Глава 16

Когда я вернулась в «Глициниевую лощину», то обнаружила, что большинство девушек до сих пор отсутствовали. Услышав про мое недомогание, мистрис Калпеппер, словно ищейка, принюхалась к моим губам, проверяя, не под хмельком ли я. Убедившись в моей трезвости, она приняла мой предлог и отправила меня в спальню.

Закрыв дверь комнаты, я испытала ощущение дежавю: ведь еще в Осфро я отговорилась именно головной болью, чтобы ненадолго остаться одной. Я мигом скинула свой кружевной парадный наряд и начала искать что-нибудь попроще. Увы, таких вещей у меня оказалось мало: гардероб каждой из жемчужин был рассчитан на то, чтобы производить впечатление на окружающих. Даже повседневные платья отличались богатой вышивкой и изящным кроем. Через некоторое время я выудила из шкафа светло-розовое батистовое платьишко в белый цветочек, которое носила на борту корабля. Легкий плащ и удобные ботинки довершили мой облик – ночи в Триумфальном стояли по-весеннему теплые и безветренные. Больше ничего мне и не требовалось, за исключением одной вещи…

В итоге, завернувшись в просторный шерстяной халат, я вышла из комнаты.

Прокравшись по коридору, я бдительно осмотрелась – и поспешно повернула направо. Там, как и обещала Мира, оказалась дверь, выходившая на узкую лестницу и площадку, где складывали хозяйственные принадлежности. Пролетом ниже шел коридор – как раз позади кухни, а выше находился чердак.

Я поднялась наверх и очутилась под фронтоном. Прямо передо мной было окошко с раздвижной рамой: из него открывался вид на задний двор «Глициниевой лощины».

Я бросила халат на пол. Закутаться в него мне посоветовала Мира. «По пути туда и обратно накинь поверх одежды халат. Тогда, если тебя кто-то встретит в коридоре, то подумает, что ты только что встала с постели. Тебе нужно будет придумывать, почему ты посреди ночи разгуливаешь в уличном наряде».

За окном чердака оказалась шпалера, по которой карабкались ветви глицинии. Глядя вниз, я напомнила себе, что смогла забраться по капитанскому стеллажу во время сильной качки. Конечно, высота там была поменьше – и меня страховал Седрик.

Седрик. Ради него мне нужно это сделать.

Я вылезла в окно и ухватилась за деревянные перекладины. Мира заверила меня, что решетка выдержит мой вес. Медленно спускаясь с высоты трехэтажного дома, я убедилась в том, что подруга не ошиблась. Ступив ногой на землю, я облегченно вздохнула и, дав себе несколько мгновений передышки, пошла через участок. По дороге я удрученно покачала головой. Конечно же, если из дома есть тайный выход, его отыщет именно Мира.

Яркий месяц и звезды сияли в ясном небе. Я перешла на ровный бег. Мне не давали покоя слова Уоррена о том, что он вскоре отправится собирать свой отряд. Оставалось только надеяться, что в городе их что-то задержит – хотя они обязательно наверстают время, поскольку будут верхом. Мира точно назвала мне место встречи аланзан из Триумфального. Мне оставалось лишь следовать ее указаниям.

Не теряя присутствия духа, я добралась до лесистого участка, который лежал к северу от нашего особняка. Если «Голубой ключ» окружали акры ухоженного парка, то к «Глициниевой лощине» примыкали совершенно дикие места. Лес здесь почти не расчищали, заметной тропы я не увидела, но продолжала двигаться в нужном направлении, благо на небе не было ни облачка. Почва оказалась неровной, я спотыкалась об упавшие стволы деревьев, а моя юбка цеплялась за кусты и какие-то колючки. Хорошо, что «корабельные» платья мы практически никогда не носили в Триумфальном: если бы к нему присмотрелась мистрис Калпеппер, мне бы пришлось долго выкручиваться с нелепыми объяснениями.

