Двадцать первое октября, понедельник

Бородин заметил соседку Лену сразу, как только вышел на улицу, и постарался сделать вид, что её не замечает. Она начнёт спрашивать про Катю, а он не знает, что отвечать. Ему почти удалось улизнуть, он уже спрятался в машине с погнутым бампером, но Лена его настигла и постучала в стекло.

– Привет, – улыбнулась она.

– Привет, – кивнул Бородин.

– Я вам вчера звонила, вас дома не было.

Бородин промолчал.

– Катя сегодня утром работает?

– Она прихворнула, Лен. – Он сделал вид, что торопится, повернул ключ зажигания.

– Да? – заволновалась соседка. – А что с ней?

– Отравилась чем-то.

– А… – успокоилась Лена. – А я машину в автосервис отогнала, стучит что-то, они сами не знают что. К сегодняшнему вечеру обещали сделать.

– Хочешь, я тебя отвезу? – зачем-то предложил Бородин. Из вежливости, наверное.

– Ой, спасибо, Глеб. Так неохота в метро лезть. А это ничего, ты никуда не опоздаешь?

– Не опоздаю, – великодушно кивнул он. – Садись.

До банка они доехали на удивление быстро, даже на Садовом почти не стояли. Бородин прижался к тротуару, кивнул Лене и застыл – наискосок от них на крыльце офисного здания стояла парочка: стройная девушка со светлыми волосами и высокий парень. Тот, за которым Бородин охотился все последние дни. Девушка была эффектная, длинные волосы колыхались под ветром, она придерживала их рукой.

– Спасибо, Глеб. – Лена вылезла из машины, помедлила и опять открыла дверь. – Глеб, вы не поссорились?

– Нет, – покачал головой Бородин и сказал правду: – Сначала поссорились, потом помирились.

Ему очень хотелось верить, что они с Катей помирились, и страшно было представить, что это может оказаться не так.

– Она тебе ничего не рассказывала?

– Про что? – не понял он.

– Да так… Ладно, Глеб, пока. Спасибо.

Соседка направилась к банку.

Парочка рассталась. Парень исчез за вертушкой, девица двинулась к банку вслед за Леной.

Её он видел в пятницу, когда шёл за Катей?

У Ирины отец банкир, вспомнил он. Хорошо бы узнать, его ли это банк. Впрочем, какая разница…

Если Ирина каким-то образом связана с блондинкой и та рассказала Кате про их роман, жена могла сделать то, что сделала. Одно дело – предполагать, что у мужа другая женщина, и совсем другое дело – знать это наверняка. А ведь организовать такое вполне в Иркином духе…

Бородин посмотрел на часы, ему давно пора быть на работе.

– Любовь Фёдоровна, – позвонил он заместителю. – Оформите мне неделю отгулов, пожалуйста. Если будет что-то срочное, я приеду.

– Что-то случилось? – В голосе Любови слышалось сочувствие, он ещё ни разу не брал отгулов, он о них даже не вспоминал.

– У меня заболела жена.

– Что-то серьёзное?

– Надеюсь, нет. Если я кому понадоблюсь, пусть звонят на мобильный.

Бородин включил радио, пощёлкал кнопкой, пропуская музыку, и стал слушать новости, до которых ему не было никакого дела.

Алла не объявлялась, не звонила, Ирина совсем измучилась, даже пожалела, что не пошла на новую работу, время быстрее бы прошло. Впрочем, на работу сейчас нельзя, у Алки ключи от её квартиры, и неизвестно, что ещё она может придумать, чтобы подставить её, Иру.

Конечно, найти киллера для обычного человека неразрешимая проблема, но… Захочет – найдёт.

Странно, что отец не поинтересовался Алкиным прошлым перед тем, как жениться. Наивным его нельзя назвать даже с большой натяжкой. Или поинтересовался, но решил жениться несмотря ни на что? Если так, Ирин компромат может не сработать. А она потратила много сил, чтобы его раздобыть. И очень на него надеялась. Если отец про прошлое жены знает, Ирины дела совсем плохи.

О том, что Кириллу Шарманову про невесту отца известно больше, чем он говорит, Ира поняла почти сразу. Они с Шармановым тогда отправились в кафе, сначала заказали кофе, потом ещё кофе, а после бутылку вина.

