу позвать чутконосых (уж узнают они меня, наверно, даже в маске?), шансов пробраться в Сайтор незамеченной слишком мало.
Добраться до моей дальней родни, Литтенов, не минуя перевал, невозможно, если, к примеру, поехать кружным путем. Да я и не слишком хорошо представляю, как их искать, ни разу там не бывала! Остается только рыцарь Раве, но я даже не знаю, жив ли он еще! Но если нет, его наследники приютят меня, однако до них путь тоже неблизкий... и там тоже будут искать, как только Райгор вспомнит старика - видел же его на том балу. Но, может, не обратил внимания? Не стала бы я на это рассчитывать, он памятливый...
Однако выбирать не приходилось, и я повернула Серебряного прочь от перевала, на восход, вдоль горного хребта. Владения Раве располагались в предгорьях, и добраться туда нужно было до того, как ляжет снег: если заметет дорогу, одинокий путник уже не проберется, а обозы туда ходят нечасто, особенно зимой.
Я рассчитывала успеть до первых заморозков: зима, судя по всему, не торопилась. Но если не выйдет... на что жить? Денег, судя по весу мешочка, было не так уж много, припасов у меня с собой лишь столько, сколько может увезти путник... А Серебряного ведь тоже нужно кормить и обихаживать! Пока ещё не сошла трава, но он же не горная лошадка, чтобы жить на одном лишь подножном корме, а овес нынче дорог...
Если я застряну где-то, подумала я, придется продать коня. Либо уж влезть в долги у хозяина какого-нибудь постоялого двора, а потом удирать темной ночью, не расплатившись!
- Надеюсь, до этого не дойдет, - вздохнула я и похлопала Серебряного по шее. Он ответил коротким согласным ржанием и прибавил шаг.
