Проснулась я до звонка будильника. Не открывая глаз, потянулась, чтобы нащупать телефон и отменить побудку… И больно ударилась костяшками о стенку. Моя кровать стояла с другой стороны…

Воспоминания о прошлой ночи хлынули волной. Черт. Я поспешила замотаться обратно в одеяло. Не трогайте меня. Я сплю. И буду спать до тех самых пор, пока кое-кто не уйдет – должна же у него быть какая-нибудь лекция сегодня? Потому что иначе разговора не избежать, а обсуждать, что между нами происходит, я не намеревалась.

Перестук клавиш, на который я даже не обратила внимания, оборвался. Все-таки заметил. Тихие шаги и запах кофе: Диз поставил кружку на комод и отошел. Я подождала, пока он снова не начнет печатать, но возвращаться к работе Диз не спешил. Тоже выжидал. Спустя пять минут я поняла, что притворяться дальше глупо. Рано или поздно нам все равно придется поговорить. Выпростала руку из-под одеяла и потянулась за чашкой. К аромату кофе примешивалась нарциссовая горечь: встал уже давно и за кофе ходил тогда же, а сейчас разогрел магией.

Я сделала глоток. Спасибо человечеству за кофеин – единственное, что поможет, когда заснул под утро, а через пару часов проснулся и мечтаешь провалиться под землю. Или провалить туда кого-нибудь другого. Наконец я нашла в себе силы поднять глаза от чашки.

– Это ничего не значит, – сообщила я Дизу. – Секс с бывшим, с кем не бывает. Каждый может один раз оступиться. Но больше это не повторится. И я все еще тебя ненавижу.

– Ты меня не ненавидишь.

Эмоциональная телепатия, чтоб ее. С ней не поспоришь.

Или он просто слишком хорошо меня знал…

– Нет, – вынуждена была признать я. – Я все еще в тебя влюблена. Но это пройдет.

Может быть, уже сегодня я пойму, что он мне больше не нужен. Или завтра. Через месяц, год… В любом случае, этот момент наступит.

Кофе закончился слишком быстро. С сожалением отставив в сторону пустую кружку, я нагнулась и пошарила под кроватью. Джинсы нашлись быстро. Лифчик тоже. А футболка? Я свесила голову вниз, но кроме клубков пыли ничего не обнаружила. Собралась было спросить, но Диз меня опередил.

– Держи, – скомканную майку кинули мне. – Нат…

– Нет, – перебила я. – Поздно. У тебя был выбор. Ты его сделал.

– Я пытался тебя защитить.

Черта с два. Что я должна сделать с этим признанием? Разрыдаться от счастья? Броситься ему на шею? После всего, через что я прошла его милостью? Я натянула футболку и сердито посмотрела на него.

– Не приписывай себе благородство, у тебя его нет ни капли. Я еще могу учесть, что ты привык со всем справляться сам и ни на кого не полагаться, что тебе сложно довериться и рассказать, что с тобой происходит, но все равно. Ты просто прикрывал свою собственную задницу. Решил, что я буду обузой, и от меня избавился. Где мой телефон?

– Здесь.

Диз нагнулся, доставая его из-за комода – должно быть, выпал из кармана вчера. Протянул мне. На миг наши пальцы соприкоснулись.

– Если бы кому-то понадобился рычаг давления на меня, они бы пришли за тобой.

Еще одно признание. «Я скучал по тебе». «На меня можно надавить через тебя». Что дальше? «Люблю тебя»? Я выдернула телефон у него из рук.

– Пусть приходят.

– Ты всерьез полагаешь, что справишься?

С демонами? Которые кто знает сколько лет бродят по Земле и Аду и могут убить даже подобных себе, не говоря уже о какой-то слабой второкурснице? Свободной рукой я нащупала висящие на шнурке амулеты.

– Скорее всего, нет. Но это мое решение. Оставаться с тобой или нет, влезать во все это или уйти. У тебя не было права принимать его за меня.

Сунув телефон в карман, я надела вторую балетку и направилась к двери. Он не стал меня останавливать. Бросил только, когда я замешкалась на пороге:

– Забудь о Ноале. Зачем бы он тебе ни был нужен, не сейчас. Это опасно.

Опять?! Я молча захлопнула дверь. Моя жизнь, Диз. Мне решать.

Жаль, не все мои решения так легко претворялись в жизнь. Карис со мной делиться секретами отказалась. Телефонные звонки игнорировала, а когда я поймала ее в коридоре между лекциями, отвела взгляд.

– Я ничего тебе не скажу.

Виноватый вид давался ей плохо: на пару секунд на лице поселилось выражение раскаяния, но быстро исчезло. Убрав в сторону розовую челку, она с вызовом посмотрела на меня.

– Ты не знаешь, о чем я хочу спросить.

– Мне и не надо. Он запретил с тобой разговаривать.

Я могла назвать только двух людей… демонов, которые имели ко мне хоть какое-то отношение и могли отдавать приказы Карис. Одному из них я была совершенно безразлична. И вряд ли он следил за мной из Ада.

– Ты ведь понимаешь, что ему не подчиняешься? Ты не в его круге; у него даже нет круга.

– Но его я боюсь больше, чем тебя. Извини.

Пусть идея, что Карис вообще сколько-нибудь меня опасалась, льстила, настроение это не улучшало. Поиск ответов застопорился. Вот ведь… Диз. Первым побуждением было заявиться к этой заразе и высказать все, что о нем думаю. Но, остыв, я не могла сказать, точно ли целью было бы это, а не повторение вчерашнего.

Пришлось вместо Диза обратиться к Максу.

– Бертрам сказали, что в ГООУ сейчас учатся дети Фенекса, Ройма, Вепара, Лерая и Ронове. Можешь назвать их имена?

Самой искать даже среди демонов, не то что остальных восьмидесяти тысяч студентов ГООУ, нужных я замучаюсь. Сидевший напротив Макс недовольно на меня покосился:

– Все еще считаешь Диза невиновным?

– Рассматриваю альтернативные варианты.

Да, считаю. Но, скажи я прямо, Макс бы все равно не поверил. Я сама сомневалась. Все указывало на него. Так явно, что в голову закрадывалась мысль не о подлоге, а… Вдруг это действительно он? Так нагло, беспардонно убить на глазах у Охотников, ни секунды не сомневаясь и кичась своей смекалкой… Очень даже в духе кого-нибудь из Ада.

– И решила спросить совета у другого демона?

У меня было не очень-то много кандидатур.

– Какие новости от твоей Швейцарии?

– Никаких, – вынужденно признал Макс. – Он умен, знаешь. Даже слишком.

Я знала.

– Потому я и прибегла к другим источникам. В конце концов, если у тебя вопрос о собаке, к кому ты обратишься?

– К кинологу, – хмуро закончил он. – А не к собаке.

Ладно, это действительно было бы логичнее. Но с другой стороны, чтобы демонолог владел большей информацией о демонах, чем сами объекты его исследований? Не верю.

– Имена? – жалобно попросила я Макса. – Пожалуйста?

Того передернуло. Возможно, мне не следовало накрывать его ладонь своей – не зря он так быстро ее убрал.

– Мне они неизвестны. Мне даже, чтобы узнать про Диза, пришлось посылать запрос.

– И ты не…

– Нет, – отрезал он. – Едва ли их обрадует такая просьба.

И тут тупик! В попытке скрыть раздражение я уставилась в свой стакан с кофе. Сколько их еще будет? С одной стороны – Диз, с другой – «Хантерс», не сильно-то желающие, чтобы правду узнал кто-то другой…

– Но я знаком с Лераем, – попробовал приободрить меня Макс. – Если хочешь, покажу тебе его.

– Макс, зачем ты меня сюда привел?

Здание тира мне не нравилось. Как и большое количество оружия, тем более в непосредственной близости от меня. Оно меня напрягало, и я не стыдилась в этом признаваться.

– Мы же договаривались! Что ты и так скажешь «Хантерс», чтобы они меня забирали, и сюда меня не поведешь!

– Ты хочешь увидеть Лерая или нет?

Я сразу перестала упираться.

– Он тут? – я огляделась. Подозрительно изящного телосложения блондин в синих наушниках залег на траве. – Который с ружьем?

– Это винтовка, – педантично поправил меня Макс.

– Есть разница?

За полигоном мы наблюдали с террасы. Застекленной, так что до нас не доносилось ни звука. Только по отдаче можно было заметить выстрел.

– Он хорошо стреляет?

– Ты не видишь?

– Я отсюда даже мишень разглядеть не могу. Так как? Хорошо?

– Лучше не бывает. Насмотрелась?

Я кивнула, не отрывая взгляда от газона.

– И что это тебе дало? Как ты намереваешься выяснить, убил он Мора или нет?

В этом была загвоздка. Вряд ли он мне с радостью признается… Но других вариантов не было.

– Я его спрошу.

– Серьезно, Наташа.

Я одарила Макса широкой улыбкой.

– Серьезно.

Поймать Лерая удалось у раздевалки, когда он выходил со спортивной сумкой на плече. Только вот первым у меня вырвался другой вопрос. Любопытство. Ничего не могла с ним поделать.