– Откуда ты знаешь Алину? – начала расспрашивать Ира.

– Я её почти не знаю, – объяснял он. – Одно время работал сисадмином на телевидении, Алина там часто болталась. Я не знаю, чем она занималась. Там много народу шляется.

– Слушай, – возмутилась Ира. – Я видела, как ты с ней разговаривал. Случайные знакомые так не беседуют. Почему ты не хочешь мне сказать? Ты с ней встречался?

– Я со шлюхами не встречаюсь, – проболтался он. Это было, когда они уже допивали вино.

– Так она шлюха? – вцепилась в него Ира.

– Я неправильно выразился. Ничего конкретного я не знаю, просто она мне не нравится. Тогда не нравилась и сейчас. Она производит на меня впечатление шлюхи, а почему, не могу сказать.

Он тогда сильно разозлился, ему не хотелось говорить об Алке, но Ира не отставала. И неожиданно подумала, что, если бы не Глеб Георгиевич, вполне могла бы влюбиться в сидевшего напротив парня.

– Знаешь, – посоветовал тогда Кирилл. – Если хочешь узнать про Алину побольше, расспроси Людмилу. Фамилию я не помню, но она тогда работала на студии. Причёски выступающим подправляла. Людка с ней дружила. Кажется, Алина именно к ней таскалась.

– Как же я её расспрошу, если ты даже фамилии не помнишь? – возмутилась Ира. – Познакомь нас.

– И рад бы, да ничем помочь не могу. Объясняю ещё раз для тугодумов, я этих девок практически не знаю. Мы просто иногда курили вместе. И всё. Я был им не интересен, а они мне.

Ира тогда ему поверила, не знала, что его связывало с Алкой нечто гораздо более значимое.

– Ну и как, интересно, я с Людмилой познакомлюсь? – недоумевала она. – Как?

– Придумай. Ты в этом заинтересована, не я. Я знаю только, что Людмила уволилась через пару месяцев после меня.

– Ты поддерживаешь связи с прежними коллегами?

– Нет. Это мне Алина сказала, когда ты нас увидела.

– А почему ты уволился с телевидения? – поинтересовалась Ира.

– Потому что нашёл место получше.

– Что Алина ещё тебе рассказала?

– Что рассказала… Что Людка теперь обычным парикмахером работает. Вот, кстати, тебе зацепка, попроси Аллу познакомить тебя с хорошим мастером. Думаю, что Людмила её до сих пор стрижёт, она действительно стригла классно. То есть я в этом ничего не понимаю, но все так говорили. Она даже ведущих причёсывала.

Больше в тот раз Ира ничего полезного не узнала. Оказалось, что выпила она лишнего, Шарманов вызвал по телефону такси, отвёз её домой, и она опять подумала, что вполне могла бы в него влюбиться.

Блондинка вышла из банка минут через сорок. Клиентка скорее всего. Или секретарша, которую отправили на незначительную встречу. Если секретарша, то наверняка спит со своим шефом, слишком по-хозяйски держится. Не замечает прохожих. Как Ирка, неожиданно подумал Бородин, и ему стало неприятно от этой мысли.

Девица подошла к новенькому «Мерседесу», криво поставленному сразу на двух парковочных местах, подвигала руками, сидя на водительском месте, не иначе как рылась в собственной сумке, и машина плавно тронулась.

Очень не хотелось, чтобы девица ехала в центр, Бородин не желал проблем с оплатой парковки. Повезло, она поехала по Садовому, свернула направо, влезла на свободное место у тротуара. Второго места не нашлось, ему пришлось проехать вперёд. Девица прошла прямо перед капотом, когда он собрался вылезти и оглядеться.

Бородин выждал полминуты, пошёл следом, довёл девицу до входа в уродливый торговый центр. Постоял, покурил и вернулся к машине, ходить за девицей по торговому центру он не рискнул.

В магазине она пробыла ещё меньше, чем в банке. Опять прошествовала мимо, теперь уже с двумя большими свёртками в руках. Странно, ему казалось, что в торговом центре она должна застрять надолго.

Красная машина медленно проехала мимо, Бородин пристроился следом. Если она минимально наблюдательна, его «Хонду» заметит. На этот случай следовало придумать правдоподобную легенду, но ему ничего в голову не приходило.