Наконец, я ступила на утрамбованную грунтовую дорогу, которая должна была привести меня к развилке. К счастью, идти по ней было гораздо легче, и я опять ускорила шаги. Однако развилка не появлялась. Я испугалась, что спутала направление. И где Уоррен со своими людьми? Сколько времени длится мое путешествие? Наверняка уже два часа, если не больше! А если я заявлюсь к аланзанам как раз в тот момент, когда отряд Уоррена налетит на Седрика и его друзей по вере? Может, Уоррен уже арестовывает аланзан?

«Нет, – сурово сказала я себе. – Перестать паниковать. Не для того я потратила столько сил, чтобы в ужасе смотреть, как Седрика и остальных аланзан застигают врасплох. Я справлюсь».

И развилка появилась: как раз когда я сошла с дороги, как мне и велела Мира.

Сперва я увидела крутой склон с раскинувшейся внизу долиной, а потом и дубовую рощу. Сначала я не знала, где смогу найти аланзан, но с приближением к месту их сборища я различила свет фонариков-свечек: точно такие же Седрик зажигал, когда отмечал Средизимье. Спустившись со склона, я опрометью помчалась по зеленой долине.

Я чувствовала себя очень уязвимой в лунном свете, но уговаривала себя, что скоро увижу Седрика и опасность останется позади.

Однако никто меня не окликнул. Добравшись до рощи, я различила силуэты аланзан, которые застыли возле симметрично расставленных фонариков. Похоже, они читали на древнерувийском какую-то молитву. Меня этому языку научила старушка-гувернантка.

По-моему, речь шла о звездах и примирении, но из-за мрачной обстановки все выглядело жутковатым, а молитва казалась магическим заклинанием. Ко мне опять вернулись прежние страхи, вспомнились рассказы священнослужителей и сплетниц. Я едва не побежала обратно, предоставив аланзан их судьбе.

Внезапно я вспомнила, что среди них находился Седрик – хоть я и не могла найти его среди неподвижных фигур, – и стиснула губы. Я надеялась, что аланзане сделают перерыв, но молитва все длилась и длилась. Время истекало, и я решила действовать. Иного выбора у меня не было.

– Эй! – закричала я. – Вам надо бежать отсюда! Вас хотят арестовать люди губернатора!

Песнопение оборвалось, и аланзане повернулись ко мне. У меня заколотилось сердце. Я совершила чудовищную ошибку! Даже если они не занимаются черной магией, они запросто смогут нанести мне физический ущерб. Еще с детства мне внушали, что человеку, который случайно прервет любой религиозный ритуал, явно не поздоровится…

– Кто она? – спросил низкий мужской голос. – Схватите ее, пока она на нас не донесла!

– Я собираюсь вам помочь! – выпалила я.

Два человека ринулись ко мне, и я начала неловко пятиться, но внезапно знакомый голос со стороны круга воскликнул:

– Аделаида? Как ты тут оказалась?

Подбежавшие ко мне мужчины растерянно оглянулись.

– Ты ее знаешь? – спросил один из аланзан.

– Да! – Седрик вышел из круга, стремительно подбежал ко мне, и я с облегчением всмотрелась в черты его лица.

– В чем дело? Тебе нельзя здесь находиться!

Я вцепилась в его рукав.

– Вам надо бежать! Люди губернатора планируют на вас напасть! Они в курсе, где вы находитесь!

– Чушь! – заявил мужчина с низким голосом и приблизился к нам.

Я заметила, что он облачен в длинную сутану. Почти такие же носили священнослужители нашей веры, но одеяние еретика оказалось двухцветным – одна половина сутаны была темной, а другая – светлой.

– Почему я должен тебе верить? Это частные владения, которые мне передали на время отсутствия собственника. И откуда какой-то девице знать, что делает губернатор?

Седрик пристально посмотрел на меня.

– Она не лжет, – мрачно произнес он. – Нам пора уходить.

– Но церемония не завершена! – возразила какая-то женщина.

– Ну и что? – бросил Седрик. – Гораздо важнее…

– Смотрите! – крикнул кто-то.