– Почему винтовка? Почему не лук?

С кислым видом блондин посмотрел на внезапно возникшую у него на пути помеху.

– Из какого века ты вывалилась?

Тоже верно. Не дожидаясь, пока я освобожу ему дорогу, он обошел меня и зашагал дальше. Пришлось догонять.

– Скажи, ты хорошо разбираешься в компьютерах?

На этот раз он остановился. Взглянул на меня еще раз; узнавание в его взгляде сменилось брезгливостью.

– А, это ты. Тоже из этих? Одному демону надоела, ищешь, под кого теперь лечь?

– Ты не в моем вкусе, – честно сообщила я и спросила, прежде чем догадка успела полностью сформироваться в голове. – А в ядах? Ты ведь алхимик, правильно?

Блондин снова меня обогнул.

– Не продаю, – бросил он через плечо, так и оставив меня стоять посреди холла.

– Как успехи? – подошел наблюдавший со стороны Макс.

Если бы я его не знала, предположила бы в его словах сарказм. Но нет, старина Макс был на него не способен. Вместо сарказма в голосе звучала надежда, что я одумаюсь и успокоюсь. Ни за что.

– Не так плохо, – задумчиво ответила я. – У меня появилась идея.

– На демонов действуют яды?

– Ты начинаешь меня беспокоить, – меланхолично откликнулись библиотекарь, скармливая Шелли бисквит. – У меня раньше были попытки завести помощника, но их и в рабочее время было сложно здесь отыскать, а тебя тянет сюда даже в выходной… Ты точно в порядке?

– В полном. Если хотите, могу завтра принести справку из медсервисов. Кстати, – вспомнила я и потянулась за сумкой, – хотите печенья?

Прошлой ночью мне не удалось заснуть. Вместо того чтобы спать и видеть сны, я ворочалась в кровати и пыталась понять. В конце концов, что я видела на показанной Максом записи? Как Мор включает компьютер и умирает. Если забыть на минуту о неразгаданном коде, какую причинно-следственную связь можно здесь увидеть? Никакой. Так что, если компьютер тут ни при чем?

Тот же Лерай был алхимиком. И, исходя из семейного дара, наверняка специализировался на ядах. Он не стал бы использовать родовые способности – его сразу поймали бы, не Охотники, так Гаап. Но что-то другое, что не успеют обнаружить…

Да, версия притянута за уши. Да, в ней сотни недочетов. Я это прекрасно понимала – потому и нервничала, и пошла в итоге на кухню, надеясь занять если не мозги, то хотя бы руки. Итогом стала гора крекеров с розмарином – я опять не рассчитала и напекла слишком много. Половину так и оставила там, часть успела сбагрить Софии и Райли, но все равно оставались еще.

Зато немного успокоилась. Да, версия не идеальна. Но какая есть. Появится лучше – возьмусь за нее.

– Так что насчет моего вопроса?

– Действуют, конечно.

Бертрам захрустели печеньем. Привлеченный звуком, Стокер тоже прискакал к нам по столу и склонил набок голову, с любопытством разглядывая миску. Каркнул недовольно, и библиотекарь сунули недогрызенный крекер ему в клюв.

– Смотря какие, смотря на кого…

– Где про это можно почитать?

– Насколько мне известно, нигде. Отдельный список никто никогда не составлял. Можно запрограммировать в каталоге кросс-чек между секциями демонологии и токсикологии, посмотреть, что выдаст…

Я приуныла. К библиотечному каталогу я подходила с опаской. Выучила несколько стандартных запросов на рума и старалась не выходить за их пределы. И масштабы результатов по такому поиску я себе представляла. Никакой жизни не хватит, чтобы прочитать все.

– Дай сюда тетрадь, – неожиданно потребовали Бертрам. Черкнули пару строк и вернули мне. – Начни пока с этого. А я подумаю, чем еще тебе помочь. И, ребенок? Отдохни потом все-таки. Ты такая бледная, на тебя смотреть страшно.

Кто бы говорил. Уж точно не библиотекарь с их фарфорово-белой кожей. В ответ на мои мысли Бертрам сменили окрас на карамельный, как после хорошего двухнедельного отдыха где-нибудь в Тайланде, и показали язык.

Книги, на которые мне указали библиотекарь, я нашла быстро. С трудом дотащила увесистые тома до второго этажа и устроилась с удобством на диванчике в антропологической секции. «De Materia Medica» Диоскорида не совсем относилась к ядам, зато в отличие от «Книги ядов» Ибн Вахшии в ней были растения, которые теперь вымерли по нашу сторону Границы, но все еще росли в Аду. Зачитавшись, я пропустила, как библиотекарь принесли еще стопку книг, а затем вернулись, чтобы поставить на столик рядом со мной дымящуюся чашку и тарелку с остатками крекеров. Обратила внимание, только когда Шелли нагло кося черным глазом, в эту тарелку забрался и начал ими хрустеть.

– Кыш, – попыталась я прогнать птицу, но ворон меня за угрозу не считал.

Махнув на него рукой (Шелли только издевательски каркнул), я снова углубилась в чтение. Оторвалась, только когда кто-то подошел и сел на пол у дивана.

– Хочешь крекеров? – предложила я. – Я с нервов пересыпала розмарина, и они немного горчат, но тебе должны понравиться.

Диз промолчал. Нет так нет. Я пожала плечами.

– Зачем ты здесь? – рассеянно спросила, перелистывая страницы. – Еще один сеанс «Наташа, не лезь»?

– Я пришел вернуть книгу.

– Надеюсь, все страницы на месте? Сам знаешь, штраф за порчу библиотечного имущества – смерть.

Диз усмехнулся. Запрокинул голову, положив ее мне на колени, заглянул в мои глаза. Я не удержалась от ответной улыбки.

– Спасибо за заботу, – произнес он.

– По отношению к тебе или к библиотечному имуществу?

Я запустила пальцы в его волосы – жесткие, непослушные и встрепанные, как всегда. Такое случается, если постоянно запускать пятерню в шевелюру; жест, который я видела тысячу раз, а Диз в задумчивости даже за собой не признавал.

– Я устал, – внезапно признался он.

Это чувствовалось. Он осунулся, синяки под глазами стали темнее. И в улыбке было что-то такое… еще не лживое, но уже не искреннее.

– Не думала, что боги тоже устают.

– Я не бог. Еще нет, – откликнулся он. – Наполовину не считается, ты сама говорила.

Я хмыкнула в ответ на его «еще»:

– Неплохие амбиции.

– Это не так сложно. Гени, даймоны, боги… Граница между нами размыта. Проживи достаточно долго, и никто не поймет, на чьей ты стороне. Помнишь Танатоса?

– Ты имеешь в виду античного бога смерти? Или того белобрысого придурка, который навещал тебя летом и все пытался угостить меня самокруткой?

– Все еще не признаешь, что это он и есть?

– Сложно в такое поверить, знаешь ли. Геката еще ладно, но это… Богов я себе как-то иначе представляла.

– Он не бог. Не был им раньше. Родился таким же, как я. Почти таким же.

Не нужно было видеть его, чтобы представить, как он поморщился. Ну да. Почти таким же. Только психопомпом.

– Почему ты так настойчиво пытаешься узнать про смерть Мора? – сменил Диз тему по обыкновению резко. – Какая тебе разница, виновен я или нет? Я тебя оскорбил. Причинил тебе боль.

Ад и его логика! Я тебя обидел, теперь ты должна желать моей смерти? Что же у них за мир такой кособокий?

– Я, конечно, понимаю, что у вас там всё иначе, но ты всерьез спрашиваешь?

– Вполне. Почему, Нат? Ты злишься и все равно ищешь, кто мог убить Мора кроме меня. Оставь все как есть. Пусть Охотники разбираются.

Они разберутся. Даже если ничего не найдут, Диз навсегда потеряет шанс на их доверие, шанс на жизнь вне Ада. Вернется домой. Именно поэтому я не могла оставить всё, как он мне предлагал. Плевать на мои чувства! Никто не заслуживал жизни рядом с Абигором.

– Дело не в тебе, – до меня донесся тихий смешок. Ну да, он был непосредственным участником всего этого театра, но… – Я тебе уже объясняла, я не могу пройти мимо. – Глупо, да. И наверняка меня когда-нибудь погубит. Но иначе я не могла. – Тем более что никто не хочет признать очевидное. Ты его не убивал.

– Ты этого не знаешь. Я мог.

– Я тоже могла. Что? Не смейся! Если бы мне было очень нужно, я бы нашла способ, серьезно.

– Никогда в тебе не сомневался.

Кроме того раза, когда решил мне ничего не говорить.

– Все равно, кто мог или не мог убить Мора. Важно только, кто действительно покончил с ним.

– И все же…

– И все же, если ты это сделал, обернись и скажи мне правду в лицо!

Диз промолчал. А когда ответил, то так тихо, что я едва расслышала.

– Какая разница, что я скажу? Ты с самого нашего знакомства сомневалась во всех моих словах.

