Глава 15
Oh voleur, Oh voleur!
Бруно Полик придержал дверь перед Жюлем Шельфером.
– Может, это неписаное правило – что на больничной парковке вечно не хватает мест? – предположил он.
– Я как раз думал о том же самом, шеф, – отозвался Шельфер. – Когда мама рожала мою младшую сестру, отец ездил кругами вокруг парковки и никак не мог найти свободное место. Мама была вне себя от ярости. Эту историю они оба любят рассказывать.
Полик рассмеялся.
– Сколько же детей у вас в семье?
– Я старший из шести.
– И я тоже.
Они подошли к стойке администратора, где кипела работа. Полик обратился к сотруднице больницы:
– Мы к доктору Далмейда. Меня просили подойти сначала к вам, поскольку она не знала, где именно будет утром.
Не поднимая головы, администратор заговорила совсем о другом. Полик переглянулся с Шельфером и пожал плечами: он не сразу заметил, что в ушах у девушки наушники и что она говорит по телефону. Она записала пациента к врачу, приняла еще один звонок, а тем временем двое полицейских ждали. Когда последовал третий звонок, Полик начал оглядываться в поисках еще кого-нибудь. За стойку зашла какая-то женщина, неся папки и громко чавкая жвачкой.
– Простите, я комиссар Бруно Полик, нам сказали обратиться сюда по поводу помещения для допросов, – сказал он ей.
Женщина равнодушно окинула его взглядом, не проронила ни слова, оставила папки возле администратора, которая все так же говорила по телефону, круто повернулась и ушла. Дождавшись, когда администратор закончит разговор, Полик протянул руку и осторожно снял с нее наушники.
– Эй, что вы делаете? – возмутилась она.
– Посетитель, явившийся в больницу лично и находящийся в метре от вас, заслуживает внимания в первую очередь, а уж потом – те, кто звонит по телефону. Я комиссар Полик…
– Тогда я – Карла Бруни.
Полик пропустил дерзость мимо ушей.
– Нам с коллегой, офицером Шельфером, было сказано обратиться сюда. У нас встреча с доктором Далмейда.
– А от меня-то вы чего хотите? – Администратор протянула руку за наушниками.
Полик накрыл их широкой ладонью.
– От вас требуется объяснить, где нам найти доктора. Больница большая.
– Меня ни о чем таком не предупреждали.
– Вы можете хотя бы позвонить и выяснить, где сейчас доктор?
Администратор вздохнула, в этот момент за стойку снова зашла жующая жвачку женщина с новой кипой папок.
– Слушай, Одиль, – обратилась к ней администратор, – ты не объяснишь этим двоим, куда им идти? – Усмехаясь собственной шутке, она принялась отвечать на следующий звонок.
Одиль сделала гримасу, нехотя взяла трубку другого телефона и вышла вместе с ним из-за стойки. Через несколько секунд она вернулась.
– На третий этаж идите, в гериатрию.
Один лифт был на ремонте, возле второго ждал санитар с каталкой, поэтому полицейские направились к лестнице. Следуя указателям, они прошли по запутанным коридорам и через несколько дверей.
В приемной, устроенной почти так же, как на первом этаже, две одинаковые с виду девицы-администраторы болтали за стойкой.
– Извините, – начал Полик, – мы ищем доктора Далмейда.
– Ее здесь нет, – ответила та, что была повыше, повернулась к коллеге и возобновила разговор.
К стойке подошел пожилой мужчина.
– Извините, мы с женой ждем обследования, а там какой-то женщине в коляске нужно в туалет.
Девицы-администраторы молча переглянулись.
– Вы не могли бы ей помочь? – добавил мужчина.
– Мы? Обратитесь к медсестре.
– Ах да, простите. Ну конечно.
Не веря своим глазам, Полик уставился на девиц и уже собирался высказаться, когда к стойке подошла рослая чернокожая женщина в белом.
– Мадам Фурнье хочет писать, она в приемной! – во весь голос выпалила одна из девиц.
– Так вызовите сестру, – отрезала симпатичная негритянка. – И на будущее, Мари-Пьер: будьте любезны говорить, что пациенту надо в туалет, и понижать голос. – Она повернулась к Полику и Шельферу. – Прошу прощения. Вы, наверное, из полиции. Я доктор Далмейда. – Они обменялись рукопожатиями, и врач продолжила: – Сюда, пожалуйста.
– Здешние администраторы не тянут на профессионалов, – заметил Полик, пока они шагали по коридору. – По крайней мере те четверо, с которыми нам пришлось иметь дело.
