Немец полусидел на нарах, опершись спиной о стену, вероятно, для того, чтобы видеть свое больное место. Его взгляд стал жестким и пронзительным.

– Что, созрел до откровенности? – спросил Бурцев. – О чем говорить, знаешь сам, так что вопросы буду задавать редко. Излагай все по порядку, и поскорее…

Хмельная милицейская водка сняла боль, но в голове царили сумерки, словно ненастным вечером.

– Поскорее не получится, – заявил Зоммер. – Это вы должны созреть до понимания вещей, которые происходят на ваших глазах. И я помогу вам в этом.

– Ого! – Сергей не взял с собой стула и потому стоял возле нар, широко расставив ноги и спрятав руки назад. – Это что, ликбез? Или продолжение вербовки?

– Только выключите диктофон. Он у вас в левом кармане куртки.

– Да? – сыграл Бурцев. – И правда… Как он попал в левый, если удобнее в правом? Хорошо, выключил. Но должен предупредить, твой шеф уже делал заход.

– Я вас не вербую, – мягко произнес Зоммер. – Я хочу разъяснить суть вещей. Суть вещей! Существующих вокруг вас. И в вас тоже. Кажется, вы сейчас в хорошей форме, не болит голова, приподнятое настроение. Настало время посвятить вас в некоторые проблемы бытия.

– Это интересно! Я слушаю!

– Мой шеф потерял форму и расслабился, – продолжал немец. – После удачи в девяносто третьем, когда получил генерала. За четыре года никаких практических результатов, только провалы.

– Объективная оценка. После твоего провала, пожалуй, не усидит?

– Он обязан был предусмотреть все неожиданности. И этих женщин…

– Женщины непредсказуемы…

– Только не для нашей службы. – У немца появился совсем другой тон хладнокровного аналитика. – Предсказуемо абсолютно все, в том числе и женщины. Здесь совершенно другая причина. Я говорил Клепикову, нельзя доверять сексуальным меньшинствам проведение спецопераций, тем более таких тонких. Голубые хороши как вербовщики новых агентов. И Скворчевский был в этом смысле на своем месте. Пассивный педераст не в состоянии противостоять женской психологии, по своим внутренним качествам. Всегда останется в проигрыше.

– Так что же, Скворчевский – голубой? – приятно изумился Бурцев. – Какая прелесть – голубой генерал!

– Какой же еще?.. Он за счет своей задницы и вылез.

– Уж не метил ли ты на его место? Или сейчас метишь?

– Я нахожусь на своем, – жестко произнес немец. – Поэтому никто не станет ликвидировать меня, как вы предполагаете. И ирония здесь неуместна. В какой-то степени я доволен, что операция не удалась. Она будет последней. Наконец-то уберут эту… любвеобильную бабенку, придет нормальный мужик.

– А что, уже и замена Скворчевскому есть?

– Свято место пусто не бывает. Есть гениальный мастер этого дела, с потрясающими способностями и возможностями.

– Я с ним только что разговаривал по телефону. Завтра утром он будет здесь.

– Кто? Скворчевский? – чего-то напугался немец.

– Нет, новый шеф. Скворчевский чистил личное оружие и случайно застрелился.

Новость Зоммер встретил невозмутимо.

– Сейчас я хотел поговорить о другом. Вы готовы меня выслушать? Надеюсь, завтра новый шеф составит с вами подобный разговор, но ждать до утра слишком рискованно, и я не могу позволить себе упустить время.

– Шеф предложил выпустить тебя на свободу и дать возможность завершить операцию, – сообщил Бурцев.

– А он знает, в каком я состоянии? Вы сказали ему? Завершить операцию… Ему не известна обстановка в Стране Дураков!.. Разумеется, с его способностями и возможностями завершить ее несложно… А я не в состоянии!..

– Это я вижу…

– Потому я и хочу составить с вами разговор… Только прошу отнестись к этому серьезно. В нашей службе есть правило: делать не врагов, а соратников. Соратников, прошу заметить!