Все повернули головы. На противоположном склоне долины я увидела скачущих всадников. У некоторых в руках были факелы, и, конечно же, все они были вооружены.

– Разбегайтесь! – заорал Седрик. – В разные стороны! Прячьтесь в лесу, там кони точно не пройдут!

Аланзане так и поступили. Я решила, что их постоянно готовили к экстремальным ситуациям. Седрик схватил меня за руку, и мы кинулись наутек. Сперва я слышала только топот наших ног и прерывистое дыхание. А затем позади нас раздались крики и прогремел выстрел.

Седрик притормозил и оглянулся.

– Ты чего? – возмутилась я. – Нам нужно спрятаться!

Прозвучал второй выстрел – и, к моему изумлению, Седрик двинулся обратно к роще.

– Седрик, нет!

– Я вернусь, – сказал он. – Я не стану убегать. Я должен им помочь.

– Помоги им, оставшись живым! У тебя нет серьезного оружия, и ты сразу погибнешь. И я тоже.

Моя последняя реплика подействовала на Седрика. После секундного колебания он крутанулся на месте и помчался к лесу.

Похоже, мы целую вечность добирались до опушки, но в конце концов мы ворвались в лес, почти не снижая скорости. Меня хлестали ветви деревьев, платье с треском рвалось, мы несколько раз спотыкались… Я уже не представляла себе, в какой глуши мы оказались.

Внезапно Седрик резко сбавил скорость и остановился. Мне пришлось последовать его примеру. Мы оба тяжело дышали. Седрик принялся озираться, вглядываясь в каждое дерево и куст.

– Теперь нас не найдут, – проговорил он. – В эту сторону они не поехали. Они либо задержались, пока ловили кого-то еще, либо поскакали вдоль опушки.

– Точно?

Он опять настороженно осмотрелся: вокруг был слышен только шорох ночного леса.

– Да. Лошадь здесь не пройдет, да и у нас была неплохая фора… потому что мы бросили других.

Он даже не пытался спрятать свой бессильный гнев.

Я поникла, не желая показывать, насколько я боялась, что люди губернатора могут обнаружить меня среди еретиков.

– Откуда ты узнала, где мы? – осведомился Седрик.

– Мира сказала. И научила меня, как незаметно выбраться из дома. Она очень находчивая.

Он фыркнул.

– Думаю, не она одна. Ты хоть понимаешь, как ты рисковала? Тайком сбежала из «Глициниевой лощины», а потом в одиночку добиралась до леса!

– Я подвергалась не большей опасности, чем еретики, которые проводят свои ритуалы на открытой местности, когда за их веру грозит смертная казнь, – парировала я. – Почему вы так упорствуете? Почему бы вам не собираться в каком-нибудь подвале без окон и не поклоняться там вашим ангелам? Вы прямо мечтаете, чтобы вас арестовали!

Седрик рухнул на колени и закрыл лицо ладонями.

– Звездное Пришествие должно проходить на открытом воздухе, но мне следовало выбрать другое место, – глухо проговорил он. – Этот участок находится в частной собственности, как и сказал Дуглас, но его использовали и раньше. Да, ты права… мы подвергаем себя огромной опасности. Я совсем не подготовился и подвел остальных.

Я положила руку ему на плечо, тронутая мукой, прозвучавшей в его голосе.

– Ты им помог. Может, им всем удалось убежать. Я успела предупредить их до появления всадников.

Седрик встал.

– Аделаида, но почему ты решилась на это?

– А ты сам как считаешь? – спросила я. – Уоррен хвастался, что вместе с отрядом своих людей устроит нападение на аланзан, и я поняла, что мой любимец-еретик будет со своими друзьями.

– Аделаида…

Хотя в темноте я и не могла толком встретиться с ним взглядом, я почему-то потупилась под ощутимо пристальным взором Седрика. Я не могла признаться ему, что похвальба Уоррена ввергла меня в панический ужас. Но, услышав Уоррена, я не могла думать ни о чем другом: мое сердце болезненно ныло при мысли о том, что Седрика ждет тюремная камера или виселица. Бюрократия Блистательного Двора, махинации Виолы – ничего не имело бы значения по сравнению с жизнью Седрика.

