7

Интернет оказался на месте, и даже еще более загаженный бесконечными поп-апами, чем было при хорошей жизни. Или просто на старенькие компы, извлеченные из пыли веков, никто не удосужился установить модные баннерорезки. Фильммейкеры и писатели чуть ли не каждый постапокалиптический проект начинают с гибели коммуникаций, а вот куда там – то ли еще не самый край, то ли ценность виртуального континуума столь велика, что его поддержание оказалось архиприоритетной задачей. Кстати, вторым номером в программе классического постапокалипсиса идет гибель правительств в полном составе, дабы уступить сцену красочным армиям оборванных анархистов. Не дождемся, я так думаю, а жаль. С теми бы мы договорились, а если нет – могли бы отобрать игрушки и выгнать их из песочницы.

Чтобы не утомлять праздным описанием кликов и перескоков, излагать постигнутое буду в порядке ретроспективном, интегрально между источниками.

В тот день, когда могучая заклинательная сила порвала границы Междумирья, в родном нашем мире в полном соответствии с расписанием начался как конец света. Совершенно буквально: по всему миру, за редким исключением, вырубился свет. Нет, скоро выяснилось, что никакой мистики, сплошная физика. Первым признаком недобра пришла дрожь земли – сильная, но отнюдь не библейских масштабов, баллов так от пяти до девяти в различных регионах. Это происшествие, далее именуемое Сотрясением, порушило великое множество коммуникаций, и далеко не все конструкции устояли – несчетные километры несущих кабелей лопались как ниточки. Посыпались кое-где и здания (вот когда «самая великая в мире страна» со своей манерой строить из гипсокартона обзавидовалась кирпичной Восточной Европе). Привычная к сейсмоактивности Калифорния отделалась условно дешево. Модные небоскребы, возводимые с серьезными запасами по прочности, выгребли весь ее запас, и хватило его далеко не каждому. Впрочем, коробки-то коробками, а вот водопровод и прочие блага цивилизации почти нигде не устояли, и в итоге верхние ярусы самых престижных зданий, скажем так, резко поутратили в привлекательности. А уж на долю ветхого жилого фонда огорчений отсыпалось… Да и дорогущие особняки, предусмотрительно возведенные в краях, где сейсмических подлянок отродясь не ждали, взяли моду складываться как карточные. Очень обидно вышло, особенно для страховых компаний. Свет-то вернулся в большинство мест довольно скоро, благо значительная часть Америки предусмотрительно сидела на топливных генераторах персонального пользования, но хватило запасов дизеля, понятное дело, не всем и отнюдь не навсегда. А тем временем ситуация продолжила развиваться и усугубляться.

По счастью, происхождение Сотрясения оказалось не тектоническим, а вполне себе соударным. Хотя посуда с полок посыпалась, опутавшие обитаемый мир многочисленные кабели порвались, а цунами поднялись в местах самых неожиданных, включая озера, пруды и даже бассейны, по крайней мере позиция континентов осталась узнаваемой. Конечно, не обошлось без эксцессов и тут – до сих пор собираются сведения, какой остров куда сдвинуло и где образовался совершенно нежданный пик, образованный схлопыванием почвы. Нарушение ряда государственных границ, разумеется, место тоже поимело, но на фоне дальнейшего разворота событий оказалось неактуальным. Повылетевшие столбы с колючей проволокой попросту потерялись в свете нового мироустройства, и когда дошло до их восстановления – им заодно и расположение поменяли, а уточнения, выяснения и разбирательства, кто где прихватил лишку, тянутся до сих пор. Гораздо больше беспокойства доставили чудовищные валы океанских вод, обрушившиеся на прибрежную линию и в числе прочих радостей забросавшие ее великим множеством сорванных с прикола суденышек. Когда первичный набег океана на берег иссяк, выяснилось, что уровень вод мирового океана внезапно фута на четыре поднялся, большинство флотов в разгоне, а кое-какие прибрежные регионы конкретно притопило.

Прорехи в пространстве (собственно, и послужившие причиной сотрясения, ибо в миг пробоя границ мироздания естественное вращение земли, так сказать, лагнуло) сразу в глаза не бросились. То есть где-то кому-то… кого до сих пор, наверное, не откопали… А вот извергшиеся из пробоев воздушные массы той, другой стороны замечены были довольно скоро, начав смешиваться с местной атмосферой. Дыхания они особо не затрудняли и, забегая вперед, заставили ученых поломать голову над определением состава, ибо минимум половина из составляющих их инертных газов доселе в нашем многострадальном мире не встречалась. Согласно сводным докладам атмосферных химиков, метеорологов и прочих климатологов, видали мы тут и худшие дыхательные смеси, а в некоторых экологически неблагополучных регионах даже стало получше, чем было. Так что оснований для паники нет, продолжайте дышать. Правда, в первые же дни были стремительно раскуплены все запасы противогазов и респираторов, но вскоре стало ясно, что вопреки своему обыкновению обещатели погоды правы: отравиться обновленным воздухом нашему брату не грозит. Еще бы они так дожди предсказывали.

А вот что чужеродные газы привнесли со всей очевидностью, так это хорошо заметное невооруженным глазом изменение эффекта преломления. По мере насыщения нашей атмосферы обнаружилось, что дистанция человеческого зрения несколько сократилась – удаленные предметы стали размываться на гораздо меньшем, нежели ранее, расстоянии. Первыми спохватились астрономы, чьи телескопы внезапно утратили немалую часть своей мощи. Почти одновременно с ними военные, ибо прошли те времена, когда они обходились без мощных оптических систем слежения, и ученые, чьи сильные мелкоскопы внезапно подали дулю, и вуайеристы, для которых подглядывание за голыми соседями внезапно зацензурилось, словно псевдоцеломудренные ролики на ютубе. Тот же подлый газ и цветофильтр подкрасил в сторону красного, о чем в первый же день, если верить слухам, написал на переподключившийся с резервных серверов твиттер какой-то ретивый игроман. Он потом накатал заявку на нобелевскую премию в области физики, частью которой, как известно, является оптика и ждал ее, пока его не съел какой-то потусторонний… ну да ладно. Это из-за него (газа, не паникера!) луна стала красной, как та самая смоковница, кем бы она ни была. Да и солнечный свет заметно помягчал, что стало даже приятной новостью для безжалостно выжигаемых им южных стран, но вот краям зимним и горным вышло скорее наоборот – последние пародии на лето отжали.

И всем прочим волнам, дотоле по миру безбедно бегавшим, обновленный состав атмосферы подложил жирную свинью. Сперва радиоэфир начали забивать помехи, потом обнаружилось, что дальность действия радиосвязи начала падать, и вскоре эффективность ее поубавилась радикально – без могучего ретранслятора мощностью в ядерную бомбу стало нидокуда не докричаться. Да и связь со спутниками начала подглючивать. Здесь я вынужден устраниться от дальнейших разъяснений по теме, поскольку даже трижды перечитав разъясняющие доклады, не понял из них ничего. Зато узнал, что слово «латентность» имеет дополнительные значения, никак не связанные с гомосексуализмом, и еще существует некая интерференция, которая почему-то видится мне подтянутой дамочкой в красном латексе. В общем, почему-то стало нужно перестраивать антенны для связи со спутниками, то ли наращивая мощность, то ли перекалибруя под новый диапазон… то ли, и это мне видится наиболее вероятным, какие-то технические чуваки попросту воспользовались случаем слупить с руководства дотации на новые игрушки. На какое-то время значительная (читай – вся непривилегированная, то есть не снабженная по стандартам высшего армейского руководства) часть населения мира осталась без связи вовсе. Чей-то телефон не видел вышку, чья-то вышка не видела ретранслятор, в наушниках радиолюбителей трещало и щелкало, и даже получить чье-либо официальное разъяснение по поводу оказалось затруднительно: телевизионные антенны, хоть домовые, хоть спутниковые, ловили только бессвязную мешанину кадров.

Интернет же, как всякая широко разветвленная сеть, имел столько возможностей для обрушения, что процесс сей мог бы экранизировать Питер, мать его, Джексон, даже не тратясь на сценаристов – отрубались отдельные роутеры, накрывались точки беспроводного доступа, ложились ногами ко взрыву узлы обмена данными, каждый день что-то из списка восстанавливалось подручными усилиями, а что-то новое, напротив, рушилось в небытие, и длилось это без малого месяц. Потом по миру проскакали Леголасы из вездесущего Гугла, под такой шумок подмявшего едва ли не полный контроль за узлами связи, с хирдами местных технарских дварфов и внедрили новый стандарт поддержания сети, из которой я ныне и черпаю данные, ставшие уже историческими. Кое-какие узлы поднять не удалось в принципе, из-за проблем с резервными копиями, на восстановление других просто не хватило пока ни рук, ни времени, что породило целый вал теорий заговоров – как же так, почему твиттер и фейсбук подняли, а частные странички домохозяек из пригородов Сент-Луиса, содержащие фотографии внуков и рецепты пирогов, избирательно похерили. К худу или к добру, но бесконечные тамблеры и инстаграмы никуда не делись, а вовсе даже запестрели с новой силой. Очевидно, нужно нечто большее, нежели конец света, чтобы выбить из человечества интерес к задницам семейства Кардашьян.

Выброс из всего множества прорех не только добавок к дыхательной смеси, но и более материальных частиц (вроде потусторонней пыли) в первую неделю после Сотрясения сковал население мира суеверным ужасом, потому что произвел впечатление натуральной ядерной зимы. Ну, в том виде, в каком ее подают в фантастике, которую далекие от науки люди упоенно считают научной. Чудовищное количество мельчайших крупиц ткани Междумирья взмыло над земным шаром и повисло щитом между его поверхностью и солнечным светом, блокируя животворное тепловое излучение. Резко стемнело, серьезно похолодало, до нуля градусов посреди лета; и многочисленные учреждения, призванные рулить твердой рукой в экстренных ситуациях, успели знатно осрамиться по всему миру. Кто-то отдавал идиотские приказы (понравилось решение одного из восточноевропейских парламентов – жечь ведьм и приносить жертвы какому-то языческому дядьке в накидке из шкур), кто-то напротив избегал каких-либо решений, призывая потерпеть и подождать. Многие совершенно логично приняли пример правительств, эвакуировавшихся в бункеры, за рекомендованный образ действий и сами посмотались в надежные убежища, оставив на растерзание перепуганной общественности бессловесных референтов. Оказалось, что доступ к тем или иным бункерам имеет приличное количество чиновников достаточно высокого уровня, то есть это часть государственного соцпакета, вроде зубного протезирования. Многие из пресловутых деятелей, впрочем, предпочли не мыкаться, добираясь до своего узаконенного места в казенном бомбоубежище, а оккупировать ближайшие доступные, предназначенные для других целей. Например, для гражданского населения. С чувством легкого восхищения я прочитал репортаж об американском конгрессмене, который во главе ближнего круга захватил в личное владение бункер в штате Мэриленд, чьим назначением было в случае ядерной угрозы обеспечить выживание более чем трех тысяч человек. Страна, оказывается, на полном серьезе была к такому готова. В соответствующих обстоятельствах конгрессмен должен был возглавить комиссию по распределению населения по этим самым убежищам, благо их в том регионе нашелся добрый десяток. Согласно репортажу, сидит он там до сих пор, благо бункер оборудован вполне капитально и вломиться туда снаружи не получается, а выйти сам он боится. Есть чего: он не только манкировал своими обязанностями по спасению граждан, но и прихватил с собой все, что нашел ценного, в том числе уникальные ключи и коды доступа от остальных подведомственных ему убежищ. То есть, накрой ту область радиация, народу бы оставалось только спасаться своими силами, в то время как девять идеально подготовленных к угрозе бункеров стоят пустующими. Теперь народный избранник вещает из бункера, пытаясь хоть как-то отвести от себя угрозу линчевания.