– Послушаю тебя, говори. Ты мне нравишься.

– Только есть просьба. Позаботьтесь, чтобы мне сделали укол промедола.

– Ты что, наркоман?

– Нет, очень сильные боли.

Бурцев велел дежурному принести медицинскую сумку первой помощи, нашел там шприц-тюбик с промедолом и сам уколол Зоммера в ногу.

– Если Скворчевский пытался вас завербовать, то вам известно, какие задачи выполняет наша служба, – отчеканил он, словно выбивая определенный ритм. – В настоящее время существует заговор, который можно было бы назвать феминистским. Но это далеко не так. У истоков его стоят не экзальтированные идиотки из какого-нибудь женского клуба, а крупный российский капитал, национально мыслящая элита, представленная, кстати, мужчинами. И некоторые крупные военные чины из авиационных частей и стратегических ядерных сил, и определенно настроенные иерархи Православной Церкви. Основная цель утверждение в России особого вида власти, основанной на неких неписаных законах. Они не похожи на идеалистов, но утверждают, что государство может существовать по законам совести!.. Вы слышали подобный бред, чтобы на исходе второго тысячелетия от Рождества Христова еще можно было жить по таким заповедям? Вы, блюститель, служитель закона, готовы отдать своего кумира на заклание, как ягненка?.. Они рассчитывают на божественную природу человеческого сознания, но посеют только хаос и полное беззаконие, поскольку разум уже давно принадлежит иному владетелю мира! Они способны взломать устоявшиеся принципы существования общества не только России, но и всего человечества. Заговор имеет геополитическое значение, и потому для его устранения подключены все силы нового мирового порядка, все носители демократического образа жизни и мироустройства. Государствами должны управлять избранные президенты, а они пытаются стянуть образ власти к монархизму. Правда, это не монархия в чистом виде, хотя налицо ее основы и династические принципы. И не матриархат, как мы привыкли его понимать. Сами заговорщики именуют это Третьей Династией, или Маткой, подразумевая некое функциональное сходство с существованием пчелиной матки в улье. Мы называем монархическим матриархатом – это проще и точнее, поскольку речь идет о приоритетах женского начала во всем мировом сообществе.

– Что-то я слышал об этом, – проговорил Бурцев, пытаясь пробиться сквозь сумерки в голове.

– Помолчите! – прикрикнул Зоммер и продолжил:

– То есть власть снизу доверху будет принадлежать женскому полу. Своя матка для каждой семьи, улицы, города и государства. Идея эта появилась не так давно сначала в определенных монархических кругах, затем перекочевала в умы так называемой национальной буржуазии. Они рассчитывают срок действия такого вида власти на все третье тысячелетие. Своеобразный женский тысячелетний рейх. Поскольку женщины сейчас самая активная часть населения страны, то заговор этот становится опасным, как масонская ложа… Они не издают газет, не лезут на экран, не баллотируют своих кандидатов в Госдуму или властные структуры, нигде не заявляют о себе, но постепенно завоевывают сторонников. Они не претендуют ни на какую власть в настоящее время! И мало того, способны конституционным путем в определенное время прийти к этой власти. Без всяких новых институтов вроде земского собора и без референдума. Через выборы. Матка выигрывает избирательную кампанию, становится президентом страны, затем под нее принимается конституция – и Третья Династия на престоле. Это парадокс, но это так.

