Глава 30

Я отступила на шаг, стараясь успокоить сбившееся дыхание и бешеное сердцебиение.

– Вы ошиблись, сударь, – произнесла я, пытаясь говорить мальчишеским голосом. – Я простой работник, доставляю покупку.

– Поздновато для этого, – возразил какой-то всадник. – Мне кажется, что вы собрались бежать, пока все в Триумфальном не пошло вразнос. Но я вас понимаю.

– Мы ничего вам не сделаем, – сказал первый. Он спешился, и пара его спутников последовали его примеру. – Мы отправим вас домой и получим свои денежки. Идемте с нами, и всем нам будет хорошо.

Я стиснула нож и попятилась. Я почти сошла с дороги и мысленно прикидывала, смогу ли убежать в самую чащу. Вряд ли у меня бы что-то получилось – местность была дикой: я наверняка споткнусь о ствол или корягу и меня тотчас поймают.

– Она не хочет по-хорошему.

Тип с фонарем подошел ко мне – и я нанесла удар клинком, вспоров ему рубашку и нанеся неглубокий порез поперек груди.

– Стерва! – вскрикнул он. – Ловите ее!

Остальные мужчины рванулись ко мне. Я понимала, что с таким количеством противников мне не справиться. Однако, как и при нападении Уоррена, я не намеревалась покорно сдаваться. Если они рассчитывают, что женщина окажется легкой добычей, то сейчас они убедятся в своей ошибке. Когда они подбежали ко мне практически вплотную, я намеренно пригнулась и отпрыгнула влево. Они замешкались и принялись копошиться, а я начала отползать, попутно успев пырнуть одного из мужчин в ляжку. У меня хватило сообразительности выдернуть лезвие и продолжать бегство по-пластунски, а он с воплем рухнул на землю. Я поспешно вскочила и бросилась наутек, но меня быстро остановили. Кто-то схватил меня за волосы и рванул назад. Я упала, ударившись щекой о грунтовую дорогу.

– Не навредите ей! – заорал их предводитель. – Она нужна нам в целости и сохранности!

– За два месяца в море все заживет, – возразил какой-то мужчина.

Он тут же попытался сгрести меня в охапку, но взмах аланзанского клинка заставил его посторониться. Его спутники приближались – и одному из них в конце концов удалось выбить у меня из руки нож. Оказавшись окруженной, я была вынуждена признать свое временное поражение. Им еще надо довезти меня до Триумфального и посадить на борт корабля. Для побега будет масса возможностей.

Почуяв близость победы, мужчины замерли, ожидая приказа главаря. Внезапно наступившую тишину нарушил топот копыт. Вся шайка отвлеклась и уставилась на дорогу. Я воспользовалась удачным моментом, проскользнула мимо двоих нападавших и подняла свой нож, озаренный светом фонаря.

Однако, завидев всадников, я изумленно застыла на месте. Рядом с нами остановились мужчина и женщина в черных полумасках. Оба ехали верхом на белоснежных конях.

– Пираты! – воскликнул кто-то.

– Том Жилетка!

– И леди Эвиль! – добавил главарь.

Он произнес ее имя как ругательство, что немного меня позабавило: ведь именно так называли великолепного ангела, служащего Уросу.

Мне вспомнились слова Айяны: «В каждой легенде есть крупица истины».

А теперь легендарные истории ожили. Как странно! Я ведь россказням о благородных морских разбойниках не очень-то и верила. По Триумфальному ходило множество слухов, а те, что касались пиратов, были самыми неправдоподобными. Может, эти всадники и не были пиратами, пожинающими плоды своей дурной славы, но, по крайней мере, они гениально играли свои роли… а сейчас истина не имела особого значения. Так или иначе, но они полностью соответствовали тем описаниям, которыми меня потчевала Мира – их главная поклонница – еще в «Глициниевой лощине».

Том действительно щеголял в жилете, а на его шляпе я разглядела павлинье перо. Грива золотых волос падала леди Эвиль на спину и струилась по ее плащу, расшитому звездами.

Оба одновременно обнажили сабли, умело и решительно.

– У вас есть кое-что, что нужно нам, – произнес Том… если это и вправду был он. – Оставьте леди Уитмор в покое – и мы вас не тронем.

Двое мужчин моментально попятились с искаженными от страха физиономиями. Но предводитель шайки бросил всадникам вызов.

– Графиня – наша, и мы получим за нее награду, как и было обещано! Убирайтесь, пока мы… А-а!

