6

– Так это ты спер нашу выпечку?

От неожиданности я чуть не подскочил до потолка. В офис коменданта влетел по привычке стремительно, снова до визга напугав Айрин и местную разноволосую разносчицу вкусностей, которые на пару восседали за компьютером в дальнем углу. А больше никого не заметил, так что голосок, раздавшийся откуда-то из-под локтя, оказался неожиданностью.

Уф. Давайте вместо «чуть не подскочил» считать, что «мог бы и пристрелить». То же на то же, а звучит куда солиднее. Я сглотнул и насколько мог небрежно повернулся в сторону голоса. Никого. Гм? А, вот она. Когда Мик женится в очередной раз, нашему эльфу будет с кем пойти на свадьбу – я нашел ему пару, полностью подходящую по росту и комплекции. Это, видимо, вторая из комендантских девиц – едва ли пять футов роста, детсадовские русые хвостики на обе стороны, зеленые глазищи в половину миниатюрного личика. Деннис эксплуатирует несовершеннолетних? И под каким соусом подает это в своих отчетах? «Я не лоликонщик, я феминист»?

– Не стоит благодарности, – ответил я чопорно. Режим непринужденности после такого испуга придется перезапускать, желательно внутриглоточным вливанием пива.

– Вот уж правда не стоит, – согласилась малявка совершенно серьезно. – Мужик, нам тут целый день работать, и люди заглядывают. Имей совесть!

– Деннис не имеет права тебя загружать на полный день. Тебе сколько, двенадцать?

– Двадцать два.

– Нет, я про возраст.

– Двадцать два. Права показать?

– Права не аргумент. Если двадцать два, то покажи сиськи.

– Началось, – печальным филином ухнула за своим компьютером Айрин. – Я же предупреждала: типичная шовинистическая свинья.

Маломерная девица ее проигнорировала, чем сразу вызвала мою живейшую симпатию. Вместо того она аккуратно отложила на крышку картотечного ящика папку, которую держала в руках, бестрепетно цапнула за полу свой тонкий свитер вместе с торчащей из-под него майкой и одним махом задрала их до подбородка. Чем, естественно, симпатию моментально удвоила – подобная непосредственность есть снайперский выпад в сердце мужчины, даже крюка через желудок давать не надо. Лифчика на ней не оказалось. Экзамена на него не сдала, даже на минимальную категорию. Если бы не этот удручающий факт, я бы ей тут же свалился к ее ногам в пароксизме влюбленности. А так устоял. Железная воля, что вы. Меня царицы соблазняли, но не поддался я.

Разноволосая пухляшка захихикала в кулачок.

– Ох ты ж, – сконфуженно протянула Айрин. Наверное, ей стало жаль, что сама вовремя не воспользовалась таким аргументом. Мне тоже жаль. Ей-то, совершенно напротив, есть чем похвастаться. – Помогите развидеть.

– Вердикт? – потребовала малявка, нетерпеливо подергивая полой свитера под подбородком.

– «А» за усердие, «АА» за результат. До двадцати двух определенно пары тузов не хватает.

– И вправду ведь свинья, – огорчилась девчонка, возвращая свитер на место. – Ты как тот орк, который подорожную требует, хотя читать не умеет. Зачем тогда просил, если правду распознать не способен?

Какую, интересно, правду я должен был разглядеть на этой равнине?

– Не огорчайся, сестренка, – посоветовала Айрин с легкой зловещей ядовитцей. – Тебе совершенно нечего стесняться.

Ой. Да тут назревает кошачья драка. Неужели наконец из-за меня?

– Так точно, мэм, – откликнулась мелкая охотно, не заставив себя долго провоцировать. – Принято к сведению. Будет исправлено, как только ваш пластический хирург доберется до нашей глухомани.

Айрин, кажется, прикусила язык. Оказывается, есть и на нее выключатель!

– Ух ты, – знаю, что в такие замесы волосатым мужикам лучше не встревать, но как же удержишься? – Айрин, ты разбиваешь мое тоскалузское сердце. Неужели все это роскошество ненатуральное?

– Да как ты мог подумать? – фыркнула Айрин, радуясь случаю хоть на кого-то сорваться, и вызывающе встряхнула своим уверенным противотанковым калибром. – Каждая азиатская девочка отращивает такой рюкзак к старшей школе, вместе с клетчатой мини-юбкой и зелеными волосами. Смотри побольше аниме, будешь жизнь знать.

– Усек. Тебе бы пошли зеленые, – я оглянулся на мелкую и обнаружил, что ее уже нет там, где она стояла только что. Зато она внезапно вынырнула из-под другого локтя. Без единого шороха! – Ой. А тебе бы пошел колокольчик на шею. Как ты это делаешь?

– Однажды ниндзя – ниндзя навеки. Ты зачем приперся, кроме посягания на нашу добродетель? Больше выпечки сегодня не будет.

– Ваш комендант просил прислать ему… что-то там. Пару машин, или пару людей, или пару… извини, что-то из головы вылетело – ему тоже какой-то пары не хватает… О! Тягач и транспорт для пары задержанных.

– И он не уточнил, где мы должны все это взять?

– Вот уж это, извините, не мои проблемы. Выйди вон, пофлешуй на дороге.

– Как тебя зацепило-то, а?

Спорить не буду, всякое нежданное давление на психику, на которое неуместно отвечать метким выстрелом, способно заставить меня буксовать на ровном месте. Да я и без того что-то в последнее время торможу. Надо бы перезагрузиться. Но насколько я помню, каждая предыдущая перезагрузка за последние дни обстановку только нагнетала.

– Что сказать, мы народ небалованный, теперь до нового года буду в культурном шоке. И еще мне, то есть нам, надо добраться до вашего местного Зияния и посмотреть, не можем ли мы что-нибудь с ним поделать. Можешь организовать нам проводника или хотя бы азимут указать?

– Заявку на допуск уже оформили?

Вот он, цивилизованный мир в лучшем своем проявлении. Если желаешь чем-нибудь помочь стране, заполни заявку, сядь и жди, пока в аппарате не найдется бюрократ настолько проштрафившийся, что даже поработать готов.

– Смеешься, что ли?

– Если бы. Любые вопросы, связанные с Зияниями и прочей гадостью от Сотрясения, решаются или в Комиссии по Военному Положению, или в её родительской инстанции, здешнем АНБ, как бишь его? – ниндзя требовательно защелкала пальцами.

– Центр Безопасности Коммуникаций, – подсказала разноволосая.

Вот же не было печали. Я мало знаком с этой конторой, зато изобильно сталкивался с другими спецслужбами. Некоторые даже работу предлагали – впрочем, в редких случаях настолько привлекательную, чтобы на нее хотелось подписаться. Насколько я знаю, ходить по инстанциям в таких учреждениях – как по минному полю. В лучшем случае потратишь на элементарный проход к цели столько времени, что успел бы жизнь прожить, а скорее всего где-нибудь не туда ступишь, и ищи тебя по официально несуществующим учреждениям с окнами в клеточку.

– А просто подойти к нему никак?

– Там кордон стоит, – ниндзя задумчиво дернула себя за хвостик. – А что, к примеру, ты можешь такого сделать с Зиянием, чего другие не смогли?

Подобный интерес и затуманившийся взгляд внушают надежду, что не так уж этот кордон непреодолим.

– Я могу подвести к нему парня, который, возможно, его закроет.

– К нему уже подходили разные парни. Ну, знаешь, со всякими классными мужскими идеями: потыкать в него горелкой, чтобы заплавить, соорудить перед ним упор, чтобы большие штуки не могли вылезти, приладить самодельную мину. И, конечно, пернуть туда – это уж как дань альфасамцовости, очень весело. А вот когда мы с Софи смеялись над парнем, которому при этом откусили задницу, нас не поняли.

– Я не смеялась! – немедленно возразила пухлая Софи, вопреки заявлению снова заливаясь придурочным смешком. – У меня была истерика.

– Она была неравнодушна к этой заднице, – ниндзя скептически двинула плечиками. – А я вот смеялась от души, очень символично получилось. Но теперь там стоит кордон, а вернее даже два – группа местного гражданского ополчения и несколько человек из армии. Может, их и удастся подвинуть, если объяснить, что это важно и может дать результат. Но ты уверен, что у твоего парня есть хотя бы внятная идея?

Хотел бы я.

– Могу только поручиться, что пердеть – не его метод. А вот что дойдя до Зияния, он не развернется с постной рожей – не могу. Уверенность порождается практикой, а с ней, как внезапно оказалось, сложненько.

