11
- Да ну, - после паузы произнес Вител, - выдумки. Сколько через перевал ходим, ни разу никаких ведьм не встречали. Водится там, конечно, всякое, но...
- Ну так они ж не говорят, мол, здравствуй, путник, я горная ведьма, заходи в мой дом, гостем будешь, - серьезно сказал странник. - Ты, может, и видел какую, а то и не одну, да от человека отличить не смог. Когда надо, они распрекрасно людьми притворяются!
- Ну это-то ладно, пока нас не трогают, пусть хоть кем прикидываются, - махнул рукой Чарим. Судя по тому, как он хмурился, новость ему очень не понравилась. - Ты по делу говори! Ну, захотел князь на ведьме жениться, и что с того? Хоть бы и на козе, его дело... Дальше что? Свататься поехал, а ему от ворот поворот дали?
- Да если бы... Так-то, может, ничего и не случилось бы, да понимаешь, добрый человек, он силком ее в жены взять решил. А это...
- А как можно ведьму принудить? - удивился Вител. - Если ей что не по нраву придется... Фьють - и нет ее, ищи-свищи!
- Вот этого не знаю, - честно сказал странник. - Пересказываю, что от других людей слышал.
- Может, обманом в гости заманил и как-то удержал, слыхали, может? В сказках о таком говорится, - подал голос Мак.
- Что ж, князь ухитрился это устроить? - покачал головой Марон.
- Да не знаю, говорю же! Где он ее нашел, как удержал, никто и гадать не пытается... В сказках так: если у ведьмы, лесной ли, горной или речной отобрать что-нибудь важное, она никуда не денется, будет жить с человеком и это... как его... всяческие блага ему приносить, вроде того, и даже детей рожать. Ну, это пока не догадается, что ее обдурили, не вернет украденное и не освободится. А вот тогда жди беды! Хорошо, если она просто так ускользнет, а не отомстит...
- Так это, значит, ее рук дело? - нахмурился Вител, но странник только развел руками.
- А и я о свадьбе слышал, - подумав, сказал вдруг Бурин, третий наш возчик, пожилой грузный мужчина.
Он был молчалив до крайности, разговаривал обычно только с волами, а на приказы хозяев кивал или мычал что-то себе под нос. Признаюсь, я порой о нем забывала, а вспоминала, лишь когда он протягивал миску за своей долей похлебки.
- Это когда?
- Когда Керриск миновали. На ярмарке.
- Да скажи толком, что слышал-то? - рассердился Чарим. - Или ты уже говорить разучился?
- Не разучился. А болтать попусту не люблю, - буркнул тот, сел поудобнее и погладил седоватую бороду. Он ее расчесывал на две стороны, и выглядело это забавно. - Так матушка завещала.
Чарим с Вителом переглянулись и заржали, как два жеребца.
- Еще один... - выдохнул Вител, отсмеявшись. - Рассказывай уж, молчальник!
- Служанки, значит, сплетничали. Мол, князю девицы-красавицы прохода не дают, а он отцу, когда тот помирал, поклялся жениться на его воспитаннице, - сказал Бурин, помолчал и пояснил зачем-то: - В смысле, старого князя воспитаннице.
- А кто такова? Никогда не слыхал! - удивился Чарим.
- Никто не слыхал. И не видал до последних лет.
- Прятали ее, что ли? А зачем?
- Мне откуда знать? Служанки эти говорили еще, что у девицы глаз дурной. И как бы не она старого князя извела, чтобы поскорее замуж за молодого выйти и княгиней стать. И еще нескольких девиц со свету сжила, чтоб не зарились на чужого жениха.
- А уж не она ли ведьма и есть? - задумчиво произнес Вител. - Может, ее никто не обманывал, а она своей волей к людям пошла? Молодой князь-то парень хоть куда...
- Не, то вряд ли, - покачал головой Бурин. - Ту воспитанницу, служанки говорили, еще девочкой во дворец взяли, лет пять не то шесть назад. Оно, конечно, ведьма и ребенком прикинуться может, только на кой ей мальчишка? Ему тогда сколько было? Годков пятнадцать?
