Глава 23
Секрет в саду
Верлак поставил машину в гараж и направился пешком по центру Экса, на ходу прослушивая сообщения на своем телефоне. Беседуя с сестрой Клотильдой, он отключил мобильник, а потом забыл включить его снова. Разговор с монахиней словно заворожил его, он забыл обо всем – не только включить мобильник, чего обычно не забывал никогда, но и полюбоваться на обратном пути панорамой Каркассона. В сообщении от Марин говорилось: «Все еще никаких вестей из лаборатории. Сильви и Шарлотта вернулись, я у них, праздную возвращение. К ужину не жди. У С. выдалось отличное лето, нам надо о многом поговорить».
Следующим Верлак прослушал сообщение Полика насчет Филиппа Леридона и решил сразу же зайти к нему. Похоже, день у Полика прошел насыщенно и плодотворно, – пока сам Верлак гулял по розарию, а монахиня устраивала ему сеанс психоанализа. Впервые за день он засмеялся, и это было приятно.
По лабиринту средневековых улиц Экса он дошел до Дворца правосудия, поднял голову, оглядывая верхние этажи, и впервые заметил на окнах вместо прочных ставней хлипкие жалюзи. Большинство были сломаны и хлопали на ветру. «Стыд какой», – пробормотал Верлак и повернул на улицу Эмерик-Давид. Он понимал, что деревянные прованские ставни смотрелись бы неуместно на здании в неоклассическом стиле, но должно же быть хоть какое-то решение получше, чем вешать на окна металлические жалюзи, предназначенные для интерьера!
На улице Эмерик-Давид он заметил, как много фасадов и витрин изменилось в последнее время, и обрадовался, увидев, что антикварная лавка на углу еще не закрылась. С противоположной улицы он заглянул в неярко освещенные окна антиквара, в комнату со стенами, выкрашенными в темно-бордовый цвет, и вспомнил, как его бабушка Эммелин говорила, что антикварным лавкам присуща способность манить и в то же время внушать робость. Он зашагал дальше, приметив напротив дома супругов Даррас салон тату и пирсинга. Верлак сразу понял, какого мнения была об этом заведении мадам Даррас.
Он позвонил в дверь дома номер шестнадцать, «Отель де Панисс-Пассис», и пока ждал, любовался замысловатой резьбой на двери. В центре была вырезана большая рельефная корона, ее окружало всевозможное оружие: мечи, топоры, луки со стрелами, кинжалы. Искусно вырезанные ленты и листва оттеняли воинственность оружия. Почти весь фасад здания был в строительных лесах, край брезента развевался на ветру, хлопал по металлическим стойкам лесов. Вытянув шею, Верлак заглянул в зазор между стеной и синим брезентом: большую часть каменной кладки сплошь покрывали резные бюсты и растительный орнамент, балкон на втором этаже изобиловал чугунными завитушками. В целом здание очень напоминало свадебный торт. Значит, и в семнадцатом веке встречались те, кто любил пустить пыль в глаза соседям.
Верлак уже собирался позвонить снова, когда мужской голос спросил: «Кто?» На входной двери успели установить и видеокамеру, и домофон, хотя реставрация дома продолжалась.
– Филипп? Это Антуан Верлак. Мы познакомились в доме Жакоба Леви в прошлую пятницу.
– Да-да! Входите. – Дверь щелкнула, Верлак толкнул ее и вошел в дом, но очутился не в вестибюле, как ожидал, а в мощеном внутреннем дворике, под открытым небом. Леридон вышел навстречу ему, протягивая руку.
– Добрый вечер, – с улыбкой приветствовал он гостя.
– Добрый вечер, – отозвался Верлак. – Увы, это не визит вежливости.
Улыбка Леридона померкла.
– В таком случае пройдемте в дом. – Он указал на дверь в дальнем конце внутреннего дворика. Они шагали по булыжникам двора, когда Леридон вдруг остановился и спросил: – Это из-за мадам Даррас? Теперь меня достает ее муж.
Верлак кивнул.
– Сюда, пожалуйста. – Леридон провел гостя через вторые двери – не деревянные, какими они были прежде, а из прозрачного стекла в рамах из матово-черного алюминия. Контраст между стариной и современностью поражал воображение. В холле полы были выложены шахматными квадратами из черно-белого мрамора – обычное явление для «отелей» Экса. Хозяин и гость повернули налево и вошли в гостиную, центральным элементом которой был громадный плоский телевизор.
– В этой комнате ремонт уже закончен. – Леридон поставил руки на пояс. – Позволите предложить вам чего-нибудь? Кофе? Виски?