К облегчению масс и большому стыду паникеров, похолодание продержалось меньше месяца, а потом все массы, выброшенные из Отстойника в атмосферу, то ли в ней прогорели, то ли растаяли под прямым облучением солнечными лучами, то ли осели на землю. Как бы то ни было, к октябрю температура вернулась к полной осенней норме. Легкое смещение цветового спектра и искажение визуального восприятия в сумерках, которые я уже замечал сам, сохранились. Но на фоне проблем, мимо которых пронесло, они едва ли заслуживают упоминания. Даже посевы не успело побить нештатными заморозками – к тому моменту, как земля начала промерзать, щит как раз рассосался и тепло вернулось, необратимых повреждений не нанеся. Что, впрочем, не помешало ушлым перекупщикам круто задрать цены на продовольствие.

Ах да, чтоб не разводить беспросветную чернуху, нашлась и хорошая новость. Затуманенная наша атмосфера, как выяснилось к настоящему времени, круто снижает шансы на некий ультрафиолетовый мутагенез, через который ранее солнце карало любителей под ним пожариться. Непохоже на честный обмен, но все лучше, чем ничего, правда? Можно было бы надеяться на увеличение числа нудистов и особенно нудисток, и оно таки произошло. Фотогалереи прилагаются. К сожалению. Без дополнительных изменений в структуре мира, автоматически исправляющих отвратительные бесформенные телеса большинства участников сего движения, радости не добавилось.

– Бееее, – высказался фон, заставший меня как раз на просмотре этой самой галереи. – О вкусах не спорят, но в самом-то деле!..

К счастью, прибыл он не с пустыми руками – принес картонный стаканчик с кофе и вскрытый пакетик, в котором обнаружилась фасоль с сардельками. Они, оказывается, уже успели распатронить коробку, и даже эльф, отодвинув стул от стола, ковырялся пластиковой ложкой, выскребая из такого же пакетика что-то похожее на кашу. Чарли за соседним компом кликал мышкой с видом самым отвлеченным. Редфилд предложенное ему место в строю мониторов проигнорировал и с комфортом разместился прямо на полу под стеночкой. Тоже, разумеется, что-то жуя, и пакетиков вокруг него уже набралось на неплохую такую сдачу макулатуры. Или металлолома? Куда там фольгу сдают? Ну, с этим-то понятно, он читать не умеет, а Фирзаил чего? Неужели он знает только устную версию языка?

– Узнал что-нибудь новое? – спросил я его.

– Я? – удивился эльф. – Я жду, когда мы отправимся на выездную сессию.

– А почитать ничего не хочешь? Может, заметишь что-нибудь полезное.

– Не вижу ничего, что можно почитать. Я так понимаю, тексты содержатся в этих коробках? – Фирзаил кивнул на монитор. – Я вижу только мешанину ярких огоньков.

Вот так новость.

– Ты не…

– Что – не? Я не воспринимаю ваших технических устройств? Да, так и есть, – эльф равнодушно пожал плечами. – Не все, наверное. Когда мы ехали в железной… автомобиле, правильно?… я слышал голос человека, которого внутри не было, и вполне понял ту часть доклада, что была исполнена на английском. Но то, что должно воспроизводить вот это устройство, мои глаза отказываются анализировать. А что такого? Вы вот не видите волокон Плетения, которые для меня очевидны. Мы все же не настолько идентичны, чтобы наши чувства накрывали одни и те же спектры.

Ну вот. А я-то уже начал размышлять, как его к делу приставить без лишнего риска, и пока все задумки вертелись вокруг камер. Нацепил на себя, поползал, где надо, все заснял, показал ему. Если он не способен увидеть запись, то план коту под хвост. Не по кадрам же ее потом распечатывать.

– Ну а ты чего? – для разрядки наехал я на Мика.

– Скучно, – отрапортовал тот без заминки.

– Уроки уже сделал?

– Да ну их, – фон небрежно махнул рукой. – Зачем мне знать, что когда было? И так же все понятно – Зияния, китайцы, какой-то здоровый гад лодку скушал. Историю придумали, чтобы в школах над беззащитными детьми измываться. Потом посмотрю, когда кино по мотивам снимут.

– А если не снимут, потому что весь Голливуд будет занят посевом риса по китайской традиции?

– Да и хрен бы с ним. Многими толковыми авторами опробован шаблон «никто не помнит, что это была за катастрофа – ясно только, что теперь ребята с черепами на петлицах дрючат безответных поселенцев».

– Это какими авторами?

– Ну, Терри Брукс с его «Шаннарой» для начала. Далее со всеми остановками. Ты не отвлекайся и не разевай свой сонный мозг на лишнюю информацию. Ясно ведь, что пока нам одна дорога – пытаться закрыть тутошний разрыв, а что там было раньше – либо прояснится по ходу, либо никогда не понадобится.

– Предыстория диктует нынешний расклад политических сил, – неожиданно возразил ему эльф, и я не без испуга смекнул, что озвучивает он буквально мои мысли. Страшновато будет однажды проснуться и обнаружить себя превратившимся в эльфа! – Чтобы понять, какому из окрестных лордов предложить свои меч и молнию…

– Магию?

– Как вам благоугодно, но в нашей лексике именно меч и молнию. Так вот, необходимо постичь его разум, его меру, его голос, иначе придется бросаться в омут наугад, а это редко приводит к удачному исходу.

– Так это я уже постиг, – Мик небрежно отмахнулся, вызвав у эльфа содрогание. – Есть нынешний Североамериканский Союз, в котором половина Штатов и половина Канады. Это вот где мы сейчас. Других лордов в любом случае не вижу. Есть Свободная Канада, это три верхних здешних штата, отломившихся, когда объявили о формировании Союза. Тамошние провозгласили себя истинными патриотами, как будто хоть один дятел, называющий себя патриотом, забывает добавить к этому слово «истинный». Здешних считают этими, как бишь их… колье… колли… коллаж…

– Коллаборационистами?

– Точно-точно. Они не вариант, потому что там пустая тайга и зимой у нас заиндевеют задницы. И есть UST – Объединенные штаты Техаса, которые состоят из самого Техаса, кучи южных штатов и Мексики. О них я успел прочитать только слово «отморозки», и мне этого хватило по самое не балуйся. Я тебя хорошо знаю, ты можешь терпеть, но в конечном счете с отморозками не уживаешься, а перебить целую страну… даже полстраны нам вряд ли под силу, так что они тоже не вариант.

– А других стран в мире не осталось?

– Мейсон, прости уж за прямоту, но ты сперва хоть с одним Зиянием что-нибудь сумей сделать, и тогда уже будем к мировым просторам прицениваться.

Есть в его суждениях определенная логика. Не очень приятная, но вразумительная – и это существенно больше, чем содержат его выступления в обычном случае. Конечно, есть страны, где и не закрывая никаких Зияний мы сумеем устроиться, скажем, грабя корованы по примеру незадачливых местных исполнителей. Но выяснить, есть ли у нас антизиятельная суперсила, в любом случае стоит.

– Ладно, если тебе так скучно, вот персональное задание. Ниндзя рассказывала про мужика из Панамы и его ручных закрывателей Зияний – покопайся, найди про них, что сумеешь. Может, с ним контакт стоит наладить. Или хотя бы убедиться, что мы не оттопчем мозоли какому-нибудь современному Гераклу, который полагает чистку конюшен своей монополией.

– Усек, – Мик недовольно зевнул. – Попробую. А потом, может, подраться с Редфилдом, пока он все десерты не сгрыз?

– Просто отбери, если жалко. Он отнесется с пониманием. Или нет, и вот тогда правда подеретесь.

– Да плевал я и на десерты, и на его понимание. Мне интересно, как его дубасить, если вдруг возникнет необходимость.

Я глянул на безмятежного Редфилда, всухую разгрызающего кристаллы растворимого фруктового напитка. Очевидных решений в голову не пришло, и это немало говорит о его монументальной конструкции. Впервые задумался, что его улыбчивость хороша. Потому что мрачным взором эта образина могла бы даже храбрейших из нас навсегда излечить от запора.

– Пораскинь мозгами-то. Вариантов масса. Бульдозер, мина направленного действия, орбитальная бомбардировка…

Мик тяжко вздохнул.

– За безнаказанным читерством народ совсем забыл о достоинстве.

Я бы сказал, что разбитые вдребезги кулаки и рожа – чрезвычайно узкое понимание достоинства, но каждому свое. Вернемся-ка к своему чтению о судьбе мира.

Итак, после Сотрясения все резко стало плохо. Причем у всех. Причем сразу. Причем – оцените пикантность момента! – из-за возникших проблем со связью в первые пять минут (и часов, и дней тоже) никто не мог сопоставить данные со всего земного шара и даже мысли не допустил, что это, мол, рвануло неведомое Междумирье. Отсюда неумолимое следствие – пришлось искать другие объяснения происходящему. А поскольку непонятно было, где искать, начали назначать другие источники неприятностей. Возникли, как говорил один мудрый Ондатр, буза и беготня.

