16

- Ленни... - тихо выговорил он. - Ты, что ли? Правда? Дед сказал, что видел тебя, но он старый был, а поди знай, кого там князь твоим именем назвал...

- Из ума он не выжил, - сказала я. - И звери - тем более. Скажи?

Чутконосый фыркнул, мол, нас-то не проведешь!

- Ленни... - Аридор протянул мне руку. - Мой дом - твой дом. Войди и обогрейся у очага, и твой спутник тоже пусть войдет.

- Спасибо, Дори. Мы устали... столько дней в пути! И не расскажешь всего сразу, уж прости.

- Ничего. Отдохни сперва, а зима долгая - хватит времени поговорить, - серьезно ответил он и позвал: - Эй, приготовьте спальни для гостей, лучшие, слышите? И подайте ужин, вы же голодные с дороги, наверно?

- Да так, немного, - улыбнулась я. - Дори... ты расскажи лучше, что творится на перевале, я-то понятия не имею....

- Ничего хорошего, - он взял меня за руки и усадил в кресло. Лицо у него было нерадостным. - Чутконосые лютуют, ну да это ты и сама знаешь. И дорога теперь опасна.

- Как-то Вител дойдет... - пробормотал Чарим.

- Как всегда доходил, - твердо ответила я. - Дори, нам бы перекусить хоть чем да спать лечь... Завтра поговорим, ладно?

- Конечно, - потерянно сказал он. - Жаль, дедушка не дожил... Он так тебя любил!

- Но мы же повидались на прощанье, Дори... А о прочем я тебе завтра расскажу, ладно?

Он кивнул и позвал слуг. И, скажу я вам, поесть не всухомятку, не из походного котла у костра, на морозе, а в теплой комнате, да еще вымывшись перед тем с головы до ног - истинное счастье!

*

- Не знаю, чем могу помочь тебе, Ленни, - сказал Аридор, выслушав меня.

Мы сидели за столом, Чарим, как гость, с нами, и я видела, что ему не нравится здесь. Мне тоже было как-то не по себе, но, может, дело было в том, что старый Эдор Раве умер, не встречал меня, не хватал в охапку, а внук его не знал, как вести себя с той, кого знал маленькой девочкой, а теперь увидел взрослой девушкой.

- Не нужна мне помощь, - ответила я, почувствовав, как больно укололо в груди: дядюшка Раве спросил бы «чем помочь, Ленни?», и только. - Позволь переждать холода, потом я уйду. Ну и другу моему нужно кое-что в дорогу, так, дядя Чарим?

- Припасов не помешало бы, - сказал он, - только если ты, дурочка, думаешь, что я от тебя куда-то денусь...

- Ты ж можешь догнать обоз!

- Могу. Но не поеду.

Я помолчала. Его поди переспорь!

- А с замком как?.. - спросил Аридор.

- Не знаю пока. Фундамент, говорят, цел, а там... видно будет.

- И что б тебе за князя не выйти, уж он бы...

- Что - он, Дори? - тихо спросила я. - Будто ты не знаешь: не всякому чужаку под силу удержаться на перевале! Довольно слов... Вижу, я ошиблась. Позволь лишь отдохнуть под твоей крышей, а потом я двинусь дальше, и не весной, а прямо теперь. В самом деле, мы еще успеем нагнать обоз, дядя Чарим. Чутконосые проводят короткой дорогой.

- Ленни!..

Я молча встала и вышла, и остановилась в коридоре, глядя в стену.

- Что, и тут чужие? - тихо спросил Чарим, подойдя сзади, и я кивнула. - Ничего. Ты сильная, Ленни. И тебе нужно обуздать этого твоего стража... Это, поди, куда опаснее, чем на твоего жеребца сесть?

- Еще бы... Я его даже не видела никогда, не знаю, как с ним говорить и что делать! - я с силой потерла лицо ладонями. - Надо выспаться, вот что. В сон клонит, сил нет...

- Немудрено, - ответил он. - Иди-ка в спальню, а я покараулю.

- Зачем еще?

