Встретить Наденьку на лестнице не удалось, но очень хотелось, и потому Бурцев постоял, слушая напряженный гул в улье стражей закона, после чего спустился и поднялся еще раз.

В приемной сидел все тот же секретарь, однако на сей раз при виде Бурцева вскочил и, не зная, как скрыть волнение, стал переворачивать бумаги на столе. Ничего не спрашивая, Сергей миновал его и вошел в тамбур между двойных дверей Фемиды. Через три секунды выглянул и погрозил пальцем секретарь уже давил торопливо кнопки на телефонном аппарате. Захваченный на месте преступления, он не смутился, продолжал набирать номер, в глазах сквозила жесткая решимость.

Склоненная голова Фемиды едва виднелась из-за папок-кирпичей, неподъемных по весу и… по осмыслению.

– Здравствуй, Наденька, – произнес Сергей и поставил сумку на приставной стол. – Я привез тебе живую воду.

– А, привет! – она помахала рукой. – Посиди минуту, сейчас…

Надежда всегда трудно провожала его, а встречала без сантиментов. Правда, он живой воды ей никогда не привозил, могла бы как-то и отреагировать, но она отвернулась к компьютеру…

Потом встала, хотела потянуться и спохватилась, что не одна, скрыла ломоту в застоявшихся суставах.

– Ну, и что ты мне привез?

– Живой воды, – сказал Бурцев и вынул из сумки баклагу. – Была полная, но по дороге пришлось поделиться… Но и тебе осталось…

– Погоди, Сергей Александрович, я не о том, – остановила его Фемида. Отчет написал?

– Нет еще, я только что с самолета…

– Мне нужно бумаги в дело! Понимаешь? Нужно что-то докладывать Генеральному! Идет такое массированное давление на прокуратуру… – Она прервала сама себя, вероятно опомнившись. – Извини… Как ты доехал? И зачем сбрил бороду? Она так тебе шла, мужественный тип…

– Зачем ты держишь в приемной эту мертвую душу? – спросил Бурцев, указывая на дверь. – Змею пригрела…

– Давай ближе к делу, – напомнила Фемида, видимо, растратив запас вежливых слов.

– Можешь поздравить меня, – грустно вздохнул Бурцев. – За эту последнюю командировку завершил все дела. Все до одного, над которыми работал лет десять. В каждом поставил точку. Конечно, для себя поставил…

– Не понимаю? Какие дела?

– Все… По черепам, головам, ритуальным убийствам…

– Погоди, скажи мне по конкретному заданию. Что сделано?

– По дорожно-транспортному происшествию ситуация следующая. – Бурцев заговорил голосом докладчика:

– Факт террористического акта в отношении гражданина Пелевина имел место. Совершен спецслужбой, которую возглавляли генерал Клепиков, затем Скворчевский и капитан первого ранга Губский. Но Ярослав Пелевин оказался в прошлом летчиком-спортсменом, успел выброситься из машины на ходу и спастись. К тому же он долгое время жил у источника с живой водой, постоянно купался в ней, и это тоже помогло каким-то образом. В настоящее время он – иеромонах Афонского православного монастыря в Греции и престолоблюститель.

Фемида встала и от нетерпения пристукнула кулачком.

– Сергей Александрович! О живой воде и тонких материях поговорим чуть позже и в другой обстановке… При чем здесь какой-то Пелевин? Я посылала тебя с конкретной целью – сделать проверку информации о местонахождении останков семьи Романовых.

– Я сделал проверку, – невозмутимо проговорил Бурцев. – Побывал возле царской могилы. Это нетленные, святые и чудотворные мощи.

– Образцы для анализов по ДНК взял?

– Нет, конечно не взял. И в голову не пришло. Зачем?

– Ты дурака валяешь или издеваешься?

– Нет, сама подумай! Это когда факт спорный – можно проверять. А если мощи чудотворные?

– Сергей Александрович, давай так – лирику в свободное время. Я тоже хожу в церковь, прикладываюсь к иконам, к мощам. Давай говорить профессионально.

Он засмеялся так, чтобы не оскорбить ее.

– Наденька, это же только Фома Неверующий пальцы в рану вкладывал…

– Как же я стану доказывать, что это настоящее захоронение? – сердито изумилась Фемида.

– А нет нужды доказывать, если они – чудотворны!

– Слушай, Бурцев, я тебя зачем посылала?.. Давай больше о чудотворности ни слова! Все по порядку. Ты видел сам эти кости?