– Третья династия?.. И об этом я что-то слышал. – Голова у Бурцева уже не болела, но начались какие-то провалы в памяти. – Третья династия на третье тысячелетие…

– В таком случае нам будет легче разговаривать, – одобрил Зоммер. – Не вспоминайте сейчас. Мы еще вернемся к этому вопросу. А сейчас слушайте и запоминайте. С чистыми монархистами бороться просто, забросил дезинформацию – и они сами перегрызут друг друга, поскольку все мечтают о престоле. Тут наблюдается неожиданное единство, как в пчелином улье. Генерал Клепиков подошел к решению проблемы большевистским путем, стал отстреливать представителей этой третьей династии, но тут вмешался крупный капитал, влиятельные лица… Скворчевский был более профессиональным, однако не ликвидировал заговор из-за собственных личных качеств. Да, он провел несколько удачных, но малозначительных операций. Неплохо сработала дезинформация в прессе по поводу голубизны и транссексуальности идеологов Матки. На какой-то момент хорошо пошел проект организации противовеса движения онанистов, презирающих услуги женщин, как разносчиц половых заболеваний. Некоторый эффект был от внедрения моды среди девушек на жизнь под кайфом наркотика. Но все застопорилось, известные методы и приемы не работают… Что может больной и старый президент, в котором не осталось мужского духа? А нужен молодой и сильный самец, пусть коричневый диктатор…

– Но где он, этот диктатор? – не сдержался Бурцев. – Разрушена империя! В стране мрак и беспредел!

– Чтобы спасти положение, у власти должны быть единомышленники, а не сброд, разбитый по партиям и сексуальным ориентациям, – продолжал Зоммер с прежним напором. – И четко выработанная позиция. На какой-то период следует возродить и Домострой, тем более есть традиции. И не бояться проституции! Пусть хоть половина женщин выйдет на улицы. Когда они торгуют собой и ублажают мужчин, в государстве царит порядок. Но у нас даже руководимая мужчинами пресса скатилась к обсуждению женских проблем, а сколько специальных передач транслирует телевидение?

– Да, особенно реклама прокладок, – серьезно сказал Бурцев, – и колготок.

– Напрасно смеетесь, – заметил немец. – Вы слабо разбираетесь… в области тонких материй. Да, и реклама прокладок! Милый пустячок, специфические женские товары. Но все это постепенно насыщает подсознание магнитным полем женского начала. Идеологи Матки знают, что делают, и работать умеют с учетом психологии обывателя. Он плюется от этих прокладок, мыла и косметики, но все равно получает заряд энергии. Скворчевский не способен выйти на новый уровень работы и составить конкуренцию, хотя столько раз уже стажировался в Соединенных Штатах.

– А там у них дело поставлено лучше?

– Вы же наблюдаете… Они нашли хороший способ удерживать ситуацию под контролем. Проповедуют мужской образ жизни: культ силы, воинский дух, романтику поединка, фильмы ужасов, возбуждающие мужчин и подавляющие женскую психику. И вместе с тем – пропаганда и терпимость к мужской однополой любви. Но в России это не приживается, другой образ жизни, национальный характер. Требуются новые решения и средства, новые люди и идеи. А монархический матриархат – это же хаос! Представляете, что будет, если все сферы нашей жизни будут основываться на женской логике? Нравы, законы, ценности, образ мышления? Тысячелетие проституции! Мир существует благодаря власти мужского начала, власти разума, а не истерик и капризов. Вы слышали что-нибудь о женщине-гении? И не услышите, потому что гениальность – это привилегия мужчин. Но власть ускользает из наших рук, и силами одной спецслужбы мы не удержим ее. Я затеял этот разговор с вами потому, что увидел в вас мужчину. Я вынужден говорить с вами в открытую, имею на это право. Операция должна быть завершена. Сейчас удобный момент ликвидировать очаг этой заразы. Обстановка меняется каждый день, и нельзя упускать случая.

– Ты предлагаешь мне завершить операцию? – Бурцев почувствовал толчок у горла, а затем приятную волну разливающейся по телу легкой, стремительной силы. Так бывало и раньше, когда он предчувствовал успех.