Нашел, в чем еще обвинить! Да, правда. Но вспомнил бы обстоятельства нашего знакомства. Кто бы в такой ситуации не усомнился? Да и после, в Аду… Особенно в Аду.

– Не перекладывай с больной головы на здоровую, – я легонько толкнула его в плечо. – Имею право. Не сомневаются только не способные думать идиоты, все нормальные люди полученную информацию анализируют и оценивают. Главное не то, что я сомневаюсь, а что в итоге все равно решаю тебе верить.

Иногда – как дура, вопреки всем рациональным объяснениям.

– Даже сейчас?

– Ты сам говорил, что должность Судии тебя не прельщает, помнишь?

– Мог соврать.

Мог. Но стать Судией означало бы навсегда запереть себя в Нижнем мире. А Дизу слишком нравился наш.

– Тогда ты очень хорошо продумал свою ложь. Вплоть до Каталины, уверенной, что у вас есть план и после выпуска вы вместе начнете стартап в Сан-Фран. – Я снова провела рукой по его волосам. Диз устало прикрыл глаза. – Я, кстати, только недавно поняла, как вписывались в этот план последние месяцы.

Когда встала перед Лераем, если точнее.

– Вы ведь совсем другие, правда? Уйти, чтобы защитить, – такой явный человеческий поступок, а демонам его даже не понять, верно?

Это становилось очевидно, если отключить эмоции. Такой дурацкий, идиотский человеческий поступок… А Лераю и в голову не пришло. Никому. Даже мне, все эти месяцы страдавшей от разбитого сердца. Просто потому что демоны так не поступают.

– Для этого нужно интересоваться людьми. У нас все по-другому: если что-то для тебя ценно, ты либо сражаешься до последнего, либо убиваешь, пока оно не досталось врагу. Обычно второе, – подумав, добавил он.

– И потому ты прогнал Лину, меня, всех…

– Я не буду извиняться, – сразу отказался Диз. – Я пытался тебя защитить.

На душе стало тоскливо – и одновременно как-то легко. От Диза спокойствием заразилась, что ли? Его присутствие всегда так на меня действовало.

– Я не просила. Извинения все равно ничего не изменят. Но план оказался не так и плох, правда, – была я вынуждена признать. – Только ты не учел человеческий фактор: Лина тебя прибьет, прежде чем простит.

Но потом все же позволит ему вернуться в их компанию. Она могла обижаться, но Диза любила. И наперед видела, что он так поступит.

– Она может, – криво улыбнулся Диз. – А ты?

– Не знаю, – честно ответила я. – Не думаю. В смысле, что прибью, не думаю.

Зимой бы точно, даже вчера утром, а сейчас… Перегорела? Нет. Переболела? Возможно.

– Но в одном твой план провалился.

– В чем же?

– Я к тебе не вернусь.

Вместо теплой щеки под пальцами оказалась пустота. Обернувшись ко мне, Диз изучающе на меня посмотрел.

– Почему?

С его точки зрения, наверное, все было просто. Этот человек – гени, но мыслит она все равно как обычная. Она влюблена. Влюбленные хотят находиться рядом с объектом своей привязанности, а значит, она всё простит, лишь бы этот самый объект снова позволил быть рядом.

Не получится.

– Потому что мне не нужно то, что у нас было.

Слова дались на удивление легко. Видимо, стоило переспать с ним, чтобы избавиться от той болезненной привязанности. Или, скорее, мне требовалось убедиться: нет, Наташа, ты не ущербна, бросили тебя не потому. И нужна ты ему так же сильно, как он тебе.

Только этого недостаточно.

– Почему? – повторил свой вопрос Диз.

– Потому что ты всё решил за меня.

– Я пытался тебя защитить.

Опять?

– Мне плевать, что ты думал и чью задницу на самом деле прикрывал! Решают за немощных, детей и домашних животных. Я не первое, не второе и не третье. Решают за слабых, Диз, кто сам не может постоять за себя.

– При объективном взгляде ты слабее меня, – заметил Диз.

И спорить бессмысленно. Смерть и обычная девчонка – о чем разговор? Только это не имело значения.

– К черту объективность! Важно только, как ты меня видишь. Потому что отношения возможны только между равными.

Только с ними спят так долго – и завтракают по утрам, залезая ложкой в чужие мюсли. Только с равными строят планы, пусть даже всего на год, который точно есть впереди. Потому что иначе всё – фикция, мимолетное развлечение, чтобы развеять скуку. А я не хочу снова чувствовать себя котенком, с которым поигрались, а как надоел – выбросили.

– А когда считаешь своих близких равными тебе, ты не решаешь за них. – Скопившаяся горечь все-таки прорвалась наружу. В задрожавшем голосе, в выражении лица. – Ты говоришь с ними. Рассказываешь им. Решаешь вместе. Это так очевидно, но вам ведь тоже не понять, да?

Вздохнув, Диз поднялся с пола. Сел на другой конец дивана, закинул ногу на ногу. Достал из-за уха сигарету и повертел в руках, больше не встречаясь со мной взглядом. Я тоже отвернулась, проводя ладонью по ворсу, пытаясь стереть с нее ощущение чужого тепла. Молчание затянулось, так что я бы не удивилась, если бы подняла глаза и не обнаружила бы никого рядом. Прозвучавший вопрос стал для меня неожиданностью.

– Что ты хочешь узнать?

На секунду я опешила. Чтобы он так легко сдался? Ни за что. Если кто-то мог потягаться со мной в упрямстве, то это Диз.

– Серьезно? Ты мне всё расскажешь? В чем подвох?

– Никакого подвоха. Спрашивай, я отвечу на все твои вопросы. Хочешь, поклянусь своим именем, что не солгу. Можешь представить, что снова вызвала меня в круг.

Я сузила глаза. Подвох был. Он сам всё произнес. Но один вопрос я всё же задала. К смерти Мора не относившийся, поэтому можно было рассчитывать, что на него Диз скажет правду.

– Отчего Ноал сошел с ума?

Все-таки закурил. Сизый дымок поднимался на метр и исчезал, растворялся в воздухе – чтобы датчики дыма ничего не обнаружили. Нехитрый трюк, в ГООУ известный чуть ли не всем студентам.

– Я тебе говорил, смерть может быть только отражением жизни. Поэтому смерти всегда психопомпы. Почти всегда, – криво усмехнулся он. – В Аду мало жизни. Он сам ее вытягивает. Оставаясь там, ты… немеешь. Чувствуешь их ярость, их боль, страх, но с каждым годом все слабее. Рано или поздно их становится недостаточно. Тогда ты идешь убивать. Чтобы почувствовать хоть что-то. Ничто не вызывает в даймонах столько эмоций, как смерть, своя или чужая.

– А ты еще рассказывал, что смертей у вас не любят, потому что никому не нравится вспоминать о собственной смертности…

– Еще потому что их может переклинить. В один момент, – Диз щелкнул пальцами. – И тогда всем конец. Ноал был не первым и не последним. Со всеми Ронове это происходит, его просто не сумели сразу остановить.

И не только с Ронове, верно?

– Можно сказать, для меня контракт с «Хантерс» – вопрос выживания, – согласился с невысказанным вопросом Диз. – В Аду я продержусь пару веков. Может, с половину тысячелетия. Не самый короткий срок, но, когда знаешь, что впереди вечность, этого мало.

Я догадывалась о чем-то таком, Диз меня не удивил. Однако этот рассказ лучше всего доказывал его невиновность. У него не то что не было мотива – у него был мотив никогда не убивать Мора.

– Ты ведь не устанавливал ту программу на его компьютер?

– Перефразируй, – посоветовал он мне.

Я нахмурилась.

– Перед смертью Мора в IT попал его компьютер. Ты устанавливал на него что-либо, не имеющее отношения к его починке?

Вроде бы ничего не забыла в формулировке.

– Да.

– Что?

– Следилку. На всякий случай. Мне не нравились слухи, которые принес Соррел.

Значит, насчет его братца я тоже была права.

– И всё?

– Да, – повторил он.

– А вторая? Код, который, как они считают, убил Мора? Получается, она не твоя?

Диз пожал плечами.

– Вероятно, моя. У меня был один такой проект. На том самом диске, который ты пыталась украсть. Но я ее не инсталлировал Мору.

Подставлять, так полностью. Если кто-то скопировал ее, и Охотники спросят, не Диз ли написал этот код… Они найдут своего виновного.

– Тонкое искусство вопросов. Задай неправильный – и получишь совсем не тот ответ, что искал. Но некоторых это устраивает.

Вот уж точно. Я потянулась за лежавшей на подлокотнике «О лекарственных веществах». Чай в кружке остыл, но вкус это не портило.

– Все? – не выдержал пятиминутного перелистывания страниц Диз. – Больше ничего не хочешь спросить?

Я улыбнулась, поднимая на него глаза:

– Зачем? Если бы ты хотел, чтобы я узнала правду, рассказал бы всё без экивоков. А так ты если не солжешь, то понадеешься, что я не задам вопрос, на который тебе не захочется отвечать. Тонкое искусство, да? Говори больше, чтобы она поверила и отвлеклась, и до вопроса «Кто убил Мора?», возможно, так и не дойдем. Потому что ты знаешь, кто это сделал. Я права?