Том рванулся вперед и ударил главаря эфесом. Эвиль тоже стремительно бросилась в атаку. Пусть пираты и были в меньшинстве, но кони давали им преимущество, поскольку их противники давно спешились. Да и внушаемый этой парочкой страх оказал ошеломляющий эффет. Часть нападавших на меня явно хотели убраться с импровизированного «поля боя», а тип, которого я ранила в ногу, вообще двигался с трудом.

Наблюдая за схваткой, я размышляла о том, что делать дальше. Шайка действовала неслаженно: я легко могла пустить в ход клинок и добиться результата. Но, наблюдая за тем, как Том и Эвиль яростно работают клинками, я решила, что больше не хочу рисковать.

Надо бежать.

Я оседлала Бет. Вокруг царил такой хаос, что испуганная лошадка, похоже, могла унестись прочь в любую секунду. «Наверное, Бет отдохнула и вскоре сможет перейти на рысцу. Темп, конечно, не слишком быстрый, но мы сумеем скрыться из виду через несколько минут», – предположила я.

Я хотела незаметно улизнуть, а потом спешиться и рискнуть углубиться в лес. Конечно, в таком случае я буду вынуждена расстаться и со своей картиной, и с Бет, но – увы! – мне опять придется сделать нелегкий выбор.

Однако моим планам было не суждено воплотиться в реальность. По правде говоря, едва я успела пришпорить Бет, как Том и Эвиль преградили мне дорогу. Я потянула узду, разглядывая всадников с обнаженными саблями.

Я решила не попадать под влияние их таинственной репутации, однако это оказалось непросто.

– Можете не бояться ваших обидчиков! – весело сообщил мне Том.

– Они погибли? – уточнила я.

– Может быть, – неопределенно ответила Эвиль. – Или сбежали.

Эвиль говорила с явным бельзианским акцентом. А вот говор Тома выдавал его колониальное происхождение.

– Ну и ладно. Я не собиралась ехать с ними и не хочу присоединяться к вам.

Вызывающий тон дался мне легко, хоть мне и нечего было им противопоставить. Неужели мой побег так и не осуществится?

– А мы и не хотим брать вас в плен, – заявил Том. – Мы просто поможем вам благополучно добраться до вашего пункта назначения. Сегодня ночью мы становимся вашим официальным эскортом, – добавил он серьезно.

– Почему? Что вам нужно?

– Вам незачем волноваться! Мы не причиним вам вреда. Кроме того, мы хотим быть уверены, что вы в безопасности – а с нами вас никто и пальцем не тронет.

Но я им не доверяла. Еще бы, ведь уже столько натерпелась, а теперь угодила в лапы пиратов! А судя по рассказам о пиратах, мотивы Тома и Эвиль было невозможно распознать.

Не дождавшись от меня ответа, Том спросил:

– Ваша лошадь в порядке?

– Нет, она потеряла подкову, – призналась я.

– Тогда вам придется покататься в чужом седле, – произнес Том и повернулся к своей спутнице.

Между ними произошел немой и несколько напряженный диалог, а затем Эвиль спешилась.

– Мой конь легко унесет двоих, – сказал Том. – Лошадь Эвиль – в вашем распоряжении.

Взглянув на крупного жеребца Тома, я решила, что эта зверюга запросто унесет в заоблачную даль и десятерых.

Мелкая кобылка Эвиль казалась бодрой и веселой, и меня ободрило то, что я буду верхом. Мои шансы сбежать повышались.

– Хорошо, – согласилась я, взглянув на лошадь Эвиль. – Мне надо попасть в Кроуфорд.

Поколебавшись секунду, Эвиль буквально взлетела на коня Тома.

Бет я привязала к дереву.

– Извини, девочка. – Я потрепала ее по холке, жалея, что бросаю бедолагу на дороге. – Надеюсь, ты увидишь своего Гидеона. А если нет… тогда тебя подкует новый хозяин.

Я закрепила картину на седле кобылки Эвиль, и мы помчались вперед с головокружительной быстротой. После медленного аллюра Бет это просто опьяняло, я приободрилась и заверила себя, что мне в конце концов повезет.

Однако я пока еще не добралась до Кроуфорда, и время оставалось моим главным противником.

Когда мы пересекли границу Кроуфорда, Том с Эвиль остановили лошадей.

– Вам известен адрес? – поинтересовался Том.

– Да.