– Может, вам другое Зияние подойдет? У которого нет охраны?

– Эндж, не смей! – ахнула Софи и даже рот прикрыла ладошками, словно испугавшись ляпнуть что-нибудь нехорошее.

– Ну а как? – ниндзя по-хозяйски уперла руки в боки. Даже не ожидал, что такая миниатюрная особа может выглядеть внушительно. – Ты что, не хочешь, чтобы это чертово Зияние законопатили?

– Конечно, хочу! Пускай на нашем и тренируются!

– Местных я уговорю их пропустить ненадолго, солдатам вообще все по барабану, если сказать, что начальство разрешило, но мастер-уоррент неподдающийся. Ему либо прямое предписание, либо валите лесом.

Я открыл рот, осененный некой блестящей и очень оригинальной идеей.

– Уже показывала, – раздраженно отмахнулась от меня девочка-ниндзя, и рот я закрыл за очевидной невостребованностью. – В кино всегда срабатывает. В жизни не сработало, плюс теперь он на меня смотрит как на вражеского шпиона. Наводит на мысль, что баланс ценностей в мире сдвинулся. Или, во что с трудом верится, что существуют мужики, чье эмоциональное развитие не застопорилось на уровне средней школы. Или я просто не в его вкусе, что обидно, но более чем вероятно. Софи, может, ты попробуешь? Комплектация частенько решает.

– С ума спятила?! – ахнула разноволосая. – Я не бесстыжая!

– Да боже ж мой! – ниндзя обернулась ко мне, словно призывая в свидетели. – Мир трясется, города осыпаются, из воздуха лезут кошмарные твари, родину вот-вот отожмут китайцы, на улицу не выйдешь без оружия, привычному миру настает конец – но ничто так не заботит Софи, как сокрытие ее больших бледных сисек.

– Баааабы, – поддакнул я механически.

– Аминь, блин.

– Я хочу сказать, – Софи налилась багровым прямо по самые корни волос, – Что если уже не сработало, то и не сработает. Он же, наверное, просто старательно выполняет свою работу. Или вообще гей!

– Геям-то я как раз нравлюсь, – самокритично признала ниндзя. – И чужим родителям, по крайней мере пока молчу в тряпочку. Но вот чем можно надавить на трудоголика?

– А сколько там всего солдат с этим парнем? – вклинил я важный вопрос.

– Двое, может трое, а что?

– Скажем так, когда доходит до надавливания, у нас есть свои методы.

Конечно, методы эти довольно радикальны и могут иметь далеко идущие последствия. Берется фон Хендман, разоружается во избежание и посылается в стан противника. По производимому эффекту он подобен наступательной ручной гранате – небольшой, но гарантированный радиус сплошного поражения. Вырубит всех, при минимальном везении без смертельных исходов. Вот только факт нападения на военнослужащих, даже без крови, непременно всплывет в самой неудобной ситуации. Если бы иметь хоть какую гарантию того, что Фирзаил осилит свою часть миссии, рискнуть бы стоило, обиды бы потонули в овациях. Но может ведь так случиться, что он только руками разведет. А ссориться с армией, пусть даже канадской, исключительно ради шанса пернуть в Зияние очень не хочется.

Ниндзя, похоже, была того же мнения.

– Не хотелось бы опять быть причастной к тому, что потом пройдет по новостям как очередной бунт в гетто, – объявила она, кривя мордочку в извиняющейся кривой ухмылке. – Если не можешь гарантировать, что вся эта затея не превратится в побоище ради побоища, я умываю руки.

– У него что хочешь в побоище превращается, – наябедничала Айрин.

– Правда? – не смирюсь с несправедливостью! От Чарли заразился, не иначе. – А мне казалось, все в моей жизни было тихо и гладко, пока не появилась ты.

– Это вы между собой разбирайтесь, но для начала выслушайте меня! – ниндзя вскинула ладошки и на шажок отступила, чтобы иметь возможность нацелить свой отвращающий жест сразу на всех присутствующих. – Мы с Софи учились в Колумбийском – представляете, где это? Бежали досюда от самого Нью-Йорка, и только здесь наконец пристроились. Чувак, я готова в лепешку разбиться, чтобы эта треклятая брешь перестала выплевывать своих кошмариков, но черта с два я позволю сделать это ценой цивильного статуса Джипсумвилля! Там, где начинается буза, вводится военное положение. Пригоняются грузовики с солдатами, причем желательно из мест подальше, в нашем случае каких-нибудь штатовских союзников, чтобы поменьше братались с местными, и все начинают ходить по струнке, питаться по расписанию, в сортир по пропускам. Мы уже бывали в военном лагере для беженцев, больше не хотим.

– Не хотим, – пискнула и Софи.

Тяжко с ними. Хотя чего это я? И без них тяжко.

– Организуй Деннису его подкрепление, – предложил я Софи. – У них там один легко раненый свой, двое сильно помятых задержанных и трое в форме танго.

– В какой форме? – не поняла разноволосая.

– Да ты посмотри на него, в какой форме после него людям оставаться? – наставила ее энергичная ниндзя. – Три мешка для трупов, к гадалке не ходи.

– А ведь меня и близко не было, – злорадно напомнила Айрин.

– Да, да, твоя взяла. Драку я вожу за собой на поводке, и она постоянно вырывается. А тебя позволь-ка на минуточку…

Я цапнул ниндзю за локоть и потянул к выходу. Позицию ее я понял и уважаю. Игра стоит свеч, только если уверен, что выиграешь. Надо перебирать дополнительные варианты, хотя что-то в поведении Софи наводит на мысль, что она отнесется к ним неодобрительно.

За дверью, естественно, обнаружился наш пикап, и девица моментально прибалдела, завидев большого красного парня на штурманском месте. Мне стоило немалых усилий убедить его остаться в кабине, пришлось даже пристегнуть его ремнем безопасности. Сам ремень его вряд ли удержал бы, но символичное значение запирания, кажется, какие-то звоночки в мозгу рыжего вызвало.

– Это Редфилд, – представил я его вынужденно.

– Как Клэр?

– Сама ты как Клэр. Как бинокль!

– Потряяяясно! – к изумлению моему, из-под родственно циничной оболочки полезли все признаки неприкрытого детского восторга. – Это он, да? Это тот парень, который может заклеить Зияние? Где взяли? Там еще есть? Можно мне такого же, только фиолетового? Он вообще настоящий, или просто придурок в маскарадном костюме?

Ответов, как я понял, девице не требовалось – вопросы вылетали из нее помимо сознания, как из Мика порой вылетают кулаки. Она живо соскочила с крылечка комендатуры и, добравшись до опешившего рыжего, нахально сгребла его за щеки. Редфилд пугливо стрельнул в меня взглядом и вроде даже съежился, но деваться ему было некуда.

– Настоящий! – ниндзя нахально ущипнула его за физиономию. – Это не резина! Я уж думала, что всякого навидалась, но такое… такое… может, и мастер-уоррент пропустит!

Вот в этом я сомневаюсь. Люди, склонные самостоятельно принимать решения, редко оказываются на позиции мастер-уоррента посреди великого Нигде канадской провинции Манитоба. Чаще в данной должности обнаруживаются товарищи, для которых единственный мыслимый способ самовыражения – беспрекословное соблюдение устава караульной службы. Может, появление столь импозантного джентльмена, как наш Редфилд, и вынудит его пойти на небольшую уступку – например, вместо того, чтобы отправлять нас с ним за разрешением, мастер-уоррент возьмется доложить о нас начальству лично. Что ничуть не ускорит процесс, ибо путь доклада от приземленного трудяги до уполномоченного офицера тернист и нелегок. С другой стороны, все может стать еще хуже, и подобного экзотического парнишку бдительный караульщик сочтет нужным задержать до выяснения. Тут уж хочешь не хочешь, а бодаться придется. Вот не думал я, что такие сложности возникнут уже на этапе подхода к снаряду!

– Отставить визги, – скомандовал я, и к удивлению моему ниндзя впрямь притихла. Обожаю эту девчонку! Айрин в подобной эйфории пришлось бы затыкать с применением наручников, кляпа и телескопической дубинки. И нет, не таким образом. Хотя… отставить, Мейсон! Сперва дела, эротические фантазии придется отложить до лучших времен. – Парни, это девочка-ниндзя.

– Энджи, – поправила ниндзя. Да я вроде так и сказал, нет? Эн-Джи. N-G. Ninja Girl, как и было обещано.