- Да кто разберет, что ей в голову взбрело? Хотя и верно, зачем ей у людей взаперти сидеть? Подождала б, пока княжонок возмужает, тогда б и явилась на готовое, ведьмам наши годы - как дни, так они долго живут.
- А ну как его отец успел бы сговорить?
- Так ведьма она или кто? Уморила бы невесту, да и дело с концом!
Я слушала их оживленную болтовню, а по спине у меня бегали ледяные мурашки. Вот, значит, какие слухи ходят...
- Но князь до сих пор не женат, - сказал вдруг странник. - Срок траура не вышел еще.
- Может, потому ведьма и лютует? - предположил Чарим. - Дескать, вот чего я устроить могу! Всё пожгу-поморожу, пылью по ветру пущу, если женишься на той девице, а не на мне!
- А что, и впрямь похоже, - согласился Вител. - Или, может, князь ей наобещал всякого-разного, надеялся, что отец передумает насчет воспитанницы-то, ан нет, не передумал... Тут и гадай: или последнюю родительскую волю не исполнить, или ведьму разозлить? Поди знай, что хуже?
- Угу, оказался парень меж двух огней, - вздохнул Бурин.
- Ты еще скажи, всё зло от баб, - фыркнул Чарим. - Нет, тут, похоже, князья сами чего-то накрутили-навертели. Отец одной слово дал, сын - другой, кто разберет, какие у них там расклады, у высокородных-то? Вот сами и запутались. А мы теперь хлебай полной ложкой, знай, не обляпайся...
- Да, верно говорят: князья дерутся, а у простого люда хребты трещат. Эти, правда, не дерутся, а... - Вител ввернул крепкое словцо, - да нам от того не легче.
Он покосился на меня и спросил:
- А ты чего притих?
- Я? А... а я думаю: вот бы хоть одним глазком на ведьму взглянуть, - тут же сочинила я, - посмотреть, вправду ли они так хороши, как в сказках!
- Вот ведь дурной, - покачал головой Чарим и отвесил мне легкий щелбан. - Посмотреть... Так вот увидишь красавицу необыкновенную, глаз не отвесть, влюбишься, а потом окажется, что ей уж за триста лет перевалило, и на самом деле она карга сморщенная, просто личины меняет, как заблагорассудится!
- Да ладно, я ж не жениться, а так... - пробормотала я, потерев лоб. - За погляд-то денег не берут, а ужас до чего любопытно!
- От любопытства кошки дохнут, - буркнул Вител. - Иди котел мой, пока не присохло! А хотя нет, сиди... Давай-ка ты, странник, поработай. На хлеб с сыром ты сказок нарассказывал, а если котел как следует отскребешь, я тебе из своей фляжки пару глотков налью. От простуды помогает, говорят.
- Вот это дело! - оживился тот, подхватил котел и поволок к речке, спотыкаясь в темноте и сипло ругаясь себе под нос.
Дождавшись, пока он отойдет достаточно далеко, Вител негромко сказал:
- Задерживаться не станем. Переночуем, а завтра до света - в дорогу.
- Правильно, - кивнул Чарим, дергая себя для разнообразия за правый ус. (Я вчера предположила, что они такие длинные потому, что он их нарочно вытягивает, так схлопотала вожжами пониже спины.) - Тут все равно ловить нечего. Пояса подзатянем, до перевала всяко доберемся, а за ним уж видно будет, что к чему.
- Ну, если дело совсем скверно пойдет, продадим вон хоть воз да вола.
- Угу, кто ж его купит? Лучше самим съесть. Всё одно надо будет за проход платить, вот и прирежем бурого, он у нас самый слабосильный, да и хромает давно, - мрачно сказал он.
Бурин кивнул и добавил:
- Гниль у него копытная. По этой грязи такое не вылечить, это в сухое стойло надо, и то еще как повезет... Ну а пока доберемся, бурый сам по пути падет: видели, мается, не ест толком? Чем мучить животину, лучше и впрямь прирезать.
Это была очень длинная речь для него, так что он выдохся и умолк.
- Вот-вот, - кивнул Чарим. - Так-то пришлось бы козу покупать... еще и не продадут по нынешним временам. А этак... себе мяса оставим, сколько надо, по холоду долго не испортится. Остальное, как положено...
- А воз?