Например, у бригады ФБР, проводившей в окрестностях Нью-Йорка масштабную операцию по задержанию террористической ячейки, внезапно погасли мониторы и на головы посыпалась известь с потолка. Бравые силовики довольно разумно заподозрили худшее и бросились на захват – служить, значит, и защищать. Все бы ничего, но террористы (которые оказались и впрямь террористами, а не случайно подвернувшейся группой по изучению Корана) успели отреагировать на их появление. Трагическая цепь случайностей повлекла реакцию одной группы на действия другой, и так в цикле. В итоге по территории родины свобод начали один за другим пухнуть взрывы – как злонамеренные, так и внеплановые, словно бы и так не хватало беспорядков, а в ответ – операции по захвату со стрельбой на поражение, а им в ответ – опять взрывы, газы, доморощенные стрелки, уличные бои. Один, видимо, самый правоверный воин Аллаха, увидев на горизонте зарево разрыва, понял, что пришел день гнева Господня и рванул свою собственную бомбу, которую несколько лет любовно собирал в гараже. Бомба была будь здоров какая, взорви он ее в центре Манхеттена или еще в какой толчее – тут бы и ух. Но парень почему-то в своем гараже на отшибе в Род-Айленде ее и шарахнул, в результате чего ликвидировал только себя, гараж и, кажется, какую-то ошалевшую тварь из Отстойника, как раз выпавшую из разрыва поблизости. По крайней мере, обломки очень экзотичных жвал долетели аж до Нью-Йорка. И подобная суета поднялась по всей территории Соединенных Штатов – но дабы не отклоняться от фабулы повествования, придется сделать географическое отступление аж в Северную Корею.

Тогдашний тамошний верховный Ким кто-то, невзирая на то, что страна ему досталась, прямо скажем, непростая и не очень чтобы стратегически выгодная, немалую часть своего государственного бюджета вложил в развитие зловещего ядерного арсенала. Когда ему доложили, что на территории зловредных США, а также ряда других государств заметны из космоса вспышки, он сопоставил этот факт с другим – что Корею ощутимо тряхнуло. То ли он посчитал это применением тектонического оружия, то ли личным выпадом в его адрес от хамоватой мировой общественности, но факт есть факт – КНДР напропалую зарядила ядерными ракетами буквально на все четыре стороны. Пуск предварила речь лидера нации перед местной свободной на северокорейский манер прессой (могла бы и на весь мир прозвучать, но трансляцию наладить не удалось). По заявлению, которое оная пресса успела опубликовать по профессиональным каналам, речь была чрезвычайно насыщена. В ней Председатель Государственного Совета вдохновенно обличил тупиковость, бесчестность, вероломство и другие недостатки капиталистического общества, чьи дешевые прелести поработили слабые умы мирового сообщества; провозгласил окончательную победу чучхе, с чем и поздравил вверенный ему народ; обосновал необходимость радикальной уборки в мире с применением самых продвинутых ядерных пылесосов и доказал гипотезы Римана и Ходжа (последнюю дважды). Жаль, что оригинал записи до нас не дошел, я бы попросил Айрин перевести. Но как истинный герой, вставший против прогнившего мира, помянутый лидер слишком уж на многих потянул сразу. Ракеты его устремились не только на США и давно нелюбезную Корее Японию, но и на соседнюю Россию, так подло подведшую его Ким-как-там-его предка уходом с пути строительства социализма, и на Китай, который хоть и сохранил традиционно коммунистические устремления, но как-то слишком хорошо жить стал в двадцать первом веке, и почему-то куда-то в район Бенилюкса (эти ракеты любезно погасила над своей территорией Россия, так что конкретная цель осталась неясна). Само собой, плотный плутониевый град запущен был и над давно раздражающей Японией. А на соседнюю Южную Корею великий вождь, друг детей и звезда мультфильмов пошел ратью наземной, и воздушной, и морскою, в общем, как говорится, лихой кавалерийской атакой, превентивно обеззаризив ее от американского военного присутствия все тем же ракетным методом и косяками бомбометательной авиации в стиле незабвенной доктрины Дуэ.

К линейной истории я сейчас вернусь, только упомяну о ситуации, которая получила развитие вскорости после описываемых событий, чтобы потом не вытаскивать ее, как чертика из коробки.

На территории США, как уже упоминалось, возникла сумятица, и появление выходцев из Отстойника в сей костерок знатно плеснуло бензинчиком. Так, на территории штата Аризона, где редкая душа населения не владеет двумя десятками единиц огнестрела, внезапно появились драконы. Может, и не самые настоящие драконы, но кому там было разбираться? Летающий крокодил, да еще и плюется какой-то гадостью, которая половину поражаемых поверхностей поджигает, а половину плавит. Какой рефлекс подобное явление вызовет у настоящего аризонского мачо-мэна? Точно, достать из шкафа винтовку калибром посолиднее, загрузиться с друганами в могучий внедорожник, при возможности еще и нелегальный, но у многих в подвале пылящийся пулемет водрузить на наскоро наваренную турель, и айда… Не видите состава преступления? Вторая, говорите, поправка? Я тоже так сразу подумал, но запомните эту мысль – дальше будет интереснее.

Продолжаем. Когда ракеты полетели, все напряглись и ответили. Российский штаб, под стать президенту сдержанный до полной галантности, ограничился аккуратным сбиванием корейских гостинцев где-то над Сибирью, на полпути к европейской части, и обычной своей мерой – требованием извиниться. Вы как знаете, а меня настораживает, когда такие волосатые дядьки вместо битья на противоходе в салазки делают протокольные лица. А вот американские и китайские ребята сдерживаться не стали и – вот он, момент перелома истории – ударили в ответ. И заодно – не спрашивайте, почему, наверняка были какие-то уважительные причины, но тут википедийная статья оказалась обидно зацензуренной, а приложенные ссылки на внешние источники ведущими на 404 страницу – американский тихоокеанский флот причесал китайское побережье. Прицел сбился? У них там тоже есть фон хендманы, не умеющие поправку брать? В общем, лупанули знатно, аж до Пекина дошло. От такого выступления все участвующие лица разом притихли. Белый Дом сперва выступил с очевидным «Это не мы!». Им в ответ тут же было приведено стопицот улик, что все-таки они. «Ну хорошо, мы!» – с обескураживающим равнодушием призналась пресс-секретарь. – «А почему бы нет? Мы сверхдержава, к тому же все кругом грубо играют». Очень кстати откуда-то из Тихого океана запустили ракеты и в сторону США, видимо, чтобы обделенными себя не чувствовали.

Противоракетная оборона сработала у обеих сторон, но все же одна из ракет, огульно объявленная китайской (двадцать четыре гиперссылки на официальнейшие источники… на данный момент ни одна не жизнеспособна, что кагбэ намекает), сурово жахнула куда-то в юг Юты, чуть севернее той самой Аризоны – то ли потомственные хунвейбины покушались на Большой Каньон, как непреходящую культурную ценность, то ли целились более разумно, в ценный стратегический объект в горе Шайен, да прицел подкачал. Очевидцы сообщают, что дало как надо, с ядерным грибом и всем таким. Проспавшие начало катавасии местные деревенщины, презрев такую отраду яйцеголовых, как хронологический порядок событий, шустро объявили летучих крокодилов результатом этого самого взрыва. Подумаешь, неделей раньше или позже! Каждому дураку ведь благодаря известной постапокалиптической игре известно, что именно такого рода беды причиняет радиация. Прямо вот так и причиняет, ага – в первом поколении разит крокодилов, которых, кстати, в этих краях отродясь не бывало, и они крылья отращивают. Будут после этого братья-славяне претендовать на звание страны непуганых идиотов.

Вторая долетевщая ракета попала куда серьезнее – приземлилась в Техасе, едва ли не на задворках военной базы Форт-Худ, но ядерный заряд почему-то не сдетонировал. Может быть, и не было его, может, влетел куда-нибудь, где никому вреда не причинил, а может, какая-нибудь военная разработка удачно подвернулась, но в итоге разрушений бОльших, нежели предшествующее сотрясение, ракета не причинила.

О потерях на китайских территориях англоязычная пресса деликатно умолчала. Друг другу были выставлены ноты протеста, причем китайцы во всеуслышание отреклись от авторства этого самого ракетного удара. Да и из других источников, включая внутренние, полезли научно обоснованные замеры изотопов примененного плутония, ведущие ни много ни мало на собственные штатовские предприятия, но кому какое что, раз уже понеслась. Тех, кто замерял изотопы, быстренько отправили повышать квалификацию на известную базу на Кубе. Все на территории США, что принадлежало Китаю, было с хорошо подготовленной оперативностью объявлено удержанным в счет военных репараций. Термин сразу был оспорен – вы, мол, сперва победите, но его и поправить не погнушались. Все равно же факт не изменился – удержано значит удержано. До, так сказать, выяснения. Но вместо заморозки оказалось передано в частные (не путать со случайными) руки по честной стоимости – таким образом Штаты неожиданно крупно поправили ситуацию с внутренним долгом, вернув себе все то, что трудолюбивыми китайцами было ранее выкуплено, и снова получив за это прибыль в бюджет.

Всем оказалось хорошо. Кроме китайцев, но их не спрашивали. И еще кроме адмирала, командующего USPACOM – когда стало ясно, что придется искать виноватого в обстреле китайских территорий, Вашингтон ничтоже сумняшеся заявил, что соответствующих приказов ему не давали, и все произошедшее суть его личная инициатива. Адмирал, как удалось прочитать между отредактированных строк, отказался от подобной чести наотрез и готов был предъявить доказательства того, что приказ был… но эта глава захватывающего романа Тома Клэнси закрыта жирным «ведется следствие, в интересах национальной безопасности материалы не публикуются». Надо моего стойкого оловянного папу спросить, что он по этому поводу думает. Небось, что легко служить стране, когда она тебя любит, а вот удел солдата – служить при любом раскладе, так что надо было, как честному служаке, не выпендриваясь принять на себя всю вину и найти пистолет.

Попутно раздали гостинцев и остальным, да и сами остальные не стеснялись – раз пошла такая пьянка, режь последний огурец. Хронисты сих знаменательных событий не раз выражают удивление, что при таком обилии мер под корень не извели никого, даже ту самую Корею. Им обеим досталось, хотя против Южной никто ничего не имел – но и цапнуть северного агрессора за шаловливые ручонки никто не поспел. В результате форсированного марш-броска, прежде чем кто-то раскачался, Кимы зарулили Паков, применив по ним совершенно неконвенционное биологическое оружие. Что при этом далеко не все части собственной северокорейской военщины были оснащены костюмами химзащиты, роли не сыграло – если уж братья друг друга режут, тут не до деликатности. По Северной Корее массированно отработали ракетами, а соседский Китай, не на шутку потревоженный ядерной побудкой, ввел и наземный контингент, благо вся собственная армия корейцев как раз давила ненавистного соседа. Русские тоже что-то куда-то вдвинули, и вышло у них с китайцами очередное традиционное стояние в великой боеготовности. В Корею Южную, почти сплошь пораженную каким-то жутким бактериологическим коктейлем, официально со всех сторон принялись отправлять гуманитарную помощь, а по сведениям неподтвержденным, но обильным – профилактически отбомбились зажигательными. Вроде как до сих пор по изувеченному современными средствами ведения войны крошечному полуострову, к которому даже слово «просторы» применять неловко, кочуют банды озверелых корейцев с обеих сторон, ища друг другу окончательного истребления. Люди цивильные сей факт отрицают, а я очень даже поверил. Хоть руандийский масякр и прохлопал по причине малолетства, а вот вторую конголезскую повидал от и до, усвоил накрепко, что в расовых отношениях небывало крепок гомеопатический принцип – подобные истребляются подобными до полного нету без малейшего интереса к примирению.