– Вы адаптированы к здешней среде, под руками есть силы, которые можно задействовать. – Зоммер уже ставил задачу. – Удар будет внезапным, а значит, эффективным. Вы не ограничены во времени, и вам не требуется сложное, многоступенчатое прикрытие для выхода из операции. Есть возможность не только построить новую карьеру и заработать деньги, но и прославиться, что немаловажно. Да, это слава Герострата, но слава!

– Что же я должен сделать конкретно?

– Сейчас в Дворянском Гнезде находится Матка со своим отпрыском и так называемый престолоблюститель. И есть окружение – те самые представители молодого русского капитала, называющие себя боярами. Сейчас не времена Клепикова, и ликвидировать это Гнездо следует осторожно, используя специальные боеприпасы. Если вы согласитесь, я научу, как ими пользоваться. Это будет самая сложная часть операции для вас. Вести огонь можно лишь при соблюдении особой технологии. На трупах этих заговорщиков не должно остаться ни царапины. В первую очередь уничтожить наследницу престола, затем престолоблюстителя. Они выйдут сегодня на прогулку ровно в двадцать часов десять минут. Возможно, с ними будет детская коляска… Тогда произведете третий выстрел. Но больше никого не трогать! Впечатление должно остаться такое, будто их настигла кара небесная. Кара небесная!..

Сквозь сумерки сознания, будто из глубокой воды, высветилась надпись, кем-то оставленная на беленой стене камеры. Бурцев стал читать и не поверил своим глазам, потому что здесь, в районной милиции, не могло быть такой надписи: «Здесь по приказу тайных сил Царь был принесен в жертву…»

– Вы слушаете? Почему вы отвлеклись? Что вам мешает?!

– Надпись! – Бурцев показал на стену. – Кто оставил здесь эту надпись?!

– Спокойно! – Зоммер взмахнул рукой. – Я стер надпись. Ее больше нет. Слушайте меня! Вам нравится предложение?

– Оно неожиданное, – проговорил Бурцев. – И очень смелое… Ты уверен, что я подойду на расстояние выстрела?

– У вас все получится!

– Но тебе не удалось прорваться в Дворянское Гнездо! И где гарантия, что сквозь женские заслоны пройду я? А если не пройду? И мне тоже сделают яичницу?!

– Вы пройдете. Потому что они не могут вас просчитать. Вы не принадлежите к определенной системе, тем более к нашей службе…

– Никогда не стрелял в женщин! Тем более в детей…

– В этой войне нет женщин. Вы же знаете, женщина сильнее подвержена разложению. Быстрее, чем у мужчин развивается алкоголизм, пристрастие к наркотикам. Самые хладнокровные киллеры – женщины… Запомните: вырождение любой нации начинается с женщины. И с самых безобидных пустяков: изначальная склонность к предательству, к цинизму и садизму. Это вместилище пороков, и не зря иудеи и мусульмане считают ее поганой. И теперь эти поганые безмозглые существа пытаются утвердить свою власть в мире. Власть хаоса и безумия, от дома до трона!.. Кстати, вы женаты?

– Кстати, нет…

– Но были женаты?

– А кто не был? Конечно, был…

– Значит, испытали на себе все прелести женского начала.

– Прелести испытал. – Бурцев вспомнил Фемиду. – Знал бы ты, какая у меня была жена!

– Хватит лирики, – оборвал немец. – Что вы решаете?

Бурцев походил взад-вперед, пожал плечами:

– Это очень хорошо, что ты провалил операцию. И совсем замечательно, что тебя поймали амазонки. Ты какой ориентации был? До вчерашнею дня?

– Что за вопросы? Тебя снова что-то отвлекает! Я стер надпись!

– Я спрашиваю о твоей сексуальной ориентации потому, что после операции придется тебе сменить пол. Жалко, но помидоры отрежут без вопросов…

– Без меня ты не сможешь воспользоваться оружием! – закричал немец. – Ты испортишь дело! Ты испортишь..