– Тогда нам лучше подождать здесь. Наше ночное появление может кого-нибудь потревожить.

Я кивнула. Что ж, весьма предусмотрительно.

Кроуфорд оказался побольше той деревушки, где я сегодня побывала, и сперва я немного поплутала по узким улочкам и дворам. Когда я все-таки отыскала нужный дом, то поняла, почему потенциальный покупатель может себе позволить покупку моей картины. Он жил в роскошном особняке, расположенном как раз за центральным сквером. В палисаднике горели фонари, но окна были темными.

Глубоко вздохнув, я поднялась на крыльцо и постучала в дверь.

Мне понадобилось стучать еще два раза, прежде чем мне открыли: сонный слуга уставился на меня с подозрением.

– Мне необходимо встретиться с мистером Дэвенпортом.

– Сударыня, – отозвался слуга, тоном давая мне понять, что я столь вежливого обращения не заслуживаю, – сейчас глубокая ночь.

– Ничего не поделаешь. – Я показала на холст, завернутый в ткань. – У меня есть вещь, которую он пожелал приобрести. Картина. Полагаю, он сильно расстроится, узнав, что вы меня не впустили и я продала ее другому.

По изменившемуся лицу слуги я сообразила, что он в курсе переговоров относительно полотна. Он завел меня в вестибюль и предупредил, чтобы я ничего не трогала. Спустя несколько минут вниз по лестнице спустился седовласый господин в халате. При виде меня у него округлились глаза.

– Вы привезли Тодороса?

– Если вы не передумали, – подтвердила я. – В Триумфальном им очень интересовалась некая дама-мирикосийка.

Я сняла ткань, а хозяин особняка поспешно склонился над картиной.

– Какие краски! Я увидел ее три недели назад и до сих пор не могу забыть. Когда я был в Осфриде, то любовался другими произведениями из этой серии. Тогда я тоже был потрясен. – Он бережно прикоснулся к полотну. – Поглядите-ка на блики солнца и на дерево! Тодорос гениально работал со светом.

Я почувствовала укол стыда. Мужчина оказался настоящим ценителем живописи, а я его обманывала! Но ведь это было совсем неплохо: я осчастливила его и могла спасти жизнь Седрику.

Мы завершили сделку, и я покинула особняк с тяжелым кошелем золота. Когда я возвращалась к пиратам, мне взбрело в голову, что Том с Эвиль каким-то образом узнали мои планы и намерены меня ограбить.

Они оба вышли из темноты раньше, чем я успела перевести дух.

– Закончили? – спросил Том и улыбнулся. – Тогда отправимся в дорогу. Рассвет близок.

Эвиль молчала. В свете уличных фонарей ее волосы блестели, как золото.

Стараясь опередить восход солнца, мы гнали лошадей изо всех сил. При столь быстрой езде я не успела заметить Бет, но разглядела место схватки: на дороге еще горел фонарь, а на обочине распластались тела двух мужчин. Я не поняла, мертвы ли они или просто лежат без сознания: проверять никто не стал.

Лошади пиратов мчались с бешеной скоростью, но когда мы подъехали к окраине Триумфального, солнце уже вставало над горизонтом.

Том остановил своего скакуна. Я последовала его примеру.

– Мы исчезаем с рассветом, – доброжелательно сообщил мне Том. – Надеюсь, что теперь вы и сами справитесь.

Я слезла с седла. От долгой езды мои мышцы затекли, и я чуть было не упала.

– Спасибо за помощь. Без вас у меня бы ничего не получилось. – Я бросила взгляд на Эвиль. – Без вас обоих.

– Рады быть полезными, – отозвался Том.

Эвиль в ответ молча кивнула, спрыгнула на землю и направилась к своей лошади.

Том коротко поклонился мне, не слезая с седла.

– Ке Ариниль те гард, леди Уитмор.

Я невольно улыбнулась. Пират просто безупречно произнес старинное лорандийское присловье! Вдобавок меня порадовало, что на меня призвали благословение Ариниль. В крипте родителей я отвернулась от великолепного ангела-привратника, помогающего путникам, но сейчас поддержка Ариниль мне бы действительно пригодилась.

Я помахала пиратам: всадники молниеносно умчались, а я зашагала по гулким улицам Триумфального.

Я не знала, который час, но открытые ставни лавочек и таверн были дурным знаком. Скоро начнется слушание. Что подумает Седрик, не увидев меня в зале? Что я его бросила? Нет. Он сразу все сообразит. Он поймет, что я собираюсь спасти его от самого страшного.