- Бросим, что ж делать? А то порубим на дрова, всяко пригодятся.
- Не загадывай, может, ещё так обойдемся, - вздохнул Вител, - но если прижмет, сделаем по-твоему. Ленни...
- Чего?
- Ты язык-то придержи. При таких, как этот... странник, лишнего болтать не надо, ясно? Кто ты, откуда, далеко ли собрался... Начнет расспрашивать, лучше помалкивай.
- А вы от него чего-то дурного ждете? - удивилась я.
- Ленни, мы, считай, всю жизнь в дороге, - ответил вместо него Чарим. - Привыкли на людей с опаской смотреть. Этот вот - вроде бродяга безобидный, но что-то он на твоего жеребца часто поглядывает...
- Думаете, увести хочет? Я ж говорил, к нему чужой не подойдет. Вон Бурин позавчера его по ляжке хлопнул, так Красавчик ему чуть руку не откусил! А это он к вам уже попривык.
Я звала коня Красавчиком, потому как настоящее имя кто-нибудь мог и вспомнить. И подкрашивала его приметные пятна, когда никто не видел. Правда, краска быстро облезала, да и осталось ее всего ничего...
И хорошо, что Динк подрезал коню хвост, чтоб не мёл по земле, небрежно так, клочьями, да и гриву укоротил, а то наморочилась бы я с нею. И так чуть гребень не сломала, тот самый, который Динк мне подарил. Самой-то мне теперь причесываться было легче легкого: пальцами кое-как волосы разобрала, в хвост увязала, чтобы в глаза не лезли, и ладно, а Серебряный вечно каких-то репьев нахватает!
В таком вот виде, не слишком тщательно вычищенный и вычесанный, в простой потертой сбруе, с заплатанным чепраком (тоже Динку спасибо, я и не подумала, что по седлу и уздечке тоже можно признать лошадь из княжеских конюшен!) Серебряный уже меньше походил на любимца князя Даккора. Но и то... породу не спрячешь, а норов - тем более.
- Увести, не увести... - протянул Чарим и принялся наматывать ус на палец. - Мутный он какой-то, странник этот. Сегодня, пожалуй, я сам посторожу.
- Мы посторожим, - кивнул Вител.
- Вы мне не доверяете, что ли? - обиделась я. - Я ни разу не заснул!
- Не в том дело, балда... Просто ты малец неопытный, повадок таких вот... странников не знаешь, а мало ли, что?
- Тогда я с вами посижу, - тут же сказала я. - Я уже привык по ночам не спать! А вы как раз и расскажете, чем эти люди могут быть опасны, да?
- Да от тебя не отвяжешься, пристанешь ведь, как репей... - пробурчал Чарим и переглянулся с напарником. - Расскажем, ясное дело, потому как путь у нас впереди ещё долгий, не угадаешь, с кем столкнешься.
- Знаете, - произнесла я, почесав в затылке, - я тут подумал... Да что вы смеетесь?! Умею я думать! Так вот, это самое... может, мне с вами дальше пойти, за перевал?
- Ты ж боялся.
- Мало ли, чего я боялся... Там, вы говорите, всякое-разное водится, но вас оно до сих пор не съело, значит, не такое уж оно страшное, если всё по правилам делать, да?
Вител молча кивнул, ухмыляясь в усы. Видимо, мои умопостроения его забавляли.
- А тут непонятно, что дальше делать, - завершила я мысль. - Что мне, обратно с перевала возвращаться, что ли? Ну, вернусь... А найду я Данвор, не найду, а если найду, разрешат ли мне там остаться... Может, того рыцаря давно в живых нет, а наследники о семействе Тор и слыхом не слыхивали, и прогонят меня поганой метлой! И как быть? Денег, - тут я побренчала остатками медяков, - в обрез, а есть-то охота... и коня кормить, опять же. Если только продать его, но кто купит? Это ж не рабочая лошадь, в телегу если и запряжешь, толка не выйдет...
- Ишь ты, как складно болтаешь, - сделал мне комплимент Чарим, посмеиваясь. - Чего ещё скажешь?
- Да всё уже, - пожала я плечами, - вот, с вами прошусь. Тут мне точно никак не устроиться, а за перевалом, может, на что и сгожусь!