Бурцев закрыл камеру, вошел в дежурку и приказал младшему лейтенанту выдать ему вещдок по делу туриста – кейс с «винторезом»…

Б

В поповский дом он вернулся утром, когда первый автобус уже ушел, а до второго было еще часа четыре, поэтому оставалось время поспать. Он прокрался на чердак, но обнаружил, что комната занята и на его кровати спит какой-то человек в клетчатой рубашке и полосатом галстуке, затянутом так туго, что красная физиономия начала уже синеть. Будить его было бесполезно, не проспался после вчерашнего, и Бурцев отправился в церковь. Отец Прохор уже отслужил заутреню при пустом храме и тушил свечи, почему-то в обилии зажженные во всех подсвечниках, словно здесь побывала вся Страна Дураков. Лицо его было одухотворенным и грозным, а облачен почему-то в ярко-малиновые пасхальные одеяния с золотым шитьем. Батюшка хромал вдоль стен, распевая акафист Пресвятой Богородице:

– Радуйся!.. Радуйся!.. Радуйся!..

Увидев Бурцева, не прервал пения, а поклонился ему, схватил кадило, вздул его, добавил ладана и пошел вокруг, припадая на ногу и читая правило от осквернения.

– Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас!..

И, когда отчитал, встал перед Бурцевым, обнял, расцеловал троекратно:

– Слава Тебе, Господи! Живой вернулся!

– Я убил человека, – признался Бурцев, глядя бессмысленно и тупо.

– Нет, ты не убил, ты отправил в небытие порождение Асмодея! – шепотом сообщил отец Прохор. – Всю ночь за тебя молился…

– Он был в человеческом образе… И человеком когда-то, я помню.

– Все силы небесные за тебя встали! Ибо ты вступил в единоборство со змеем, как в Писании сказано…

– Поднялась рука… Думал, не смогу! Но как увидел мертвую душу…

Батюшка окурил его пьянящим дымом.

– А чем ты его?.. Медной пуговицей? Говорят, демонов только медной пуговицей и можно сразить.

– Вот из этого «винтореза», – Бурцев показал кейс. – Они сами на себя оружие сделали, без всяких пуговиц… Не знаю: что теперь будет?

– Ладно все будет, ладно!..

– Одного сразил, а сколько их еще?.. Мертвые души! Кругом мертвые души!

– С Божьей помощью одолеем, – заверил отец Прохор. – Живых-то все равно больше. Живых, но слепых пока…

– Спать хочу, – сказал Бурцев. – Дай где-нибудь притулиться часа на два. Потом разбудишь…

– За два-то всяко не выспишься, – пристально глянув в глаза, сказал отец Прохор. – За два дня вряд ли… После эдакой ночи. Пресвятой Владыка! Эвон как человек растратился, душа-то едва живая. Я тебе сейчас святой водички дам, глотни, очисти нутро…

Отец Прохор достал из-под аналоя знакомую фляжку – ту, что привез из Дворянского Гнезда.

– Живая вода… Талая вода… Солнечная энергия! Глоток один, и ложись. И спи хоть сутки, хоть двое…

– Времени в обрез, некогда спать. Царство Небесное просплю.

– Добро, я тебя сейчас в такое место положу, где и за час на ноги встанешь. Иди за мной!

Храмный зал для прихожан был размером с футбольное поле, так что, пока Сергей шел от дверей до алтаря, устал и чуть не уснул на ходу.

– Зачем же построили такой огромный? – спросил он, чувствуя знакомое опьянение.

– На вырост, зачем же еще. У нас все на вырост делают, и рубахи, и храмы. Чтоб было куда расти. В маленьком храме и человек мал, и молитва его не слышна. А ты попробуй, шепотком скажи – над головой будто глас Небесный отзовется…

Батюшка открыл алтарные врата, сначала вошел сам, потом за руку ввел Бурцева.