Верлак сел спиной к телевизору. Ему хотелось ответить: «Если можно, виски. У меня был адски трудный день». Но вместо этого произнес:
– Кофе, если вас не затруднит.
– У меня эспрессо-машина, это не займет и двух секунд, – объяснил Леридон. – Я сейчас вернусь: машина во временной кухне. С сахаром?
– Один кусочек. Спасибо.
Леридон ушел, Верлак задумался о минувшем дне, ему хотелось назвать его «адски трудным», вот только адским он вовсе не был. Да, заново переживая свое прошлое, Верлак испытывал адовы муки, но их смягчало присутствие монахини и в особенности – окружающая обстановка. Он сел поудобнее и обвел взглядом гостиную. Абстрактные картины на стенах стоили, вероятно, целое состояние, но были не во вкусе Верлака: цвета показались ему слишком кричащими. Белые кожаные диваны, скорее всего итальянские, тоже выглядели дорого, но были холодными и неуютными и на вид, и на ощупь. Основным цветом хозяин выбрал белый, в качестве акцента – красные лампы, вазы и ковры, а красный в интерьере Верлак недолюбливал. Темный, почти коричневый оттенок бургундского вина – еще куда ни шло, но не этот ярко-алый.
Леридон внес две чашки эспрессо на маленьком подносе и поставил его на стол перед Верлаком.
– В синей чашке – с сахаром, – сообщил он. – А я с сахаром никогда не пью.
– Спасибо. – Верлак помешал кофе крошечной серебряной ложечкой.
Леридон сел и поднес чашку к губам.
– Так на что теперь жалуется Даррас? – спросил он. – На шум? Но я уже распорядился, чтобы рабочие заканчивали шумные работы пораньше, около шести. – Я же знаю, что супругов Даррас раздражает любой громкий звук.
– Теперь уже только одного месье Дарраса, – поправил Верлак. Он взял чашку, но от запаха кофе его вдруг замутило. Только из вежливости он заставил себя сделать глоток.
Леридон допил свой кофе двумя глотками и поставил чашку на стеклянный журнальный столик.
– Признаться, его жену я недолюбливал, но сожалею о том, что она умерла.
– Ее убили. – Верлак выпрямился. – И, к сожалению, люди слышали, как вы угрожали ей. Много раз.
Леридон неловко усмехнулся.
– Да, характер у меня вспыльчивый, – подтвердил он. – Спросите любого, кто когда-либо работал на меня.
– Непременно. – Верлак заставил себя допить кофе и поставил чашку рядом с чашкой хозяина. – Я должен спросить, есть ли у вас алиби на вечер пятницы…
Леридон перебил:
– Я был на той самой вечеринке клуба любителей сигар.
– Между шестью и восемью часами вечера, – уточнил Верлак. – До вечеринки.
– Я находился здесь.
– А рабочие здесь в это время еще были? Или кто-нибудь из членов семьи?
Верлак увидел, как Леридон отвел глаза и устало потер их.
– Моя жена в Париже… – пробормотал он. – Но электрик все еще был здесь. Сейчас найду номер его телефона. – Леридон вышел в другую комнату и вернулся с визиткой. – Но я бы вам его не рекомендовал, – добавил он. – Каждый раз, когда я включаю микроволновку, внизу отключается электричество. А его номер – вот он. В пятницу вечером я задержал его после работы и заставил убрать за собой.
– Спасибо, – кивнул Верлак. – Извините, что побеспокоил. – Он попытался встать, но снова рухнул на белый диван.
– Что с вами? – спросил Леридон, склоняясь над ним.
Верлак перевел на него взгляд и увидел сразу двух Леридонов. Он потер глаза и попросил:
– А можно мне большой стакан воды?
– Сейчас. – Леридон быстро вышел из гостиной. Верлак закрыл глаза, а когда открыл, Леридон снова стоял перед ним и протягивал стакан с водой.
– Спасибо, – сказал Верлак. – Во рту страшно пересохло. – Он отпил половину и пристроил стакан на колено. – Месье и мадам Даррас жаловались, что вы что-то прячете у себя в саду. Комиссар напомнил мне об этом сегодня вечером. – Верлак понял, что мог уйти, забыв задать этот вопрос Леридону. Как-то не так он чувствовал себя сегодня вечером и теперь старался не слушать подозрительное урчание в животе.
Леридон неискренне засмеялся.
– Они боялись, что я без разрешения строю плавательный бассейн?
– Нет, они, похоже, подозревали более зловещие тайны, – ответил Верлак.