- Да чует мое сердце что-то неладное, а что... не знаю. Покараулю, - повторил Чарим. - Иди спать, утро вечера мудренее!

Казалось бы, после ночевок на телеге, на соломе мягкая постель должна была показаться мне настоящим пуховым облаком, и я уже предвкушала, как уютно устроюсь под теплым одеялом, на подушках, свернусь калачиком, как в детстве, и усну, но не тут-то было. Сон не шел, хоть плачь...

Я вспомнила - обозники говорили, что такое бывает от большой усталости, да и от отца я слышала подобное не раз и не два, - и просто постаралась представить, будто плыву на том самом облаке, и не надо никуда торопиться, можно просто смотреть в черное бездонное небо и выискивать в нем знакомые звезды.

А ещё говорили, что сны в незнакомом месте частенько бывают вещими, вот и мне приснилось... странное. А может, и не приснилось, я сама не понимала, сон это или я грежу наяву?

Наверно, все-таки сон, решила я, когда ревущее пламя встало передо мной непроницаемой стеной, той самой, которую я уже не раз видела тогда, в детстве, а потом - возле походного костра. И, как в детстве, мне мерещилось, что за этой пламенной стеной кто-то есть, я ощущала его присутствие, далекое, но несомненное - а тогда он был совсем близко!

«Если бы я могла взлететь, как далеко глядящий, до самых облаков, выше пламени, я сумела бы рассмотреть, кто за ним стоит!» - подумала я и вдруг взмыла в застланное клубами дыма небо. Такое тоже бывает во снах: стоит захотеть, и можешь обернуться, кем угодно...

С высоты виден был Сайтор, объятый пламенем, похожий на груду камней, вот только... Огненное кольцо не было единственным. Второе охватывало замок широким кругом, и еще одно, и еще - и это пламя не походило на то, что палило Сайтор (жар ощущался даже с высоты), оно было обжигающе-холодным, почти таким же, как маски среброликих, и нестерпимо ярким. Оно переливалось от белого - так выглядит раскаленный металл - до солнечно-золотого, но все равно не грело.

И это не кольца, поняла я, присмотревшись получше. Это была неровная спираль: словно кто-то бросил наземь моток толстой веревки, а она частью развилась, а частью вытянулась... Куда, кстати? Огненная полоса петляла по хребтам гор, огибала отроги, ныряла в долины и не было ей видно конца-края, она уходила так далеко, что я даже новым зрением не видела ее окончания, оно терялось где-то в неизведанной дали.

Ярче всего бело-золотой огонь пылал вокруг горящего замка, свивался кольцами, бился, пульсировал, будто живое сердце, в бессильной ярости пытаясь проникнуть внутрь, за непроницаемую алую стену, но раз на разом натыкался на нее и откатывался прочь.

И вдруг стена исчезла, оставив на месте Сайтора только груду горелых и кое-где даже оплавленных камне. Вслед за нею, немного помедлив, угас и бело-золотой огонь. Нет, не угас! Он будто ушел под землю, глубоко в скалы - вот еще видны язычки пламени, пробегающие по горным хребтам, словно искры по кошачьему хребту перед грозой, а вот уже царит непроглядная темень... Только у самого замка огонь еще пылал, вздымаясь над развалинами, рыскал туда-сюда, словно искал что-то или кого-то, а потом вдруг замкнулся в кольцо - и тоже ушел в землю, полыхнув напоследок особенно ярко.

Я проснулась от этой ослепительной вспышки - сердце мое колотилось, как у напуганной птицы, волосы прилипли к вискам от испарины, а перед глазами все ещё стоял поединок двух огней - кроваво-красного и бело-золотого. И что это означало? К чему эти сны?

- Страж... - прошептала я. - Это страж!

Белая огненная полоса шла точно по тому разделу, который отделял мир обычных людей от тех мест, куда можно попасть с нашего перевала. Огонь на нем - все равно что крепостные ворота, обычно запертые для тех, кто желает наведаться в иные края: если хозяин перевала дозволит, страж поднимется, и, пройдя под огненной аркой, ты не просто очутишься по ту сторону Грозовых гор и мирно спустишься в долину, а попадешь... да куда угодно, лишь бы с той стороны впустили!