Оставалось только молиться о том, что так и будет.

Добравшись до дома Николаса Эделтона, я застала хозяина на крыльце. Он смерил меня внимательным взглядом.

– Я сейчас опаздываю на встречу, но, похоже, вам я нужнее.

– Гидеон Стюарт с вами говорил?

– Насчет пая в колонии? Да. Но эта идея весьма ненадежна. Времени в обрез, и пятьсот золотых на дороге не валяются. А возможность найти клад я, пожалуй, исключу.

Я продемонстрировала ему увесистый кошель с деньгами.

Он со смехом покачал головой:

– С вами не соскучишься!

– Вы нам поможете? Я понимаю, что с моей стороны это нахальство, учитывая…

– Мисс Бейли, – прервал он меня, – давайте-ка отыщем представителей Вестхэвена.

Они остановились на постоялом дворе – одном из самых респектабельных в городе. В общем зале царили тишина и порядок. Мы с Николасом чинно сидели за столиком, пока хозяин ходил за представителями колонии. Я зевнула – раз, другой…

– По-моему, вы вот-вот заснете, – произнес Николас.

– Мне нужна короткая передышка, – ответила я. – А потом откроется второе дыхание. Хотя, наверное, я сейчас уже на третьем или четвертом…

Я заметила, что следующие слова он подбирал с трудом.

– Аделаида, вы не сделали ничего… противозаконного, чтобы найти необходимую для пая сумму?

– Нет, – выпалила я и спохватилась: – Не совсем. Может, я что-то и сделала. Впрочем, мне самой трудно судить, но, между прочим, многие остались довольны.

– Вот и отлично.

К нашему столику подошли мужчина и женщина в добротной одежде хорошего покроя. Они явно принадлежали к зажиточному среднему классу. Однако после встречи с жителями Грэшонда я не знала, чего ожидать от тех, кто стремится создать веротерпимую колонию.

– Я – Эдвин Харрисон, а это – моя жена Мэри, – вымолвил мужчина и изумленно уставился на нас обоих. Вероятно, его удивил контраст между моим пропыленным нарядом и строгим костюмом Николаса. – Я могу быть вам чем-нибудь полезен?

– Мы хотим купить пай Вестхэвена, – сообщил Николас.

Эдвин преобразился.

– Замечательно! Чудесно! Мы стремимся, чтобы к нашему начинанию присоединилось как можно больше людей! Дорогая, ты не принесешь экземпляр контракта? – Его супруга поднялась по винтовой лестнице наверх, а Эдвин затараторил: – Прошу вас рассказать мне о себе, мистер и мистрис…

Мы с Николасом обменялись насмешливыми взглядами.

– Пай… вообще-то он не для нас, – призналась я и добавила: – Но от его покупки зависит и моя судьба. Пай нужен для другого человека.

Энтузиазм Эдвина поубавился.

– Это нарушает правила.

– Человек, о котором идет речь, задержан, – объяснил Николас. – Я выступаю в качестве его представителя.

– Первый раз сталкиваюсь с такой проблемой, – растерялся Эдвин.

Тем временем Мэри вернулась с несколькими листами бумаги.

– Я – его поверенный, – сообщил супругам Николас. – А эта юная леди…

– …его жена, – закончила я фразу.

Николас опешил, но быстро опомнился:

– Если у мистера Харрисона есть какие-то сомнения на данный счет, вы, конечно, сможете предъявить доказательства.

– Они в Хэдисене у члена магистрата, – сказала я.

Я открыла всем троим важную тайну, но иначе поступить я не могла. Кроме того, теперь согласно законодательству у меня появлялись официальные права, чтобы действовать от лица Седрика, особенно при юридической поддержке Николаса. Учитывая то, какие у нас неприятности, объявление о нашем браке не могло серьезно ухудшить ситуацию.

– Да, с вами не заскучаешь, – пробормотал Николас с полуулыбкой и повернулся к Харрисонам. – Полагаю, мы можем совершить акт купли-продажи здесь и сейчас, не так ли?

Эдвин нахмурился, но, подумав, уступил.

– Ладно, по рукам! Мы рады всем, кто искренне разделяет наши взгляды.

