Москва встала на дыбы.

Старый интриган заявил, что «эта ведьма совсем с ума сошла»! И народ его поддержал. Москвичам Марина не нравилась. Тут и внешность, и слухи, которые продолжали бродить с 1605 года. Дескать, приворожила. Ибо в понимании простых обывателей эта полячка не была привлекательна от слова «совсем». Ведьма ведьмой. Да, набожная. Но все равно ведьма. Иначе как на нее вообще император посмотрел? А уж про любовь и речи не шло. Народ недоумевал и в основном склонялся к очевидному для них варианту – любовный приворот, говоря, что польская ведьма околдовала их императора и никак иначе. Хотя все больше шепотом о том болтая. Все-таки венчанная императрица.

Сейчас же, после правильной подачи события, что произошло в кремле, народ уже перестал чего-либо бояться и откровенно называл ее ведьмой, дорвавшейся до власти. Шуйский же не говорил толпе то, что кричал императрице. Отнюдь. Он знал, кому и что говорить. Там-то он откровенно провоцировал. А здесь – вызывал сочувствие и сострадание. Дескать, проклятая ведьма едва живота не лишила… за дело чуть не погиб!

На один из таких стихийных митингов и пришел Патриарх.

– Люди! – кричит он. – Что вы творите?! Этот изменник же грозил императора нашего лютой смерти предать, коли войну переживет!

– Навет! Наглый навет! – орал куда более горластый Шуйский.

А его люди устремились к Патриарху. Василий не Иван, у него не забалуешь.

Крики. Возня. Драка.

Люди князя, обнажив клинки, врубились в охрану Иова, не давая той ни единого шанса. Те просто не были готовы к такому повороту событий.

– Скачи под Серпухов, – произнес Иов огнивцу, стоящему подле. – Разыщи императора. Расскажи все без утайки. Скачи. И вы скачите. Помогите ему. Вперед! Вперед!

Они попытались прорваться.

Скоротечный бой.

Выстрелы.

Из толпы выскочило только пятеро. За ними погоня. Из города вылетело уже только трое. А там дальше и того меньше. Впрочем, один до Серпухова добрался. Но Патриарх этого не знал. Его скрутили и посадили в подвал.

Разгоряченная же кровью толпа двинулась на кремль – требовать суда над ведьмой, что волшбой своей против государя и шведов, и крымчаков настроила. Что людей русских сгубить пытается, сил не жалея. Что кровь младенцев пьет… и так далее. Мистический бред лился сплошным потоком. Василий Шуйский не стеснялся и слов не выбирал. Главное, чтобы звучало гадко. Местами даже проскакивали речи о том, что и холода великие, что не далее четырех лет как закончились, она наслала. Ибо отрадно для ее черного сердца – мерзости делать честному православному люду.