– Мне не хотелось, чтобы твой отец перехватил твои комиссионные, если бы ты дал себя убить в какой-то странной церемонии поклонения звездам.

Он развеселился.

– Рассказать тебе про Звездное Пришествие?

– Зачем? Я праведно поклоняюсь Уросу.

– Я уверен, что ты сладко спала на скамье в тот раз, когда я со всеми вами был на службе.

Я отвернулась и двинулась куда-то наугад.

– Я иду домой спать.

Седрик взял меня за локоть и повел в другую сторону.

– Послушай, ты уже попала в переделку, поэтому давай сделаем крюк.

– Разве это разумно? – забеспокоилась я. – Ведь они нас ищут!

– Нас уже нет, по крайней мере, нас двоих. И вообще, мы практически добрались до территории «Глициниевой лощины». Мне надо показать тебе, что такое Звездное Пришествие. Не тревожься, – добавил Седрик, угадав мои мысли. – Не будет никаких жутких ритуалов или возлегших под луной еретиков.

– Что-что? – насмешливо спросила я. – Надо полагать, ты деликатно упоминаешь о чем-то постыдном?

– Ты что-то путаешь, – невозмутимо заявил Седрик. – Это просто слова, которые произносят во время аланзанского свадебного обряда, причем весьма респектабельного.

Я вспомнила, как Мира говорила мне, что мораль аланзан точно такая же, как и у нас. Наверное, так и есть, но я не хотела, чтобы Седрик догадался, как я заинтересовалась его верой.

– Объясни?

– К примеру, в момент обряда говорят такие слова: «Я возьму тебя за руку и возлягу с тобой в рощах, в свете луны».

– Звучит красиво, – неохотно признала я. – Но если я правильно поняла, то иногда возлежание под луной все же имеет место быть?

Он задумчиво кивнул.

– Да. Иногда так бывает.

Мы медленно брели по лесу, который постепенно поредел. Вскоре мы вышли к заброшенному полю, которое заросло сорняками: наверное, его перестали обрабатывать после очередной стычки с икорийцами.

– Вот мы и добрались до открытого пространства, – констатировал Седрик, предусмотрительно остановившись на опушке.

Седрик расстелил свой плащ на земле и лег на него с одного края, жестом пригласив меня присоединиться к нему. Недоумевая, я присела на корточки и затем вытянулась возле него. Места было не слишком много. Он поднял руку.

– Смотри вверх, но в другую сторону от луны.

Я послушалась. Сначала я видела только звезды, сияющие над моей головой. Я вспомнила «Голубой ключ»: в загородном имении можно было всегда любоваться звездным небом – не то что в Осфро, освещенном фонарями! Я собиралась спросить Седрика, чего именно надо ждать, когда небосклон вдруг прочертила яркая искра. Я ахнула. За ней вскоре последовала вторая…

– Падающая звезда! – с восхищением воскликнула я. – Вы поэтому собрались именно в той роще, да? И откуда у вас такие познания?

Я лишь однажды наблюдала подобное явление – совершенно случайно, в раннем детстве.

– Звездопад происходит каждый год приблизительно в одно и то же время. Я никогда не знаю точной даты, но астрономы ее вычисляют. Мы говорим, что это слезы шести падших ангелов, которые оплакивают свой разрыв с богом Уросом.

Над нами пронеслась третья яркая звезда.

– Вы поклоняетесь Уросу?

– Конечно. Он – небесный отец. Мы признаем его, как и вы, приверженцы ортодоксальной веры. Когда мы празднуем Звездное Пришествие, мы молимся о том, чтобы Урос и его ангелы, великолепные и отпавшие, примирились. В общем, для нас это особое время, когда надо просто забыть о ссорах и жить в мире.

Я продолжала смотреть на звезды.

– Я бы с радостью с тобой помирилась. Я прощу прощения за то, что сказала после бала.