Они с Николасом принялись заполнять бумаги. Я кое-что знала про условия контракта от Седрика, но услышать подробности оказалось невероятно интересно. Колонии возникали по приказу короля, который позже во главе назначал губернаторов и посылал туда чиновников. Создание Вестхэвена было тоже инициировано Его Величеством – после того, как икорийцы отдали эти земли при очередном этически сомнительном заключении мира. Однако, в отличие от других колоний, король превратил свое начинание в чисто деловое предприятие. Он охотно шел навстречу тем, кто требовал свободы для совершения своих религиозных обрядов, будь то аланзане или кто-нибудь еще. Пусть священники Уроса и охотились на еретиков и предавали их казни, но Его Величеству было проще отправить иноверцев подальше и сразу же забыть о них.

– По сути, мы покупаем у Его Величества право управлять Вестхэвеном, хоть и остаемся королевскими землями Осфрида, – пояснил Эдвин. – Каждый пай помогает нам выплатить нужную сумму. Вскоре мы достигнем цели, и тогда мы сможем начать утверждение хартии Вестхэвена. Кстати, у нас уже есть ее черновой вариант! Наши пайщики могут принять активное участие в самоуправлении: из их числа мы изберем тех, кто займет важные посты в Вестхэвене. Позже в выборах будут принимать участие все граждане, представляете?

– А еще ваша колония – самая веротерпимая во всей Адории, – добавила я.

Мэри мягко мне улыбнулась:

– Да, такова наша главная цель.

Николас внимательно прочел все пункты контракта и предложил некоторые уточнения, против которых Харрисоны не возражали. Удовлетворившись, Николас подписал от имени Седрика окончательное соглашение, подтверждая готовность пайщика следовать законам Вестхэвена. Николас поставил свою подпись в качестве доверенного лица и задумался, держа перо над бумагой.

– Мне следует попросить вас о небольшом одолжении. Нам хотелось бы датировать контракт задним числом.

Эдвин насупился.

– Насколько давним?

– Тремя неделями раньше, – сказала я.

– Это можно счесть лжесвидетельством, – подчеркнуто возмутился Эдвин. – Вы как юрист должны понимать, что сильно рискуете своей репутацией!

– Если вы не пойдете нам навстречу, Седрик умрет! – вырвалось у меня. – Его судят за аланзанскую ересь. Мы хотим потребовать вестхэвенской амнистии!

Эдвина испугался моего всплеска эмоций, но Мэри накрыла его руку своей ладонью.

– Милый, ведь в этом весь смысл! Мы должны предотвратить подобные зверства.

Эдвин протяжно выдохнул.

– Ставьте нужную дату, – буркнул он.

После Николаса сам Эдвин расписался в качестве свидетеля, тоже поставил дату трехнедельной давности, после чего забрал у меня с таким трудом добытые деньги.

Мне хотелось расплакаться, но, вероятно, дело было в обычном недосыпе.

– Спасибо вам! Огромное спасибо! Вы так нам помогли!

Дверь постоялого двора распахнулась, и в проеме появился рабочий с лихорадочно блестящими глазами.

– Все к виселице! Сейчас будет казнь! Они приговорили к повешению аланзанского дьявола!

Николас застонал, а я вылетела из-за стола.

– Нет! Мы не опоздали! Мы не могли!

Схватив бумаги, я ринулась к двери. Николас догнал меня на крыльце.

– Подождите меня! Чернь обожает казни: там будет настоящий ад.

Николас не ошибся. Мы влились в поток людей, бегущих на площадь. Все они жаждали крови. Я пожалела, что мы не верхом, но мигом сообразила, что вряд ли нам удалось бы далеко уехать в такой толчее. Я постаралась сосредоточиться на том, чтобы лавировать среди людей, и выкинула из головы мысли о том, что станет с Седриком, если я не успею.

– Я понимала, что все произойдет быстро! – крикнула я Николасу на бегу, пытаясь перекричать шум. – Но мы должны успеть!

– Точное время приведения приговора в исполнение назначает губернатор! – отозвался Николас. – А он-то как раз стремится добиться торжества своего псевдоправосудия! Но я уверен, что сейчас будет задержка! Власти любят собирать зрителей, чтобы люди боялись и слушались! Они будут ждать, когда на площади соберется весь Триумфальный!

Я запретила себе даже думать о казни Седрика. Но в голове мелькали жуткие мысли: вдруг его все-таки повесят, и меня не будет рядом в его последние минуты?

Показалось здание суда. Виселицу уже поставили, на эшафоте стояли люди в темных одеждах. Среди них почти наверняка был и Седрик. Когда мы подобрались еще ближе, началась давка. Горожане хотели быть свидетелями казни, но места на площади не хватало. Никому не хотелось уступать отвоеванную позицию, и проталкиваться вперед стало затруднительно.