– Догадываюсь, – не стал он отрицать.

– Но мне не скажешь.

Это утверждение, а не вопрос.

– Нет.

Что и требовалось доказать. Такие люди… и нелюди, как Диз, не меняются. Я вернулась к книге. Еле слышный скрип пружин подсказал, что Диз с дивана встал, собираясь уходить.

– Тот, кто убил Мора, либо способен игнорировать приказы короля и причинить вред его сыну, либо любит Гаапа так сильно, что верит, будто поступил так ради его блага. Представь, что это значит.

Скорее всего, это означало, что мы имеем дело с психом. Очень опасным психом.

Оптимизма новость не прибавляла.

Прикусив костяшку указательного пальца, я продолжала изучать «Книгу ядов», лишь изредка реагируя на команды Сереша. Вытяни руку. Сожми кулак. Когда игла проткнула кожу на локтевом сгибе, я поморщилась, но не оторвала взгляда от пожелтевших страниц.

– Что ты читаешь, что не хочешь поговорить со мной? – не выдержал в итоге медик. – Перкутанное воздействие? Мне нравится ход твоих мыслей. Как говорят: великие умы думают одинаково.

– Еще говорят, что дураки думают одинаково.

– Первый вариант мне больше по вкусу. Или сомневаешься в своей гениальности?

– Угадал.

Начальник медслужб хмыкнул, обматывая мою руку бинтом.

– Так зачем тебе отравления? Не помню, чтобы я их тебе задавал.

Сереш тут был ни при чем. Диз навел меня на эту мысль своим замечанием.

– Я считаю, что Мор умер не из-за кода. Перед смертью он дотронулся до клавиатуры. Компьютер только загрузился, а Мор уже был мертв.

Даже если код Диза начинал работу сразу после включения, не слишком ли мало времени? Не услышав контраргументов, я подняла на него глаза: индиец встряхивал ампулу с золотистой жидкостью.

– В таком случае ты ищешь не там, – спокойно заметил он. – Нет в природе достаточно сильного яда, чтобы убить короля и его кровь. Его могли только вывести магией. Твоя книга бесполезна. Руку?

– Что, сегодня никаких экспериментов? – я подняла рукав. Кровь для анализов он взял, пришла пора укола. Холодной ваткой Сереш прошелся по моему плечу. – А как же более удобный в практическом использовании вариант?

– В следующий раз. Решил протестировать его сначала на других субъектах, а то опять обвинишь меня в бесчеловечности.

Других? Это на ком же? Я внимательно посмотрела на него, но в преддверии свадьбы медик выглядел счастливым и безмятежным.

– Если тебя утешит, по результатам прошлого анализа концентрация ихора в твоей крови за последний месяц осталась той же.

– Хорошо.

Не хватало только стать для «Хантерс» фабрикой по производству драконьей крови. Я снова уткнулась носом в книжку.

– Если динамика не изменится, можно будет подумать о более постоянном решении… И ты опять читаешь. Зачем я с тобой разговариваю? – Вздохнув, Сереш велел: – Пошли.

– Куда?

В комнате, куда он меня привел, было душно и пахло пылью. В отличие от всего остального здания, по-современному белого и стерильного, ее словно перенесли из девятнадцатого века. За стеклянными дверцами дубовых шкафов хранились посеревшие от времени склянки, этикетки на них сморщились, а чернила – выцвели.

– Что это?

– Моя коллекция, – Сереш прямо лучился гордостью. – Самое полное собрание магических ядов.

Подумав, я отодвинулась от него на шаг. На всякий случай. Нет, каждый имеет право на безобидные развлечения, но почему мне всегда попадаются люди с такими странными хобби? Один пишет вирусы-убийцы, другая создает смертельные украшения, третий яды коллекционирует…

– Зачем ты меня сюда привел?

– Мне интересно, почувствуешь ты их или нет. Ты ощущаешь магию. Они созданы магией. Держи, – открыв запертую на ключ витрину, он дал один из флаконов мне.

«Д’Альбре, 1572 г.» – гласила наклейка на нем. Даже сквозь толстое стекло он грел руки.

– И что я должна с ним делать?

– Не знаю. Понюхай, попробуй, что тебе нужно. Гиперсенситивность, как у тебя, не настолько частый случай, чтобы у меня была база.

– Это безопасно?

На секунду индиец задумался.

– У меня есть антидот.

Обнадеживающе. Я вернула склянку ему.

– Это работает не так, как ты думаешь. Мы проверяли на артефактах. Я не могу распознать, кто их создал. Особенно если их заряжали чужой магией. Я просто…

Не знала, как это объяснить. Сереш сунул мне под нос зеленоватый флакон.

– Что чувствуешь?

– Корицу, – я запоздало сообразила, что стоило бы отпрянуть.

И запах, какой оставался на руках, если потереть бронзу. Смерть: нехватку воздуха, словно меня душили.

– От предыдущего было то же ощущение?

Я подумала.

– Нет.

Тот яд пах мухами, жужжащими над брошенным под солнцем телом.

– Любопытно. А если попробовать истинную кантареллу…

А потом, судя по азартному огоньку в его взгляде, и всю остальную его коллекцию.

– Наверняка я не первая, кто выступает с таким предложением, но, может, вам в «Хантерс» стоит завести собаку? – скрывая досаду, спросила я. – Могу посоветовать отличного заводчика.

Потому что применение, которое до сих пор видел для меня Сереш, мне не слишком нравилось. Да, пока с моими знаниями толку от меня мало, но я не говорящая овчарка, которая только и может, что делать стойку на запах. Индиец, любовно разглядывавший тень в очередном пузырьке, ответил не сразу.

– У псов Гекаты есть минус: в первую очередь они верны самой Гекате.

О ней я даже не подумала.

– Вообще-то я имела в виду своих соседей сверху. У них питомник, овчарок разводят. Они, конечно, обычные, но, если собак на наркотики натаскивают, уверена, на магию вы тоже сможете.

– Пробовали. – Что-то для себя решив, Сереш отставил склянку в сторону и протянул мне соседнюю. – Результаты оказались ниже ожидаемых. Этот чувствуешь?

– Нет.

– Правильно… А вот этот, кстати, впервые был создан в круге Маракса, интересно, что ты о нем скажешь…

– Я серьезно.

Я закипала от злости. Почуяв мое настроение, Сереш обернулся.

– Хочу провести небольшой тест, – доверительно поведал он. – И не собираюсь тебя принуждать, что бы ты ни думала. Ты полагаешь, что Мора отравили, но у тебя нет доказательств. Если согласишься поучаствовать, могу позвонить и попросить, чтобы тебя пустили в комнату Мора. Там все законсервировано. Если я прав в своих догадках и ты способна различать магические яды, существует вероятность, что ты найдешь там ответ. Что скажешь?

Я мрачно посмотрела на медика. Он знал, что мне предложить.

Запах смерти въелся под кожу. Горелая плоть. Гниющая. Металл, холод, острота лезвия и кровь. Рвота. Мимоза. Каменная пыль. Когда я выбралась из комнаты с Серешевой «коллекцией», долго стояла у открытого окна и вдыхала свежий воздух. Жаль, что он не помогал забыть предыдущие ароматы.

И все равно Серешу было недостаточно. Когда он, пробормотав что-то себе под нос, потянулся за пипеткой, я не выдержала:

– Хватит.

Не позволю пробовать на мне яды ради какого-то эксперимента. Мне о глазных каплях с блокатором до сих пор кошмары снились. И намеки Сереша о новой его задумке ничуть не вдохновляли.

Я вздрогнула от воспоминаний. Соберись, Наташа. А то с тебя станется нацепить ярлык «жертва науки» и долго жалеть себя где-нибудь в уголке. Нельзя. Некогда.

В комнате Мора все выглядело как на записи, которую показывал мне Макс. Брошенные на кровать темные очки. Сумка с учебниками на полу. Только компьютера не было. Могла бы догадаться, что его отправили в Швейцарию. Ну, Сереш…

– Что ты надеешься здесь найти? – поинтересовался Макс.

– Магию.

Она была здесь. Стучалась в закрытые окна запертым в комнате ветром, липла к коже, пытаясь законсервировать нас вместе с остальным содержимым. Я провела ладонью по столешнице. Здесь стоял ноутбук. Пальцы покалывало, но было ли это от остатков заклинания или от напряжения, я сказать не могла.

– Что чувствуешь?

Я передернула плечами.

– Холод. Озон. Серость.

Макс был рядом, когда я только училась уживаться с магией и со всеми запахами и звуками, что она несла. Ему не нужно было ничего объяснять.

– Но я… не знаю, – призналась я. – Это как с артефактами. Они активизируются обычно носителем, а не тем, кто их сделал, и в итоге… Так и с зельями, мы вчера с Серешем проверили. Я только могу сказать, что кроме контура на входе все следы здесь – от демонов.