Еще бытует миф, что инициатор всея безобразия уцелел, покинул опустошенные берега на личном пароходе с приближенными лицами и усиленной охраной. Согласно одному из неподтвержденных вариантов продолжения истории, будучи встречен в море российским военным судном, он потребовал согласно дипломатическому этикету проводить его доколе возможно на его пути в Гаагу в поисках попранной кем-то справедливости. Что ему ответили – опять достоверно неизвестно, варианты ветвятся как веник. Более-менее достоверно известен лишь факт, что до Гааги он не добрался.

Ну вот, в течение каких-то двух недель всеобщей ошарашенности все во всех чем могли запулили, после чего стали разбираться – а что, собственно, такое случилось и кто это все случил. Но по упомянутой ранее причине смятения на линиях связи народ какое-то время был предоставлен сам себе. За это время в южных штатах (помните недавнее лирическое отступление?) успел сформироваться мощный фронт неудобняка – тяжело вооруженные группы местных, далеко не всегда безоблачно благожелательных, повадились бодаться с правоохранителями. Понять напряжение несложно – ощетинившиеся автоматическим оружием и способные рожами напугать родных матерей аборигены во все времена заставляли полицию нервничать. Тем паче что под шумок от успешного отстрела летучих крокодилов, сухопутных каракатиц и прочих проявлений легендарной НЁХ многие из них ничтоже сумняшеся предавались делам более земным, как-то: грабежам, бандитизму, насилию. Например, некоторые с искренним недоумением отнеслись к такому пережитку старого мира, как необходимость платить за то, что набрал в магазине. В одном техасском городке новый порядок так завладел умами местных бруталов, что они походя вывели к расстрельной стенке своих же цивильных соседей, пытавшихся призвать их к порядку. Не так чтобы сгоряча постреляли, а собрались честь по чести, перетерли, да и огласили приговор, совершенно искренне полагая, что ликвидируют саботажников. Ну да, канешна, всем этим евреям и прочим, кто читает не по слогам и вместо жевания табака колет себе инсулин, разве можно доверять? Исключительно для пользы дела постреляли этих демократов, сожгли пару их халуп, нашлись также ценители на каких-то там их жен и дочек – так все ж свободы ради, во имя процветания, что вы. На территории Соединенных Штатов отродясь ничего не делалось по иным мотивам.

Когда полиция, Национальная Гвардия и кое-как собранные по сусекам ошметки Корпуса Морской Пехоты постарались это дело принять под контроль, а для этого хотя бы частично разоружить предпринимателей, такого наезда на любимую Вторую поправку те не потерпели. Вот табе, Марика! Слово за слово, здесь вооруженный рейд, там перестрелка, и вот уже образовались зоны, куда та или другая сторона предпочитает не соваться иначе как в силах тяжких. А у кого силы более тяжкие – еще вопрос. За месяц после Сотрясения связь худо-бедно сумели навести, и пошла уже пропагандистская война – еще не формально север против юга, но во всех остальных отношениях классический замес. Демократы против республиканцев, декаденты против бандюганов, снобы против жлобов или, пользуясь собственной терминологией сторон, чмошники против быдланов. Наверняка где-то на умеренных флангах фракций водились и люди вменяемые, но наиболее ярко выраженные их представители во всей красе олицетворяли пресловутые понятия.

Вашингтон публично осуждал и негодовал по данному поводу, валя с больной головы на здоровую – вменяемые люди, мол, будут вменяемы всегда, а экстремистам и врагам народа только дай повод себя проявить. Мол, не буяньте, мол, разойдитесь. Сядьте и ждите, когда мы все устаканим или по крайней мере пока оно само как-нибудь устаканится. Никак нельзя идти таким путем, как эти озверевшие, потерявшие человеческий облик, дорвавшиеся до возможности прыгать, а не думать…

Что характерно, нашлись ресурсы, трактующие ту же ситуацию с обратного угла. Мол, как раз на юге-то установилась эффективная, хотя на посторонний взгляд и жестковатая, система самоуправления на местах. А вот на севере злоупотребления централизованной власти, и при хорошей-то жизни давившие народ, достигли эндшпиля. Многочисленные примеры того, как никто не помог обывателям, которые вместо проявления инициативы по инерции продолжали сидеть на задах и ждать спасения от избранных и уполномоченных, призваны были аргументировать такое мнение и, в целом, выглядели впрямь показательно.

Не везде все было так уж сурово, но тем не менее повсюду что-то да творилось. Ярче всего это можно было отметить на материале больших городов, жители которых привыкли полагаться на муниципальные службы. Кое-где те еще держались на плаву, но в большинстве случаев задрали лапки кверху и пустили события на самотек. Разбирать завалы? Поднимать порушенные коммуникации? Обеспечивать всех, кто остался жив, не только пропитанием, но и защитой? Да еще и успокаивать, дабы не допускать нагнетания ситуации? Ну, серьезно, где набрать ресурсов на все это? В провинциях еще хорошо, там привыкли своими силами и сараи поправлять, и от хищников отстреливаться, а вот в мегаполисах оказалось тяжко. По всей стране пронеслась мощная волна мелкого беспредела типа краж и мародерства. Волна напрочь залила сперва правоохранительную, потом судебную, а потом и пенитенциарную систему. Представьте: ежедневно вместо двух-трех гопников задерживается сотня. И каждого надо разместить. И каждого допросить, а для этого, отметьте, предоставить ему адвоката. А ряды адвокатов, особенно тех, которые тратят жизнь на бесплатных клиентов, существенно поредели – в числе прочих пролетариев умственного труда они наперегонки пустились бежать из обуянных паникой городов. И даже допрашивать-то некому – весь штатный состав полиции на улицах, пытается удержать ситуацию в руках. И даже если хоть что-то докатится до суда – сколько судья может уделить каждому делу? А присяжных где набрать? И при хорошей-то жизни от этой чести все отбрыкиваются, а тут к тому же надо в своем магазинчике с обрезом дежурить, чтобы хоть в седьмой раз на неделе не ломанули. Жестко вышло, полный завал, и пришлось просить помощи у законодателей.

Исступленный вой общественности железных сердец исполнительной власти не тронул. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Оказалось, что преступность ничего святого не имеет и самих законодателей тоже осмеливается задевать! Сбивающаяся с ног полиция не смогла достойно прикрывать их владений. Национальная Гвардия была направлена туда, где людей убивают, а угоняемые бентли и расхищаемые вазы династии Минь остались без надежного прикрытия. Конечно, тут уж кто во что горазд, и немалое количество охранных предприятий нехило поднялось в отчетный период, но это все частные решения. В порядке же решения глобального был наскоро принят билль об упрощении процедур поддержания порядка и законности. Билль лихо сплясал на могилах Четвертой и Шестой поправок и здорово развязал руки борцам с преступностью. Право на адвоката было объявлено опциональным – если обвиняемый не мог достать личного юриста из кармана, это составляло его личную проблему. А вы знали, что, оказывается, Шестая поправка и не включала права на бесплатного адвоката аж до 1979 года? Я вот не знал. Воистину не знаешь, где и чем подкрепишь образование. Итак, теперь стало ни к чему получать ордер, чтобы повязать опознанных соседями мародеров. Для копов открылась шикарная возможность вернуться в старые добрые шестидесятые, вместо лощеного мудозвона взять в допросную увесистый телефонный справочник и получить признание, не размениваясь на детали. Судьям предоставили право выписывать приговоры по результатам краткого ознакомления с делом, порой даже заочно. Наверное, в долгосрочной перспективе эта система грозит вылиться в невероятный ушат злоупотреблений. Но, как мудро заметил один английский экономист, в долгосрочной перспективе мы все умрем – а на какое-то время эти меры позволили хоть как-то не потонуть.

Следующее решение лидеров нации по части решения проблем по факту больше их преумножило, нежели сократило. Было оно бездумно сдуто у западноевропейских коллег: те, получив свою долю разрухи от Сотрясения, решили укрепить свои расчистные бригады заключенными. Ну, конечно, швейцарские и норвежские заключенные, виновные по большей части в интернет-пиратстве, езде подшофе или хищении селедки, для этих целей неплохо годились. А вот бесчисленные бригады американских гопников с выезда на такие работы повадились возвращаться сильно поредевшими. Те, кому хватало ума и выдержки не попасться тут же обратно при попытке ограбить первую встречную булочную, начали потихоньку искать пути отхода на юг, к тамошней уже заявившей о себе вольнице.

В остальном обозримом мире творилась чертовщина столь же неприятная, на свой лад в каждом регионе. Из Северной Африки и с Ближнего Востока в страны Европы хлынул целый поток беженцев, смекнувших, что собственные их шейхи никакой защиты им не предоставят, а у этих беломазых, типа, права человека, им-то отмахнуться должно быть сложнее. И ведь пошло-поехало! Это совсем надо никакой тямы не иметь, чтобы пускать в свои драгоценные пределы орды отчаявшихся люмпенов, да еще и концептуально враждебной религиозной ориентации. Можно подумать, в этих их Кембриджах и Сорбоннах историю не преподают и светочи государственной мудрости не в курсе, что в столкновении культур всегда побеждает голодная. Естественно, так называемые беженцы повели себя, как пресловутая библейская саранча, все на своем пути сжирая и руша. Человеческое участие, которое к ним пытались применить принимающие стороны, воспринималось ими как слабость и трусость. А как еще, если ничего подобного в собственной среде они не видели? Так что даже самых безобидных и порядочных из этого потока было не назвать приятными гостями, что уж говорить об озверевшей погани, взращенной в полном презрении ко всему, кроме собственных ритуалов. Человеку цивилизованному и не вообразить силу убеждения в собственной безнаказанности и правоте, свойственную фанатикам. Не обязательно мусульманам – всего несколько веков назад эта почетная роль принадлежала христианскому движению. Так что потрясающая воображение ненависть, с которой орда «ищущих помощи» оставляла за собой ограбленные города, походя запуганных, а то и истребленных обывателей, показательно изнасилованных по обвинению в шлюховатости женщин вместо заслуженного отпора встретила лишь потрясенный трепет. Канцлер Германии, например, публично извинилась перед абреками, чья высокая мораль была уязвлена короткими юбками немок настолько, что те не прошли мимо, а вынуждены были вкруговую этих засранок образумить. Видимо, в гены въелось чувство вины за исторические заблуждения отдельно взятого фельдфебеля. Полиция никаких мер предпринять не решилась – зато ей позволили отыграться на выступлении собственных граждан, громогласно задающихся вопросами вменяемости руководства. В Италии, которую поднятие уровня воды в Мировом океане слегка потревожило, своих собственных граждан, согнанных с места, поставили в конец очереди на помощь. Один из немногих попавшихся настоящих мужиков, офицер пограничной охраны Австрии, решился дать отпор и не позволил злодейским рожам терроризировать местных жителей на подведомственной ему территории. В ход пошли все средства сдерживания беспорядков, включая резиновые пули, газ и прочие нелетальные радости жизни. Получив отпор, беженцы ловко переключились в режим орала и потребовали за свои слезы и синяки несообразной сатисфакции. Первым делом обидчика сняли с должности, а потом, некоторое время для приличия помявшись, вовсе выдали изобиженным, только его и видели.