Леридон усмехнулся.
– А это их не касается. Так я обоим и сказал.
Верлак допил воду и отставил стакан.
– Теперь это касается меня, поскольку мадам Даррас убита. Так что там у вас, Филипп?
Леридон молчал. Он прошел по гостиной и надолго остановился у высокого окна, глядя во двор.
– Можете показать мне прямо сегодня, – предложил Верлак, машинально поглаживая живот, – или завтра я приеду к вам с четырьмя подчиненными и полицейским фургоном с самого утра, к восьми часам.
Леридон по-прежнему молча смотрел в окно.
– А еще я могу прослушивать ваш телефон, установить за вами слежку, запросить данные о состоянии вашего делового и частного банковских счетов и проверить их вместе с аудиторами из Парижа, специальность которых – всевозможные лазейки в отчетности…
Леридон обернулся к нему и вскинул руку ладонью к судье.
– Ладно, ладно, – сказал он, – я понял. Но вы сами увидите, я ничего не натворил.
– Так пойдемте и посмотрим, – предложил Верлак.
Леридон вздохнул.
– Я знал, что вечно хранить эту тайну не получится. – Он посмотрел на Верлака, обмякшего на диване. – Хорошо, пойдемте в сад, – Леридон направился к двери, и Верлак поднялся, стараясь не застонать. Они прошли через помещение, которое Леридон назвал временной кухней – Верлаку она показалась вполне приличной, – затем через застекленную дверь вышли в сад, погруженный в кромешную темноту. Леридон прокладывал путь с фонариком в руке, он подвел гостя к навесу у задней каменной ограды. Там он жестом предложил Верлаку присесть на корточки у края навеса. Верлак чуть не рухнул в густую траву.
– Вам придется наклониться над ямой, чтобы увидеть, – объяснил Леридон, направляя луч фонарика на синий брезент. – Еще дальше.
Верлак так и сделал, неловко склонясь над брезентом, который хлопал на ветру, издавая те же жутковатые звуки, что и брезент на фасаде. На лбу у Верлака выступила испарина, он почувствовал, как струйки пота стекают по спине. Леридон стоял за ним, освещая синий брезент.
– Готовы? – спросил он. – Наклонитесь еще ниже.
Верлак буквально лег ноющим животом на траву и вытянул шею. Его мутило – наверное, после долгой поездки… или Леридон что-то подсыпал ему в кофе? Сухость во рту… Если Леридон убил мадам Даррас, неужели он настолько глуп, что способен убить и судебного следователя? Закопанный здесь, в этой яме, его труп никогда не найдут. В голове зазвучал голос сестры Клотильды: «Это не ваша вина, вы не сделали ничего плохого».
Он пытался встать на колени, когда ему на плечо легла рука. Поначалу она показалась ему знаком прощения от сестры Клотильды. Леридон сказал: «Наклонитесь еще ниже, а то не увидите», и Верлак подчинился, как в трансе. Леридон сам нагнулся над краем ямы и быстрым, натренированным жестом приподнял край брезента, а потом посветил фонариком вниз, на глубину двенадцати футов.
– Теперь видите?
Верлак моргал, ожидая, когда глаза привыкнут к свету. И вдруг ахнул. Леридон уже лежал на траве рядом с ним и заглядывал в яму, придерживая подбородком фонарик.
– Изумительно, правда? – спросил он.
Внизу расстилался обширный мозаичный пол, выложенный мелкими белыми и черными камушками.
– Римских времен, да? – спросил Верлак, не в силах отвести глаза от мозаики. Поморгав, он снова принялся разглядывать квадраты, ромбы и круги, которые складывались в удивительный геометрический узор. Выпавших деталей он не заметил: мозаика была в превосходном состоянии.
– Конечно, – ответил Леридон. – Во времена Древнего Рима в Эксе располагались термы.
Верлак вздохнул.
– Спасибо, Филипп. Этого я не знал.
– Ох, извините, если это прозвучало высокомерно. Раньше я никогда не интересовался… таким искусством. Но я собрал материалы в библиотеке и навел справки. Думаю, эту мозаику можно датировать первым-вторым веком нашей эры.
– Кто еще знает о ней?
– Один из моих рабочих – тот, кто нашел ее, пока копал винный погреб, – ответил Леридон. – Пришлось приплатить ему за молчание, но кто знает, долго ли он продержится. Вдобавок глава отдела исследований муниципальной библиотеки наверняка что-то заподозрила.
Верлак засмеялся.
– Так много вопросов вы ей задавали?