У самого края площади я заметила Айяну. Она держала ладонь козырьком, заслоняя глаза от солнца, и всматривалась в бурлящий людской поток. Заметив меня, она поспешила подойти к нам с Николасом.

– Аделаида! А я гадала, куда ты подевалась! Ты не встретила Миру?

– Нет! Я решила, что она уже здесь. Но мне надо туда – к Седрику! – потребовала я. – Айяна, я должна его спасти!

И мы втроем начали продираться сквозь толпу.

– Уоррена Дойла оправдали? – спросил Николас у Айяны.

Она хмуро кивнула.

Айяна помогала нам не затеряться в людском водовороте. Нас осыпали яростными проклятьями, но мы не останавливались. Однако мы продвигались слишком медленно: мы едва ли прошли половину пути, когда перед эшафотом встал Дойл-старший.

Но к этому моменту я уже смогла хорошо рассмотреть Седрика. Здоровую руку ему завели за спину и привязали. У меня оборвалось сердце. Уоррен Дойл стоял рядом с палачом в плаще с глухим капюшоном.

– Добрые граждане Денхэма! – провозгласил губернатор. – Мы собрались здесь, дабы стать свидетелями торжества справедливости, чтобы помочь очистить нашу колонию и изгнать из нее силы зла!

Толпа притихла, и я решила воспользоваться шансом.

– Губернатор Дойл! – заорала я. – Губернатор Дойл!

Он меня не услышал, а люди, которые находились возле нас, раздраженно зашикали. Я продолжила работать локтями.

– Сегодня вы видите на эшафоте еретика. И не простого еретика, а одного из мерзких аланзан. – Вокруг заулюлюкали. – Того, кто устраивает темные ритуалы и богохульно приобщается к шести ангелам-отступникам!

Я подобралась чуть ближе и повторила свою попытку:

– Губернатор Дойл!

Он по-прежнему меня не услышал, но народ в передних рядах стал оборачиваться. Горожане уступали мне дорогу из чистого любопытства, и моя следующая попытка оказалась успешной.

– Губернатор Дойл!

Губернатор поискал меня взглядом и кивнул.

– Леди Уитмор! Вы пропустили заседание суда!

Толпа расступилась, и я легко прошла к эшафоту. Поднимаясь по ступенькам, я встретилась взглядом с Седриком. Пара солдат хотела преградить мне путь, но Дойл-младший знаком остановил их.

– Пусть попрощается.

Доброты в его голосе не было.

Я махнула принесенными документами.

– Вы не имеете права его казнить! Он – гражданин Вестхэвена! Я принесла доказательства! Ему разрешено следовать своей вере, и вы обязаны учитывать это здесь, в Триумфальном.

Снисходительный взгляд Уоррена превратился в злобный.

– Забери свои фальшивые бумажонки и убирайся отсюда!

– Это не фальшивки, – объявил Николас, который добрался до первых рядов вместе с Айяной. – Я – поверенный мистера Торна. Я занимался его контрактом с главным представителем Вестхэвена. Документы в полном порядке. У мистера Торна уже имелось гражданство в тот день, когда вы нашли у него аланзанские предметы культа.

– Какая прыть! Что за везение! – огрызнулся отец Уоррена. – Вам следовало представить ваши «доказательства» до вердикта. Аланзанский демон понесет заслуженное наказание, и будь я проклят, если…

Он не договорил, а его взгляд устремился прямо мне за спину. Я обернулась, встала на цыпочки и попыталась понять, что именно привлекло внимание губернатора. Группа всадников мчалась к эшафту, игнорируя препоны. Перепуганная толпа расступалась перед ними, отчаянно ища безопасности.

– Губернатор! – крикнул один из прискакавших, как только оказался в пределах слышимости. – Здесь икорийцы! Армия икорийцев здесь, в Триумфальном!

Дойл-старший уставился на вестника, как на сумасшедшего.

– В городе уже много лет не видели икорийцев, да и вообще во всем Денхэме.

Мужчина замотал головой.

– Они наступают! Созовите солдат!

Однако даже я знала, что в Триумфальном было маловато военных. В них не нуждались, поскольку, по мнению властей, ни икорийцы, ни лорандийцы давно не представляли реальной угрозы. Его Величество перевел гарнизоны в другие, более уязвимые колонии. Прибрежный форт Триумфального почти всегда пустовал. Порядок в толпе обеспечивала горстка ополченцев и остатки солдат.