– Не так живописательно, но тоже сойдет. Энджи, это парни. Тот, в чьем носу твой палец, как уже сказано, Редфилд… не уверен, что он это осознает, но так уж мы постановили. Он не разговаривает, но в целом понятливый. Там дальше Мик, который тоже иногда бывает понятливым, но по большей части знаменит глупостями, и Чарли. Он такой положительный, что живет с мамой, и это отразилось на его психическом здоровье.

– Не вижу ничего плохого в том, чтобы жить с мамой! – откликнулся Чарли.

– И это самое безобидное проявление его эмоциональной деформации. Что же касается парня, затыкающего Зияния, то он где-то там, у них под ногами.

– С такими союзниками зачем нужны вражеские шпионы? – донеслось из кабины.

Энджи немедленно оставила Редфилда (мне показалось, что он с облегчением перевел дух) и, перескочив на заднюю подножку, сунула голову в опущенное окно.

– Вот это дааа! – донеслось оттуда благоговейно. – Вы ограбили страну голливудских спецэффектов? Это кто? Если гот, почему блондин?

– Это эльф, – пояснил Мик, оттесненный стремительным натиском к спинке сиденья. – Его зовут Фирзаил. Возможно, сын Эола Темного Эльфа, но он отпирается.

– Иди ты! Эльфы разве такие? Нет, я понимаю, что Леголас насквозь коньюктурный, сконструирован по спецзаказу для одиноких гомиков, кто еще в наше время в кино ходит, но хоть бы зеленым немножко порос в знак единения с природой. А лук у него есть? Эльф без лука – деньги на ветер!

– Саркастичная какая. Мейсон, ты мне будешь пенять, что я женюсь без разбору, а сам внезапно нашел давно потерянную дочь?

– Ты женишься без разбору? – удивилась Энджи и слегка отодвинулась, чтобы получше разглядеть микову многобитую физиономию. – Хотя да, пожалуй, с такой рожей не до выбора. Хватай зазевавшуюся и в пещеру… или что там у тебя, спорт-клуб?

Вряд ли у меня может быть двадцатидвухлетняя дочь. Не то чтобы я против, особенно если это позволит сразу перескочить мучительный для родителя период тинейджерства. Но это значило бы, что мне тогда было – сколько? Пятнадцать, если не меньше? Меня в те поры вопросы отношения полов только начинали беспокоить. С другой стороны, фамильная склонность к злословию и поношению каждого встречного налицо.

– Вот вам смешно, а примерно так и происходит, – вздохнул фон. – Пообщаешься с вами, вредными и злобными, и так захочется большого и чистого, что впрямь перебирать никакого желания.

– У меня нет никакого лука, – параллельно ему проскрипел из своего убежища эльф. – И я еще раз повторяю для новоприбывших, что я единственный тип эльфа, который существует в реальности. Я рад бы объяснить, почему я не десяти локтей ростом или, напротив, ростом не в ладонь, с трепетными зелеными крылышками, но мое объяснение будет прямой агрессией в адрес тех неуемных фантазеров, что наделяют существ подобной фактуры именем моей расы. Я хотел бы дать четкий ответ, почему я не разговариваю с травой и ветром, но он сведется к банальной истине вроде «потому что я не чокнутый». С огромным удовольствием я бы…

– Забей, – прервала поток его самосознания Энджи, и вот чудо – на этого балабола ее команда тоже подействовала безупречно. – У меня много вопросов, но они все риторические. Знать я хочу одно: почему ты сидишь на полу? Они что, тебя прессуют?

– Мы никогда не обижали нашего мальчика, офицер, – заверил Мик. – Он там, где ему комфортнее всего.

– Комфортнее всего мне было бы очень далеко отсюда, – брюзгливо возразил эльф. – Но да, благодарю за заботу, я занял эту малоудобную позицию сам, чтобы избежать внимания публики. Форсировать контакт с чуждой цивилизацией я с охотой предоставлю любителям экстремальных развлечений, сам же…

– Он всегда такой трепливый?

– У них это аналог вежливости.

– Просто улыбаться и махать не пробовали? Ладно, я увидела ваших парней и готова поверить, что вы не шарлатаны. Проводить вас к Зиянию?

– Погоди минутку, – я присел на крыльцо, собираясь с мыслями. – Мы тут пообщались с местными ребятами, они упоминали, что некие обезьяны, вполне вероятно вот такие, – я пометил пальцем Редфилда, – Уже заняты по миру закрытием Зияний. Ты что-нибудь об этом слышала?

– Контракторы, да, – Энджи спрыгнула с подножки пикапа, но далеко от него не отошла, продолжая буравить рыжего восторженным взглядом. Бедняга Редфилд подался в глубину кабины и там старательно затихарился. – Вскоре после Сотрясения какой-то мужик открыл в Панаме агентство по типу частной армии. Армии как таковой у него не было, хотя теперь уже, возможно, и есть… Зато у него были два здоровых обезьяноподобных типа, их фотки по всему инету висели, в основном плохонькие, издалека, но вроде похожи на вашего. Мужик заявил, что может закрывать Зияния, что-то закрыл в порядке демонстрации, правительство Панамы ему предложило контракт, и они там позакрывали все, что нашли. И услуги он предлагал, насколько я помню, по всему миру, и даже не так чтобы по неукупным ценам – это тебе надо в сети почитать подробнее. Во всяком случае, в каких-то совсем уж нищих странах они работали, где вряд ли могли много предложить.

– А здесь не объявлялись?

– Насколько я знаю, нет. Писали, что контракт он предлагает всем типовой, но наше правительство заартачилось, вроде того что в стране военное положение, а стало быть любую деятельность должны утвердить Пентагон, Конгресс и еще стопицот инстанций… в общем, пока в Вашингтоне членами размахивали, Техас принял контракт, так что они сейчас, должно быть, к югу от границы работают.

– От границы Техаса? – переспросил Чарли, внимающий этой лекции с напряженным вниманием.

– От границы нынешнего Североамериканского Союза. Вы с печи, как тут говорят, свалились? Не знаете, что Техас отделился?

Занятные новости. Комендант упоминал, что страна развалилась, но без подробностей. Вот, стало быть, на каких южных парней кивал капрал.

– Мы заняты были сбором собственного ополчения, – пояснил я. – Действительно, надо сесть и почитать, что в мире делается, пока не влипли во что-нибудь по незнанию. А во всей этой истории вижу неприятный момент, которого и опасался: власть придержащие скорее согласятся остаться с больной задницей, нежели допустить к ней с фонариком постороннего проктолога. Не похоже, что явиться к уорренту с Редфилдом – хорошая идея.

– Думаешь, отберут? – ахнула ниндзя.

– Думаю, попытаются. В три рыла не преуспеют, но гул пойдет. Как эльф и опасается, готовность нашей стороны к контакту очень односторонняя – либо как угодно генералам и прочим сенаторам, либо никак. Отсюда у нас получаются два варианта: либо отвлечь караул, чтобы иноземцев не заметили и не доложили командованию, либо – где, ты говорила, есть другое Зияние, без присмотра?

Энджи озадаченно помотала головой.

– Софи будет в ужасе. Она и так-то от всего шарахается, а уж это другое Зияние на нее вовсе суеверный страх нагоняет.

– Мы ей не скажем. Ты только пальцем покажи, а дальше мы сами.

– Пальцем не могу. Я не местная, так что толком не знаю, где тут что. Даже названия не помню, надо в записях посмотреть. Знаю только, что был тут еще один кемпинг, или даже не кемпинг, а так, несколько домов – намного меньше, чем Джипсумвилль был даже до начала расширения. Где-то он в обозримой дали, туда несколько раз люди ездили и возвращались через пару часов. Там даже не факт что Зияние, потому что никто туда так и не решился сунуться. Просто, говорят, сплошной плотный туман накрыл всю территорию и держится вот уже почти два месяца, невзирая ни на что – несколько ливней прошло, были перепады температуры, на границах, говорят, пытались костры жечь, но туман никуда не девается, как живое одеяло.

Видимо, кому-то невтерпеж перегрузить мой мозг, и вместо хоть одного решения мне подсовываются все новые и новые задачи. Надо ли оно нам – соваться туда, где не факт что есть Зияние? А ну как нет? Разгонять сверхъестественный туман – не совсем то свойство, на выявление которого не жалко потратить силы и время.