– Это не кости, это нетленные мощи.

– Как понимать – нетленные?

– В прямом смысле. Из окрестностей Екатеринбурга их привезли в бочках с медом, – объяснил он. – Ну, помнишь, как царя Александра Македонского из Индии? Оказывается, мертвых царей всегда так перевозят. И похоронили их в этих же бочках. Но не всех, потому что два члена семьи сбежали. Побег устроила Анастасия. Да, царевна! Она была, говорят, потрясающая женщина. Нет, конечно, не женщина – дева… Она совершенно была не приспособлена к царствованию! Ее сестры – это царицы, а она… Только для продления рода. Так и получилось. Однажды она пококетничала с охранником – молоденьким пареньком с уральского завода, и он влюбился в царевну. Представляешь, какая история! В то время, кстати, могла сбежать вся семья вместе с прислугой, охрана была из необученных рабочих, которые перед государем не то что шапки ломали, а наперебой и втайне друг от друга предлагали помочь бежать. Но император ждал, когда его освободят офицеры, а не какие-то мужики или там мальчишка с трехлинейкой. Будто офицеры готовили операцию по освобождению, да слишком долго готовили… Конечно, после исчезновения Анастасии и царевича Алексея охрану заменили, но исполнители акции так перепугались, что скрыли побег. А паренек этот был из старообрядческого села, и когда ночью привел к себе домой царевну с царевичем – родители за головы схватились. Придут красные каратели – спалят всех. Но у кержаков есть закон: гонимые и мучимые – самые почитаемые люди, независимо кто, главное, что у властей не в почете. В общем, отправили их по своим каналам подальше от Урала…

– Может, история эта и любопытная, но меня, Бурцев, волнует сейчас одно: нужны материалы для экспертиз и доказательства. – Фемида медленно накалялась. – Я что, Генеральному буду сказки рассказывать? Как мальчишка влюбился в царевну? На пальцах объяснять?

– Ты выслушай, выслушай! Я же еще про мальчишку этого ничего не рассказал!.. Представляешь, он ее своими руками замуж выдал. Он не смел и подумать… Только тайно любил, и все. А замуж она вышла… знаешь за кого? За князя Вельяминова! Оказывается, есть целый род у старообрядцев! Чистый княжеский род, и свое начало ведет с дониконианских времен…

– Довольно, Сергей Александрович, – не выдержала Фемида. – В отчете можешь написать, но сейчас дай мне конкретные факты. И материалы, вещдоки… Это что у тебя в сумке? Коробка?

– Нет, гармошка…

– Гармошка?.. Да что же ты со мной делаешь?

– Пожалуйста, не расстраивайся. Останки зубцовского старца вполне годятся для экспертизы. – Сергей погладил ее руку. – Они захоронены на старом кладбище, свободный доступ…

– При чем здесь этот старец?!

– А при том, что это – царевич Алексей Николаевич! Тот самый наследник престола, страдающий от гемофилии. Помнишь, я сдал в музей окованный золотом череп?.. Его голову похитили, чтобы сделать кубок и пить из него вино на ритуальных сборищах. А вот найти могилу Николая Кузминых им не удалось! Потому что престолоблюститель отвез тело в тайный некрополь и там схоронил. Но мертвого старца они выследили… Да, еще одна потрясающая история! У престолоблюстителя была молодая жена… Нет, точнее, не жена, а маскировка только, ему жениться вообще было нельзя. Алексей Владимирович, оказывается, с тридцати лет стал монахом и к сорока уже был схимником, которым не то что жениться, но и на женщин-то смотреть нельзя. Но поскольку жили в миру, то и жен ему подбирали из монахинь. Так вот Николай был влюблен в жену своего дяди! Не зная, что она монахиня! Это потрясающая история! Понимаешь, любят друг друга, а между ними стена…. После гибели Николая его возлюбленная вернулась в свою обитель, приняла великую схиму… знаешь, у них все одежды исписаны молитвами?..

– Кто такой Николай? При чем здесь…

Бурцев не дал договорить, схватил ее за руку, почти насильно поцеловал.