Он вздохнул.

– Нет, сперва мне надо было попросить прощения у тебя. И ты права: Уоррен Дойл – самый лучший претендент на твою руку. Правда, меня возмутила его манера общения, но разве я могу тебе препятствовать?

– Но сейчас… кое-что изменилось.

И я выложила Седрику все, включая и завуалированные угрозы Виолы. Изумившись, он приподнялся на локте и заглянул мне в лицо. Мне показалось, его сердце находится всего лишь в одном биении от моего.

– И ты до сих пор молчала?

– Ну, – суховато отозвалась я, – между прочим, я была занята: спасала тебя и твоих друзей-еретиков.

– Аделаида, но все это очень плохо!

– А может, и нет, – пробормотала я. – То есть поведение Виолы меня насторожило, но я ведь серьезно подумывала об Уоррене. Хотя, по-моему, я вообще ничего не понимаю.

– Раньше ты делала выбор сама. Теперь согласие на брак превращается в шантаж.

– Если я выйду за Уоррена замуж, у Виолы не будет повода донести на меня.

– Но у нее всегда будет козырь против тебя! И, похоже, она никогда не отступится. Вдруг мать Уоррена растрезвонит о тебе на следующей неделе?..

– И тогда некий предприимчивый мошенник, понадеявшийся на вознаграждение, утащит меня обратно в Осфрид, да? Если только я не защищу себя браком с Уорреном или с другим богачом.

– Скорее я сам на тебе женюсь, чем позволю тебе сделать глупость, – жестко произнес Седрик.

Мне удалось рассмеяться, хотя и не очень убедительно. Может, дело было в недавних треволнениях или в том, что мы вместе лежали под звездами. Может, просто в смелости заявления Седрика, что бы ни означали его слова…

– Аделаида, ты сейчас находишься не в том положении, чтобы позволять мне сделать лишнее, – прошептал Седрик.

Он был совсем близко от меня, и его тело соприкасалось с моим. Я хорошо различала все черты его лица, изгиб губ и, конечно, ощущала аромат проклятущего ветивера.

– Да и какая польза от подделывающей картины беглянки-аристократки какому-то древопоклоннику, который…

Странно, но его поцелуй вовсе не стал неожиданностью для меня. И не могу утверждать, что я его не желала.

Сначала Седрик был неуверенным, как будто он ожидал моих протестов. Это он зря. Я приоткрыла губы и услышала тихий возглас удивления, вырвавшийся у него. А затем вся наша нервозность исчезла. Я бы сказала, что уступила ему – если бы сама не проявила агрессивность. Я обняла его за шею и притянула ближе, притиснув свой рот к его губам. Было таким облегчением спустя долгие месяцы дать волю сдерживаемому… влечению? Желанию? Чему-то более сильному? Чем бы ни было это чувство, я полностью отдалась ему.

Порой на столичных балах я тайком обменивалась вежливыми поцелуйчиками с ухажерами. А здесь, на опушке леса, отсутствовал даже намек на вежливость или обходительное отношение. Были жажда и жар: каждый из нас словно хотел сделать другого своей собственностью. Когда Седрик оказался надо мной, мое тело яростно подалось ему навстречу. Левую ладонь он прижал к моей щеке, правую положил мне на бедро. После многолетних поучений о добродетели я совсем не понимала, как глупенькие девицы могут забыть о ней. Теперь я это поняла.

Когда его губы переместились на мою шею и проложили дорожку поцелуев до самой ключицы, мне показалось, что я растаю. Мы прижимались друг к другу в темноте, стараясь оказаться как можно ближе. Хотя одежда оставалась на нас, в какой-то момент я оседлала Седрика, не обращая внимания на то, что подол моего платья задрался до колен. Продолжая меня целовать, он запустил пальцы в мои волосы, освобождая их от стратегически размещенных шпилек.

Когда, наконец, я окончательно задохнулась, то сумела сесть – хоть и очень непристойно, по-прежнему оставаясь на нем верхом. Он провел пальцами по моим скулам, прослеживая их очертания – и снова зарылся в мои непокорные локоны.