- Вспоминай! - приказала я себе. - Ну же, вспоминай...

Но тщетно: больше я ничего припомнить не могла. Одно было ясно - мне нужно попасть на перевал как можно скорее: страж, похоже, беспокоится. И если он примется беспорядочно открывать врата не только на перевале, а и вдоль всего горного хребта (а он на это способен, просто давно приручен и не творит подобного), неизвестно, кто явится с той стороны. Да не из знакомых краев, а и вовсе неведомых, тех, от которых нет ключей, у которых нет хозяев... И что станется тогда с людьми? Со всем этим миром?

И зачем это ведьме? Из одной лишь жажды разрушения? В легендах говорится о странных предвечных существах, которым несказанное удовольствие доставляло причинять беды смертным, которые забавлялись с ними, словно жестокие дети, отрывающие лапки мухам. Но те не стремились к хаосу, они просто обитали бок о бок с людьми, а бывало, уходили вовсе или являлись из ниоткуда - должно быть, вот так же, через перевал, врата, двери. (Это ведь выглядит по-разному: в Тен-Авариме, отец говорил, проход расположен посреди глубокого залива, а страж его - громадная водяная змея, и когда она свивается кольцом и начинает двигаться по кругу, все быстрее и быстрее, устраивая колоссальный водоворот, тут-то и открываются врата.)

А может, ведьма все-таки одна из тех существ, как-то оказавшаяся в наших краях? Но почему ей не попросить пропустить ее? Плата не так велика... Или она... просто не знала, куда ей нужно попасть? Как такое могло произойти? Но даже если так, если страж начнет беспорядочно открывать врата, как она поймет, которые - нужные? Знает какие-то приметы?

Я окончательно запуталась. А еще - я не представляла, как усмирить стража. Говорю ведь: не был проведен обряд посвящения, ничего не было... Или он все-таки способен узнать меня сам? Ведь искал же и звал - я точно помню! - по имени...

- На месте разберемся. Что толку гадать! - сказала я вслух и накрыла голову подушкой. Больше той ночью я снов не видела.

*

- Останься хоть на пару дней, - попросил Аридор, - отдохнешь немного. Путь хоть и не слишком далекий, но слышишь, какой ветер? Как раз через денек-другой уляжется, тебе ли не знать! Что толку мерзнуть?

Я подумала, что день-другой вряд ли что-то изменят, тем более, лошадям тоже нужно отдохнуть и подкормиться как следует перед дорогой: много-то припасов мы с собой взять не сможем, и хоть сами сможем перебиться охотой (да и чутконосые принесут какой-нибудь дичи), коням нашим придется несладко. Тем более, это не горные скакуны, они не привыкли к этаким тропам и скудной пище!

У меня возникла идея: оставить, может, Серебряного и рыжего конька Чарима на попечение Аридора, а самой взять на время его лошадей, - и я решила посоветоваться.

- Так-то оно так, мыслишь верно, - сказал Чарим, задумчиво накручивая ус на палец. Мы с ним ходили проведать Серебряного с Рыжим, а поговорить остановились с подветренной стороны стены, подальше от чужих ушей. - Да только ты, допустим, ту лошадку - видел я их, хороши! - потом отпустишь, она сюда вернется, а мне на такой что, до дома трюхать? Сдается мне, на равнине ей худо будет. Да и Рыжего моего жалко, привык я к нему.

- Ясно...

- Ладно, не грусти, Ленни! - хлопнул он меня по плечу. - Сюда добрались, обратно на дорогу уж вернемся, а оттуда и до перевала недалеко!

- Да я-то думала не торным путем идти, так намного короче будет, - пояснила я.

- Ничего, справимся. Но пару этих мохноножек все же попроси на время: будет, на кого припасы навьючить. А если поймем, что наши скакуны уже не пройдут по этим кручам, так и быть, пересядем на здешних, - Чарим вздохнул. - Наши, может, тоже дорогу назад найдут.