Два конфликтующих начала, Огонь и Воздух. Как гени, меня всегда подсознательно тянуло к тем, по чьим венам текло то же живое тепло. И наоборот: рядом с демонами всегда ощущался дискомфорт. Холод словно тянул из тебя силы, и каждую секунду, что ты находился поблизости, ты не забывал об опасности. Даже с Дизом приходилось привыкать.

– Здесь жил Мор. Вряд ли сюда приходило много магов. И никто не сомневался, что его убил демон.

Никто даже в личности этого демона не усомнился. Кроме меня.

– Ты не можешь сказать, чувствуешь ты магию от кода или от чего-то другого?

Я покачала головой.

– Если бы я знала, как он ощущается. Или если бы я узнала яд. А так…

Затея провалилась. Вряд ли мне удастся переубедить «Хантерс», когда все мои аргументы основываются на «я так чувствую». Следующие слова Макса подтвердили мои мысли:

– Выходит, мы вернулись к тому, что было. Теперь ты прекратишь отрицать очевидное?

– Это не Диз.

Правда ведь? Макс тяжело вздохнул.

– Наташа…

Показав ему жестом замолчать, я достала из кармана телефон и набрала номер.

– Этот твой проект, – не стала я тратить время на приветствия, – чисто теоретически, от чего именно должна была произойти смерть?

В трубке хмыкнули.

– И тебе хорошего дня. Почему я ожидал чего-то подобного? – Помолчав некоторое время и убедившись, что отступать я не собираюсь, Диз ответил: – Остановка сердца.

– Разве гени от этого умирают?

– Иногда. Зависит от крови. Могут вернуться вампирами, но статистика показывает неплохие шансы.

Неплохие шансы кого-то убить?

– А демоны?

– Сколько демонов, по-твоему, пользуются человеческими компьютерами? Он никогда не был на них рассчитан. На гени тоже. Только на людей. И, раз ты звонишь по громкой связи, – добавил он, – передай своему Охотнику, что официально я от всех своих слов откажусь.

– Он и так тебя слышит.

– Знаю, – беззаботно откликнулся Диз. – Нат…

– Что?

– Переключись обратно. Хочу поговорить с тобой наедине.

– Я занята, – поспешила отказаться я и оборвала звонок. Повернулась к Максу. – Видишь? Программа, которую вы нашли, ни при чем.

И Диз тоже. Макс внимательно смотрел на меня.

– Ты ему веришь?

– С чего ему лгать мне?

– С чего ему говорить правду?

– Потому что я его спросила, – объяснила я само собой разумеющееся. Макс, судя по виду, с трудом удержался от того, чтобы покрутить пальцем у виска. – Это сложно объяснить. Ладно, ты не веришь ему. Что говорят в «Хантерс»? Они закончили расшифровку?

На подначку он не повелся:

– В процессе.

Что-то долго этот процесс тянется. Я фыркнула.

– Значит, ты признаешь: существует вероятность, что Диз не солгал?

– У тебя нет доказательств. Сказать можно что угодно. Отказаться от слов – тем более.

Интересно, а Макс не думал, почему Диз это упомянул? Потому что знал, какую реакцию вызовет его признание.

– Ладно, – решил Макс. – Допустим, твоя безумная теория не настолько безумна. Дело не в коде. Это яд.

– Тогда виновен может быть и Лерай, и Ронове: я нашла ее, она брала курс по зельям два года назад…

– Диз задал хороший вопрос, – перебил меня Макс. – Сколько, как думаешь, демонов разбираются в компьютерах? Тем более в программировании. Сколько ты таких знаешь в ГООУ?

Только одного. И потом… Даже если программа была обманкой, «красной селедкой», сперва нужно было узнать о ее существовании. Найти. Взломать жесткий диск Диза. Скопировать…

– Это Диз.

Нет. Зачем ему? Что за странный, объяснимый только какой-то альтернативной логикой план мог у него быть?

– Я понимаю, тебе неприятно в это поверить…

Это не он.

Правда ведь?

Или я просто очень хотела в это верить. Поэтому хваталась за соломинку. Но меня не покидало чувство, что я что-то упускаю. Не может быть все так просто – и сложно одновременно. Не вел себя Диз как убийца. Нет, конечно, он был демоном и убийцей, но… Если он убил Мора, вел он себя крайне нелогично. Даже с учетом их альтернативной демонической логики. Например, в библиотеке. Увидел же Диз что-то на страницах «Семидесяти двух кругов»? Осталось понять что.

История Ноала из круга Ронове, история последнего Судии юга… Диз должен был знать ее с детства, он жил при Ноале. Так на что он отреагировал?

Голубой экран «скайпа» сменился изображением с камеры, и обладатель вишневых глаз изумленно уставился на меня.

– Неожиданный поворот, – прокомментировал он.

В уголке его рта расплылось чернильное пятно – я сразу вспомнила, как он в задумчивости прикусывал перо при нашей последней встрече в Аду.

– В самом деле? Ты знаешь так много Наташ Соколовых, которые могли тебе позвонить?

– Ни одной, – Соррел подтянул ноутбук к себе поближе.

На заднем плане виднелся шкаф с его «реликвиями». Я с трудом удержалась, чтобы не отвести взгляд.

«Что оставил себе на память от этой женушки?»

«Глаза. У нее были прелестные голубые глаза…»

– Кто тебе сказал этот аккаунт, крошка? – спросил демон.

– Сереш.

Кто еще из ГООУ общался с Соррелом? Я попыталась выдавить из себя вежливую улыбку:

– Как погода в Аду?

Демон хмыкнул.

– Пасмурно. Что тебе нужно, крошка? Из того, что я слышал, ты коварно бросила братишку. Поняла свою ошибку и решила предложить себя мне?

– Не обольщайся, – сухо посоветовала я.

– Почему же? Мы с тобой составили бы отличную пару. В тебе есть склонность к насилию, а я, если знаешь, весьма искусен в…

– Препарации и консервировании, – мрачно закончила я за него. – Знаю. И СМ меня не привлекает.

– А БД? – оживился демон. – Видишь, крошка, я знал, что мы найдем точку соприкосновения!

Я, честно, не представляла, что у сыновей Абигора вызывало желание вывести меня из себя.

– Единственной точкой соприкосновения между нами, – вежливо объяснила я, – может быть моя рука на твоей шее. Когда я тебя наконец придушу.

Соррел усмехнулся. А потом в его выражении что-то неуловимо изменилось. Исчезли дурачество и показушность. И вообще сходство с человеком.

– Наглеешь. Не боишься?

– Ты в Аду, – напомнила я. – И оттуда не можешь мне причинить вреда. Здесь мне следует опасаться других.

Сереша, например, с его безумными идеями. Охотников.

– К тому же ты мне должен, помнишь?

Никто его за язык не тянул. Демон развел руками. Белоснежное кружево манжет при этом чуть не загородило обзор.

– Помощь будет соразмерна твоей. За остальное придется дать что-то сверху.

– Мне есть чем заплатить.

Он широко улыбнулся, возвращаясь к своей роли:

– Уверена, крошка?

– Уверена, – перебила я его. Не хватало дальше терпеть его кривляния. От двери послышался шорох, я обернулась. Показалось. Хорошо. Главное – закончить разговор до того, как София вернется. – Тебе нужно, чтобы Диз держался подальше от Ада. Без него у тебя всё отлично, ты лучший сын и все такое, все герцогство у твоих ног. Я могу это устроить.

– Это и Охотники могут устроить, братец у них сейчас не в фаворе.

– При условии, что он убил Мора. А если он невиновен?

– Ты в это веришь?

Вопрос застал врасплох. Если Соррел его задавал…

– А ты?

На экране компьютера, в далеком параллельном мире демон равнодушно разглядывал свой маникюр.

– Он смерть. Никто не знает, что придет в его мертвую башку.

Я верила. Хотела верить – так было точнее.

– Он не безумен, если ты об этом.

Соррел недоверчиво хмыкнул:

– А тебе известно, как выглядит безумие? Я его наблюдал. Оно выглядит как самый трезвый рассудок. А в этом братишку, будем откровенны, никто не переспорит.

Скорее даже, не наблюдал, а испытывал на собственной шкуре. Я сомневалась, что Соррел и сейчас находился в здравом уме. Останки бывших жен в спальне репутации адекватного человека не способствуют.

– Так каким образом, позволь полюбопытствовать, ты хочешь мне помочь?

– Я докажу его невиновность.

– И Амавет снова будет на белом коне, любимый сын, лояльный подданный, – Соррел театрально закатил глаза. – Гаап убеждается в верности Амавета и находит Судию в его лице, все счастливы. Мне что с того?

– Диз не согласится. Он в ГООУ, здесь над ним нет власти короля и вашего отца. Диз собирается заключить контракт с «Хантерс». Ты сам знаешь, они призывают иногда, когда им нужна консультация. Как Сереш тебя позвал. Но Диз хочет жить на Земле. И постоянную сделку.

Случай до сих пор якобы беспрецедентный. Но не невозможный, иначе бы Диз придумал другой план.

– Ты пересказываешь то, что всем известно. В чем твоя роль?