Что любопытно, но вовсе не удивительно, многочисленные американские военные базы по всему миру четко и бессбойно перешли в режим строгой консервации. На призывы о помощи со стороны окружающих, кое-где откровенно пожираемых выползающими из Зияний тварями, эти хранители мира с титанической стойкостью не отвечали. Через пару-тройку недель оформилась претензия НАТО – мол, чертова прорва ваших джигитов зря казенный хлеб жрет, хоть бы детский сад отбили! Проблемы с коммуникациями, – мягко ответили на это из пресс-службы Белого Дома. Сами они не имеют права, ждут приказа. Приказ мы даем, но он не доходит. Да и кто бы говорил, вон тех же руандийских догшутеров вспомнить… А самое главное – НАТО для того было создано, чтобы остальные страны поддерживали американские инициативы, а вовсе не наоборот. А раз так не получается, то ну вас к лешему. Удумали тут – о вас заботиться, когда у нас самих проблемы. И вот уже Штаты, на тот момент еще единое государство, покидают эту морально устаревшую шарашку, оставив озадаченную Европу расхлебывать свои беды самостоятельно.

Китай проявил возмутительную подготовленность к концу света и времени не потерял. Первым делом он без единого выстрела (и непонятно зачем) аннексировал Монголию. В архивах есть эпохальная видеозапись, на которой председатель КНР и президент Монголии показательно жмут друг другу руки, символизируя объединение двух великих государств, и монгольский участник (по контексту очевидно, что именно он, потому что я их не различаю) треплет партнера по плечу с той отчаянной фамильярностью, с какой переигрывает актер, понимающий, что кастинг завален. Одновременно бодрые китайцы развернули экспансию и в другие стороны, захватив и Непал, и Мьянму, и через некоторое, очень небольшое время – всю Юго-Восточную Азию. Как я понимаю, в основном чтобы выщемить раскинувшиеся по этим просторам американские военные базы. Хорошо пошли, споро и без задержек. Есть, видимо, своя прелесть у тактики наступления мелкими группами по 5–6 миллионов человек. Если кто им сопротивление и оказывал, то на завоевательских планах это не отразилось – очень, очень хорошую скорость показали товарищи. Ко всему, многие обратили внимание на загадочный факт – хотя потери флотов большинства остальных стран достигли 60–80 %, китайский флот пострадал существенно меньше. Вскоре это сыграло свою роль и во вторжении на американский континент, а пока аукнулось ближайшим островным соседям – Филиппинам, Малайзии, Индонезии. Япония проявила похвальный характер и так просто не прогнулась, к тому же американские базы к тому времени наладили достаточно стойкую связь с родиной и получили приказ (немного, как мне показалось, истеричный) стоять насмерть. Первые две попытки высадиться были с умеренной лихостью отбиты, но китайцы задора не потеряли – видимо, разумно рассудили, что лучшего шанса захватить весь мир им уже не предоставится. На российских границах они также уткнулись – и то, надо полагать, в основном по причине рассредоточенности сил по многим направлениям, потому что армия их по всем статьям была лучше подготовлена. Грозные российские военные, коими парламентарии западного мира во все времена пугали своих салажат, в это время оказались заняты на совсем других рубежах, по традиции оказывая (непрошеную) помощь соседям, и держали границу срочники впополам с наспех мобилизованными. Впрочем, если верить истории, Россия всегда именно так и воевала, и ничего, никому мало не казалось.

Но у русских и своих проблем хватало. Внешние-то партии их предводитель играл четко и элегантно, словно в техасский холдем, а вот на внутренние дела его уже не хватало. Те же представители власти, кто на них был брошен, определенно имели собственное понимание терминов «профессиональная добросовестность», «гражданский долг» и прочих инвектив из этой серии. По многочисленным отзывам, внутреннюю политику сей державы иначе как геноцидом экономически нежизнеспособных стало не назвать, а законодательные ее органы полностью перешли на сдельную работу с любым, кто в состоянии был оплатить их услуги по гибкому неофициальному тарифу. Примеров хочете? Скандально знаменитый (или знаменитый скандальностью) конгрессмен, или как там они называются, взял моду назначать с трибуны врагов государства, выбирая при этом не конкретных нелюбезных ему товарищей, а целые группы – например, прилегающую ближневосточную страну или соосную фракцию этого их Конгресса. И продолжал выступления в заявленный адрес, покуда допеченные таким вниманием пациенты не вызывались решать вопрос миром, приглашая оратора в гости и накрывая ему хорошую поляну. После этого они немедленно провозглашались лучшими и единственными друзьями родины, а бдительный сумрак ночи переводился на новую жертву. Другой пример: известный деятель от кино пожелал ввести личный налог на любые торговые операции в стране, аргументируя это тем, что все, что ни делается – делается в целях несанкционированного просмотра снимаемых им фильмов. На носители информации его фильмы пишутся, автомобилями перевозятся, на видеотехнике воспроизводятся, с диванов смотрятся, колбасой заедаются, рукавами одежд утираются навеянные просмотром слезы, а сантехника служит для последующих раздумий о его, деятеля, сумрачном гении. Ясно же, что все эти узаконенные лазейки для контрафакции должны быть ему компенсированы. Пожелал – и получил. Не знаю, честно говоря, чего он такого наснимал (да и никто из авторов и комментаторов, включая земляков и современников деятеля, не счел нужным заострить на этом внимание), но порадовался, что до нашей глухомани такие веяния не дошли. Я бы и Стивену нашему Спилбергу, при всем уважении, хрена с два доплатил бы за бензин – а его фильмы хотя бы смотрибельны. Самые гуманные из законопроектов, выдвигаемых на рассмотрение, и на голову оказалось не натянуть: то не продавать без рецепта никаких лекарств, включая аспирин, то взимать с тех, кто не может найти работу, налоги пожестче, чем с тех, кто таки нашел, то – вот это вообще блеск и, главное, уместно донельзя – радея за чистоту культуры, запретить неприличные слова под страхом уголовной ответственности. Из тех краев вообще множество подобных историй поступило, но читать дальше я побоялся – мне бы здоровый сон сохранить. Впрямь никакому внешнему врагу не выпадет чести сломить эту страну – пока чужие армии дойдут до Москвы, соль нации управится с народными массами своими силами. Похоже, население пресловутой шестой части суши разделилось на три группы: тех, кто подпер собой внешние границы и прорывы Междумирья, тех, кто использовал ситуацию для укрепления своей личной красивой жизни, и тех, кто флудит в сети, жалуясь и сетуя с энтузиазмом, достойным лучшего применения.

Из Южной Америки информации поступало сравнительно мало и скудно. В Колумбии FARC попытались, пользуясь возникшим замешательством, взять власть, но попытка вышла им боком. Стянутые для обеспечения безопасности совсем от другого правительственные войска выдали им впечатляющий отпор. Президент Гайаны исчез с началом безобразий. Если бы кто-нибудь знал, где находится Гайана, эти сведения могли бы оказаться заметно более ценными. Возможно, знает мой папа. Возможно, и президент не так просто за хлебушком вышел. Да, параноидальный цинизм составляет немалую часть моей личности. Вот занятное: от Чили отвалился полуостров Брунсвик. Маленький, но гордый город Пунта-Аренас от Сотрясения частично сполз с него в океан, но это не помешало свободолюбивым обитателям свежеобразованного острова объявить себя независимой территорией. Суровое чилийское правительство не приняло таких новостей и вернуло себе потерю силами ракетного катера и малого десантного корабля с группой насупленных морских пехотинцев на борту. Произвол властей не привлек большого внимания – думаю, в основном потому, что больно уж на краю света этот самый остров, независимо от того, соединяет ли его с материком перешеек. А может, никому не захотелось участвовать в создании опасного прецедента.

Один из идеологов хуту в нашей любимой Африке дал пресс-конференцию перед большим сборищем журналистов, объявив, что если через произошедшее придет полный и безоговорочный пипец ненавистным тутси, то он прославляет Сотрясение и при нужде готов сам тоже пасть его жертвой, потому что он совсем настоящий мужик и ему вообще насрать. В порядке утверждения символизма он даже вышел из-за кафедры (оказалось, что помимо парадного кителя с орденами ничего на нем не надето, ибо настоящие мужики близки к корням) и попробовал олицетворить свое равнодушие, но то ли от вспышек камер не сумел сосредоточиться, то ли проблемы с кишечником его настигли, но ничего он из себя так и не сумел выдавить. Так что раздраженно прошлепал босыми пятками через зал и уехал в бронированном бентли. А ведь я его мог бы еще десять лет назад шлепнуть, когда он еще носил штаны и всего-то полевым командиром числился. Но тогда у меня были другие приоритеты.

Однако что-то я растекся мыслью по всея мировому древу. Надо бы сосредоточиться на том, что представляет практическую ценность прямо сейчас, то есть на окрестностях. О других регионах будем беспокоиться, когда здесь станет нечем заниматься. Но сперва надо оторваться от высасывания из интернета сведений и глянуть, что творится в реальном мире.

В реальном мире Мик отжимался в проходе между рядами кресел. Опять он, значит, заскучал и принялся развлекаться, как умеет. Чарли с утомленным видом прихлебывал чай из стаканчика. Эльф, казалось, задремал, а Редфилд по-прежнему подкреплялся, вылизывая разодранный по всему периметру пакетик длинным, как у собаки, красным языком. За неимением других кандидатов на звание хорошей новости назначим ею тот факт, что наша местная кухня ему явно по душе.

– И сколько он уже сожрал? – спросил я на всякий случай.

– Все, – хором ответили Мик и Чарли.

– Да ладно. Там двадцать фунтов было, в коробке-то.

– Масса нетто, – Мик презрительно фыркнул. – За вычетом веса упаковок, ложек, всяких салфеток и прочего несъедобного – не больше пятнадцати. А у паренька хороший аппетит и приличный склад под это дело.

– Так надо было ему хранительский батончик дать!