Девица повернула раз, другой. Объезжает пробки, понял Бородин. Едет по привычному маршруту. Машина остановилась у длинной панельной девятиэтажки, едва ли она жила в такой, судя по её «мерсу» и манере не замечать прохожих.

Она скрылась за выкрашенной мрачной серой краской дверью подъезда. Свёртков в руках не было. Бородин рискнул, прошёл мимо «Мерседеса», заглянул внутрь. Свёртки валялись на заднем сиденье, в одном из пакетов виднелось что-то тёмно-красное. У Кати есть куртка такого цвета, она говорила, как сейчас принято называть этот цвет, но он забыл.

На этот раз ждать пришлось долго. Выйти из машины Глеб боялся, не хотел маячить лишний раз у блондинки на глазах, и совсем извёлся, стараясь поменять положение ног.

Девица появилась не одна. Вместе с ней вышла вторая, пониже и потолще. И как-то попроще, что ли. Вторая пискнула автомобильным ключом, открыла дверь стоящего прямо перед подъездом «Опеля», что-то там поискала и опять пискнула ключом, запирая машину.

Оказалось, подружки направляются в кафе. Внутрь он не пошёл, постоял, глядя, как они весело щебечут за столиком у окна. Бородин смотрел, а думал о Кате, о том, что не сможет жить, если она его не простит. Он думал о жене, и, наверное, поэтому блондинка внезапно напомнила ему ее. Блондинка была не такой, как утром, и не такой, какой он видел её шедшей за его женой. Если он не ошибается и за Катей шла именно она. У неё потемнели брови и стали больше глаза. Но главное не это, она откидывала волосы со лба Катиным жестом и поворачивала голову совсем как Катя. Или как человек, хотевший походить на его жену.

Бородин зло отвернулся и больше на девок не смотрел, вернулся в машину. То, что пришло ему в голову, было похоже на сумасшествие и истерию, а истерик он не выносил. С их семьи хватит того, что сделала Катя. Если ещё и он ударится в мистику, будет уже перебор.

Катя так и не позвонила, но думать о ней Аркадию Львовичу было ни к чему, и он не думал. Хотя теперь почему-то вдруг захотелось получить Ольгин ноутбук. Взять в руки, посидеть, глядя в небольшой экран…

– Аркадий, – окликнула его Елизавета из терапевтического. – Здравствуй.

– Здравствуй, – откликнулся он.

Он сегодня опоздал. Проспал, чего не было с ним много лет. Лежал без сна почти до самого утра, а потом вырубился, даже будильника не слышал.

– Можешь посоветовать хорошего психотерапевта?

– Нет. – Он нажал кнопку вызова лифта и опять повернулся к Елизавете.

К психиатрии у Аркадия Львовича было особое отношение. Он знал, что болезни психики существуют, а всё равно считал их распущенностью и слабоумием.

Лифт подошёл. Елизавета нажала кнопки этажа себе и ему.

– Кому понадобился психиатр? – Лифт остановился на его этаже, он коленом загородил световой индикатор закрытия дверей.

– У одной моей знакомый проблемы. У неё тяжёлая депрессия.

Депрессий Аркадий Львович особенно не любил. С ними каждый должен уметь справляться сам, если не полный идиот. То есть идиотка.

– Она замужем?

– Да, – удивилась Елизавета.

– Пусть детей рожает, – посоветовал Аркадий Львович. – Всю депрессию как рукой снимет. Времени на неё не останется.

Двери лифта закрылись, скрыв коллегу. Перовскому показалось, что Елизавета, которую он знал сто лет, посмотрела на него напоследок печально, с жалостью. От этого сделалось противно, захотелось шарахнуть кулаком по тяжёлым железным дверям, мягко скрывшим лифтовую шахту.

Ему самому нужен психотерапевт, мрачно подумал Аркадий Львович. Он превращается в истерика.

Зря он так с Елизаветой, она ему нравилась. К тому же она была одинокой, а одиноких женщин Аркадий Львович жалел.

Получить Ольгин ноутбук захотелось ещё сильнее. Аркадий Львович остановился посреди коридора, достал телефон, пытаясь вспомнить, когда ему звонила Катя. В списке принятых вызовов незнакомых номеров было много, ему часто звонили, и Катин телефон он вычислить не смог.