– Ага. Замучил ее, расспрашивая о статьях по римскому периоду в истории Экса.
Верлак оглядел Леридона, снова обратив внимание на дорогие мокасины, рубашку с расстегнутым воротником и загорелые руки. Леридон прав: принять его за историка было невозможно.
– А сообщать о мозаике вы, конечно, не хотели, – подытожил Верлак.
Леридон рассмеялся.
– Само собой! Библиотекарь показала мне кучу статей о том, как люди при перестройке домов находили следы пребывания на этой земле древних греков и римлян. И тогда все ремонтные работы приходилось приостанавливать, порой на годы и десятилетия. А я нашел целый мозаичный пол – не просто какие-то осколки кувшинов или пригоршню монет. И кто знает, что еще там, внизу? – Он повел фонариком, рисуя лучом на полу зигзагообразный узор. – Выглядит так, словно его выложили в шестидесятых годах, да? Прямо психоделика.
Верлак усмехнулся.
– Вы правы… – К горлу подкатил комочек желчи. – Филипп, покажите мне, где здесь туалет, и побыстрее.
Леридон вскочил и помог Верлаку встать. Оба промчались через сад к дому. А через десять минут Верлак очнулся на кафельном полу в ванной, с полотенцем под головой. Леридон сидел рядом с ним, привалившись спиной к стене и обхватив руками колени.
– Полегчало? – спросил он. – Вы отключились.
Верлак сел и вытер рот ладонью.
– Да. Меня вырвало?
– Примерно тысячу раз, – сообщил Леридон. – Вообще-то всего дважды. Дружище, что вы такое ели сегодня?
– Ничего, кроме сэндвича и салата с креветками.
– Где-нибудь в Эксе?
Верлак вытер лоб льняным носовым платком.
– Нет, в супермаркете на заправке, у шоссе.
– Кошмар! – воскликнул Леридон, хлопнув себя по лбу. – В таких местах вообще есть нельзя!
– А я уж думал, это вы меня отравили, – не удержавшись, сознался Верлак.
Леридон звонко расхохотался.
– Вот умора, ничего смешнее не слышал!
Отсмеявшись, Верлак предложил:
– Может, перейдем в гостиную?
Леридон уже во второй раз помог Верлаку встать и повел его в гостиную, где его гость рухнул на диван.
– Сейчас принесу одеяло, – со смехом пообещал Леридон. – И еще стакан воды.
– Лучше немного виски, который обещали в тот раз, – попросил Верлак, разуваясь.
– А это мысль. Я пожалел, что вы поначалу отказались. У меня выдался адски трудный день.
– У вас? – Верлак вытянулся на диване. – Ну уж вряд ли он был хуже моего!
Леридон вернулся с двумя хрустальными стаканами, в каждом плескалась щедрая порция золотистого виски. Верлак поблагодарил его и принюхался.
– С острова Айлей?
Леридон кивнул:
– Да, «Ардбег»… с нотками мышьяка. – Он рассмеялся и поднял тост, глядя на Верлака. – Так почему ваш день был адским?
Верлак поднял голову.
– Меня подвергла допросу старая монахиня.
Леридон усмехнулся.
– Превосходно! И вытянула из вас признание?
– Можно сказать и так. А что стряслось у вас?
– Моя жена наконец объявила, что уходит от меня.
Верлак отставил свой стакан на стол, уже сомневаясь, что стоило просить у хозяина виски.
– Печально. Сочувствую.
Леридон вздохнул.
– Я ждал от нее этого шага, так что для меня он не стал громом среди ясного неба. Хуже всего то, что она поставила меня в известность об этом, прислав сообщение.
– Боже мой… – Верлак дотянулся до стакана и сделал еще глоток. Виски был хорош и, как ни странно, успокоил желудок. – Смс! Вот так, да?
– Ага. – Оба помолчали. – Сегодня, – продолжал Леридон, – пока я наблюдал, как вы хвалились харчами…
Верлак хохотнул.
– Благодарю.
– …я решил, как поступлю. Я продам этот дом. Сначала сообщу о мозаике, а потом выставлю дом на продажу. Может, город его и купит.
– Возможно, – кивнул Верлак, хотя и знал, что муниципалитет Экса предпочитает сделки с недвижимостью, только если они сулят огромную выгоду.
– А потом уеду обратно в Марокко. – Леридон глотнул виски. – Мне там нравилось. Желающих поработать хоть отбавляй.
– Только вот этого там нет. – Верлак указал на свой стакан с виски.
– Нет, – согласился Леридон. – Приходится возить с собой.