– У него есть. Тоже погрыз.

– Вот блин. А мы-то чем питаться будем?

– Так у нас вроде бы появилась хорошая знакомая на раздаче, не? Мейсон, ты у меня смотри. Ты мне друг, но истина, то есть голод, не тетка. Постарайся не огорчать милашку с доступом к продовольственному складу действием или бездействием!

– Вот из принципа переметнусь к Консуэле, чтобы дисциплинировать тебя костлявой рукой голода.

Мик оттолкнулся от пола и пружинисто взметнулся в вертикальное положение.

– Тоже неплохо, – рассудил он философски. – При ней не оголодаешь. Хотя омаров я есть так и не научился, ну да перебьюсь столовой для прислуги. Там такая фейжоада, мне каждый раз уходить не хочется.

– Я вроде просил тебя найти что-то.

– Что-то?

– Ну да, что-то, не помню, что. Я такой гадости начитался, словно мировой рекорд по заплыву в дерьме трижды побил, и соображать теперь начну не раньше, чем все это в голове утрамбуется. Что там я просил и что ты нашел?

– А, ты про это. Мужик с обезьянами. Да, нашел, они особо не шифруются. Называются «Сфинкс», только пишется странно. Фотографий обезьян на сайте нет, но по перекрестным ссылкам гугль нашел несколько – действительно, похожи на нашего. Или скорее на нашего бывшего, темненькие и, показалось мне, еще поплечистее. Предприятие зарегистрировано в Панаме, причем в сентябре прошлого года – уже после того, как рвануло, но подозрительно быстро, чтобы успел сориентироваться чисто местный обыватель. По типу лицензии – частное охранное предприятие, но услуг обычного рода не предлагают, исключительно затыкают Зияния. Лишней инфы насчет того, как они это делают, никакой, но представлены фотографии до и после и сканы свидетельств, выданных местными властями, типа актов сдачи-приемки.

– И на что похоже Зияние до и после?

– «До» больше всего похоже на ожог от кислоты, только без тела жертвы. Прямо в воздухе висит корявое такое ни пойми что. «После», соответственно, ничего нигде не висит, фотография того же самого места безо всяких изъянов. Ничего не скажу за подлинность – может быть и фотошоп, и просто «задолго до». Да вон сам глянь, если есть желание.

– Успею еще. Контакты взял?

– Телефон списал. Почтовый адрес есть в виде абонентского ящика. Вместо электронки – форма обращения на сайте. И висит предупреждение о том, что на заказчика ложится вся тяжесть общения с местными властями, поскольку закрыть-то они готовы, а вот доказывать, что они не бесхозные верблюды и их нельзя национализировать, слишком хлопотно. Как раз наше местное начальство, Североамериканский Союз, очень их напрягает. Прямым текстом не сказано, но у меня сложилось впечатление, что дошло до триариев.

– Усвоил. Чарли, есть что добавить?

– У меня? – Барнет поперхнулся чаем. – К чему добавить? Я вообще не понимаю, о чем вы тут. Я маме письмо написал, что я жив и все такое. Ты будешь доволен, я тебя почти не упоминал.

– Почти?

– Ну, да, почти, – Чарли откровенно сдулся. – В общем, нет, ты доволен не будешь, и лучше бы тебе моей маме не попадаться.

– Рад, что хоть что-то в мире не изменилось. Слушайте, может быть, вам смотаться на заправку? Ездить придется много в любом случае, так чтобы не в последний момент. Чарли, у тебя ведь наверняка есть кредитка?

– Есть. А что, если не сработает?

Какие-то они у меня несамостоятельные. Может, это и к лучшему, а то начнут еще по наитию заправки грабить. С Мика уж точно станется, а Чарли со своей свежеоткрывшейся вдумчивостью просто не поспеет его перехватить. Я полез под жилет… снять его надо было, вот чего… и вытащил свой старенький истрепанный бумажник.

– Двести баксов. Практически все, чем мы нынче богаты, и за то следует благодарить тупого бандита, который носил их с собой на странные с любой точки зрения операции.

– Я тебе сто раз советовал собрать тревожный рюкзак, – укорил меня Мик. – И держать в нем некоторый запас наличных.

– Спасибо за совет. Где-то раза с девяносто четвертого я прислушался и собрал.

– И где рюкзак?

– Я его отдал тому старикану, который в парке в шахматы играет. Как его, мистер Шоу, кажется. А чего? Он очень порядочный мужик, к тому же кристально чистый перед законом, к нему чуть что копы не вламываются, – я кивнул в сторону Чарли. – Так что рюкзак, где помимо вещей нейтральных лежит кое-какое оружие и паспорта с нашими рожами, но посторонними именами, я посчитал разумным хранить не у себя, а у доброжелательного союзника. Кто ж знал, что испаряться мы будем прямо с кухни, без шанса за ним заскочить.

– Кажется, я слышу что-то, чего мне слышать не надо, – сконфуженно известил Чарли.

– Да теперь-то уж чего? Теперь винтовки, как видишь, узаконены, а владение паспортом не является преступным, будь он хоть на имя госсекретаря, пока ты его не предъявляешь. Блестяще доказано твоим же дядей Лоренсом с обязательной поправкой на то, что он черный. Кроме того, теперь все это богатство принадлежит китайцам.

Мик потянулся и отобрал у меня купюры.

– Вместе с тем, что бренчит в моих карманах, у нас почти двести два бакса. Давай, Чаки, вскрывай золотой запас.

– Я почти не пользуюсь наличными, – Чарли тоже достал кошелек. – Десять, пятнадцать, семнадцать долларов. И карточки. Интересно, i-tunes еще в цене?

– В баке, по-моему, галлонов тринадцать, и что-то там еще плещется. Если карточки не примут, заправляйтесь на все. Если примут, Чарли, купи мобильник. Хотя бы один рабочий нам пригодится. Бери предоплаченный, и сразу проверь, насколько погибли наши симки. И, может, кофейку еще прихватите, раз весь наш скормили этому проглоту. Он что, и кофе жрет всухомятку?

– Кофе ему никто не дал, – успокоил Мик и выгреб из кармана пригоршню пакетиков. – Мы очень ответственно отнеслись к пичканию его кофеином. Вдруг он дитя? Не хватало ему повышенной возбудимости. Чаю дали пожевать, но он не проникся. Зато какао, джем, мед, мармелад, сахар, желе, арахисовое масло, сливки и все типы конфет сожрал в один присест. И горчицей с кетчупом не побрезговал. Мейсон, а когда в пайки начнут класть сухое пиво?

– Когда наконец признают, что трезвые солдаты недостаточно дурные. То есть никогда, потому что люди, не отвертевшиеся от питания сухими пайками, в стимуляции дурости не нуждаются.

– На кого-то ты сейчас наехал, – фон озадаченно поскреб затылок. – Только я не понял, на кого именно. Пойдем, Чаки. Если карточки живы, купим себе нормального мокрого пива и чипсов.

Я проводил их до двери и снова закрыл ее на задвижку. А солнце-то перевалило уже за полуденную позицию. Это я хорошо так погрузился в исследования, с чувством. Хотелось бы даже половину вычитанного из мозга вычистить, а то буквально неловко перед пришельцами за состояние мира. Хоть бы уж Апокалипсис сочли за повод прибраться, замести дерьмо под ковер и сплотиться перед лицом грозной опасности. Так нет же, каждый жарит во что горазд. Скоро вот начнем, как эльфы, воевать за хвостик в букве «Q». Ну, не так чтоб скоро. Сперва надо отработать все национальные, расовые, политические, религиозные, экономические, идеологические и цветоволосные вопросы, а это грозит затянуться надолго.

Дошел до кулера, насыпал в стаканчик кофе, залил горячей водой. Редфилд глянул на меня заинтересованно, даже ноздрями затрепетал. Очень выразительно у него это вышло. С такой рожей в рекламе собачьего корма сниматься надо. Ну, авось не разорвет его от одного-то стаканчика? Вздохнул, отдал кофе ему. Никаких добавок не осталось – впрочем, брызг и крошева хватало у рыжего на морде, пускай облизывается.

– Фирзаил, кофе будешь?

– Премного благодарен, откажусь, – проскрипел эльф со своего стула. – Без магических способностей мой анализ далек от точности, но большая часть ваших угощений вызывает у меня откровенную панику.

– Назови пару вещей, которые у тебя вызывают что-то другое.

Фирзаил сосредоточился и старательно размышлял, пока я заваривал себе следующий стаканчик кофе. Затем вздохнул обреченно.

– Справедливо. Все в этом мире меня страшит, и небо давит даже через крышу.

– Напомни тебе лекарство от этого выдать, когда мы разберемся с финансами.

– У вас есть лекарство от стрессового дискомфорта?

– О да. Большая номенклатура. Не могу ручаться, что тебе понравится, но на нашего брата очень хорошо действует. Главное – подобрать не сильно противное, потому что эффект прямо пропорционален количеству выпи… принятого.

Эльф подозрительно шмыгнул носом.

– Очевиден какой-то подвох, но откровенно говоря, мне уже все равно. Напряжение растет в моей душе, и скоро я буду готов даже одеться в клетчатое, чтобы совладать с ним.

Какая жертва. Надо ему правда раздобыть клетчатую фланелевую рубаху, какие тут носит каждый первый, а каждый второй сразу по две – глядишь, поможет. А пока я отсалютовал бедняге стаканчиком, вернулся за свой компьютер и, глубоко вздохнув, нырнул обратно в неутешительное информационное болото.

На территории Канады все было сравнительно спокойно – если, конечно, допустимо понимать под спокойствием ожидание, когда неизвестная скотина попробует тебя на зуб. По крайней мере, тут общий счет не был усугублен никакими внутренними треволнениями. А к югу от границы нарастала напряженность, и пик ее пришелся на конец октября, когда китайские войска наконец объявились на пороге континента. Эпохальное событие – Америка ведь не знала войн на своей территории с самой Гражданской!

Прибытие прошло, мягко говоря, странно. До сих пор не прояснено, каким образом довольно существенные группы хорошо подготовленных китайских бойцов обнаружились на западном побережье и принялись разоружать гарнизоны, обеспечивая подход флота. Любые попытки прояснить, как именно вражеская пехота оказалась на территории государства, только добавляли вопросов. Не было отмечено ни воздушных десантов, ни подхода судов, ни перемещения групп наземными маршрутами – они словно из воздуха соткались. Краткие морские бои китайцы выиграли за явным численным преимуществом, ведь как уже было замечено, их флот пострадал гораздо меньше прочих (еще одно загадочное явление), а Тихоокеанское Командование в результате дрязг с Вашингтоном то ли забастовку объявило, то ли вовсе решило отколоться и зажить припеваючи на своих Гавайях – это мы узнаем, только когда с темы будет снят гриф секретности.