Я с трудом поверила в армию икорийцев, но решила подождать развития событий. А спустя полминуты на площади появился конный отряд, поднявший тучу пыли. Всадников, задрапированных в клетчатую ткань, было не меньше пятидесяти. Солнце играло в рыжих и золотых шевелюрах воинов и бросало на их мечи и щиты яркие отблески.

На площади воцарился хаос. Народ с воплями ринулся в разные стороны, спасаясь паническим бегством от «икорийских дикарей». Губернатор Дойл истошно заорал, призывая ополченцев собраться у эшафота, но в такой сумятице это оказалось практически невозможно.

Я поспешно поманила Николаса, и он поднялся ко мне.

Я не понимала, что происходит, но не собиралась оставлять Седрика связанным. Меня не на шутку перепугали икорийцы: несомненно, намерения у них были очень серьезные. Если на площади начнется сражение, нам всем надо было убираться отсюда – и поскорее.

Кинувшись к Седрику, я перерезала его путы.

– Ты цел? – спросила я, жадно всматриваясь в дорогие мне черты.

– Да, – произнес Седрик, нежно погладив меня по щеке, и осмотрелся. – Бежим! Нам нужно добраться до северной дороги и спрятаться в лесу!

Николас кивнул.

– Мы найдем помощь на севере. Уверен, мы сумеем добраться до колонии Арчервуд. Там ополчение побольше и осталась армейская часть.

Мы ринулись к лестнице, но дорогу нам преградил Уоррен. Как не вовремя! Удивительное дело: его признали невиновным лишь час назад, а он уже раздобыл пистолет.

– Вы не уйдете! – зарычал он. – Может, мы все здесь погибнем, но вас прикончу именно я!

Я смотрела на приближающихся всадников. Икорийцы пока еще не нападали на людей (да и не на кого было, поскольку горожане разбегались от всадников в совершеннейшем ужасе). Ополченцы, наконец, начали собираться на площади, но пока я насчитала только две дюжины: перевес был явно на стороне икорийцев.

– Прекратите! – крикнула я. – Забудьте вы о мести! Присоединяйтесь к нам! Мы направляемся на север.

– Спасайте свою шкуру! – добавил Седрик. – У вас это хорошо получается!

Наверное, он выразился грубовато, но Седрик проявил милосердие и хотел помочь Уоррену, хотя, по-моему, это было бесполезно. Похоже, Дойл-младший оказался чересчур упрямым и несговорчивым.

– Где губернатор? – прогудел чей-то низкий голос.

Мы резко обернулись. Икорийцы уже подъехали к эшафоту. К счастью, мои опасения по поводу сражения не оправдались. Они и не думали нас атаковать. Вид у них был удивительно спокойный, хотя всадники, находившиеся по краям отряда, пристально за нами наблюдали и крепко сжимали оружие.

Лица многих икорийцев были расписаны синей краской, как и у их собратьев, которых мы встретили на пути в Хэдисен: я даже различила неизвестные мне символы и орнаменты. Женщины-воины ехали наравне с мужчинами. Медные бляхи и перья украшали коней и всадников, шерстяные пледы создавали море цветов. Оказавшись вблизи от икорийцев, я поняла, что их отряд соблюдал некий боевой строй. Всадники слева от меня были облачены в красно-белые пледы. Икорийцев правого «фланга» отличали красно-синие одеяния, а впереди скакали воины в черно-зеленых пледах.

Именно к этой группе и принадлежал говоривший. Я посмотрела на загорелого, мускулистого, светловолосого юношу и обомлела.

В Триумфальный пожаловал тот самый икориец, с которым мы встретились на дороге в Хэдисен!

– Где губернатор? – произнес он с сильным осфридским акцентом.

Дойл-старший обрел дар речи…

– Я губернатор. Вам нечего делать в нашем городе. Убирайтесь, пока моя армия не втоптала вас в землю!

Он блефовал: количество ополченцев не превышало тридцати человек.

– Нет, мы не собираемся уходить, – возразил икориец. – Мы намерены добиться своей цели и хотим прибегнуть к вашей помощи, чтобы восстановить справедливость. – Он бросил беглый взгляд на Уоррена. – Мне сказали, что двух переговорщиков будет мало и наши требования проигнорируют, поэтому мы собрали своих воинов и прибыли в Триумфальный.