– Знаю, – кивнула врач, – и как раз сейчас они организуют забастовку, так что будет еще хуже. Боюсь, основная нагрузка, как обычно, ляжет на плечи медсестер, а им и без того недоплачивают. – Она открыла дверь тесного кабинета с письменным столом, четырьмя стульями и небольшим вазоном с каким-то растением в углу. Безликость кабинета компенсировалась видом из окна на исторический центр Экса и шпиль собора.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложила врач. – Смерть мадемуазель Монмори потрясла нас. Мы сделали все, что могли.
– Не сомневаюсь, – кивнул Полик. – Офицер Шельфер стоял на страже у ее палаты, и он говорит, что врачи старались изо всех сил.
– То-то ваше лицо показалось мне знакомым. – Доктор Далмейда улыбнулась впервые с момента знакомства. – Но вы сегодня в штатском. Извините, что сразу вас не узнала.
– Ничего, – отозвался Шельфер.
– Полагаю, вы обратились ко мне, чтобы выяснить, нет ли здесь состава преступления, – продолжала доктор Далмейда.
Полик кивнул.
– Тот, кто напал на мадемуазель Монмори, все еще скрывается где-то неподалеку. Если бы она выжила, то могла бы его опознать. Мы практически уверены, что она была знакома с этим человеком.
– Как может подтвердить офицер Шельфер, в палату мадемуазель Монмори заходили только сотрудники больницы, которые имели на это право, – сообщила врач. – Мы здесь спасаем людям жизнь, а не убиваем их.
– Понятно. Если хотите, считайте это профессиональной паранойей, но я стараюсь проверять каждую деталь. Присутствовал ли кто-нибудь в палате, когда у пациентки произошла остановка сердца? – спросил Полик.
И врач, и Шельфер покачали головами.
– Но мы все прибежали, – добавила доктор Далмейда, – когда услышали тревожный сигнал реанимационной аппаратуры.
– Кто именно прибежал в палату? – спросил Полик.
– Так… – Доктор Далмейда задумалась. – Я, палатная сестра, интерн… и…
– Доктор Франк Шарнэ, – подсказал Шельфер.
– Да, правильно, – подтвердила врач.
Полик увидел, что Шельфер прочитал фамилию врача, открыв маленький оранжевый блокнот на спирали, и мысленно отметил предусмотрительность молодого офицера.
– Надо сегодня же побеседовать с доктором Шарнэ, – сказал он, надеясь, что Верлак найдет время навестить врача в его приемной в центре Экса.
– Он обязательно постарается помочь вам, чем сможет, – заверила доктор Далмейда.
– Как и весь персонал больницы, – кивнул Полик. – Но если состав преступления все-таки есть…
– Вы хотите знать, как его осуществили? – договорила врач. – В смысле, убийство?
Полик кивнул.
– Самый быстрый и бесшумный способ – задушить пациентку подушкой, но в этом случае реанимационный аппарат немедленно подал бы нам сигнал, в итоге убийца попался бы.
– А отравление? – подсказал Полик.
– Тоже возможно, – согласилась доктор Далмейда. – Для этого достаточно было бы ввести в капельницу один из множества препаратов, таких, как калий. Смерть наступила бы почти мгновенно.
– А есть средство, которое вызвало бы смерть не так быстро? – спросил Полик.
– Воздух.
– Простите?
– Воздух, введенный в вену пустым шприцем. Он препятствует работе сердца. Смерть наступает примерно через десять минут.
– Достаточно, чтобы убийца успел сесть в машину и уехать… – задумался Полик.
– Но мы проверяли… – возразил Шельфер.
– И мы тоже, – подхватила доктор Далмейда.
– А те препараты, о которых вы говорили, можно обнаружить при вскрытии?
– Да, их следы остались бы в крови. Но в некоторых случаях даже вскрытие ничего не показывает – например, если смерть наступила в результате увеличения доз тех препаратов, которые вводили пациенту внутривенно.
– Значит, вскрытие может пролить некоторый свет, но не обязательно?
– И потом, я не уверена, что родители согласятся, – продолжала доктор Далмейда. – Они в шоке, вдобавок они набожные католики. И как я уже сказала, в палату заходили только сотрудники больницы и родители пациентки, а мне так же трудно представить, что это сделал кто-нибудь из них, как вам – заподозрить коллег из Дворца правосудия.
Полик кивнул и бросил мимолетный взгляд на шпиль собора.
– Палатная сестра расплакалась, – продолжала доктор Далмейда. – Все мы горевали, ведь совсем недавно казалось, что мадемуазель Монмори уже вне опасности. Но студентов-медиков учат ничего не принимать на веру.