Так вот, китайская Великая Армада практически без задержек дошла до берегов Североамериканского континента, подавила плохо организованное на берегах сопротивление и высадила уже совершенно капитальные десанты. Штаты Вашингтон, Орегон и наша незабвенная Калифорния были быстренько подмяты. До кучи часть китайского флота забрала севернее и высадилась в Канаде, в Британской Колумбии, а также попыталась занять Аляску, но вот сюрприз – тут как раз нашлись потерявшиеся было на картине мира русские десантники, успевшие туда раньше и занявшие выгодные набережные позиции. Как потом оказалось, местным было объявлено, что цели у русских ничуть не оккупационные, а вовсе даже благотворительные, прибыли они помочь отстоять землю от вредоносных китайцев, грабить и раскулачивать, как многие опасались, не будут (все равно стали, но это ж война, она ж себя кормит), призывают встать плечом к плечу… Губернатор разумно рассудил, что и китайцев-то одних поди еще сдюжь, а если еще и с русскими войти в штопор, то клин всюду; да и согласился принять помощь, благо никаких предательских документов ему под хэнкока не подавали, отречения не просили, а напротив – хлопали по плечу, называли bratan и смутно сулили познакомить с какой-то невероятной дамой, матерью очень авторитетного в России Kouz’ka. В общем, Аляска китайцам не досталась. Они помыкались у южного побережья, предприняли попытку высадиться хотя бы на остров Святого Лаврентия, но тут произошло неописуемое событие – кто-то съел подводную лодку класса «Шань». То есть вот взял и проглотил, только всплыли на поверхность пузыри, оставившие за собой мерзкий гнилой запах – а в ней триста футов как с куста. Локаторы упорно отказывались показывать, кто такой борзый, но до особо пытливых умов живо дошли причины этого безобразия – как же тебя покажут на экране в виде объекта, если ты размером буквально со все лоцируемое пространство? Заодно стало понятно, чего же это уровень воды так поднялся и обратно не опускается. Собрались китайцы и ушли на юг, нервно вослед оглядываясь. К чему испытывать судьбу, когда все и так идет неплохо?

Итак, китайцы высадились, заняли все побережье и нахально предложили на этом мириться, благо сил у них было прилично, а самая участливая в мире держава большую часть своего контингента держала вразброс по миру, и со значительной его частью по-прежнему не было связи. Это тут мажорские бункеры и чудеса технологий, а во всяких заштатных Афганистанах у местных связистов никаких чудес, кроме мордобития. Только вот верните награбленное, ну и расплатитесь как-нибудь за причиненные неудобства, и мы сразу убудем восвояси, любезно предложил предводитель китайцев с непроницаемым выражением лица. Будем, сказал он, полагать произошедшее недоразумением и когда-нибудь над этим посмеемся. Печально известный своей неуместной и зачастую нескладной предприимчивостью первый в истории темнокожий президент над предложением, как свойственно интеллигентам, задумался. Даже угроза импичмента не избавила его от этой вредной привычки. Принять предложение значило бы признать последнее слово за оппонентами, а за собой поражение; на такое пойти было неприлично. Отклонить и оставить страну втянутой в войну посреди бедлама, порожденного Сотрясением? Опять же народ не поймет. Так и думал, пока Сенат не собрался и не привел угрозу в исполнение. Оставшийся за главного вице-президент, коего давно признали за своего юмористы-эстрадники, был неприятно озадачен свалившейся на него ответственностью. Ведь часть нации бурно требовала силового ответа, а с этим у них, юристов, как-то традиционно не ладится – это тебе не отсрочку в суде выторговывать. К тому же тут рвут на части. С одной стороны, очень хочется все наконец закруглить и начать восстанавливать мир и покой, так и в историю войти можно как миротворцу или хотя бы уже традиционную нобелевку по этой части оттяпать. С другой, все эти тактические, типа, умы вопят, что предложение китайцев суть признак слабости и неспособности закончить начатое, теперь им щелчка хватит, чтобы в море свалиться, да мы их шапками закидаем, да у них тупо топливо кончится… и, что немаловажно, неужто правда придется возвратить конфискованное и уже распределенное между самыми ушлыми? Распределяли-то не между какими-нибудь чумазыми работягами, у которых и обратно отжать можно, серьезные люди присели на эти конфискованные концерны и холдинги. Что с воза упало – ну, всем понятно, небось не маленькие. Короче, не по гражданскому уму задача. Решение применить новую порцию ядерного оружия напрашивалось само собой, но лупошить по Калифорнии исполняющему обязанности решительно запретил свой же Сенат в полном составе и при полной же поддержке Конгресса – событие совершенно беспрецедентное. Зона высадки, может, и их – но земля-то наша! Потом звезды Голливуда по судам затаскают за свои порушенные виллы многомиллионной стоимости! Остаться без жизнеспособного западного побережья после того, как все так или иначе закончится, никому не восхотелось. Но по врагам-то можно? – подумал лидер свободного мира и неуверенно выдал ультиматум – или вы сваливаете, или я с вами не знаю что сделаю.

От китайских владык пришло холодное оповещение, что на этот счет они уже хорошо подумали, меры загодя приняли и готовы к любому развороту событий. Ядерный щит в полной боевой готовности. Если полетит в нас, с одного раза не уложите. Готовы ли к ответным мерам те, кто сам этот конфликт и спровоцировал?…

К тому времени дрязги между руководством США и НАТО, начатые из-за бездействия военных баз, успели перейти в стадию кипящего котла, так что в конечном счете и с этой стороны начали злобно грозить пальцами и поминать суровые санкции за антигуманное поведение и за применение оружия массового поражения в частности. Запускать ракеты с территории Европы и где там они еще предусмотрительно расставлены не позволим – если хотите проверить китайцев на вшивость, со своей земли и пускайте, пусть и ответка прилетит вам, а не нам. Короче, сражайтесь как мужчины или миритесь как трусы. ИО главного парня замешкался и вслед за предшественником схлопотал красную карточку. По общему мнению, гениально выкрутился. В ходе экстренно проведенного заседания Сената (неделя не срок, даром что за это время китайцы подмяли Айдахо и, что особенно обидно, Неваду со всеми ее Вегасами) право и ответственность управления страной были адресованы одному из сенаторов, чья былая карьера лихого пилота пошла в зачет. Он был очень горд оказанной честью, решительно настроен дать врагам просраться старыми добрыми прадедовскими методами, вроде танков и истребителей, а во избежание долгих пересудов в вице-президенты себе охотно согласился взять тетеньку из демократической партии – ну, вы ее знаете, тетенька с известной фамилией. Того гляди все бы получилось, но вот на тему «что такое не везет и как с этим бороться» – прямо в ходе инаугурации будущий президент и побиватель китайцев ощутил острую загрудинную боль и оставил страну в сиротах, так и не посидев в Первом Кресле (и не побегав согласно моим креативным замыслам с медведями). То есть как в сиротах – с мамой. Тетенькой. Демократкой. Вы ее знаете.

Вот тут и свершилось непредвиденное – Техас, потрясенный таким разворотом событий, оставляющим мало надежды на энергичное военное решение, потребовал от государства развода. Как прикинули, каково будет с этой самой тетенькой против злых китайцев – и вмиг сочли любые полумеры недостаточными. Даешь, мол, свободу во весь рост! Завоеванные штаты присоединили заочно, посчитав, что тамошние обитатели жаждут освобождения от ига. От орды, прямо-таки. Кто их самих-то будет спрашивать, раз уж их мнение либо такое же, либо ошибочное.

К горячим техасским парням присоединились Оклахома, Канзас, Нью-Мексико, Колорадо, Аризона. Присоединилась и Луизиана, но скорее формально, ибо ее поднявшимся уровнем вод круто притопило и местным сделалось не до референдумов. Национальный спорт у них там, что ли, такой – чуть что, сразу потоп. Возможно, я бездушен и циничен, но ведь не в первый же раз. Могли бы уже и придумать чего-нибудь. Короче, объявили они о выходе – да и вышли, так сказать, в одностороннем порядке, ни с кого никаких согласий и подтверждений не спрашивая.

Очевидных претензий к государственному устройству выражено не было, перейти на феодализм или там теократическую монархию не предлагалось. Собственно, недовольны идеологи-сепаратисты были исключительно тем – цитирую – «куда эти либеральные слюнтяи завели нашу великую страну». Самокритично признав за собой неготовность везти в своей тачке «бессчетные тонны скулящих по любому поводу иждивенцев и накопленный ими прогнивший багаж», эти новые реформаторы обосновали отказ от попыток парламентским путем (через четыре-то года) возглавить цельное государство, зато выразили непреклонную готовность выстроить светлое будущее на территории отдельно взятых штатов. Где-то я такое уже слышал. Назвались они, пока временно, Независимой Техасской Коалицией. Не трудитесь запоминать, это и впрямь оказалось очень временным термином.

Манифест этих пламенных революционеров я так и не осилил. Суть его неплохо передают многочисленные синопсисы, куда более читабельные, чем юридическая мутотень, и зачастую исполненные с близких мне позиций сарказма. По факту, далеко от базовой Конституции он не ушел – вот тебе и ахание по поводу ее архаичности. Тут подправили, там подчистили, пару поправок свинтили, пару предложили к внесению. По свидетельству очевидцев, сами же сторонники отделения остались недовольны едва ли не больше, нежели прокинутое через колено действующее правительство. Зарубили четкий и однозначный тезис «нахер ниггеров», внесенный одним из самых авторитетных бригадиров, по совместительству капитаном арийского братства. Бригадир обиделся и хотел уйти, но не придумал, куда: на севере для него уже были готовы наручники, а на юг от Техаса со свастиками на черепе тоже не слишком уютно. Хотел отделиться от Коалиции с собственным кусочком аризонщины, но тут его кто-то шлепнул в темном переулке за баром. Бывает. Вы удивитесь, насколько часто. На исступленное требование разоренных недавним кризисом фермеров и предпринимателей принять меры против грабительствующих финансовых воротил и прикрывающих беспредел юристов, члены оперативно сформированного временно правящего комитета (сами преимущественно финансисты и адвокаты) обратили самый пристальный игнор. Один окружной судья, матерый мужичина редкой и неудобной для нового государства конструкции, сочетающей суровость с мощным моральным стержнем, потребовал установить четкие законы военного времени, дабы оградить население не только от внешних врагов, но и от собственных беспредельщиков. Запрос приняли с помпой и энтузиазмом, прокачали по полной в прессе, но в финальной редакции загнули причудливым бубликом. Согласно ему строжайшие меры, вплоть до расстрела на месте, предписывалось применять к каждому правонарушителю… кроме государственных служащих, действующих от имени и во благо. К которым, разумеется, относятся и мобилизованные на военную службу. А ими, соответственно, признавался каждый, кто удосужился дойти до призывного пункта и получить ленточку. К ленточке полагались еще форма и оружие, но формы на всех не хватало, а казенные М-4 со складов длительного хранения никому даром нужны не были. В лучших домах, как известно, военнослужащим полагается также устав и приписка к конкретной части, но устав был объявлен under construction, а дислоцироваться носителям ленточек позволили до особых распоряжений там, где им самим комфортно. Судья так обиделся, что на все плюнул и перебрался на север. Вместо того, чтобы прослезиться ему вослед и признать потерю, былые соратники моментально заклеймили его предателем и провокатором, чем вскорости довели до инсульта.