Возникает, честно говоря, стремление вернуться к плану А. Подойти к тому Зиянию, что заведомо на месте, дать по щам каждому, кто будет возражать, и грозно таращиться на эльфа, пока тот не раскроет весь свой магический потенциал. Да, может случиться и то, чего опасается Энджи – затея обернется пшиком, а оскорбленные в лучших чувствах армейцы устроят тут комендантский час и сопутствующие военные потери. А может выйти ровно то же самое, даже если у нас все получится. Уверен, что раз в мире зафиксировано наличие субъектов, способных ликвидировать Зияния, всем спецслужбам выданы на них разнарядки. Зачем допускать бесконтрольное существование таких полезных индивидов, когда можно взять их под личный контроль и нехило продвинуться по службе? Сказочки про особистов, радеющих за благо общества, а не за личный карьерный рост, встречаются только в сериалах. Скорее уж можно рассчитывать на приступ сговорчивости у мастер-уоррента. Ведь если удастся ликвидировать то, что заставляет армию держать здесь своих людей, ему выдадут новое назначение, и вполне возможно – более перспективное. Даже наверняка, ибо менее перспективного мне, например, не представить. Подрастет до шеф-уоррента, а там, глядишь, и на фронт отправят, под брань начальства и под выстрелы абреков. Право же, незачем до чина мастер-уоррента дослуживаться человеку, не мечтающему погибнуть под китайскими танками.

За спиной скрипнула дверь – выглянула Софи со своей спектральной гривой.

– Вы тут еще? – в голосе ее явно послышалось облегчение. – Я боялась, что вы это… Туда укатили, и Эндж сцапали.

– Да она сама кого хочешь сцапает. Нет, похоже, мы никуда не торопимся. Отсюда другой вопрос – где мы можем перекусить по-человечески, никому глаза не мозоля?

Судя по равнодушию, с которым Софи проявила отнеслась к нашему рыжему приятелю, ее сильная близорукость пошла во благо нашей концессии.

– Столовая есть, – Софи неопределенно махнула рукой. – Я дозвонилась до коменданта, он вас просил ничего не предпринимать, пока он не вернется и что-то не уладит. Я не поняла, что именно. Что-то там.

– Не будем огорчать начальство, – я переключился на Энджи, которая напряженно примолкла. – Покажешь столовую? Там за деньги или как?

– Капитализм, чувак, «или как» не в моде, – ниндзя задумчиво покосилась на Редфилда. – Правда, можно за талончики, как официально неимущим, но думаю, столовая вам не очень подойдет. Как насчет сухого пайка? Если вас комендант лично просит задержаться, разумно будет возложить расходы по питанию на комендатуру, а у нас на складу целый штабель этого добра.

– Деловая ты, – неодобрительно заметила Софи. – Вот получишь по шапке за растраты общественного имущества, я тебя прикрывать не буду!

И хлопнула дверью с преувеличенным негодованием.

– Будет-будет, куда денется, – цинично испортила ее уход Энджи. – Да и не получу я ничего. Эти пайки вроде и на учете, но выдаются каждому ополченцу, заступающему на дежурство, а почти все предпочитают домашнее, так что многие обратно сдают. Некоторые, правда, собирают дома запасы на случай, если еще хуже станет. Но пока все не стало совсем плохо, излишков более чем достаточно, я уже даже подумывала открыть маленький бизнес по перепродаже возвращенного выживальщикам.

Вот это наш человек. Слишком ушлая, пожалуй, чтобы быть моей биологической родственницей, но нежелание пропадать делает ей честь.

– А компьютер найти можешь?

– В офисе есть.

– Мне бы хотелось наверстать упущенное, почитать, что в мире делается. Так что хорошо бы этим заняться где-нибудь, где я не буду смущать ходящих мимо людей воплями вроде «твою мать!» и «ни хера себе!». Я знаю, тут есть вай-фай, а у кого бы одолжить ноутбук?

Энджи энергично потрясла головой.

– Вай-фая по сути нет.

– Был же совсем недавно!

– Да он как бы и есть, просто с этими Зияниями не работает толком. Как и радиосвязь. От них то ли прямые помехи идут, то ли в воздух поступает какая-то гадость и искажает радиоволны – словом, почти всегда можно подключиться и к радио, и к вай-фаю, но буквально каждые несколько минут частоты сбиваются, и приходится переподключаться. Я читала, что там, где поблизости Зияний нет, все работает отлично, но вполне возможно, что это вовсе вранье. Слабо верится, что где-то нет всего этого дерьма. Так что, считай, мы опять в двадцатом веке – проводные соединения снова рулят.

– Ладно, а где бы нам найти такое?

– Есть что-то типа клуба, где проводятся городские собрания. Там днем обычно пусто, и несколько компов есть – старых, но если вы не собираетесь резаться в видеоигры, то вам вполне хватит.

– Если там можно засесть и не опасаться, что кто-нибудь прибежит задавать странные вопросы, нам подойдет. И да, если что, от сухих пайков мы не отказывались!

– Смотрю я на вас и вижу, что вы ни от чего сроду не отказывались, – Энджи делано вздохнула. – Имейте в виду, просто для ясности: подкупили меня вовсе не ваши честные лица, которые, к слову, стоит умыть и побрить, а вон те двое. Эльф такой трогательно страшненький, что явно же настоящий! Поддельный был бы гораздо эффектнее.

– Спасибо, наверное, – с горькой иронией донеслось из фирзаилова убежища.

– Кстати, вот еще, – хорошо, что эльф о себе напомнил. – Нет ли лично у тебя, дитя мое, туристической одежды?

– Конечно, мы ведь в чертовой Канаде. Не купальниками же мне тут запасаться!

– Одежда эта, надеюсь, унисекс?

– Извините, дяденька, если б я только знала! Трекинговые шпильки и коктейльное платье от Marmot не устроят?

– Это ты эльфа спрашивай. Я, собственно, за него и радею, а то в своей хламиде он похож не то на узника нацизма, не то на пустынного муллу. Неловко тебя раскулачивать, но я опасаюсь, что во всей пресловутой чертовой Канаде таких размеров больше никто не носит.

Ниндзя стремительно метнулась к пикапу и снова по грудь нырнула в окошко, едва не стукнув головой Мика по лбу.

– Поняла. Действительно, размер не самый ходовой, хотя наверняка можно найти что-нибудь подходящее в отделе для подростков. Но у нас тут лавочек всего две, и в обеих выбор ниже среднего, мне приходится в Виннипег за одеждой ездить. Ладненько, эльф, я тебе пока одолжу кое-что из своего, а потом видно будет. Размер ноги у тебя какой?

Эльф закряхтел.

– Вот такой.

Судя по тому, как Мик отдернулся, Фирзаил задрал ногу чуть ли не ему под нос. Я и не знал, что он такой гибкий. Впрочем, как же – легендарные мастера боевых искусств, ля-ля, тополя, самой старости навешали.

– А вот тут будет проблема, у него копытце гораздо меньше моего, – Энджи соскочила с подножки. – Попробую поспрашивать у семейных людей, может, есть у кого детская обувь размера четвертого. Еще что-то?

– Как насчет моего пулемета, который я оставил на сохранение коменданту?

– Хрен.

– Гм. Вот и вся любовь? Может, что-нибудь из имущества моего покойного дедушки…

– И это хрен. На имущественные темы к коменданту лично. Кстати, с тебя встречная услуга – когда будешь с ним разговаривать, упомяни, что у нас, типа, равноправие полов и все такое, и если девушка хочет тренироваться с боевым ополчением, то как повод для отказа «ты слишком мелкая» не должно прокатывать.

– Но ты же и правда мелкая.

– А ты и правда козел!

– Во-первых, не козел, а свинья. Это разные животные. А во-вторых, я же не в обидном смысле! Ты мелкая, в смысле очень уж миниатюрная. Даже если ты ниндзя и выносливость твоя выше среднего, тебе просто массы не хватит для большей части боевых нужд. Винтовка серьезного калибра меня может на задницу посадить, а тебя вовсе унесет через всю улицу. А если соседа ранят – ты сможешь сдвинуть триста фунтов с места хотя бы волоком?

Ниндзя закатила глаза.

– Да не собираюсь я ничего таскать – ни вас, ни ваши суперпушки. Если бы хотела, пошла бы в армию, сейчас там всем рады. Сговорились вы все, что ли?

– Все мужики одинаковые, – подсказал Мик с фальшивым сочувствием и, смекнув, что намек вышел слишком тонкий, уточнил: – Жрать постоянно хотят.

– Ага, а потом вас даже волоком с места не сдвинешь.