Элен Полик и Виктор Боннар шагали по винограднику, время от времени останавливаясь, чтобы осмотреть лозу или взвесить на ладони тяжелую гроздь винограда.
– Скоро собирать, да? – спросил Виктор.
– Да, мы с твоим отцом решили подождать еще денек-другой. После неожиданного дождя в конце августа винограду не повредит еще немного солнца.
– Дождь плюс солнце равно сорняки, – проворчал Виктор, наклоняясь, чтобы выдернуть куст сорной травы из сухой каменистой почвы. – Никогда еще столько не видел.
– Я тоже, – согласилась Элен.
– А если через пару дней снова зарядит дождь? – спросил Виктор. – Может, все-таки начнем собирать прямо сейчас?
– Да, такая опасность есть, и раньше мы делали так, как ты говоришь… и всякий раз оказывалось, что слишком спешили. Собирать виноград надо в тот момент, когда сахар и кислота в нем сбалансированы. Если собрать слишком рано, чего-нибудь одного в винограде будет слишком много – или сахара, или кислоты.
Виктор взглянул на ясное небо.
– Но если пойдет дождь…
– От сентябрьских дождей может расплодиться гниль, но с ней можно бороться фунгицидами. Я предпочитаю рискнуть.
Виктор отсалютовал ей:
– Как скажете, босс!
– Сначала проверим содержание сахара в винограде сорта сенсо и будем надеяться, что он даст нам двенадцать-тринадцать процентов спирта, – продолжала Элен. – А почему меня заботит именно сенсо?
– Потому что он растет на северо-восточном склоне вдоль дороги, в итоге ему достается меньше всего солнца.
– Правильно, – заулыбалась Элен. – Шприц у тебя с собой? Хотя, наверное, стоило спросить еще перед выходом.
Виктор похлопал по рюкзаку.
– А потом пойдем проверять виноград сира?
– Ага. За него я почти спокойна – он ведь созревает на юго-западном склоне. Однако слишком высокий процент спирта в нем нам ни к чему. Пятнадцать процентов спирта – на мой вкус, это чересчур.
– Быстрее пьянеешь за те же деньги, – со смехом возразил Виктор.
Элен рассмеялась.
– Хорошо, что ты смог помочь нам сегодня, – сказала она. – Очень кстати эта учительская забастовка.
– Уж поверь, мне лучше здесь, чем в школе, – заявил Виктор. Добавить «здесь, с тобой», он не рискнул. За Элен Полик он вечно слонялся по виноградникам, как щенок за хозяином, но держать дистанцию начал лишь с недавних пор, потому что до потери пульса влюбился в эту миниатюрную брюнетку. И не только за ее внешность – тонкую, но сильную фигуру, большие карие глаза – или за звонкий смех. А за ее знания и за то, что в разговоре она никогда не принижала его. За завтраком сегодня утром отец попросил Виктора помочь Элен на винограднике, и хотя Виктор согласился нехотя, опасаясь выдать свою влюбленность, сейчас он шагал и болтал с ней радостно и легко. Виктор знал, что отец собирается показать винный погреб тому щеголю из Парижа, который опять приехал, и что судья, вечно дымящий сигарами, пойдет с ними.
– Не любишь школу, да? – спросила Элен.
Он покачал головой и пнул камушек.
– Школьные знания могут пригодиться – когда-нибудь потом, – предположила Элен.
– На кой мне сдался Мольер, если я хочу просто делать вино?
– «Oh voleur, oh voleur!» – воскликнула Элен, и оба рассмеялись.
– «À l’assassin!» – подхватил Виктор, делая выпад с воображаемой шпагой. Они спускались с невысокого холма по узкому проходу между лозами, грозди с которых до сих пор собирали вручную. Издалека доносился шум шоссе, соединяющего Экс и Ронь.
– Отсюда и начнем, – решила Элен, останавливаясь. – Вот хорошая гроздь, – она оборвала несколько виноградин, пока Виктор снимал рюкзак. – Уже начинают подсыхать. Неплохо.
– Отличный сенсо, – согласился Виктор, присел на корточки, вынул инструменты и вдруг вскочил. – Что за фигня? – выпалил он. – Ох, извини, Элен.
– В чем дело, Виктор? – удивилась Элен. – Перебор с Мольером?
– Вон там розовая сумочка.
– Что?
Он наклонился, чтобы поднять ее, но тут же отдернул руку.