Резюмируя: единственной целью, достигнутой в процессе отделения, явился передел власти и имущества, да и то не сильно явный для большинства. Конечно, некоторые бывшие миллионеры резко увеличили благосостояние за счет ресурсов, отхваченных у тех, кто переметнулся на север, но свои бабки они и в лучшие времена позволяли считать разве что журналу «Форбс». Основной же массе пришлось довольствоваться тем, что стрелять не мешают.

Свежеутвержденная тетенька-президент ахнула от такого коварства соседей и решила им показать, каково с нею, тетенькой самых демократичных взглядов, не считаться. Враз возникло усиленное военное положение, враз армия обрела полномочия действовать на территории. Вместо того, чтобы идти попирать китайцев, вооруженные силы обеих сторон сошлись на новой границе и принялись взаимно упрекать друг друга в предательстве, бесхарактерности, беспринципности, глупости, недальновидности, нетолерантности, скудоумии, оголтелости, внушаемости, исторической слеподырости и приверженности гомосексуализму. Поскольку большей части перечисленных терминов бойцы передовых линий, выдвинутые туда отнюдь не за эрудицию, знать не знали, все быстро свелось почти исключительно к последнему тезису. Уже к декабрю все и забыли, по какой такой нужде обзывают педиками каких-то мужиков по ту сторону колючей проволоки, но традиция понравилась, а стало быть – закрепилась.

Генштаб, при разводе доставшийся Вашингтону, во мнениях разошелся. Кто-то предлагал призвать смутьянов к порядку посредством показательного бомбометания. Кто-то возражал, что там не то что половина, а буквально все свои, а что вредоносные и безмозглые, так это их, своих, обычные качества. Были предложены точечные удары, тайная высадка спецназерского десанта для захвата ключевых фигур, долгоиграющие планы инфильтрации и залихвастские предложения пойти давить танковым строем в надежде на то, что сами побегут. А один мужчина без погон из высших кругов правительства деликатно намекнул, что Техас – он, типа, нефть, что привозная, что добываемая. А океанские вышки, над которыми как-нибудь можно было бы сохранить контроль, поразрушены и позатоплены давешним катаклизмом. И в стратегическом смысле это может стать проблемой. Так что бомбить Техас не надо бы, он еще пригодится – не мытьем, так катаньем. Вон Аризону, если очень хочется, побомбить можно, в ней ничего, кроме кактусов и меди, причем медь не горит, а кактусов не жалко. Но тоже, наверное, не стоит – не из боязни прецедента даже, а потому, что она – рубеж мятежников на пути китайской экспансии, а ослаблять себя гражданскими распрями перед лицом внешнего врага некузяво. Генералы штатского пентюха машинально, в порядке поддержания лиц, освистали, но задумались.

Раскол прошел и по населению самих свежеотделившихся штатов. По сути, если ты не реднек, то оказываться посреди их, реднековского, бунта тебе не захочется. Так что интели, для которых идея даже в офис таскаться со штурмовой винтовкой, а до сортира не выходить без гранат выглядит неприемлемой, принялись спешно собираться и сваливать на север. Там, на севере, стойко продолжали обещать все новые блага и неусыпную опеку. Давать еще не начали, но обещали все увереннее. С другой стороны, и с севера на юг поволоклись те, кто предпочитает свободу порядку – и вряд ли кого удивит, что концентрация анархизма и брутальности к югу от разлома выросла за кратчайшие сроки на порядок. Военнослужащим, оказавшимся на территории мятежников, был предложен выбор – присоединиться или уходить налегке, оставив всю технику, склады, базы и в том числе еще недовыстрелившие баллистические ракеты. Кое-кто избрал третий путь – закрепиться и держаться, и при этом в ряде случаев была проявлена доблесть прямо удивительная, но как водится в безвыходных ситуациях – никого не спасшая и никуда не вырулившая. Хотя, возможно, все могло бы быть и иначе, если бы ракеты отдали сразу.

В конечном итоге ситуация сложилась не в пользу юга. Пока зарождались краткие еще огневые конфликты с наступающими китайцами по западной границе территорий – Аризона для южных штатов, Монтана и Вайоминг для северных, а накрытая радиоактивным облаком Юта пока что представляла собой мертвую зону – на границе внутреннего конфликта стал ощутим перевес в военной силе северян или, как их обзывали, президентских. Видно было, что решись президент на эскалацию конфликта – и анархической братии придется солоно.

Ситуация выправилась способом совершенно логичным, но несмотря на это – неожиданным. Внезапно силы грязных и небритых реднеков на пикапах подкрепило чертовски существенное число черных джипов с тонированными стеклами. Мексиканские наркокартели обнаружили, что на тех территориях, где исторически приходилось бодаться с упертыми американскими силовиками, завелись люди куда более адекватные и даже заинтересованные. Своих проблем у картелей, по сути, не возникло – кроме очевидных с очагами прорыва Междумирья, но разве должны такие мелочи мешать раздвигать сферу влияния? А что касается собственных федералес, то внезапно выяснилось, что тотальная коррупция – это совсем не так плохо. Жизни спасает. Вон тупые гринго бодаются, потому что договориться не в силах. Тех немногих мексиканских силовиков, кто почему-то оказался коррупцией не охвачен, всегда можно правительственным указом отрядить на западное побережье – пусть там готовятся к высадке очередной порции китайской пехтуры. А нормальные, проплаченные камрады вкупе с картельными боевиками пусть отправляются на север, подпирать новых дружбанов, которые как раз очень рады будут – и не только стволам, но и пакетам с белым порошком. Не корысти ради, а для поддержания боевого духа. Революция должна продолжаться.

Так Техасская Коалиция сменила название на опять же временное «Республика Тексика», что породило шквал стеба и, опять же, долго не продержалось.

Ситуацию немного разрядили китайцы со своим планомерным наступлением. Тут-то зазияли прорехи в образовании американских военных, приученных вести боевые действия исключительно в странах, которых не жалко. На своей территории, где приказ об открытии шквального артиллерийского огня или ковровом бомбометании запросто мог быть приравнен к преступлению против собственной нации, осаждать занятые шустрыми раскосыми парнями (и девахами, которых оказалось неожиданно немало) города оказалось проблемно. Классическую боевую единицу из четырех морпехов на неуклюжем и уязвимом хаммере, опробированно унылую в городском бою, пришлось поспешно пересматривать в пользу БТР или бронеавтомобилей, способных нести серьезную группу десанта. Китайцы же (тут мне приходится домысливать и делать выводы, ибо в доступных пропатриотических архивах доброго слова о них, вражинах, не сыщещь) оказались весьма подкованы в войсковой тактике, проявляли завидную мыслительную гибкость и отсутствие сантиментов. В ход шло не только (и не столько) стрелковое оружие, но и мины, которыми перекрывали подступы и создавали заградительные поля, легкая артиллерия и минометы, быстро отбившие у солдат противника желание разъезжать на небронированной технике. Проявляя недюжинную смекалку, китайцы учитывали в своих построениях Зияния, откуда непредсказуемыми, но всегда неприятными сюрпризами появлялись иноземные гости. В крайне редком случае принимающей стороне удавалось разместиться так, чтобы на фланге не было той или иной угрозы. Своего рода игра в го, в которой китайцы большие мастера. Народные же игры американцев – бейсбол, баскетбол и «заложи начальству товарища, чтобы занять его парковочное место» – в данных раскладах оказались малоактуальными.

На южном фронте у гостей возникла совершенно ожидаемая затырка, потому что дело пришлось иметь не с кадровыми военными, понятными, предсказуемыми и действующими на основании дубового устава, а с конкретно подлой и хитрожопой деревенской гопотой, вооруженной куда лучше любой армии и авторитетов не признающей. Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны от 1907-го? Не, не слышали. То есть не сказать, чтобы китайцы и сами на нее молились, прекрасных идеалистов на поле боя поди поищи. Но реднеки подняли стандарт понятия «неприятные ребята» на такую высоту, что без телескопа и не рассмотришь. Сдаваться им китайцы зареклись очень быстро. Был даже издан знаменитый приказ местного действия, по которому, если не можешь отбить товарища, захваченного этими джинсовыми в кепках – то пристрели его немедля, он тебе еще благодарен будет. Китайских женщин с того фронта начали было отводить, поскольку пустынные бруталы на них охотились с особым азартом и изобретательностью, но потом плюнули, ибо выяснилось, что система приоритетов у местных весьма гибкая. Они с тем же азартом наводятся на флаги, радиолокационные станции, полевые кухни, а за неимением интересного – на любые признаки активности. Что же касается попадания в плен, которое исторически считается представляющим большую опасность для женщин, то тут реднеки неожиданно выступили проводниками истинного равноправия. Большая часть прописываемых пленным процедур была в формате унисекс, а на часть остальную всегда находились специальные любители. Вскорости наступление на этом участке было приостановлено, в пустыне Сонора развернуты укрепрайоны, подпертые значительной живой силой и тяжелым вооружением, и противостояние свелось к снайперско-антиснайперской деятельности, поскольку сил тяжких, способных пойти в последний и решительный бой, не было ни у той, ни у другой стороны.

Основная сила мятежников по-прежнему копилась на северной границе, беспокоящим огнем пытаясь спровоцировать старорежимников на атаку. В преддверии которой, конечно, они настелили минных полей и наивно полагали, что по ту сторону гуманистическое дурачье, не ожидающее такого паскудства. Может и дурачье, но свой вклад в минирование внесли тоже, так что между Канзасом и Небраской можно было ожидать по весне внушительный урожай свеженьких фугасов…

Кто-то заколошматил в дверь. Не так чтобы прикладом, но властно так и увесисто.

– Чего, открыть некому? – вопросил я с неудовольствием. Только ведь добрался до той части, когда становится интересно!

Фирзаил таращился на меня затравленным взглядом. Да, из этого швейцар так себе. Редфилд неспешно поднялся в рост и с виноватой улыбочкой принялся подгребать ногой в сторонку ворох упаковок от жратвы.

– Слуг у нас нет, – заключил я огорченно и пошел открывать сам.