– Николай – это брат Елены Прекрасной. Брат Матки! Да ты должна помнить, я разбирался с делом по убийству переводчика в Студеницах. Они вынуждены были бежать из города, ночью, на вертолете… Елене тогда было семнадцать, и знаешь, я ее видел однажды, мельком. На лестнице появилась и исчезла! И знаешь, лицо запомнилось… Погоди, не перебивай! А какая у Матки потрясающая история! Никогда не догадаешься, кто ее возлюбленный! Ярослав Пелевин! Тот самый, против которого был совершен теракт! Да! И от любви к ней этот парень принял монашество и стал престолоблюстителем. Все повторяется! Все повторяется! Точно так Алексей Владимирович когда-то увидел внучку Анастасии и влюбился… Нет, не то слово! Влюбился – это как в воду вошел. И вышел потом сухим. Нет, он головой в омут!.. И Ярослав точно так же! Принял монашество! Чтобы быть рядом… Какие он иконы пишет с нее! «Утоли моя печали» и «Утешение злых сердец». А у Матки был официальный жених, теперь муж. Из князей Захарьиных, то есть из династии Рюриковичей. Вечный конфликт…

Фемида высвободила руку и спросила с гневом и болью:

– Что ты несешь, Бурцев? О чем ты рассказываешь?! Ты послушай себя со стороны?!

Сергей перевел дух и тоскливо посмотрел в окно.

– Не знаю… Отчитываюсь за командировку. А вообще-то про нас с тобой рассказываю. Про нашу судьбу…

– Про нас? Что значит – про нас? – слегка опешила Фемида.

– Думал, только у нас с тобой так все вышло… А оказывается, у всех почти. Даже у царей!.. И у Матки. Кстати, Алексей Николаевич за всю жизнь ни разу не женился. Старообрядцы вылечили его от гемофилии, он дал обет безбрачия. Потому что всю жизнь считал себя виновником гибели династии… Да, вот так! будто он родился, чтобы стать жертвой и умереть мальчиком. И тогда бы его царствующий отец никогда не отрекся от престола, повесил бы сотню лихих бунтарей и утихомирил Россию. Наследник ждал смерти осенью двенадцатого года. Но у трона уже стерег демон, старец Григорий. Он отвел смерть не молитвами к Господу, а демонической властью… И престол бы после Николая перешел трем дочерям, к трем сестрам. Вот с них и должна была начаться эра Материнского Начала. Нет, ты не подумай, это не матриархат в чистом виде…

– Сережа? Сереженька… Послушай меня! Я все поняла! – Это был голос еще не Наденьки, но Надежды. – Я все-все поняла. Была трудная командировка, и ты устал, правда? Вижу по глазам!.. Они стали печальные, а ты всегда возвращался веселый! Знаешь что? – Она посмотрела на дверь и зашептала: Предлагаю тебе… поехать к нам в гости. Ты же никогда не был у нас! Я приготовлю тебе ванну с березовыми листьями. Помнишь, когда ты приезжал, я тебе всегда запаривала веник? Ты устал! Ты смертельно устал!

Он помнил: это было единственный раз за восемь лет супружества, и теперь ей казалось, что было всегда. Наверное, потому что он тогда обрадовался: показалось, что наконец-то ее приручил и теперь так все время и будет. А ванна с березовыми листьями действительно ему нравилась, поскольку мама, выйдя замуж в Москву, скучала по деревенской бане, покупала на рынке и запаривала веники – для запаха. И делала это каждую субботу.

– О, я это помню! – воскликнул он. – Да понимаешь, твоя ванная после живой воды… Вадим Вадимыч…

– Вадим Вадимыч в зарубежной командировке, – прервала она. – И пробудет там полтора месяца…

– Тогда у меня встречное предложение, – заговорщицким тоном сказал Бурцев. – Оставишь ему записку. Прощай, не жди… Ну и все прочее. И сегодня же поедем в Страну Дураков.

– Куда? Куда ты сказал?

– В Страну Дураков! Там столько живой воды, что можно каждый день по сорок раз купаться с головой! Это фантастика! У тебя не то что позвоночник, но и душа станет… О, вспомнил! Я гармошку привез! Выспорил у начальника милиции. И играть научился! —

Сергей открыл сумку и выпростал однорядку. – Понимаешь, там не только дураки, но и гармонистов полно. Они даже не гармонисты, а поэты! И дураки не дураки…

– Ты что? Сейчас играть будешь?

– Буду! Я же ни на чем не умел! Слон на ухо… А вот послушай! Или спляши!..

Она схватила и сомкнула гармонь.

– Совсем с ума сошел? Ты что там, рехнулся?!