- Так их проводят, - улыбнулась я. - И правда, дядя Чарим, как это мне самой в голову не пришло?

- Да просто - ты совсем еще девчонка, в походах не бывала, вот и не смекнула сразу, - усмехнулся он. - Вот и решили, вот и славно. Еще приодеться бы потеплее, а то ветер и впрямь так и свищет, будто накликал кто!

И вот тут я насторожилась.

- Как ты сказал?

- Говорю, будто накликал кто, - повторил Чарим и нахмурился. - Ты ж горные приметы на погоду знаешь будьте-нате, а ничего не говорила об этаком ветродуе, не то я бы из обоза два одеяла взял.

- Да и не должно его было приключиться, всё указывало на ветер, да, но несильный и ровный, как ему в это время и положено, а не этакий вот, порывами и вихрями! До такого еще недели три, а может, и больше...

Я прикусила губу.

Дядюшка Раве, помнится, когда я спросила, почему он не подзывает собак или лошадей свистом, ответил, мол, так и ветер можно накликать. Я удивилась и после этого неделю училась свистеть, до того хотелось вызвать хоть слабенький ветерок. В конце концов, отцу надоели эти трели, и он пояснил, что не всякому дано высвистывать ветер. Дядюшка Раве, выходит, умел что-то подобное, а потому и не пользовался свистом без нужды, а то этак вот дунет в самый неподходящий момент...

Быть может, Аридор унаследовал эту способность? Но зачем ему вызывать этакий ураган? Вон, даже быстрокрылых, что помельче, с неба сносит!

Неужели только затем, чтобы я осталась погостить? А это чего ради, ведь не так уж он рад был видеть меня!

- О чем задумалась, Ленни? - вернул меня к реальности Чарим.

- О том, что уходить нам надо, и чем скорее, тем лучше, - ответила я и объяснила, что пришло мне на ум.

- Ах вон как... Хитро придумано! - быстро сообразил он. - И закон гостеприимства не нарушен, просто непогода разгулялась в неурочное время, вот ты и осталась подольше... А тем временем... хм... Скажи-ка, голубятня в замке есть?

- Как не быть! Так-то проще быстрокрылого позвать, но в иную погоду их поди еще в небе разгляди, так что и простых голубей всегда держали.

- Ну вот, - кивнул Чарим. - Так складно выходит.

- Что выходит?

- Кто-то голубка прислал нам вслед. А может, заранее - если так, то и гонец мог заявиться. Ты же сама говорила, Ленни, что тебя могут искать в замке Раве, а потому сперва сюда не собиралась, верно? Ну вот, правильно делала, что не собиралась, - он снова подергал себя за усы, за оба сразу, что выдавало крайнюю степень волнения. - Как мы появились, так ответный голубок и полетел - дескать, птичка в западне. И той же ночью ветер поднялся, точно, я еще от воя проснулся, думал, волки...

- Думаешь, Дори меня выдал? - тихо спросила я.

- Уверен. Ты к нему сама приглядись получше. Помнишь, как ты знаки того бродяги разгадывала - когда он врет, когда юлит?

- А и верно, - припомнила я. - Дори в глаза не смотрит, а если и взглянет, то мельком, и тут же взгляд отводит. Руки все время рассматривает, а пальцы сцепленными держит, будто скрывает что-то. И верхнюю губу облизывает, а я не помню за ним такой привычки...

- Ну вот.

- Думаешь, голубь в такой ветер долетит?

- А ветер можно только в округе поднять? Возле замка?

- Не знаю...

- Если можно, то чего уж проще: выпустил голубя, дождался, пока тот подальше улетит, а тогда уж и начинай ветер высвистывать.

- Но ты сам сказал о законе гостеприимства!

- Так он его не нарушит, ус на отсечение даю! - серьезно сказал Чарим. - Сюда чужие не войдут, а вот стоит нам отъехать на потребное расстояние... скажем, чтобы со стен было не рассмотреть, тут-то нас и встретят!