- Думаешь, в чужом краю мёдом намазано? И такого нескладеху с распростертыми объятьями примут?
- Что-то меня и в родном краю не особенно привечают, так что невелика разница! А вдобавок ещё и голод, если странник не соврал... Что ж мне, совсем пропадать? Или побираться идти? - я перевела дыхание и попросила как могла более жалобно: - Возьмите меня с собой, может, я вам ещё пригожусь!
- Уж не прогоним, - хмыкнул Вител, - думаешь, мы б тебя и без твоих речей отпустили неведомо куда, бестолочь этакую?
- А чего тогда слушали столько времени?! - возмутилась я.
- Больно складно говоришь, - ответил Чарим. - Вот, кстати, мог бы своими сказочками на хлеб зарабатывать...
- Это если б слушателям самим того хлеба хватало. А когда брюхо пустое... сказками сыт не будешь. Но на будущее учти, - вздохнул Вител, - за перевалом тоже любят послушать складные враки. Может, тем и перебьешься, а может, пристроим тебя к кому-нибудь в подмастерья.
- Или у себя оставим, - хохотнул Чарим. - Не знаю, правда, пойдем ли сюда на будущий год, похоже, проку от этого не будет... Ну так давно собирались разведать еще кое-какие пути-дороги, вот случай и подвернулся. Лишний человек всегда пригодится. Тем более, ты, Ленни, похоже, удачливый.
- Это как?
- А так. До того, как мы тебя подобрали, всё наперекосяк шло. И торговли никакой, и погода дрянь, и вол захромал... А теперь - гляди-ка! Оно, конечно, прибыли все равно не видать, но хоть с неба не льет, вол до сих пор не пал, готовишь ты съедобно, да и болтовней своей развлекаешь. От скуки, знаешь ли, волком взвыть можно. А уж если настроение поганое, погода такая же, а кругом одни и те же унылые рожи... - он махнул рукой. - Так и тянет за топор схватиться!
- Это уж ты маху дал, с топором-то, - вздохнул Вител. - Но в главном прав: в дальней дороге с таким настроем - хуже не бывает.
- Угу, - вставил вдруг Бурин, - то уныло было, кругом серо и сыро, а тут будто кто-то костерок запалил. Сразу на сердце полегчало!
- Ну вы уж скажете, - пробормотала я, отводя глаза. - А я это... В одиночку совсем уж тоскливо. Страшно - это ладно, можно пережить, да и Се... Красавчик в обиду не даст, но все ж таки... А с вами и спокойно, и всяко веселее, чем сам-одному!
- Да ты и впрямь повеселел, - сказал Чарим уже без улыбки. - Когда я тебя на постоялом дворе увидел, так удивился: не парнишка, а... слов-то не подберу! Что тощий да бледный, понятно, жил небогато, потом в такую передрягу угодил... Вот только еще какой-то... тусклый, что ли? Не просто тень человека, а уже и тень тени!
- Ишь, как заговорил, - уважительно произнес Мак. Они с Мароном обычно помалкивали, но слушали внимательно. - А и я заметил. Похоже, просто отъелся наш Ленни да выспался - прежде, должно быть, вполглаза дремал, каждого шороха пугался а? Ну и повеселел, сказки рассказывает, и вон, даже волосы завились, как у девчонки!
- И правда что, - пригляделся Вител и дернул меня за хвост. - Этак усы отрастишь погуще, подкрутишь по-молодецки, синий глаз прищуришь, кудри распустишь - все девицы твои будут! Может, даже горная ведьма влюбится, чего б нет?
- Издеваетесь... - протянула я с тяжелым вздохом, и они загоготали.
Чарим был прав: походная жизнь нелегка, однако я бралась за любое порученное дело, вспоминала то, чему учили меня дома, забывала придворное обхождение и могла уже отбрить какого-нибудь шутника так, что он не враз находился с ответом. Словно маска сползала с меня клочьями - не серебряная, другая. Та, что наросла на лице за годы жизни в княжеском дворце и превратила меня, как точно выразился Чарим, в тень тени, подобие прежней меня...