– Конечно, не дело это – в алтаре спать, но раз времени нету – возьму грех на душу. Ложись вот сюда, под Богородицу, и отдыхай. Я в другой раз и сам, когда бесов изгонять хожу и умучаюсь, прилягу здесь и так сладко сплю… Будить не стану, сам проснешься, когда потребуется. Или Дева разбудит.

Он подстелил старый подрясник, бросил под голову красную бархатную подушечку. Бурцев лег у подножия высокой храмовой иконы, кейс с «винторезом» положил рядом, но прежде, чем закрыть глаза, спросил сонно:

– Крестник твой… из Дворянского Гнезда… поклон шлет?..

И не услышал ответа…

А проснулся от того, что твердая и теплая рука, похожая на материнскую, осторожно огладила голову и будто бы голос послышался: «Вставай, Сережка, в школу пора…» Он хотел перевернуться на другой бок и еще потянуть хотя бы минутку – всегда ее не хватало! – но над ухом будто ветерок прошелестел: «Проспишь Царство Небесное…»

Бурцев открыл глаза и увидел перед собой лик Богородицы. Прошло ровно два часа. Судя по тишине, в храме было пусто, и только высоко под сводами, посвистывая крыльями, летал голубь. Бурцев взял кейс, пригладил волосы и вышел из алтаря.

До автобуса еще было время, и он не спеша завернул в милицию, чтобы забрать оставленные там вещи. Майор сидел на столе спиной ко входу и, приложив голову к мехам, тянул «Подмосковные вечера». Он глаз не поднял, пока Бурцев утрамбовывал вещи в сумке, чтобы втиснуть туда кейс с «винторезом», потом поставил перед ним гармошку.

– И ее забирай, твоя теперь…

– Заберу, – с готовностью согласился Сергей и стал вынимать теплую куртку, спортивный костюм, рубашки.

В итоге в сумке поместились кейс, гармошка и баклага с живой водой.

– Да, – опомнился майор, – твой диверсант-то… Положили на операционный стол и все хозяйство отрезали. Он теперь ни мужик, ни баба… Можно домой отправлять, как поправится?

– Можно… «Винторез» к нему не привязать, а других улик против него нет, – сказал Бурцев. – Но дело нужно возбудить, а потом прекратить.

– Это как положено… Чтоб международного конфликта избежать. Мы так всегда и… Ты сейчас куда?

– В Москву…

– А, слушай, прокуратура! Чуть не забыл, – спохватился Щукин, когда Бурцев был у порога. – Рано утром вертолет прилетал. Сел на берегу реки, на пустыре. Из него вышел человек, пошел, пошел и почему-то упал на улице.

– И что же дальше?

– Да ничего. «Скорая» приехала – труп, без признаков жизни.

– Ну, говори! Говори!.. Что? Смерть с признаками насилия?!

– Да ты не кричи! Чего раскричался?.. Никаких следов насилия. Ни пуля его не взяла, ни медная пуговица…

– При чем здесь медная пуговица?!

– А у нас в ранешное время таких медными пуговицами стреляли. У этого ну ни одной царапины на теле. Хотели уж в морг отправить, но тут прибежали какие-то люди с вертолета, забрали и улетели. А кто такие, откуда – знать не знаем. Что делать-то, прокуратура?

– Ничего не делать. Нет трупа – нет преступления…

– Но птица-то важная прилетала! Капитан первого ранга, начальник какой-то службы… Ты потом не скажешь – теракт?

– Какой же теракт, если нет признаков насильственной смерти? Вот если бы пуговица…

– Да я тоже так думаю. Работа нервная, сердце слабое…

Распрощавшись с начальником милиции, Бурцев отправился на вокзал. У пристани стоял туристический теплоход, поэтому вся Страна Дураков была на площади и продолжался нескончаемый праздник. Гели в толпе не оказалось, и, хотя до автобуса оставалось всего полчаса, Бурцев отыскал лаз, поднял доску и спустился под причал.

Истребитель мертвых душ был на своем посту: из фанерной кибитки доносился отчетливый храп…