– А чего хорошего в ополчении? – уточнил Чарли. Все ему не в коня корм. Он, может, и сдвинет кого-нибудь вроде меня при крайней-то нужде, но непременно наживет при этом грыжу и будет потом жаловаться. Но пока более-менее цел – непременно продолжит выискивать, в какую бы еще историю впрячься.

– В ополчении ничего хорошего, – отрубила Энджи решительно. – Паек на дежурство и кое-какие скромные выплаты, если отличился при исполнении. В этом смысле мне грех жаловаться, я неплохо устроилась на административной должности. Но их там учат всяким штукам, которые в жизни пригождаются, а у меня как раз полно времени, чтобы их изучить. Прикиньте, как мы удирали из Нью-Йорка! Я обнаружила, что даже водить машину с ручной коробкой не умею. А когда нашли автомат у задранного солдата, он выстрелил два раза и заглох, хотя патронов в нем было еще много. Гранату подобрала, бросила в какую-то гадину, так та убежала прежде, чем граната взорвалась, и то еще повезло. Я в кино видела, что надо выдернуть кольцо, а с ним еще какая-то железяка отлетела, думала – сломалось, и кидать не стоит, чуть в карман обратно не убрала. А всякие штуки типа прибора ночного видения, или противогаза, или вот каких-то наушников, которыми солдафоны обвешаны? А что такое «обнулить прицел», как это и зачем? Я не прошу меня на передовую посылать, пусть только научат, как с этими штуками обращаться при нужде. Так ведь нет же, «ты слишком мелкая» и брысь под лавку.

Вот это вправду странно и неразумно. Уж от учебы-то вреда никакого не будет, более того, когда в строю девушка, курсанты обычно пуза подтягивают и стараются больше. А шансы того, что навык обращения с винтовкой может пригодиться, в неблагополучных нынешних условиях лезут вверх, как на дрожжах.

– Если тебя устроит паллиатив, я могу тебя научить работать с винтовкой. Практически с любой, какую достанешь.

Слышал я, что винтовок в мире выпускается видимо-невидимо, и среди них попадаются дюже оригинальные, но слышать – одно, а напороться – совсем другое. Мне еще ни разу не попадалась винтовка, с которой было бы не разобраться. Тем более что у них тут обеспечение с армейских складов, а стало быть, достанет она скорее всего AR-15. Для такой малявки даже карабин будет великоват, зато отдачей не замучает. Показать ей, как целиться и перезаряжать после осечки, много времени не займет. А серьезный навык в любом случае наживается повторением простых базовых действий, а не изучением бесконечного числа вычурных и причудливых.

– А я могу научить бить людей, – напомнил о себе наш добросердечный Мик. – Может, не всяких людей, среди них попадаются крупные и крепкие, каких и веслом-то не вырубишь. Но королевой песочницы будешь стопудово.

– Ниндзя не бьют людей, – Энджи гордо задрала голову.

– Скажи это старине Годфри.

– Может, какие-нибудь злые ниндзя. С людьми я пока что и так договаривалась, а вот от монстров больше не хочу отползать в мокрых штанах по стеночке. Ладно, схожу принесу вам завтрак. Эльвиру забирать будете?

– Кого? – Не сразу сориентировался. Надо же, в какую глубь веков отсылка! Или Эльвиру тоже нынешние, с позволения сказать, культуртрегеры, не способные изобрести ничего своего, ремейкнули? – А. Я бы обошелся, но ее саму стоит спросить, просто из вежливости.

– Ладненько. Я мигом.

Дверь офиса хлопнула за моей спиной, и Чарли немедленно воспользовался случаем жахнуть в меня своим любимым снарядом.

– Мейсон, что это – паллиатив?

– Это штука, которую тебе впаривают вместо того, что тебе на самом деле нужно.

– Не понял. Можно на примере?

– Например, ищешь настоящую женщину, а тебе втюхивают резиновую.

– Или в случае с Мейсоном ищешь безотказную резиновую, а получаешь проблемную настоящую, – добавил фон ядовито. – И прилагаешь целую массу неосознанных усилий, чтобы никогда не выползти из френдзоны.

Кто? Я? Что это на него нашло? Моя личная жизнь вызывает у него, как у настоящего друга, немало эмоций, в основном негативных; женщин, которые мне нравятся, он обычно забраковывает (и в результате, что обидно, буквально всегда оказывается прав), а тех, кого бракую я сам, порой отчаянно лоббирует. Но тут-то чего? Я как-то не так повел себя по отношению – к кому? К этой маломерной ниндзе? Да я, вообще-то, никак еще…

– Нету заинтересованного блеска в глазах, – пояснил фон жалостливо. – Они это сразу замечают. Что посмешь, то и пожмешь.

– Шел бы ты лесом, а? Сам же сказал – она мне в дочери годится.

– Нет, не годится. Это у нее disruptive pattern такой, типа твоего камуфляжа – хвостики, ужимки, лепетушки. Сперва даже меня сбила с толку, но потом присмотрелся – вполне взрослая девица.

– Каким местом?

– Всеми, кроме того единственного, которое ты замечаешь. А это, чтоб ты знал, вообще не редкость в нашей естественной среде обитания. Айрин в школе выглядела примерно так же, только еще и выше на голову – можешь себе представить, как ей тяжко приходилось? Все уверенно выправляется до сплошного «вах», была бы целеустремленность.

– Вы сейчас о чем? – возопил Чарли, живо утративший нить разговора.

– Мейсон второй раз на моей памяти встретил женщину, идеально ему подходящую, и теперь с независимым видом ковыряется в заднице, – пояснил Мик. – Правда, это большой прогресс со времен первого раза – тогда он убегал, отстреливаясь.

Опять он про тот раз. Все там было не так. Я не от нее отстреливался, и убегал, по сути, тоже не от нее. А что там ничего не получилось, так это правда, потому что ее папа был и до последнего времени оставался лучшим моим работодателем, а сама она оказалась, помимо прочего, психопаткой. Нет, не такой, которая бьет посуду, если на работе задержишься, а в самом что ни на есть медицинском значении. Из тех, кто не моргает, ни когда им в глаз суют нож, ни когда сами суют нож кому-то в глаз. У меня шкура довольно толстая, но Конни Рохас с первой встречи обладает исключительной способностью меня вымораживать. Нет, вообще-то, со второй – в первый раз ей было лет шестнадцать, и все их семейство тогда выморозил лично я, вынужденно встряв в истребление семейства Рохасов киллерами конкурентов. Как назло, вышло очень неаккуратно, кроваво до жути и, вполне возможно, именно из-за того случая рассудок юной Консуэлы дал течь. Правда, матушка ее вроде бы крепко сидела на антипсихотиках еще до ее рождения, и мне хочется верить, что мой вклад не стал решающим. Дон Ригоберто, будучи человеком состоятельным и предприимчивым, не оставил дочуркины проблемы без внимания, и в итоге из горнила, раздуваемого именитыми психиатрами, вышла Конни Рохас 2.0 – ни хрена не вылечившаяся, но достаточно умная и хладнокровная, чтобы сойти за нормальную при любом освидетельствовании, очень красивая и безумно пугающая. Папа Рохас при всей своей хватке бизнесмена и остром уме оказался к последнему слеп, отчаянно гордился дочкиными дипломами из Оксфорда и охотно предоставил ей работу в своем департаменте развития. Вот как раз в том, который время от времени вызывает меня, чтобы разобраться в тонкостях конкурентной борьбы по-латиноамерикански. Большую часть времени Конни маячит под носом родителя в пошитых на заказ костюмах и с кожаными папками стоимостью в мою закладную на дом, а среди джунглей с раскаленной винтовкой и размазанной по лицу кровью она попадалась только мне. И фону, которого я всегда беру для подстраховки – но его эта картина не напугала, он равнодушно посоветовал мне на себя посмотреть. И ее собственной зондер-команде, но там такие рожи, что того гляди друг друга с перепугу укокошат, а за рохасовские денежки и Малого Рогача, небось, обслужили бы во всех мыслимых вариациях. В общем, ни у кого больше Консуэла не вызывает панического ужаса – может быть, потому, что ни к кому больше не демонстрирует столь откровенного неравнодушия. Видимо, что-то в ее черепушке так замкнуло, что меня она считает не то гуру от насилия, не то прекрасным принцем Королевства Ужаса. А я не виноват, что пришлось того парня заколоть у нее на глазах огромной вилкой для барбекю! Если бы у меня не отобрали при входе в дом все оружие, не пришлось бы импровизировать.