«Он сказал «синий глаз прищуришь»! - вдруг сообразила я. - Но я ведь... Глаза должны быть карие, как у князя Даккора! Неужели я отвлеклась, и маска... Да не может быть такого, утром ведь гляделась в воду - всё было, как надо!»
- Дядя Чарим, - не выдержала я, - у меня глаза карие вообще-то, чего вдруг ты про синие заговорил?
- Правда, что ль? - удивился он. - Показалось, значит. Видно, как распогодилось, небо отразилось, вот я и решил...
Показалось ему, как же! Таким, как Чарим, никогда ничего не кажется, а если вдруг и померещится невесть что, так они это нечто со всех сторон рассмотрят и ощупают, чтоб не ошибиться! Но он не приглядывался ко мне слишком уж пристально, я бы обратила внимание. Может, в самом деле небо отразилось? Как рыцарь Раве говорил - глаза у меня синие, но очень темные, цвета грозовой тучи, когда ее солнце немного подсвечивает, и вот, наверно...
- Вот, добрые люди, отмыл, - выдохнул странник, грохнув котел возле костра.
Мак заглянул внутрь, придирчиво поскреб стенки пальцем и удовлетворенно кивнул - чисто, мол.
- Ну, держи, заслужил, - Вител плеснул ему в плошку из своей фляги, странник жадно глотнул и надрывно закашлялся, когда огненное пойло обожгло простуженную глотку. - Вот, видишь, на пользу пошло! Закуси-ка...
- Это я на завтра приберегу, - просипел тот, схватив хлеб с сыром, - а то неизвестно еще, когда удастся брюхо набить. А может, добрые люди, взяли бы вы меня с собой? У меня руки нужным концом приставлены, за скотиной ходить умею... А у вас, гляжу, работников-то маловато!
- Э, нет, - ответил Чарим, - у нас уже имеется нахлебничек, этот вот дурень малолетний. Второго не надобно. У костра можешь погреться, и будет с тебя.
- Тогда я уж лучше к своим пойду, - тяжело вздохнул странник, проводив взглядом флягу. - Может, не прогонят вдругорядь, ещё чего-нибудь расскажут... Благодарствую за угощение, добрые люди!
- Иди, иди с миром, - кивнул Вител и молчал, пока он не скрылся из виду, а потом негромко сказал: - Пойду лошадей проверю. Ленни, идём-ка со мной, поможешь.
Я встала и двинулась следом, недоумевая: чем я помочь-то могу? У напарников лошади смирные, упряжные - тем более, а Серебряного я еще засветло обиходила...
Правда, я в темноте хорошо вижу, но сейчас-то тучи разошлись и луна светит во всю силу, хоть иголки в траве собирай!
- Вот что, Ленни, - тихо произнес Вител, когда мы подошли к его серому мерину, - у тебя жеребец захромал.
- Разве?
- Да. На заднюю левую. Так что замотай-ка ему ногу как следует, да и вторую тоже, мало ли, застудил. Породистые лошади нашим не чета, от ветерка, бывает, хворать начинают. Завтра в поводу пойдет, ясно? И накрой его как следует. Эту вот попону возьми, что ли, она получше твоей дырявой тряпки будет. И смотри, чтоб не сползала.
- Дядя Вител...
- И без разговоров! - немного повысил он голос. - Может, это я на старости лет собственной тени пугаться начал... Но лучше делай, как сказано. И гриву с хвостом подмажь...
- Откуда вы... - ойкнула я.
- Ленни, я не вчера родился, - покачал головой Вител. - И уж крашеную лошадь отличу, тем более, что красишь ты неровно, сразу видно - не умеешь. Что уж о Чариме говорить, он это сразу заметил... Действуй, я посмотрю, чтоб никто не подобрался.
Я только вздохнула и полезла в суму за плошкой и краской - ее нужно было разводить водой.
- У кого увел жеребца-то? - негромко спросил Вител, пока я возилась с Серебряным. - И, главное, как ухитрился? С твоими-то умениями!
Я хотела отмолчаться, но он продолжал:
- Или всё же не просто увёл? Красавчик твой... хотя вовсе он не Красавчик, ты сегодня проговорился, да и раньше, я слышал, иначе его называл, когда думал, что никого рядом нет. Ну и вот, конь мало того, что породистый, так еще и вышколен будьте-нате, и в походах явно бывал, сразу видать. А такие обычно к одному хозяину приучены, и это явно был не ты.