- Только это сработает, если мы торной тропой поедем, а не тайными, - сощурилась я. - Теми чужие не пройдут, даже если Аридор им провожатого дал, не смогут! И туда я могу чутконосых послать проверить, чист ли путь!

- Ну так не медли да собирайся, - кивнул он. - Ветер, не ветер, а что-то не хочу я в княжьи руки угодить...

Я кивнула.

- Только лучше бы ночью уходить, - негромко добавил Чарим. - Твои звери уж проведут, а?

- Конечно. Только ворота заперты будут, да и конюх заметит, доложит сразу, что гости куда-то собрались, не спросясь.

- Эх, девочка... - вздохнул он и ухмыльнулся. - Думаешь, мы с Вителом всегда мирными купцами было? Доводилось и глотки резать, и дозорных снимать потихоньку... Конюху да здешним сторожам много не нужно - от кого тут охранять? Ворота не скрипят, я сразу приметил: привык, знаешь ли, на такие вещи внимание обращать, потому как никогда не угадаешь, когда деру дать придется! Вот и пригодилось... Ну, чего нос повесила?

- Думаю, чего еще я не знаю и не замечаю, - честно ответила я. - От Дори подвоха не ждала, тайком уйти не сумела бы - это только через стену лезть, и то...

- Научишься еще, какие твои годы, - Чарим хлопнул меня по плечу, - и те, считай, наполовину взаперти провела. Однако ж сумела раз сбежать, сбежишь и во второй!

- Тогда мне тоже помогли, - вздохнула я и подумала, что непременно надо будет послать быстрокрылого разыскать Мадиту и Динка, узнать, как они там, передать весточку...

- Вовсе без помощи даже сказочные богатыри управиться не могут, - поучительно ответил он. - У всякого, сама вспомни, то конь волшебный, то ворон говорящий, то лисица-проводница, то волк-помощник, то матушкино или там невестино выручай-колечко... А у тебя всё разом. Колечка нету, правда, зато остальное в наличии. За говорящего ворона я сойду, пожалуй, как тебе?

Я не выдержала и засмеялась.

*

Удивительно, до чего легко удался побег: в замке все уже спали, только дозорные на стенах мерзли на ветру, прячась за массивными зубцами. Уж как и что делал Чарим, я не видела: седлала лошадей, поглядывая на спящего конюха и его помощников. Чарим ткнул каждого пальцем за ухо, клятвенно уверив, что вреда не наделал, но проснутся они ещё не скоро. Знаю только, что вскоре он вернулся, проверил упряжь, в четыре руки мы обмотали копыта ветошью, чтобы не цокали по мощеному двору, и вывели коней (и парочку заводных) за едва приоткрытые ворота. Чарим плотно притворил их, шепотом пожалев, что нельзя задвинуть тяжеленный засов снаружи, и мы двинулись туда, куда указывал наш провожатый.

Чутконосый оглядывался, и глаза его сверкали в темноте, как путеводные огни, а светлый хвост маячил впереди надежным ориентиром: снег ещё не выпал, ночь ясная, несмотря на сильный ветер, не потеряешь!

- Да, высоконько... - задрав голову, Чарим посмотрел на высящиеся над нами каменные громады.

- Это верно, - кивнула я и тронула Серебряного каблуками. - Дядя Чарим, я поеду вперед, ты следом, и не отставай, а лучше дай мне поводья.

- Чего это вдруг?

- Мы уже скоро ступим на тайную тропу, - пояснила я. - Пока не привыкнешь, лучше не рисковать, а то так дернешься в сторону или осадишь там, где не надо... добра не жди.

- Ну ладно, - он неохотно передал мне повод Рыжего, и я накинула его на заднюю луку своего седла. - А эти мохноногие?

- Они не отстанут, приучены идти за отрядом, даже если не привязаны. Ну что ж, медлить смысла нет... - я тоже посмотрела вверх, на скалистые вершины, темные даже на фоне ночного неба.

- Ты хоть скажи, чего опасаться, за чем особенно смотреть? - попросил Чарим.

- Я скажу, когда нужно начинать бояться, - совершенно серьезно ответила я. - В путь!