Короче, по версии Мика, Конни возглавляет список женщин, с которыми я мог бы быть счастлив. Собственно, до сегодняшнего дня в этом списке она одна и значилась. Она красива, умна, крута, богата, ей положен по работе личный самолет (и вертолет, и хаммеры, а может быть, и напалм), но все это ничего не стоит по сравнению с достоинством поистине редким – я ей каким-то чудом стойко нравлюсь. Такие случаи на дороге не валяются. Тут фон прав, умом и, чего там, опытом я все понимаю. Но поделать с собой ничего не могу. Это как боязнь высоты: стоишь на крыше небоскреба, заглядываешь за край – и как бы ты ни был уверен, что упасть тебе не грозит, первобытный ужас сводит все внутренности. Я знаю, что такое опасаться людей, случалось серьезно перетрухать, бывало, что шерсть дыбом вставала, но этот страх возникал и уходил, да и жить он, по сути, не мешал. А вот Конни вызывает во мне такой интуитивный ужас, что никаким другим чувствам сквозь него не пробиться.

И, позвольте-ка, мой самозванный сват усмотрел сходство между маленькой славной ниндзей и этим чудовищем в туфлях от Стюарта Вайцмана? Я привык доверять суждениям фона о людях – он их не высказывает, если не уверен. Насчет той же Конни он ведь ни разу не ошибался и полностью согласен, что она на всю голову отбитая – просто не считает это таким уж критичным недостатком. И страха перед ней не испытывает – может, начал бы, если бы она начала к нему клеиться. А может, и нет. Может, только о том и мечтает, коварный тип гражданской наружности.

– Совершенно другой случай! – объявил я решительно. – Если только она в самом деле не ниндзя. Они же вроде кровожадные, да?

– Никакая она не ниндзя, – удостоверил Мик авторитетно.

Отлегло. Он в этих делах разбирается.

– Все ниндзя – парни. Девочка-ниндзя называется куноичи, – поведал Чарли. Он все жал, видимо, на своей дрезине, пытаясь поравняться с паровозом нашей беседы.

– А ты откуда знаешь? Неужели в календарях такое печатают?

– Дисгайя.

– Звучит как имя очередной Миковой жены.

– Игра такая. Даже серия игр. Там есть классы персонажей отдельно для мужских и женских… да ну вас, идиотов, все равно опошлите.

– Кто о чем, – фыркнул фон. – Собственно, никогда я не видел этих ниндзей или их подружек, но за вот эту могу сказать с уверенностью – балерина.

– Тебе-то откуда знать? Если ты антраша сделаешь, под тобой любая сцена проломится.

– Да, но в детстве у меня было мало развлечений, и я таскался по различным студиям, подглядывая за девчонками. Балерину от гимнастки и тем более каратистки уверенно отличу по походке. Но чтоб ты не расслаблялся, Мейсон, могу тебя заверить, что реальная балерина от киношного ниндзя отличается только формой одежды и музыкальным сопровождением.

Это надо обдумать.

Ниндзерина (балериндзя?…) вернулась, не заставив долго ждать. На плече у нее висел ковбойский рычажный карабин, а в руках имелась объемистая картонная коробка, которая немедленно была в меня брошена – еле успел поймать. Наши канадские пайки, IMP, 10 штук. Так жить можно – если, конечно, разборчивый Фирзаил польстится хоть на какую часть сублимированной пищи, Редфилд не сожрет все без разбору вместе с пакетами, оставив остальных голодать, а меня не зашибет насмерть. Чертов Мик, сбил меня с панталыку, гадай теперь, надо ли в этой прилетевшей коробке выискивать какое-то потаенное значение.

– Сами кантуйте, – распорядилась Энджи деловито. – Вам на ползуба, а я ее со стеллажа еле сдернула. Пожалуй, есть даже в свинских рассуждениях правда, если с собой столько всего приходится таскать, то я уж лучше в офисе на бэк-вокале. Софи! Я вернусь минут через десять! Лучше запрись, все равно толку от тебя…

И технично захлопнула за собой дверь, сама себя оборвав на пороге вылета за грань деликатности. Молодец. Опытно. Надо попросить, чтобы и меня так научила, а то ведь я если начну, то договорю до конца, с выражением и в ярких образах.

– Вооружилась ты, чтобы тренироваться? Ничего более перспективного не нашла?

– А? Нет, это условный рефлекс, мы тут так живем теперь – на улицу без оружия никто не выходит. Кроме нескольких клуш вроде Софи, которые полагаются на магическую силу визга. Эту штуку мне дали при регистрации в гражданском ополчении, – Энджи вытянула карабин из-за спины. – Объяснили, где предохранитель, куда пихать патроны, когда они кончатся, дали пару раз выстрелить в сторону верстака с бутылками и объявили готовой ко всему. Живу теперь с болезненным любопытством – поможет или не особо?

Я запустил коробкой в сторону пикапа. Редфилд высунул из окна здоровенную рыжую лапищу и перехватил пас без малейшего затруднения. В коробке глухо стукнуло. Надо бы с этим поаккуратнее, а то будем потом по всей улице собирать раскатившиеся упаковки.

– Покажи-ка.

Карабин оказался под револьверный патрон – хорошо хоть не двадцать второй, из окошка вылез увесистый триста пятьдесят седьмой магнум. Может, и есть какой-то смысл в таком выборе – на большие дистанции стрелять без должной подготовки в любом случае бесполезно, а вблизи тупоголовая револьверная пуля сможет осадить и довольно увесистую тушу. Правда, подозреваю, что тут дело не в тщательном планировании, а в суматошном вооружении всех заинтересованных оружием, которое не требует квалификации. Но знать об этом каждому, наверное, ни к чему. При отсутствии подготовки боевой дух – последний из ресурсов, остающихся в распоряжении контингента.

– Поможет, – заверил я Энджи и, заправив патрон обратно в магазин, вернул ей оружие. – Если не забудешь основные правила поведения. Этому вас учили?

– Что-то не припомню.

– Принцип на начальном этапе такой: стрелять только тогда, когда выстрел уверенно уменьшит число проблем, а не добавит их. Сложноходовое маневрирование и затяжные перестрелки оставь людям, которые к этому приучены. Если цель одна и есть возможность прицелиться, вперед и с песней, только помни, что при промахе шанса на вторую попытку может и не быть. Если врагов больше, и выстрел тебя сразу спалит – дешевле воздержаться. Если есть возможность – затаись, у тебя хорошо получается, даже когда не пытаешься. А лучше удирай при первой же возможности. Стремись туда, где больше людей. Может, среди них найдется тот, кто способен переломить ситуацию, да и просто количество решает – залп десятка стволов совсем не то, что одинокий выстрел. Если и компания не решает проблемы, оставляешь всех между собой и опасностью и опять же сваливаешь.

– Ты поосторожнее с такими учениями! Люди могут подумать, что ты ни фига не герой.

– То, что я не герой, очевидно уже по тому, что я еще жив. И люди пусть как хотят, а я полагаю это хорошим признаком. Истинно глаголю: полезешь, не зная броду, в неравный бой – тебе конец, без вариантов и, если очень повезет, довольно быстро.

– Это потому, что ружье дерьмовое?

– Нет, это потому, что один новобранец в поле не воин, и никакое ружье этого не исправит. Это еще довольно приличное – ну, для коротких дистанций. Хотя мне всегда казалось, что с ним в комплекте должны идти лошадь, шляпа и лассо.

– И хорошо бы еще небритый дядька в пыльнике. Оно мне и даром не надо, просто совсем уж без оружия страшновато. Чтобы учиться, я стащу что-нибудь помоднее из боссовой сейфовой комнаты. Давайте шевелиться, а? У меня рабочий день в разгаре.

Я нехотя отклеился от удобного крыльца, отобрал у Редфилда коробку, которую он так и держал наотлет, словно бомбу, и перекинул ее в кузов. Энджи немедленно запрыгнула на подножку и снова вцепилась в рыжего. Думаю, он должен чувствовать себя польщенным – но, кажется, вместо этого тихо паниковал. Надо же, какая реакция. Я бы посмеялся, если бы только что не вспоминал аналогичный случай из собственной практики.

– Айрин нами побрезговала? – уточнил Мик, пока я тащился к водительскому месту. Чертов пикап такую морду отрастил, что заснуть можно, пока идешь в обход.

– Мягко говоря, да, – ниндзя фыркнула. – Половины слов я не поняла, но в целом все свелось к тому, что вы не оправдываете ее ожиданий, и она лучше дождется людей более солидных, на которых можно положиться.