Девицы вернулись часа через полтора, остановились у подъезда, громко смеялись, им было весело. Блондинка стояла к нему спиной и уже не казалась похожей на Катю. Наконец подружки распрощались, расцеловались – Бородин поморщился, – блондинка вернулась к своей машине, пройдя совсем рядом, и с этой минуты он знал, что за Катей шла она. Даже странно, что раньше сомневался.

«Мерседес» опять поехал в сторону центра и довольно скоро притормозил у решётчатых ворот высокого элитного дома. Ворота раскрылись, пропустили красную машину и закрылись опять, а Бородин, плохо отдавая отчёт, зачем он это делает, вернулся к жилью поскромнее – к панельной девятиэтажке. Ничего конкретно он не планировал и загородил выезд «Опелю» второй подружки непреднамеренно. И из машины вышел случайно, просто затекли ноги и захотелось размяться.

Он занимается ерундой. Какое ему дело до незнакомой блондинки, даже если она и впрямь следила за Катей? С ума он съезжает, не иначе.

Нужно сфотографировать её и показать жене, запоздало догадался Бородин. Если Катя её не знает и никогда не видела, значит, он придумал детектив, опустившись до уровня нервной дамочки.

Он дошёл до торца дома, повернул обратно и тут увидел, как «вторая» зло мечется возле «Опеля».

– Простите, – заторопился Бородин. – Простите, отошёл ненадолго.

Девица повернулась к нему злая, с дрожащим от негодования подбородком и сразу смягчилась. Хорошо, что он собирался на работу и одет был пристойно, в дорогой костюм.

Костюм его заставила купить Катя. Они искали подарок Илье, заглянули в подвернувшийся магазин, и жена потянула его в отдел мужской одежды. Пиджак он стал примерять, потому что она пристала, а ему хотелось поскорее очутиться на улице. Пиджак сидел отлично, это даже он понял. Катя решила костюм купить, а ему было всё равно. Ахнул он, только когда увидел ценник, и сразу сунул прикид назад продавщице, но Катя уцепила его за локоть и не пускала, пока он не сдался.

– Вы сегодня очень элегантный, Глеб Георгиевич, – ласково улыбнулась ему Ирина на следующий день. Тогда он ещё не знал, что вскоре начнёт ездить к Ирочке Мединской после работы и врать Кате. Тогда он в это не поверил бы.

– Ничего, – улыбнулась девица у «Опеля». – Ничего страшного.

– Сейчас отъеду. – Обходя её, Бородин почувствовал слабый запах алкоголя. Он замер и сочувственно спросил: – Вы собираетесь сесть за руль?

– Ой, – махнула рукой девушка. – Выпила бокал шампанского. Неужели заметно?

– Нет, – покачал головой Бородин. – Но алкотестер заметит.

– Не каркайте, – засмеялась она.

– Давайте я вас отвезу, – предложил он. – Не надо садиться за руль даже после бокала шампанского.

Девица колебалась, ей не хотелось его отпускать.

– Садитесь, – открыл дверцу машины Бородин. – Вам куда?

– Спасибо, – девица скользнула внутрь, улыбнулась, глядя на него в зеркало. – У вас есть время?

– Есть, – кивнул он так же в зеркало. – Глеб.

– Людмила, – улыбнулась она призывно, и ему стало неловко. – Люда.

– Так куда ехать, Люда?

Она назвала станцию метро. Это было недалеко, в получасе ходьбы.

– Там японский ресторан, знаете?

– Нет, – признался Бородин. – Не знаю. Найдём.

– Кем же вы работаете, если у вас много свободного времени? – не удержалась Люда, как только он тронул машину.

Ей было очень любопытно, Бородин усмехнулся ей в зеркало.

– Журналист, – зачем-то соврал он.

– Ой, как здорово! – ахнула Люда. – Самая интересная профессия!

Бородин промолчал. Японский ресторан он пропустил, пришлось вернуться. Он как раз прижимался к тротуару, когда почти прямо перед ним затормозил красный «Мерседес». Дальше всё пошло как в мистическом триллере. Из «Мерседеса» вышла блондинка, которая больше не была блондинкой, а стала Катей. На ней была тёмно-красная, как у жены, куртка, на плече болталась чёрная сумка, как у Кати. И походка была Катина, пятничная, когда она смотрела себе под ноги, засунув руки в карманы. И волосы как у Кати, падающие на плечи тёмными кольцами.