– Если «Хантерс» убедятся, что он невиновен, Дизу понадобится носитель.

Чтобы долго прожить в верхнем мире, Дизу придется связать себя с гени. Иначе Земля будет для него так же ядовита, как для меня Ад.

– Желательно тот, кто будет закрывать глаза на некоторые ваши дела.

– Охотники, конечно, никого другого не найдут и согласятся, если ты предложишь себя.

Я пожала плечами.

– У них ко мне особое отношение. Но что важнее, – признала я, – все почему-то считают, что через меня Дизом можно управлять.

Соррел окинул меня заинтересованным взглядом.

– А это не так?

– Попробуй. Будет приятно показать, как ты ошибаешься. Я могу поклясться, что, если Диз невиновен в смерти Мора, сделаю все, что в моих силах, чтобы «Хантерс» согласились на его условия. И вызовусь заключить с ним договор. Тогда он не будет представлять для тебя угрозу в Аду.

– Разумеется. Разве это не в твоих интересах, крошка?

– Он меня бросил, – напомнила я. – Унизил. Думаешь, я жажду видеть его каждый день своей жизни?

Но все равно сделаю это, потому что Диз не заслуживает жизни в Аду. Просто Соррелу об этом знать необязательно.

– Немного ты предлагаешь.

– Больше, чем тебе предложит кто-то еще.

Соррел положил подбородок на переплетенные пальцы – удивительно длинные для его коренастой фигуры. И все это – не отрывая от меня внимательного взгляда.

– Для начала скажи, что ты хочешь от меня взамен. Чтобы я рассказал, что велел передать ему отец? Надо было соглашаться тогда, крошка.

– Зачем? – удивилась я. – Нет, тут все понятно. Диз сказал, что Гаап был очень доволен своим сыном, тот поубивал кучу народа в каникулы или что-то в этом роде. И Абигор тоже сразу решил наладить с Дизом контакт. Понял, что сейчас не время выдвигать его в наследники и лучше вернуться к той задаче, для которой он его с самого начала растил. Для нашего мира. Ну и что будет проще, если он сумеет по-хорошему убедить Диза не артачиться и следовать его приказам. Разве он не за этим тебя послал с первой подвернувшейся оказией? Передать Дизу предложение перемирия. Абигора Диз игнорировал, но тебя в ГООУ не смог бы.

В то время как сам Соррел, не желавший делиться своим положением в герцогстве с братом, предупредил Диза о настроениях на юге. С чего и началась вся эта эпопея…

Демон с издевательской усмешкой поаплодировал мне.

– Тогда что тебе нужно?

– Просто одно имя. Ты должен его знать.

Услышав, кого я ищу, демон расхохотался.

– Вы сговорились, ребятишки?

– Мы не особо общаемся, – сухо заметила я. – Догадайся почему.

– А зря. Не спрашивала бы меня о том же.

Вишневого цвета глаза смотрели неожиданно серьезно.

– Будет тебе имя, Наташа.

В это было сложно поверить. В голове не укладывалось. Но… Кто знал компьютеры? Кто разбирался в ядах? Кто находился в ГООУ? И главный вопрос…

Кому было выгодно?

Если бы не их альтернативная демоническая логика, я бы догадалась раньше. А так долго не могла понять. Если ты убил Мора, зачем отвечать на вопросы, зачем помогать в поисках его убийцы? С точки зрения нормального человека необъяснимо. А вот для демона в этом наверняка присутствовал смысл. Держать руку на пульсе, как говорил Диз. Следить, куда выводит расследование. Незаметно. Не привлекая к себе внимания. Ведь никто не заподозрит из-за общения с никому не нужной второкурсницей – что она может знать?

На мой звонок никак не хотели отвечать.

– Перезвоните через пятнадцать минут, я на совещании, – раздалось, когда наконец сняли трубку.

Ладно. Перезвоню. Каждые десять секунд поглядывая на часы, я мерила шагами комнату.

– С тобой все в порядке? – поинтересовалась София, заставшая меня за этим занятием.

Я сосредоточенно кивнула. А потом сбежала в коридор. Оттуда на кухню, в общую комнату… В ГООУ трудно найти место, где никого рядом нет. В конце концов забилась в угол розового сада. Скамейку, спрятавшуюся за кустами красной «Торнеллы», мы с Максом обнаружили в прошлом году, пытаясь скрыться от посторонних глаз. Тяжелый аромат все так же вызывал у меня головную боль – а еще раскаяние. За то, что сделала. И за то, что собиралась сейчас сделать.

– Слушаю, – коротко отозвались в трубке.

Не только я не любила тратить время на приветствия.

– Мистер Джонс? Это Наташа Соколова. Вы вызывали меня на встречу в январе…

– Помню, – перестук клавиш, слышавшийся фоном, прекратился. – Макс передавал, вы испытываете сомнения по поводу стажировки. Решили сообщить об отказе лично?

Я хмыкнула. Ну, Макс… А я еще испытывала угрызения совести за то, что собралась идти к Охотникам у него за спиной.

– Макса очень волнует мое благополучие, – как можно более обтекаемо и дипломатично ответила я.

– А вас?

– Тоже. Только мое благополучие мы с ним воспринимаем по-разному.

Судя по тону, в котором последовал вопрос, менеджера по талантам мне удалось заинтересовать:

– В таком случае зачем вы звоните, Наташа?

– Хотела спросить, к кому обратиться, если я знаю, кто убил Мора. И могу достать признание. Думаю, что могу, по крайней мере, – поправилась я.

– Насколько я помню, при прошлой встрече вы утверждали, будто он невиновен.

– А мы разве о нем говорим? – нарочито удивилась я. – И у меня к вам еще одна просьба.

– Какая же?

– Не слушайте Макса. Он будет вам говорить, что я не готова, что я сомневаюсь…

В динамике раздался скупой смешок.

– А вы считаете, что готовы? – кадровика мое рвение позабавило.

Пусть. Главное – попасть в «Хантерс». А мнение других значения для меня не имело.

– Я согласна это доказать.

И все равно было трудно это принять. Человек – все-таки существо оптимистичное. И до последнего не верящее в зло. Тяжело вот так в один момент признать, что все это время ты сидела за одним столом с чудовищем, пила кофе с убийцей, разговаривала о глупостях и терпела странные вопросы от психа.

– Ты ведь разбираешься в ядах?

В трубке тяжело вздохнули.

– Мы теперь будем разговаривать исключительно на подобные темы? Да, Нат. Я разбираюсь в ядах.

– Так и думала!

– В этом нет ничего неожиданного. Ты учила ботанику в школе, меня тоже ей обучали. Просто… с определенным уклоном.

Его, в отличие от меня, учили убивать. Самое важное знание для выживания во всех их адских интригах. Убей – или убьют тебя.

– Зайдешь за мной сегодня вечером?

– Интересный переход, – оценил Диз. – С чего вдруг такая перемена настроения?

– Может, я соскучилась.

Шелли, в погоне за шариковой ручкой скакавший по столу, обернулся на меня и каркнул. Клянусь, в его тоне явно прозвучала издевка! Я сердито шикнула на птицу.

– В это так трудно поверить?

– В твоем случае – да. В чем дело, Нат?

– Я знаю, кто убил Мора.

Диз молчал.

– Звучит как угроза, – наконец произнес он.

Приятно, когда тебя понимают с полуслова. Я улыбнулась.

– Это она и есть. Теперь придешь?

– Ты в библиотеке?

– Заканчиваю в шесть. Тебя ждать?

Диз издал смешок:

– Разве ты оставила мне выбор?

Ни малейшего.

– До встречи, Диз.

Закончив разговор, я попыталась успокоиться. Улеглась щекой на прохладную поверхность стола. Шелли тотчас прискакал боком ко мне и каркнул, глядя на столь неожиданную соседку черными бусинами глаз.

– Кыш, птица, – вяло пробормотала я.

Последние силы ушли на звонок. Весьма недвусмысленно щелкнув клювом у меня перед носом, ворон отпрыгнул и заговорил на своем, птичьем языке уже с кем-то за моей спиной.

– Вижу, – странный звук, будто по паркету скребли когтями, и прохладная ладонь легла мне на лоб. – Горячий. Ты в порядке, ребенок?

– Сереш вызвал сегодня протестировать новую версию блокатора. Голова от него дико раскалывается.

И вообще было плохо – что от блокатора, что от вколотого Серешем стимулятора. В медсервисах чуть до обморока не дошло, сейчас стало немного легче. Я прикрыла глаза и машинально потянулась за рукой, когда Бертрам решили ее убрать. Для них не было секретом, что я сидела на блокаторе: Диз объяснял, что при наличии достаточного количества сил он чувствовался, как я ощущала магию. Да и за этот учебный год в каком только состоянии после визита в медсервисы они меня не видели.

Вместе с ладонью исчезли и сами Бертрам. А когда через пару минут вернулись, поставили передо мной кружку с только что заваренным чаем. Я потянула носом. Зверобой и корица.

– Пей. Голова перестанет болеть.