– Это типа вашего коменданта? Она не в курсе, что он вот только что стрелял по живым людям ничуть не хуже Мейсона?

– Понятия не имею. А она что, какая-то принцесса, что на ее ожиданиях свет клином сошелся?

– Каждая женщина в чем-то принцесса, – Мик вдумчиво ковырнулся в носу. – Или злая королева с плохим характером. Я упустил момент, когда Айрин сменила категорию.

Я наконец добрался до своего места, хлопнул дверцей. В кабине было жарко, несмотря на открытые настежь окна. Конец мая даже в Канаде бывает неудобоварим для любителей напялить на себя кучу плохо дышащего барахла и залезть в железную коробку.

– Где этот ваш клуб?

– Заправку знаешь? Не доезжая до нее.

Да это далеко. Ну, по Джипсумвилльским стандартам. Здесь все, на пешем пути к чему успеваешь слопать пончик, считается далеким. Кстати, и на заправку бы надо заехать, и свои кредитки проверить на состоятельность. То есть не мои кредитки, у меня-то их вовсе нет. Я всегда предпочитал жить по средствам. Но если у кого есть, те пускай проверят. И вообще, где там мой список дел «в первую очередь»? А то все, что я в него мысленно заносил, куда-то из памяти повылетело, кроме разве что идеи найти переводчика на редфилдский. Может, Энджи и поручить? Сдается мне, команду «бегом» он от нее воспримет за милую душу, стоит его только из кабины выпустить.

Поднявшееся солнце все-таки разогнало замеченное на рассвете искажение картинки. С одной стороны, это хорошо – хотя бы светлая часть суток будет восприниматься чисто, без искажений. С другой, напротив, очень плохо – сумерки придется либо исключать из расписания вовсе, а в нашем деле они наиболее перспективное время суток, либо изощряться и приноравливаться. Скажем, прицелы добывать, позволяющие определять расстояние до цели не интуитивно, согласно восприятию, а соотнося с разметкой шкалы. Не люблю я эти высокотехнологичные игрушки, всегда предпочитал базовое железо. Но кому легко?

– Так вы рассказывайте, чего замолкли? – не дала нам скучать ниндзя. – Откуда вы таких интересных кадров надергали?

Вот как бы ей объяснить, чтобы и доходчиво, и контору не спалить? Любые варианты изложения событий в моей голове строятся вокруг фразы «во-первых, вот это все, что тут случилось – случилось из-за нас». Нет, вины своей я особо не чувствую – действовали по обстоятельствам, принцип меньшего зла, да и не объяснил никто ничего толком, все мялись, как школьницы перед мужской раздевалкой, или запускали поток пространного словоблудия, призванный унести от берегов суровой истины. Что сделано, то сделано, не воротишь. Еще вон какие видные исторические дядьки предсказали неизбежность всяких этих упражнений, типа падения звезд и явления орд диавольских. А китайское вторжение в тот рецепт вовсе не входило, это уже деталь внеплановая, добавленная скорее местными обстоятельствами, чем нашим участием в том злополучном прорыве. Но с нашим везением поди расслабься, тут же окажешься на электрическом стуле по обвинению в измене родины. Милашка Энджи, может быть, и не стуканет сама в надлежащие органы, но проболтается какой-нибудь Софи, а там понесется.

Долго собираться с мыслями вредно. Всегда опередит кто-нибудь, кому собирать нечего, вроде сержанта Барнета.

– Мы спасли мир, – похвастался Чарли. – Мы туда залезли и его спасли.

Ой, божечки. Где же легендарный стиль «Заткни-фонтан-чуань» от иногда бдительного фон Хендмана?

– Куда залезли?

– Ну, туда, – руки Чарли замельтешили в зеркале заднего вида. – Там чувак огнем плевался, прожег дыру у Мейсона на кухне, и мы все туда за ним полезли. Его потом мечом порубили.

– Мечом? – в голосе Энджи отчетливо прозвучала недоверчивая нотка. Мик в зеркале нахально ухмыльнулся. Видимо, сразу смекнул, что затыкать импульсивного нашего сержанта смысла не имеет – тот и сам себе могилу охотно выкопает.

– И еще какая-то тварь через лестницу прогрызлась, – продолжил Чарли, ощутимо теряя запал. – А потом мы через болото шли и видели такую большую штуку… Парни, как там звали этого большого, посреди болота?…

– Невзирая на некоторую бессвязность, Чарли не так уж и неправ, – вмешался я, пока этот стенд-апер окончательно нас не дискредитировал. – Мы действительно провалились вот туда, на ту сторону этих разрывов. Может, в один из первых появившихся. Там оказалось неуютно, и мы стали выбираться. Эльфа и Редфилда подобрали по дороге, как Страшилу и Железного Дровосека, им там все равно ничего хорошего не светило. Редфилд тамошний, но его там обижали, как рыжего, а Фирзаил вовсе издалека и ему там тоже были не рады. Мы добрались до выхода, казалось, за пару дней, но оказалось, что в мире прошел почти год и все нехило запущено.

– Ты про зал забыл рассказать и как мы мир спасли! – не сдавался Чарли, и тут уж Мик начал хмуриться и задумчиво потирать кулак.

– Залов было много, да. Может, в каком-то из них Чарли и спас мир, или черепашку, или репутацию калифорнийской полиции, за всем было не уследить. Лично я не отличился ровно ничем, можно сказать, зря ходил.

Чарли возмущенно забулькал, явно собираясь припомнить мне злосчастных боевиков с вертолета и небось еще какие-нибудь геройства. Мик, криво улыбаясь, повернул к нему рожу, и Барнет потух, как спичка на ветру.

– Так что, там какой-то другой мир?

– Там… гм. Фирзи, ты не мог бы…

– Да сколько ж можно? – взвыл эльф из-за кресел. – Там не мир. Мир здесь, в этом плане. Мой Мир в другом плане, но на том же самом месте. Значительное количество других Миров тоже тут же, каждый в своем плане. Планы строго и наглухо изолированы друг от друга, если им доведется пересечься – пиши пропало, туши свет, суши весла, как там модно выражаться в эту эпоху. Чтобы уберечь их от пересечения, между планами существует экстрапланарное пространство, Междумирье, Отстойник – это именно он там, за разрывами. Он отличается от Миров хотя бы тем, что не находится в описываемой системе координат. По этой причине, дабы избежать терминологической путаницы, нельзя называть его миром, а если…

– То есть все наши миры – как яйца в кастрюльке, а вода, которая между ними – это то самое Междумирье, и сейчас оно лезет через лопнувшую скорлупу в наш мир? – оборвала его ниндзя, внезапно проявив помимо прочих качество еще и редкую понятливость. Черт, да она и правда завидная компания. Надо бы… что там Мик советовал? Глазами блестеть? Еще бы знать как. Закапать что-нибудь? Вспомнить грустное? Понюхать носок?

– Хвала Пяти Великим Силам, хоть кто-то меня понял! – проскулил эльф потрясенно. – Я на такое уже перестал надеяться!

– Тут ты сам виноват, – осадила его Энджи. – Не надо про планы, про описываемую систему координат и про Великие Силы. Пользуйся обиходными словами, вроде «жопа», «завсегда» или «прикинь». Будь проще, и люди к тебе потянутся.

– Воистину я бы дорого дал, чтобы избежать тяги ко мне индивидуумов, оперирующих подобными просторечиями. Ими же и мысли внятно не выразить!

– Прикинь, какая жопа – он такой завсегда, – поделился наболевшим Мик.

– Тогда вам надо стремиться на юг, на военные базы. Яйцеголовые там кучкуются. Вон он наш клуб, заезжай на подъездную.