– Приехали, – внезапно пересохшими губами произнёс Бородин.

Ольгин ноутбук Глеб принёс ещё в субботу, предусмотрительно закачав в него целую библиотеку. Накануне Катю всё время клонило в сон, внимание было рассеянным, читать не хотелось. К тому же Глеб всё время вертелся рядом, они тихо переговаривались ни о чём, и день прошёл быстро.

Сегодня домой хотелось нестерпимо. Утром у неё взяли кровь, потом несколько раз она слышала, как из коридора доносился Лизин голос, но к ней Лиза не заходила, а сама Катя, выглядывая из палаты, её ни разу не увидела.

Катя включила ноутбук, попробовала читать новый переводной норвежский детектив, но поняла, что уже через несколько страниц запуталась в непривычных именах и совсем перестала понимать сюжет.

Вставила в комп флешку с восстановленной информацией, опять просмотрела видео с парочкой на воде, отдых которой так трагически закончился. Просто полежала, глядя на серое бесцветное небо за окном, и опять потянулась к ноутбуку.

За всё время в больнице она ни разу не вспомнила о Кирилле, а сейчас очень захотелось узнать, почему он не пришёл в пятницу, и придёт ли ещё когда-нибудь. Признаться в этом было стыдно, но увидеть его Кате хотелось настолько, что она на себя разозлилась, вновь открыла ноутбук и уставилась в открытую папку «видео» на съёмном диске. Зачем стала смотреть второй видеофайл, находившийся в папке, она бы объяснить не смогла.

Через минуту она опять захлопнула ноут и даже отложила его подальше на стул. Открывать его вновь было страшно.

Несколько лет назад кадры видео, которое она только что просмотрела, иногда появлялись в телевизоре. Тогда в криминальных хрониках часто говорилось о нападениях на мигрантов, о скинхедах, о разжигании межнациональной розни. Межнациональная рознь никуда не делась, конечно, но со скинхедами полиции справиться удалось. Жуткие убийства представителей национальных меньшинств ушли в прошлое.

Снято было плохо, камера дрожала, и от этого становилось ещё отвратительней.

Катя привстала, опять открыла ноутбук и включила запись. Пытаясь не замечать, как тяжёлые чёрные ботинки бьют лежащего человека, она искала знакомое лицо. Остановить запись вовремя ей не удалось, пришлось прокрутить назад. Улыбающийся молодой парень смотрел прямо в камеру. Катя опять прокрутила запись, но так и не поняла, бил ли жертву красивый и весёлый парень или просто так стоял. Наслаждался.

Человек оказался тот же, что на видео с лодкой, только в скинхедах он был помоложе.

Это видео было куда страшнее предыдущего. Чтобы уничтожить такую информацию, стоило лезть в чужую квартиру. В её, Катину.

И убить стоило. Как Ольгу?

Непонятно только, как этот некто узнал, что ноутбук у нее. Катя сказала об этом только Аркадию Львовичу и то уже после того, как информация была удалена.

Кирилл? Она везла ноутбук, когда он впервые её проводил…

Из коридора снова послышался голос Лизы. Катя встала, выглянула за дверь и вновь опоздала, мамина подруга исчезла в одной из палат.

– Гле-еб, – тронула его за рукав Людмила. – Вы не можете сделать мне одолжение?

– Какое? – хмуро спросил Бородин, стараясь не смотреть на пассажирку. Понимал, что девка ему нужна и только через неё можно выяснить, что происходит, но видеть её не мог.

Конечно, блондинка могла сменить имидж из женской шалости и только волею случая оказаться похожей на его жену, но он почему-то в это не верил.

– У вас есть ещё полчаса?

– Есть, – кивнул Бородин.

– Гле-еб, вы не можете зайти в ресторан, посмотреть, с кем там моя подруга? – склонилась к нему Людмила, почти легла на плечо.

– Могу, – подумав, согласился он. – А зачем?

Очень хотелось отодвинуться от настырной девицы, но он себя пересилил.

– Понимаете… У моей подруги здесь свидание, и я хочу знать с кем.

– Спросите у неё, – посоветовал Бородин.

– Не могу, – выдохнула пассажирка и жалобно заглянула ему в лицо. – Всё очень сложно… Помогите мне.