Я мужественно попыталась заглотить пойло одним махом. Имелся печальный опыт: некоторые из рецептов, которыми потчевали меня Бертрам, пахли замечательно, зато на вкус были хуже болотной тины. И наоборот. Зато они всегда действовали.

– Спасибо.

Библиотекарь потянулись и почесали Шелли под клювом.

– Это в моих интересах. Сегодня нужно закончить с каталогизацией африканской стихийной магии, не вздумай просить больничный.

– Это же до ночи тут сидеть!

– У тебя были планы?

– А если у меня вечером свидание?

Бертрам удивленно приподняли брови:

– Вы снова вместе?

– Не знаю, – честно ответила я. – Не думаю. Он бы, может, и хотел, но…

Для «вместе» было бы неплохо суметь хоть один разговор довести до конца. Нам это еще не удалось. Библиотекарь присели на краешек стола.

– У меня когда-то были такие отношения. Они никогда ничем хорошим не заканчиваются. Два десятилетия мы сходились, расходились, разбегались на разные континенты…

– Это с Зебальдом?

– С кем? – нахмурились Бертрам.

– Профессор по демонологии. У вас что-то было…

По крайней мере, если судить по случайно найденной в архиве фотографии. Зебальд не отрицал.

– Нет, не с ним. Не помню, как его звали… Все равно: послушай меня, ребенок, и уходи, пока можешь.

Мудрый совет. Для демона – даже удивительный. Я поймала слезших со стола Бертрама за руку, пока они снова не исчезли по своим делам. Белая кожа ощущалась в моей ладони тонким фарфором, в чьих стенках бьется ветер.

– Спасибо.

– За что?

– За участие. И за траву, – попыталась пошутить я, пряча за натужным юмором искренность, – полезная штука.

Головная боль, по крайней мере, отступала. Я уже могла смотреть по сторонам без радужных кругов перед глазами. По узким губам скользнула усмешка, но ответить они не успели. Спеша и перепрыгивая через ступеньку, в закрытую секцию спустился Диз. Перевел взгляд с Бертрама на меня и нахмурился. Я тоже. Не вовремя он. Нет чтобы хоть на минуту позже…

– Мы же договорились вечером встретиться?

– Я не к тебе.

– Это я его позвали, – библиотекарь отошли в сторону.

Я обернулась на них:

– Зачем?

Надеюсь, не затем, чтобы… Меня проигнорировали. В этот момент Бертрам до жути походили на себя в своем истинном обличии. Только крыльев не хватало. Все-таки я никогда не привыкну к тому, как человечность слетает с них будто шелуха. Темные глаза следили за Дизом, отмечая каждое его движение.

– Сейчас ты достанешь свой телефон и признаешься Охотникам в убийстве Мора.

Диз фыркнул:

– Что, готовы отказаться от славы и отдать ее мне? Очень любезно с вашей стороны.

– Гаап безумен. Он убьет того, кто избавил его от обузы. Такая слава мне не нужна.

– Мне тоже.

– Но ты ведь хочешь, чтобы она осталась в живых?

«Она» в моем лице затаила дыхание. Значит, пыльный привкус мне не померещился… На лице Диза не отразилось ничего.

– Вы считаете это достаточным стимулом?

– Не играй. О твоей слабости прекрасно известно. И не думай об этом, – предупредили они, – убьешь меня – антидот она не получит.

Не слишком удобно общаться с противником, который читает твои мысли. Диз остался стоять у подножия лестницы. Правильно. Только не делай глупостей… Хотя бы в следующие тридцать секунд. Наконец Диз решил обратиться ко мне.

– Надеюсь, ты ничего не пила? – осведомился он.

Почему все мужчины в моей жизни меня недооценивают? И не только мужчины. Широко улыбнувшись, я взяла со стола кружку и театральным жестом перевернула, показывая, что ни одной капли в ней не осталось.

– До самого дна.

От шкафа раздалось глухое карканье. И скрежет, когда Бертрам не удержались на ногах и попытались ухватиться за шкаф с книгами. Когти оставили глубокие царапины на стеклянной дверце. Я посмотрела на вымазанную блокатором ладонь. Да, был у новой формулы такой неприятный эффект.

Почему никто не предупреждает, что геройство в реальной жизни выглядит не так привлекательно, как в легендах? И что, наглотавшись не пойми каких ядов, следующие сутки ты проведешь в обнимку с ведром, а не триумфально улыбаясь, как бы тебе хотелось?

– Это всё твой стимулятор, – прохрипела я, откидываясь на пропахшую больничным духом подушку. – Я тебе говорила, что колоть еще больше драконьей крови мне опасно.

– Какая неблагодарность! – возмутился Сереш. – Если бы не стимулятор, ты бы уже отбросила коньки. И некомпетентность. Универсального противоядия не существует, откуда мне было знать, чем тебя напичкают? Так ты до меня добрела.

Даже на своих двоих. И только потом потеряла сознание.

– Ты ведь сам сказал, они не стали бы использовать ничего, что подействует сразу. Это сужает круг вариантов.

– Всего лишь до полутора сотен тысяч.

Я отняла прохладный компресс ото лба и с интересом взглянула на него:

– В мире реально существует так много ядов?

– Узнаешь, – со мстительным довольствием протянул индиец. – В следующем семестре. Обещаю.

Звучало сомнительно. Может, мне стоит быстро перевестись на какую-нибудь другую специальность?

– А теперь хватит разлеживаться. Одевайся и на выход.

– Я тут вроде как умираю, – напомнила я, накрываясь обратно тонким одеялом. – Кстати, о смерти. Понимаю, какого эффекта ты хотел добиться от нового блокатора, но, может, сделаешь для меня отдельную версию? От меня не будет много толку на последнем издыхании.

А новый блокатор, хоть и радовал отсутствием уколов, выворачивал меня наизнанку. А затем полностью лишал магии. Неприятное ощущение: будто тебя одновременно ослепили, оглушили, вырвали ноздри и отрезали язык. То немногое, что я сумела почувствовать в библиотеке, я смогла лишь благодаря стимулятору. После окончания его действия я лежала сейчас совершенно дезориентированная.

– Не больно – не интересно.

– Когда это говорит твой лечащий врач, появляется желание его сменить. Серьезно.

Только не на кого. И Сереш это отлично понимал.

– Раз ты признала этот замечательный факт, как лечащий врач говорю тебе: прекращай симулировать. Иди, мне нужна эта палата.

– Как будто у тебя их не хватает, и пациенты по коридорам лежат. Можно я сегодня тут посплю? Тебе жалко?

Я замоталась еще глубже в одеяло, всем своим видом показывая, насколько несчастна. Бесполезно.

– Чего ты боишься?

Кого. Автора двух непрочитанных сообщений у меня на телефоне. Я их даже не открывала: что бы он ни написал, я все равно не знала, что ответить.

– С Малфасом ты вчера была куда храбрее. Давай, катись.

Там все было проще. От меня требовалось только спровоцировать и сделать так, чтобы блокатор оказался у них на коже. Ничего сложного, Бертрам доверяли мне так же, как я им. А остальное уже было делом «Хантерс»… Вот встретиться с Дизом – это куда страшнее.

А ведь я чуть не поверила, что это он убил. Макс так настойчиво твердил, что Охотники верят в его вину… Слишком настойчиво. Могла бы догадаться, что тут что-то не так. Если бы «Хантерс» были настолько уверены, не дали бы Дизу расхаживать по университету. Даже если у них не было бы доказательств – сдали бы Гаапу, и дело с концом. Как отправили королю Бертрама.

Насчет них я тоже должна была понять раньше. Все ведь лежало на поверхности.

Кто знал яды?

Бертрам вечно потчевали меня травяными отварами по древним целебным рецептам, отрытым ими в старых книгах. А что в ложке лекарство, в чашке превращается… Они же помогли мне, составив список справочников по ядам. Неверный, как подсказал Сереш, объяснив, что обычные яды на Мора не подействовали бы, но я не обратила на это внимание. Должна была: если сына Гаапа можно убить только магическим ядом, Бертрам не могли этого не знать. Так почему дали мне книги по обычным?

Кто разбирался в компьютерах?

Диз удивился, увидев впервые библиотечный каталог. Бавил, язык программирования, созданный демонами после долгого изучения человеческих, знали очень немногие. У большинства демонов он не вызывал интереса: чтобы понять его хоть немного, надо было углубиться в человеческую психологию и логику, поэтому расшифровать его могли лишь те, кто очень хорошо разбирался в магпрограммировании. Из-за этого Диз даже стал использовать его иногда для шифрования. Но только после того, как увидел в библиотеке.

Кто мог знать о коде у Диза на жестком диске?