Заедем, чего ж не заехать. Тут уже зона новостроек. Когда-то, при планировке поселка, заправку вынесли прилично за его пределы, дабы не удручать обывателей запахом бензина; теперь она оказалась на самой окраине пристроенного квартала. Заметно, что строили эти новые здания в спешке. Нет вокруг них устоявшихся палисадничков, как в старой части, крашены дома по большей части в казенные цвета, и не везде жители успели перекрасить, как старожилы. Сами домики буквально сборные, скорее даже напоминающие временные бунгало, наспех возводимые на свежекупленной земле, пока идет капитальное строительство настоящего дома. Хорошо же должно было прижать народ, что аж из самого Нью-Йорка бегут и еще довольствуются такими фанерными коробочками! А как же многоквартирные дома, подземки, пятьсот кабельных каналов, палатки с хот-догами, часы пик и прочие достижения цивилизации? Может, все-таки я что-то не так понимаю? Но народ потихоньку появлялся на улицах – тут и там проезжали автомобили, в том числе проскочила японка откровенно представительского класса, вся блестящая и косоугольная, местные таких и не видели никогда – просто потому, что здесь никогда не водилось любителей шика и лоска. Брели по своим делам пешеходы, на парочке я разглядел галстуки. Это они в таком виде картошку окучивать идут или на кабана собираются? За пару домов на крыльцо выползли двое темнокожих пацанов, сонно наблюдающих за возней в соседском дворе. Первые черные, каких я встречаю к северу от границы. Чарли не в счет, его даже родная гопота с Сауз-Сайда стесняется лишний раз обозвать ниггой. Гораздо больше народу, чем можно было ожидать тут, на краю света. Во что же должна была превратиться остальная часть мира? Может, все-таки не стоило раскачивать лодку, а жахнуть тогда в лоб Фирзаилу, дабы не смущал проповедями насчет дружбы? Дождаться Хранителей, передать им Айрин на длительное хранение и вернуться обратно, спокойно доживать свой век в ожидании этой самой китайской агрессии, восстания фундаменталистского Ближнего Востока, катастроф планетарного масштаба… Короче, встречать проблемы в порядке их поступления, а не вот так – из мешка до кучи.

Поздняк метаться, знаю. Но так иногда хочется!

– А куда идут чуваки в галстуках? – не удержавшись, спросил я Энджи, пока загонял пикап на подъездную дорожку к указанному дому. Дом отличался от других – собственно, он и домом-то не был, а был небольшим таким сельским кинотеатром, лишенным окон, зато снабженным аккуратной билетерской будочкой у входной двери. Гаража к зданию не прилагалось. Ладно, не похоже, чтобы собирался дождь.

Ниндзя элегантно соскочила с подножки. Пожалуй, правда балерина.

– Какие чуваки в галстуках?

– Вон один, вон там другой.

– Гм. Не знаю. По делам, наверное. Лично я выросла в краях, где галстук этому не препятствует.

– Сложно вообразить занятие в Джипсумвилле и окрестностях, для которого галстук был бы полезен.

– О, да они вовсе не обязательно здесь трудоустроены. Многие ездят в Виннипег или даже еще дальше. А там изо всех сил стараются сохранять цивильный облик. Вон тот, дальний мужик, въехал в прошлом месяце. Наверное, все еще по собеседованиям мотается. Сейчас же как – армия раздувается, цивильные вакансии освобождаются…

Ага, а потом будет, как по учебнику истории, очередное потерянное поколение, жизнь положившее за то, что считало правильным, а по факту сдавшее свое место в ней, в жизни, менее принципиальным или просто не нашедшим в себе смелости положить жизнь за страну. Генофонд за такое решение спасибо не скажет.

– Так пешком и потащится до Виннипега?

– Нет, трижды в день туда-обратно ходит автобус. Пояса сейчас многие затягивают, в том числе на бензине экономят.

– А почем сейчас бензин?

– Баксов двадцать за галлон или вроде того. Я умная, у меня велик.

А вот это, джентльмены, круто и очень по-взрослому. Двадцать баксов за галлон?! А было меньше пяти, и все ныли, что дорого.

Энджи отперла дверь и приглашающе замахала руками. Сдается мне, внимание публики такая конспирация только привлекала. Тем не менее сгорбившийся Редфилд проскочил внутрь, никем не окликнут. Что значит люди новые, посторонние, ни во что не ввязываются. Правильный подход.

Фирзаила Мик вытащил чуть ли не за шкирку и затолкал в помещение следом. Энджи умиленно всхлипнула, обнаружив, что даже она выше эльфа почти на целый дюйм. Чарли похромал сам – кажется, в очередной раз прищемил себе чувство собственного достоинства и опять надулся на весь мир. Я забрал из кузова коробку с пайками, чтобы не было нужды лишний раз выскакивать, вдвинулся последним и захлопнул за собой дверь.

Ну да, как есть кинотеатр. Одна большая комната, заполненная блоками дешевых кресел с полимерной обивкой, у дальней стены невысокая сцена, над ней большой экран. Перед экраном зеленая школьная доска со следами меловых разводов и несколько столов, напоминающих школьные же парты. На каждом столе тылом к зрительному залу компьютер – громоздкий белый короб и старинный массивный ЭЛТ-монитор, каких я с детства не видел. Видимо, из каких-то совсем глубоких запасников извлекли.

– Когда был завал, мы тут работали, – пояснила Энджи. – Мы с Софи и еще пара человек, несколько дней было не разогнуться. В комендатуру люди просто не помещались, очередь стояла наружу, главную улицу блокировала, так что нас сюда загнали.

– Это столько было желающих здесь осесть?

– Не только. Тогда только-только заключили соглашение о временном объединении… вы и это прогуляли? Блин, завидую!.. об объединении территорий – того, что осталось от Штатов и Канады, то есть, как сразу после него оказалось, и от Канады осталось тоже не все. В общем, масса народу привалила и с юга, и с запада, и с севера, поскольку север Канады не поддержал объединения и откололся, и не всем оттуда это понравилось, а мы тут оказались прямо на перекрестке всех интересов. Так что кто-то хотел тут осесть, кто-то найти своих родственников, кто-то узнать, куда ему дальше, и каждому непременно надо было помочь, и объяснить, и посоветовать, и перенаправить, и уточнить, и успокоить, и надавать по заднице, чтобы не наглел, и вздрочнуть по-быстрому, извините мой французский, чтобы не плакал. Вроде и не скажешь, что люди такие уж беспомощные, но как увидят, что можно на шею сесть и ножки свесить, так никакой силой их не сгрузишь. Ополченцы местные тут ходили с автоматами на шеях, чтобы особо нервные бунтов не затевали.

Ниндзя перевела дух.

– Так вот, компьютеры рабочие, время от времени их включают, когда тут собрания проводятся. Садитесь и читайте, что вам там интересно. Начинать советую, наверное, с Википедии, там есть перечень ресурсов, которые освещают события после Сотрясения. Хотя я читала парочку, они все какие-то однобокие, такое впечатление, что каждый автор такого сайта уже заранее нашел во всем виноватого и каждую запись под него подтачивает.

– Карфаген должен быть разрушен! – хмыкнул Мик.

– Банально. Но, может, ты и не такой тупой, каким выглядишь.

– Я гораздо тупее, мэм.

– Если ты правда друг той грымзы, то несомненно. О чем это я? Ах да, истину в последней инстанции вы вряд ли отыщете, но тут уж я не виновата – предоставила, что просили. Что еще? Вода в кулере, в том числе горячая. Где-то тут и запасные бутыли валяются. Есть туалет – вон там, в коридорчике за сценой. Дверь никому, кроме меня или коменданта, не открывать, не хватало нам еще широкой огласки. На заправке, если что, кофе продают. Только не посылайте большого парня, народ тут пуганый и до зубов вооруженный.

– Кофе должен быть в составе пайков, так что обойдемся без вылазок.

– Окей, тогда я побежала, пока кто-нибудь не пришел и не задал Софи вопрос, от которого у нее снова разыграется депрессия. Эй, чтобы не исчезали из-под носа, по крайней мере пока я с этим рыжим не сфотографировалась! Все от зависти полягут.

– Подвезти тебя обратно?

– Не, спасибо, я бегом. Все равно в этом захолустье зарядку делать лениво, а включаться в борьбу за титул величайшей задницы комендатуры мне не хочется. Конкуренция чересчур сильная.

Дверь хлопнула, и я задвинул на ней щеколду.

– «Подвезти тебя?» – Мик издевательски осклабился. – Одобряю. Немного подпилить, доработать, отрепетировать – и кто ж тебе откажет?

– Ты бы, может, компы уже включил?

– Ты ведь знаешь, я боюсь эти штуки трогать. Вот когда они уже включены, то могу и заглянуть на сайт-другой, а если включать пробую, то постоянно начинаются приключения.

Не так уж постоянно, но и впрямь случалось. Розетки, по крайней мере, у него под рукой стабильно искрят, телевизор теряет каналы (а иногда, при везении, находит новые), а из бумбокса норовят вылететь и в кого-нибудь попасть хорошо раскрученные диски. И да, не будем забывать, что целый ряд вещей не выдерживает его закрученной энергетики до такой степени, что норовит взорваться. Если он взорвет хозяйские компьютеры, будет неловко.

Так что я прошел вдоль ряда и понажимал на кнопки сам.

Будем просвещаться.