– Растрепались, – произнесла я, отводя назад пряди его волос. – Наверное, ты давно этого хотел.

– Я… хотел гораздо большего, – признался он хрипло и со вздохом опустил руку. – Но твой будущий муж мне явно спасибо не скажет.

– «Будущий» – ключевое слово. Пока я не замужем и могу сама решать, как мне поступать. – Я на секунду задумалась. – Кстати, я намерена делать выбор сама даже после того, как обзаведусь мужем.

– Не сомневаюсь, но я прекрасно понимаю, что мой отец будет иметь на данный счет определенное мнение. Мы – ваши хранители, ваши опекуны. Нам полагается оберегать и поддерживать жемчужин, пока вы не дадите согласие какому-нибудь щедрому кавалеру.

Я постоянно слышала подобные разглагольствования в Блистательном Дворе.

– И тогда мы принесем вам не менее щедрые комиссионные.

Он бережно передвинул меня и встал.

– Они меня не интересуют.

Я вспомнила наш первоначальный план, а затем – всадников в ночи и выстрелы. Седрику необходимо отсюда вырваться.

– А меня интересуют, – мягко возразила я. – С картиной что-то получилось?

– Не совсем. Никто не усомнился в ее подлинности. Но Уолтер – мой агент – не может найти клиента с деньгами.

Я тоже встала и отряхнула юбку – скорее по привычке, чем из других соображений.

– Значит, мне следует обеспечить тебе пай.

– Не соглашайся на то, чего не хочешь! – потребовал он, закутываясь в плащ.

У меня в висках застучал пульс.

«Я хочу тебя, – подумала я. – Хочу, чтобы ты целовал меня и положил на луговую траву».

Однако хотя мое тело и пылало, разум оставался холодным. Пусть сейчас я могу делать то, что мне взбредет в голову, но Седрик не ошибался. Если по Триумфальному расползутся слухи о том, что между нами произошло, последствия будут катастрофическими.

И мы неторопливо поплелись в сторону дома, погрузившись в размышления. Я взяла себя в руки. Брак строится не на любви и желании. Это – деловое предприятие, и мне надо переключиться на деловой режим. Может, разочек оступиться и простительно, а вот второй раз – нет, что бы мое сердце ни пыталось мне сказать (а у него было что сказать).

Думаю, что и Седрика терзали такие же невеселые мысли. Когда вдалеке показался особняк, мы синхронно замерли возле рощицы деревьев. Седрик пристально посмотрел на меня.

– Что ты намерена делать относительно Уоррена?

– Не знаю. То есть у меня нет желания выходить замуж в такой ситуации, но…

– Вот не выходи, – заявил он. – Ничего другого я и слышать не желаю.

Я насторожилась.

– Что ты намерен предпринять?

– Я намерен защитить тебя от губернаторского сынка. Убрать его из твоего поля зрения и познакомить тебя с другими претендентами. Может, тебе понравится кто-нибудь еще…

Наверное, Седрик был прав, но, находясь рядом с ним, я сомневалась в успехе этого предприятия. Я внезапно поняла, почему все кавалеры, с которыми я познакомилась в Триумфальном, казались мне такими тусклыми и скучными! Я сравнивала всех с Седриком – и любой адорийский ухажер проигрывал ему в ту же секунду!

– Твоему отцу не понравится, что я отвергну Уоррена, – предупредила я Седрика. – Он рассвирепеет и будет возражать.

– Не сомневаюсь, но не забывай: выбор остается за тобой. Ты можешь дать согласие другому – тому, кто не станет тебя шантажировать твоей тайной, – даже если он даст меньше денег, чем Уоррен.

Мы направились к особняку. Седрик сказал мне, что пройдет к парадной двери: никто даже не обратит внимания на его столь позднее возвращение после «бурной вечеринки с друзьями».

– Неужто? – с горечью осведомилась я. – Как приятно не иметь ограничений и свободно передвигаться по городу и его окрестностям! А за каждым нашим шагом пристально следят!