– Ну ладно, – кивнул он. – Как я узнаю вашу подругу?

– У неё тёмные волосы, – объяснила Людмила. – До плеч. И красная куртка. Вы просто посмотрите, с кем она. Ну пожалуйста.

– Ладно, – он старался вести себя как случайный попутчик, и, кажется, это получалось.

Он, не оглядываясь, дошёл до ресторана, не раздеваясь, заглянул в зал. Блондинка, которая теперь была Катей, сидела у окна с мужиком. Его Бородин разглядеть не мог, тот сидел спиной, видно было только наполовину лысую голову.

Глеб делал вид, что ищет кого-то в зале, и пытался рассмотреть Катин клон. Конечно, лицо у неё было не Катино, другое, но что-то общее имелось. Этого и в помине не было утром, когда он заметил её у банка.

Бывшая блондинка была в сером свитере с высоким горлом. У Кати был такой же или очень похожий, ей откуда-то привезла его тёща прошлой зимой. Жена очень любила свитер и часто его надевала.

Совпадение?

Бородин вернулся к машине, сел, мягко хлопнул дверью.

– Там брюнетка в сером свитере, – доложил он, глядя на Людмилу в зеркало. – С мужиком. Мужика не разглядел. Спереди у него лысина. Это то, чего вы ожидали?

Она хотела что-то спросить, но промолчала, и он посоветовал.:

– Если вам интересно, посмотрите сами. Их столик у окна.

Она колебалась. Наверное, боялась, что подруга её заметит.

Ему нужно с ней сблизиться, если он хочет понять, что происходит.

– Хотите, я посмотрю? – предложил Бородин. – Вы меня заинтриговали.

– Хочу, – призывно улыбнулась она и опять почти легла на его руку. – Пожалуйста, Гле-еб.

Он потрепал её по плечу, улыбнулся. Привлекать к себе внимание, заглядывая в ресторанные окна, не решился, достал телефон, рассеянно посмотрел по сторонам и, как заправский разведчик, сделал несколько снимков.

Увеличил фото уже в машине, и оказалось, что они неплохие. И девицу в парике, напоминающем Катины волосы, и её спутника было видно хорошо.

– Может, расскажете, что всё это значит? – улыбнулся Бородин заглядывающей в его телефон Людмиле. – Я любопытный.

– Ничего интересного, – засмеялась она. – Хотела проверить, не отбивает ли она моего парня.

– Ну и как? Не отбивает?

– Не-ет.

– Поздравляю.

– Да хоть бы и отбивала, – пошла на попятный пассажирка. Кажется, решила показать ему, что она свободна. – Мы уже расстались.

Женщина в красной куртке вышла из ресторана, села в красную машину, уехала. Бородин и Людмила посмотрели ей вслед.

– Люда, – Глеб взглянул на часы. Пора ехать к Кате в больницу, – я уже спешу.

– Ладно, – кивнула она. – Я сама до дома доберусь.

– Оставьте мне телефон. – Он придержал её руку. – Я позвоню, если вы не возражаете.

– Не возражаю, – улыбнулась она.

Теперь из ресторана вышел мужик, правда, сейчас лысину прикрывала кожаная кепка. Закурил, исчез за припаркованными впереди машинами.

– Буду ждать, – Людмила выбралась наружу, наклонилась. Бородин испугался, что она сейчас его поцелует.

– Я позвоню, – пообещал он. – Обязательно.

Она кивнула, улыбнулась и, слава богу, захлопнула дверь машины.

Кажется, она задремала, её разбудил телефон на тумбочке, он звонил слишком громко. Катя взяла мобильный, услышала голос брата.

– Привет, как дела? – спросил Илюша.

– Нормально. А у тебя?

– Тоже нормально.

– Илюша, забери машину. Она мне больше не нужна, спасибо.

– Ты помирилась с Глебом?

– Не хочу об этом говорить.

– Катя… у тебя точно всё в порядке? Где ты живёшь?

– У меня точно всё хорошо, – улыбнулась Катя. – Если что-то будет не в порядке, я тебе скажу.

Брат за неё переживал, она знала. Раньше он мечтал, чтобы сестра подружилась с Варей, и Катя этого хотела, но почему-то каждая встреча с женой брата оставляла неприятный осадок.