– Постой! Я тебе не успел рассказать. – Сергей попытался притянуть к себе Наденьку. – Там амазонки! Настоящие амазонки! В заповеднике живут… Все, как ты! А знаешь, какие они женщины?

– Сережа, ничего, это пройдет! – промолвила Наденька и погладила его по щеке. – Я устрою тебя в самую лучшую клинику. Ты полежишь там, отдохнешь, и пройдет. Нервное перенапряжение, постоянное чувство опасности… Сейчас я позвоню и приглашу врача. Есть великолепный врач! Кстати, женщина… Она тебя за две недели на ноги поставит. А я выбью тебе отпуск после командировки. И отчет за тебя напишу. Только ты скажи, где эти царские кости? Можешь указать точку на карте?

– Могу. Для тебя я все могу…

– Ну, покажи! – Фемида раздернула занавески на карте. – Очень подробная, специальная, тут все есть. Показывай, где ты был? Нет, я уверена, ты видел царскую могилу. Тебя должны были отвести и показать, иначе бы ты не вернулся такой…

– Какой?

– Блаженный…

– Наверное, я стал блаженный, – признался Бурцев, глядя со страданием. Потому что от нее нельзя уйти с холодным сердцем. В этом и есть ее чудотворность. Хотя нет! Я чуть не совершил ошибку, прости… Тебе нельзя показывать, ты еще не готова…

– Что нужно для этого? Скажи?

– Нельзя… Это поражает воображение. Когда ты становишься на колени, накладываешь руку на камень… Обыкновенный камень! И вдруг весь мир предстает перед тобой во всей мерзкой наготе. Если нет подготовки, нет багажа… можно сойти с ума. Потому что увидишь пирамиду, сложенную из черепов. Из сосудов, окованных золотом… Ты понимаешь, о чем я говорю?

– О сосудах…

– Нет! – закричал он. – Это аллегория… Хотя такая пирамида существует в храме сатаны, где демоны собираются и пьют кровь… А вокруг них – мертвые души. Все это кажется нереальным, но шабаш продолжается. Он не такой, как в средние века, все давно переродилось в символы, в магические символы! Но это уже область тонких материй, о которых ты не любишь говорить и слушать. Не хочешь! Сама же чувствуешь, испытываешь на себе, только не хочешь признаться…

– А ты не хочешь показать мне царскую могилу.

– Да я бы показал, Наденька! Привел бы за руку и показал… Помнишь, в сказках: чтобы оживить человека, сначала окропляют мертвой водой, а потом живой. Если душа еще живая, то от мертвой она срастается, от живой оживает. А если мертвая – не поможет. Сказка ложь, да в ней намек… С тех пор в мире ничего не изменилось, так все и продолжается…

– Что же мне делать? Идти за тридевять земель? Истирать железные башмаки? Медные посохи?

– Нет! Идти далеко не нужно! Это символ!.. Башмаки, посохи… Все близко и далеко. Сначала иди вот сюда. – Бурцев ткнул пальцем. – Город Малоярославец. Свято-Никольский монастырь. Там есть икона «Утоли моя печали». Современная, но в огне горела и так намолена, что помогает… Поезжай, поклонись ей. Я знаю, что произошло с тобой. Дух богородичный развеялся, распылился… Говорят, нет религиозного сознания, плохое воспитание, идеологизация, политизация… Нет! Дух развеялся по ветру. У женщин – богородичный, у мужчин – Христов… Матка – это и есть восстановление духа. Иди, езжай туда, утоли печали… А потом мы отправимся с тобой на живые воды…

Он спрятал гармошку в сумку, застегнул замок, осмотрелся – не забыл ли что…

– А ты что, собрался уйти? – спросила Фемида. – Я тебя не отпускала.

– Теперь и удержать не сможешь, – Он подал ей баклагу. – Возьми, это тебе принес…

Она машинально взяла ее, отвернула пробку, понюхала.

Попробовать не решилась…

– Хочешь, дам тебе машину?..

– Не нужно, я привык теперь ходить пешком, – воспротивился Сергей. – Это надежнее.

– Ты еще вернешься? Когда-нибудь?..

– Вернусь… Я же всегда возвращался. И всегда что-нибудь тебе приносил… Что ты сейчас хочешь?

– Чтобы не уходил…

– Пора… Остаться не могу, даже если бы захотел.

– Куда ты уходишь? Где искать?..

– Сейчас в Саратов. Потом дальше… Матка зовет. Неужели не слышишь, как поет?..