Бертрам могли. Они всегда знали, что происходит в любой точке библиотеки. И демонстрировали свое знание, то находя меня в самых укромных уголках, то рассказывая, кого Диз водил в библиотеку на свидания. Сначала, только поступив на работу к ним, я думала, дело в воронах. Что они видят мир их глазами. Потом поняла, что ошибаюсь. Малфасы. Архитекторы Ада. Творцы, чьи строения были если не разумными, то живыми. Коридоры и лестницы в домах, построенных Малфасом, вели совсем не туда, куда должны были, двери могли исчезнуть у тебя за спиной или прямо перед носом, в насмешку. Окна выходили вовсе не на те миры и показывали не тот пейзаж и не то время. А еще они чувствовали тебя. Истончали стены, если ты хотел что-то подслушать, выводили тебя туда, куда попросишь, были верны своему хозяину и только ему. Башня Абигора в Дисе была такой же. И библиотека. И коммуникационный центр с его гуляющими окнами и комнатой отдыха, которая никак не могла поместиться в отведенные IT кабинеты. Это еще не говоря про чужие мысли, которые были для Малфаса что открытая книга…

Все подсказки мне дали – вплоть до той, что Макс отказался обсуждать убийство Мора в библиотеке, – но я была слишком слепа, чтобы их заметить. Частично – потому, что было сложно объединить в уме двух демонов: библиотекаря с мужским именем и Ороба из круга Малфаса.

«Наследник Малфаса едва не стал предыдущим Судией…»

И занял бы престол Судии, если бы Ноал из круга Ронове не показал, что сильнее. Обычно те, кому бросали вызов, не выживали. Но не Ороб. Их изгнали и предпочли вымарать из памяти. Тогда еще не был подписан Договор, а потом… появился ГООУ. И библиотекарь при университете. Как так получилось, что на эту должность взяли демона? Я не знала. Даже не задавалась вопросом до вчерашнего дня. И ведь они всех обманули. Двести лет идеальной службы. Пока Гаап не объявил следующим Судией недостойного.

«Гаап всегда выбирает молодых. Тех, кого еще возможно сломать по своему усмотрению, чтобы они боготворили его, жили только им…»

«Тот, кто убил Мора, либо способен игнорировать приказы короля, либо любит Гаапа так сильно, что верит, будто поступил так ради его блага…»

Бертрам мне сами говорили открытым текстом: кто бы ни убил Мора, оказал Южному королю услугу. Сделал то, что давно следовало совершить. Если бы я только слушала…

Интересно, у них удалось бы довести свой план до конца? Заставить всех, включая Гаапа, поверить в виновность Диза, отдать его на растерзание, а потом вернуться со щитом: это ведь они обнаружили убийцу. По меркам Ада Бертрам были еще не настолько стары, а без Мора и Диза кто мог бы претендовать на место Судии? Кто стал бы лучшим из кандидатов? Но я подозревала, что для Бертрама дело было даже не во власти, которую давал этот пост. А в служении.

Только почему они медлили? Может, я ошибалась, но отчего-то у меня возникло ощущение, что, если бы они прижали Диза раньше, шансов было бы больше. Но, возможно, я была не права. Как и во многих других случаях. Одно я знала точно: я тут ни при чем. Да, Бертрам искренне заботились обо мне: отвечали на вопросы, помогали, чем могли, поили чаем… Возможно, даже привязались, хотя, как я теперь понимала, взяли в помощники только из-за Диза. Однако никакая забота не помешала бы им меня убить. Что они и продемонстрировали. Это была такая типично демоническая черта – я испытываю к тебе глубокую симпатию, но убью в любой момент, если понадобится, – что у меня не получалось на них обижаться. Тщательно подавляемые и контролируемые чувства на одной чаше весов и выгода на другой. И никаких моральных терзаний по поводу того, что так не должно быть. Демоны. Они все были такими.

И один из них ждал меня в общежитии.

Лифт оказался сломан, и на шестой этаж пришлось подниматься пешком. Желудок все еще болел от микстур Сереша (вот кому следовало взять мастер-класс у Бертрама, пока была возможность!), что настроение не улучшало. Как и Диз, обнаружившийся возле моей двери.

Прислонившись к дверному проему, он ждал, как после одной из наших ссор. Впрочем, почему «как»? Просто в этот раз ссора сильно затянулась.

Я понятия не имела, чем закончится наш разговор.

Даже чем начнется. Я и позвонила-то ему только, чтобы Бертрам услышали про «я знаю, кто убил Мора». Не потому, что была готова увидеться с Дизом.

– Передайте его величеству, что я навсегда его верный слуга, – проговорил он в трубку, знаком показывая мне молчать. – Да. Конечно. Почту за честь.

– Похоже, с момента нашего знакомства я только и делаю, что двигаю тебя вверх в списке наследования?

Отключив телефон, Диз внимательно на меня посмотрел.

– Да, – согласился он. – Но, зная твои методы, я начинаю думать, что это не так плохо.

Очередной из его излюбленных ответов-неответов. Я вцепилась в рукав кофты, боясь задать следующий вопрос. Что бы ни ожидало нас дальше, прощаться с ним не хотелось.

– Что теперь? Тебя можно поздравить? Или высказать тебе соболезнования?

Я уверенно заявила Соррелу, что Диз откажется, – но так ли хорошо его знала, чтобы угадать? Южный король мог предложить ему нечто более ценное.

– Гаап решил отложить свое безумие на время. По его мнению, произошедшее с Мором показало, что югу не хватает короля и жесткой руки. Не могу не согласиться. Но я все еще несвободен, если ты об этом. И сомневаюсь, что когда-либо буду, – криво усмехнулся он. – Особенно сейчас. Отец просто счастлив. Наконец его приносящий одни разочарования сын сделал что-то правильно. Нашел убийцу…

– Ничего, что это вообще-то заслуга «Хантерс»? – перебила я уязвленно.

Даже моя. Частично.

– «Хантерс»? Кто это такие? – рассмеялся Диз. – Ты знаешь Абигора: ему лишь бы правильно подать новости.

– Значит, все? Раз Абигор доволен. Мне падать ниц перед следующим Судией?

По коридору мимо нас протиснулась студентка, бурча что-то об идиотах, загораживающих проход. Увернувшись, Диз неловко пожал плечами.

– Повезло, что Гаап, когда не развлекается сумасшествием, относительно адекватен. И пока не нуждается в заместителе. Надеюсь, эта фаза продлится у него хотя бы лет пятьдесят…

Значит, какой-никакой срок в запасе у него есть. Уже хорошо. А за пятьдесят лет можно многое изменить.

– Нат?

Я увлеченно рассматривала граненые бусины на одном из его многочисленных браслетов.

– Помню про твое отношение к власти и нашим политическим игрищам, но, может, сделаешь для меня исключение?

Нельзя сказать, что я не ожидала этого вопроса. Диз четко дал всё понять. Но я все равно не знала, что ответить.

По идее, я должна была прыгать от радости и пищать от романтики момента. Вместо этого мне вспоминались первые ночи после того, как он меня бросил. Его равнодушие, когда я натыкалась на него в студгородке. Чувство полной и абсолютной опустошенности, преследовавшее меня тогда.

– С чего ты взял, что я захочу снова быть с тобой?

Одно дело – желать ему лучшей участи, чем жизнь в Аду. Другое – броситься ему в объятия. Диз посмотрел на меня как на ребенка.

– Я тебя знаю.

Нет, Диз. Никогда не знал и не понимал. Иначе бы мы тут не стояли.

– Ты напеваешь, когда счастлива. Даже сама не замечаешь. И твой выбор песен весьма сомнителен: тебе не кажется, что «Adieu les solos sous les draps» после двух месяцев ночевок у меня – несколько неактуальна? Ты смеешься над любовными романами и порно, которое прячешь в папке с ними, но и после тех, и после других приходишь ко мне. Ты боишься сблизиться с кем-то, потому что тебе причинят боль, но именно это тебя убивает. Ты в самом деле полагаешь, что я тебя не знаю?

Позер. Но он действительно меня знал. И возможно – только возможно, – какая-то часть меня скучала по всему этому, но…

– Я тебе говорила: мне не нужно то, что у нас было.

– И я понял. Я был не прав, Нат. Что ты хочешь, чтобы я еще сказал? Я осознал свою ошибку. Больше ее не повторю. Это было глупо. Не знаю, что на меня нашло…

Сильное заявление. Только где-то я его уже слышала.

– Скажи честно: ты скачал мою коллекцию песен Тейлор Свифт и выписал оттуда список вещей, которые нужно сказать девушке, чтобы она перестала сердиться?

Больно непохоже на него звучало. Диз улыбнулся.

– Типа того. Нат…

– Я подписала контракт с Охотниками.

Лучше разрубить этот узел сразу. Я должна понять, во что и почему меня втягивают. И не откажусь от своей цели ради кого-то. Даже ради Диза. Если его что-то не устраивает… С задумчивым видом Диз то ли качнул головой, то ли кивнул: мол, если считаешь, что тебе нужно именно это, рад за тебя.

– Стажировка, – предупредила я. – Начнется в мае.

А я не верю в отношения на расстоянии.

Убеди меня. Убеди меня дать им шанс, убеди забыть эту зиму. Убеди снова тебе довериться и не ожидать больше никаких «ты моя слабость» и «я пытался тебя защитить».

– У тебя есть три месяца.

Я не отрывала взгляда от зеленых глаз. Наконец Диз кивнул, принимая мои условия.