- Теперь я, - буркнула я. - Прежний умер.
- Всё-таки будешь уверять, что конь отцовский?
- Не совсем, но около того, - ответила я, подумав: если князь Даккор назвался моим опекуном после смерти родителей, то, значит, считался близким родственником.
- Но если б он тебе в наследство достался или в подарок, вряд ли бы ты его красить да прятать стал, верно? Значит, увёл без спросу. Из дому сбежал, что ли? - сделал неожиданный вывод Вител, и я выдохнула с облегчением.
- Вроде...
- Погоди, дай угадаю... Ты еще совсем мальчишка, мать твоя, скорее всего, еще женщина в самом соку... Как муж помер, снова замуж вышла? Киваешь? Ага... А новому муженьку ты, видно, не ко двору пришелся, - с удовольствием заключил он. - Либо он тебя по-своему воспитывать решил. Ты и отправился, куда глаза глядят, а конь, видно, в самом деле отцовский, раз тебя признаёт и слушается.
- Ага, - я шмыгнула носом. - Почти так. Матушка меня сама отправила к рыцарю Данвору, денег дала, сколько смогла, и ещё свои девичьи украшения, только я не знаю, где их продать и сколько просить, обманут ведь! Да и жалко, кое-что ей отец дарил, вот. И коня она разрешила взять, все равно он отчима чуть не убил, когда тот хотел на нем проехаться.
- Так зачем ты его красишь-то? - спросил Вител, удовлетворенно вздохнув. - Раз не без спросу взял?
- Боюсь, меня искать будут, - честно ответила я. - Отчим, если разозлится... ух! А он точно разозлился, что я удрал, и наверняка послал за мной хоть кого... Но так-то меня поди высмотри, что во мне особенного? А у Красавчика масть слишком приметная, его издалека узнают. А продать его...
- Да понял я, - вздохнул он. - И отцовская память, и конь немолодой уже, и продешевить боишься. А другого в обмен взять - надуют, как пить дать.
- Правда твоя, дядя, - я похлопала Серебряного по крупу, вытерла руки о попону и принялась заматывать ему ногу темной тряпкой.
- И ищут тебя, может статься, вовсе не ради того, чтобы вернуть к матушке под крылышко... - задумчиво протянул Вител. - И владения ваши, должно быть, не такие уж бедные, как ты говорил. Либо были побогаче при твоем отце, раз он мог себе такого скакуна позволить...
- Может, и так. Я напраслину ни на кого взводить не собираюсь. Но и дома мне не жизнь.
- Ясно... - он протянул руку и потрепал меня по затылку. - Ну, значит, тебя и впрямь судьба с нами свела. Поедем за перевал, там, глядишь, найдется для тебя какое-никакое дело по нраву!
- Спасибо, дядя Вител, - тихо ответила я и утерла нос рукавом.
- Заканчивай да спать ложись. И чтоб я тебя до утра не видел, - серьезно сказал он. - Прямо тут, на возу, в соломе и ложись. До свету отправимся.
- Это хорошо, надо поторапливаться, - не удержалась я, - а то через два, может, три дня уже настоящие заморозки начнутся. А то и снег пойдет, а если ляжет, то уже не растает.
- Ты почем знаешь?
- Чую, - пожала я плечами. Раз уж история моя претерпела такие изменения, то что толку скрывать свои умения? - И по всем приметам так выходит. Ветер с гор, ровный и холодный, с ледника. Вчера и сегодня ясно было, но солнце в сизые длинные облака садилось, они как перья из соколиного крыла, и подсветило их не оранжевым, а таким... как малина и слива в серебристой росе. Луна на убыли, а светит, будто молодая, звезды блестят, как начищенные, а небо совсем прозрачное, ледяное, стукни - зазвенит, - я перевела дыхание и добавила: - Трава шелестит и ветки на деревьях стучат уже по-зимнему, птицы рано прячутся. Быть заморозкам, точно говорю!
- Ну, - крякнул Вител, - если ты еще и погоду умеешь предсказывать, тогда точно не пропадешь!