– Боже! – вскрикнул он, попятился и упал бы, если бы Элен не поддержала его. Высвободившись, он рухнул на четвереньки, и его вырвало.
– Виктор! – воскликнула Элен, опускаясь на колено и приложив ладонь к его спине.
– Не смотри, Элен, – невнятно попросил он. Она вытащила из кармана бумажный платок, дала ему, поднялась и вытянула шею, пытаясь увидеть, что там, рядом с розовой сумочкой, за густыми лозами высотой четыре фута.
– Папа… Надо позвать папу, – бормотал Виктор.
– Да что там такое? – Так ничего и не разглядев, Элен дошла до конца ряда и обошла его с другой стороны. – Господи! – Зажав рот ладонью, она обернулась и уставилась на Виктора широко раскрытыми глазами.
– Что с ней случилось? – дрогнувшим голосом спросил он.
Элен покачала головой:
– Не знаю, не знаю… – У нее пересохло во рту, она мысленно выругала себя за то, что не прихватила бутылку с водой хотя бы для Виктора.
– Я ее одну не оставлю, – сказала она.
– Почему? Она же… мертвая.
– Именно поэтому. – Элен вернулась к Виктору и присела рядом с ним. – Из уважения. Она пожилая женщина. Ты сможешь сходить?
Виктор поднялся и отряхнул с брюк красноватую землю.
– Да.
– Точно?
– Да. Я мигом.
И он убежал.
Верлак тоже спешил на допрос, но не в больницу, страдающую от недостатка финансирования, где находились в эту минуту Полик и Шельфер, а в элегантный бывший hotel particulier в квартале Мазарини. По расчетам Верлака, до поездки в поместье Боклер он должен был еще успеть побеседовать с врачом. Секретарь впустила его, он взбежал по каменным ступеням, поглядывая на настенные росписи, изображающие сад. Массивные деревянные двери в приемную врача были открыты, изящная дама лет пятидесяти придерживала створку, ожидая Верлака.
– Прошу вас, судья. – Она отступила в сторону, пропуская его. – Но доктор Шарнэ, к сожалению, вчера вечером уехал в отпуск. Я могу вам чем-нибудь помочь?
– В прошлый четверг доктор Шарнэ навещал в больнице пациентку…
Секретарь посмотрела на него как на недоумка.
– Доктор Шарнэ регулярно навещает своих пациентов в больнице, судья.
– Да, так я и думал, мадам?..
– Блан.
– Мадам Блан, – продолжал Верлак. – Мы опрашиваем всех сотрудников больницы, которые заходили в палату к этой пациентке, поскольку во время пребывания там она скончалась. Доктор Шарнэ не был ее лечащим врачом, поэтому я хотел бы узнать, почему он навещал ее.
Если секретарь и смутилась, то лишь на долю секунды.
– Доктор Шарнэ – отоларинголог.
– Что, простите?..
– Специалист по болезням ушей, носа и горла. Вполне возможно, эта пациентка обращалась к нему.
Верлак кивнул.
– Можно взглянуть на список его пациентов, мадам Блан?
– Можно.
– Благодарю, – кивнул Верлак, которого не покидало ощущение, что он ступает по минному полю.
– На следующей неделе, – продолжала она. – Когда врач вернется из отпуска.
– А где он?
– Врач? – уточнила секретарь. – Если не ошибаюсь, в… Ардеше.
Верлак многозначительно посмотрел на нее.
– Мадам, я – судебный следователь, – объяснил он. – И я мог бы…
– Cher monsieur, – перебила она, – мне все равно, кто вы. Прошу вас отнестись с уважением к моим обязанностям хранительницы записей доктора Шарнэ, пока он в отъезде. Вы сможете увидеть их с разрешения самого доктора, на следующей неделе.
Верлак хотел было ответить, как вдруг зазвонил его мобильник. Извинившись, он увидел на экране номер Бруно Полика и ответил на звонок:
– Да, Бруно?
– Извините, если помешал, шеф. Но у нас плохие новости.
– Слушаю.
– Мы нашли труп мадам Даррас. Она умерла несколько дней назад.
– Ясно, – ответил он, взглянув на секретаря, которая поливала цветок на своем столе и, похоже, разговаривала с ним. – Сейчас приеду. Где вы?
Повесив трубку, он объяснил мадам Блан:
– Мне надо идти, но я вернусь – не важно, даст доктор Шарнэ разрешение изучить список его пациентов или нет. Благодарю за вашу… за ваше…
– Всего хорошего, судья, – быстро ответила она и прошла через комнату, чтобы открыть перед ним дверь. – Я передам доктору, что вы заходили.