– Эй, наша обязанность – оберегать вашу невинность!

Слабый свет фонаря освещал лицо Седрика. Я увидела, как поблекла его улыбка при мысли о том, что он, пожалуй, не очень преуспел в выполнении своих прямых обязанностей сегодня ночью.

– Ладно, – проворчала я, – хотя бы намерения у вас добрые.

– Это зависит от того, что конкретно ты имела в виду. – Седрик сунул руки в карманы и уставился в небо. Его взгляд остановился на луне. – Как ты думаешь, почему пали шесть ангелов-отступников? – вдруг спросил он.

– Я знаю лишь то, что говорят священники. Но ты бы сказал нечто иное.

– Аланзиль и Динзиль восстали первыми. Они полюбили, что строго-настрого запрещалось ангелам. Им полагалось быть выше человеческих страстей, но их любовь оказалась настолько глубока, что они решили пойти наперекор божественным и человеческим законам. Урос изгнал их обоих, а вскоре за ними последовали еще четыре ангела-отступника. Они не сумели отказаться от эмоций. Они захотели принять свои чувства и научить смертных поступать таким же образом.

Пока он говорил, я затаила дыхание, сама не понимая, чего жду.

Седрик продолжал смотреть на небо.

– Урос не только изгнал Аланзиля и Динзиль из божественных чертогов. Их еще и разлучили. Она – Солнце, он – Луна или месяц. И они никогда не встречаются. Порой, в удачное время суток, им все же удается мельком увидеть друг друга с противоположных сторон небосвода. Как печально!

Я выдохнула.

– А как насчет затмения?

Седрик долго мне не отвечал, и я начала сомневаться, что он услышал мой вопрос.

– Затмение происходит далеко не каждый день, – наконец произнес он.

– Сдается мне, что оно все-таки должно случаться – может, пару раз в сто лет.

Седрик посмотрел куда-то в сторону, и хотя я не видела его лица, я догадалась, что он опять улыбается.

– Мы по-прежнему говорим про Аланзиля и Динзиль? – уточнил он.

– Откуда мне знать? Ведь именно ты – еретик, а не я.

– Верно. Ты – отчаянная фокусница-эскапистка, которая спасает отступников вроде меня. А теперь объясни, как ты собираешься вернуться в дом. – Когда я показала ему шпалеру, по которой собиралась забираться наверх, он изумился: – С ума сойти!

Я гордо выпрямилась.

– А почему бы и нет? Я, между прочим, и не на такое способна, помнишь «Добрую надежду»? Кстати, Мира выбиралась из дома по шпалере уже не раз.

Седрик поморщился.

– Мне надо воздержаться от лишних вопросов. И мне не следует ничему удивляться. Ты бесстрашная, и Мира не трусиха. С вами обеими спорить бесполезно.

Мне вдруг вспомнились давние сплетни. Там, под звездами, Седрик действовал очень уверенно: его руки и губы прекрасно знали, что делают. Наивно было бы считать, что Седрик, который общался не только с аланзанами, но и с осфридскими школярами, оставался неопытными юнцом по отношению к женщинам. Однако мне было крайне неприятно думать, что моя лучшая подруга переняла у меня пальму первенства.

Я едва не пристала к Седрику с расспросами, но вовремя опомнилась.

Мы неловко попрощались, демонстративно держась на почтительном расстоянии друг от дружки. Седрик ждал, когда я вскарабкаюсь по шпалере вверх. Увидев, что я благополучно влезла в чердачное окно, Седрик скрылся за углом особняка. Я закуталась в халат и вернулась в спальню, никем не замеченная.

Когда я переступила порог комнаты, Мира села на кровати. Похоже, не мне одной плохо спалось, когда подруга уходили делать какие-то глупости.

– У тебя все получилось как нужно? – спросила она.

На ее вопрос было сложно ответить: именно сегодня он таил в себе столько смыслов и намеков!

– Не совсем, но почти, – сказала я.