– Но мы не причиняли вам зла! – ответил губернатор Дойл. – Мы приняли условия договора. Мы следовали каждому его пункту! Наши народы все разделили. У вас – свои земли, у нас – свои.

– Ваши солдаты нарушают границы и нападают на наши деревни. Они приходят из края, который вы называете Лорандией. – Икориец посмотрел на губернатора в упор. – Ваши люди поддерживают лорандийцев и разрешают им передвигаться по вашим же территориям.

Ополченцы начали нервно перешептываться, а губернатор Дойл рассвирепел.

– Исключено! Если бы лорандийцы оказались на ваших землях, это означало бы, что они могут напасть и на нас самих! Ни один из нас не допустит произвола со стороны лорандийцев!

– Ваш собственный сын допустил.

Неожиданно от отряда икорийцев отделилась какая-то всадница.

Ее лошадь послушно остановилась рядом с конем икорийца.

Я не могла поверить своим глазам: всадницей оказалась Тэмсин!

Сначала я ее даже не заметила. Рыжие волосы Тэмсин сливались с шевелюрами икорийцев, и одета она была так же, как и женщины-воины отряда, – в платье до колен с каймой из клетчатой ткани. Волосы у нее оказались заплетены в две свободно падающие косы с медными подвесками.

Я была потрясена, когда увидела ее среди жителей Грэшонда. А сейчас я с трудом убедила себя, что у меня не галлюцинация.

Тэмсин вела себя сдержанно и с достоинством: от ее театральной эмоциональности не осталось и следа.

– Ваш сын и другие предатели договорились с лорандийцами, чтобы устроить беспорядки и выманить осфридскую армию из центральных колоний. Они плели интриги, чтобы Хэдисен и другие колонии восстали против короля, – произнесла она.

Уоррен ожил и опустил пистолет.

– Она лжет, отец! Похоже, икорийские варвары промыли девушке мозги! Она не понимает, что говорит! Разве у нее есть доказательства? Это просто нелепые россказни!

– Доказательством является то, что меня сбросили с корабля в шторм, когда я узнала о ваших планах, – ответила она.

– Ложь! – пролепетал Уоррен и испуганно попятился. – Девица бредит!

Внезапно по ступенькам на помост поднялся мужчина – и Уоррен тут же повернулся к нему. Это оказался Грант Эллиот: сегодня он выглядел особенно неопрятно, но, конечно, нисколько не смущался. Он прошествовал по эшафоту к губернатору с гордым видом, как будто ни икорийцы, ни возможные предатели не представляли для него ничего особенного.

– Она говорит правду, – заявил он, глядя не на Уоррена, а на губернатора Дойла. Сейчас это был тот самый резковатый Грант, которого я помнила по шторму. – Есть пачки писем. Свидетели, готовые дать показания.

– Эллиот? – изумился Уоррен. – О чем ты?

Тяжелый взгляд Гранта упал на Уоррена.

– Думаю, ты и сам знаешь. О Кортманше. О «курьерах-еретиках».

Я заметила, как изменился взгляд Уоррена в тот момент, когда малопонятные мне слова заставили его дойти до крайности.

Он еще только наводил на Гранта пистолет, но я уже поняла, что сейчас может случиться непоправимое.

– Берегитесь! – крикнула я, налетев на Гранта.

Мне не удалось сбить его с ног, но я оттолкнула Гранта в сторону. Прогремел выстрел: Грант уцелел, зато я оказалась прямо перед Уорреном, который, похоже, разрядил еще не всю обойму.

Лицо Уоррена исказилось: теперь-то ему было все равно, кого именно убить.

Вдруг я услышала сочный удар, а мое периферийное зрение уловило какое-то движение. В следующую секунду Уоррен катался по доскам, схватившись за ногу, завывая и ругаясь. У него из колена торчала стрела. Ранили Дойла-младшего в ту же самую ногу, в которую я воткнула нож еще на прииске!

Грант кинулся к Уоррену и ловко скрутил его, что показалось мне излишним при таких криках боли.

Я попыталась определить, откуда прилетела стрела. Икорийцы и беспомощное ополчение выглядели одинаково озадаченными. Но спустя несколько мгновений я наконец обнаружила меткого стрелка.

Я уже не могла сказать, кто поразил меня более всего: может, Тэмсин, которая была в числе икорийских воинов…

…или Мира, которая стояла на перевернутой повозке с арбалетом в руках.