Особенно тошно было вспоминать Варю на маминых похоронах. Илье тоже тяжело, говорила она, недовольно глядя на плачущую Катю. Не тебе одной. Катя не отвечала, а Ольга, которая всё время крутилась рядом, старалась загородить её от невестки.

Илья тогда что-то зло прошептал Варе на ухо, после чего она к Кате не приближалась. Брат всё время был рядом, и Катя предполагала, что Варя ей это ещё припомнит.

Почти сразу телефон зазвонил опять.

– Глеб сказал, ты заболела? Ты как? – участливо спросила Лена.

– Нормально. Поправляюсь. Как съездила?

– Никак. Скука одна. Красавец твой появлялся?

– Появлялся.

– Что-нибудь про него узнала?

– Узнала, – солгала Катя. – Как ни странно, ты оказалась права. Он хотел со мной познакомиться. Во всяком случае, он так говорит.

– А почему столь сложно? Почему по чужим документам, не объяснил?

– Я не допытывалась. Наверное, действительно женат, как Маша говорила. Женат и боится, что я ему могу семейную идиллию подпортить. Узнал через Людмилу и Машу номер полиса и записался на приём через Интернет. Сам-то полис всё равно никто не спрашивает. Ну его к чёрту, мне надоело о нём думать и говорить, – отмахнулась Катя. – Проехали.

– Как скажешь, – засмеялась Лена. – Поправляйся.

– Спасибо.

Катя повертела телефон в руке, положила на место. Знать про Кирилла всё ещё хотелось, особенно почему он не встретил её в пятницу. Внезапно Катя почувствовала на себе его руки и губы, как там, на озере, и почему-то стало совсем тошно.

Она решительно поднялась, чтобы найти Лизу. От двери вернулась, посмотрела на себя в зеркало, огорчилась. Не пара она красавцу Кириллу. Губы сухие, бесцветные; глаза, которыми Катя втайне гордилась, заплыли, стали невыразительными, маленькими.

Кириллу под стать какая-нибудь высокая блондинка с тонкими чертами, умная и насмешливая.

Катя опять повернулась к зеркалу, приблизила лицо, и тут наконец в палату вошла Лиза.

– Здравствуй, Катюша. Встала?

– Лиза, выпиши меня, – взмолилась Катя. – Я хочу домой.

– Исключено, – непривычным докторским голосом отрезала Лиза. – Даже не думай. Пока анализы не готовы, будешь здесь. И Глебу скажу, чтобы не смел тебя забирать.

– Лиза!..

– Катюша! Я врач с большим опытом. Я знаю, когда можно выписывать, а когда нельзя. Завтра посмотрим анализы и решим.

Лиза села на стул, кивнула Кате на кровать – садись, та послушно села.

– Катюша, тебе нужно походить к хорошему психотерапевту. Я обязательно такого найду.

Катя хотела возразить, но не стала. Лиза ей не верит. И Глеб не верит. Точно поверила бы Ольга, но её больше нет.

– Катюша, в молодости этого не понимаешь, но жизнь такая короткая…

Неужели она всё-таки пыталась лишить себя жизни? В самом деле, что ли, сходить к психотерапевту?

– Ты думаешь, на свете есть люди, которые счастливы каждую секунду? Я таких никогда не встречала…

Катя не позвонила Аркадию Львовичу, а обещала. Нужно сходить в хирургию, отдать ему компьютер.

– Человек вообще редко бывает счастлив. Люди, как правило, всегда чем-то недовольны. То денег мало, и это кажется неразрешимой проблемой. Появляются деньги, начинает не хватать чего-то другого. А потом оглядываешься назад и думаешь, какой дурой была, что не радовалась каждому прожитому мгновению…

– Лиза, пожалуйста, перестань, – попросила Катя.

– Ты просто устала, Катюша. Возьми отпуск и поезжайте куда-нибудь с Глебом. Ну хорошо, хорошо, – взглянув на нее, закивала Лиза. – Не буду больше тебя учить, ты сама умная.

В палату заглянула медсестра, позвала терапевта.

Катя подошла к окну. С детства знакомый больничный двор сверху казался незнакомым. К приёмному отделению подъехала машина «Скорой», через двор пробежала женская фигурка в белом.

Нужно вернуться в мамину квартиру и постараться по минутам восстановить всё, чего она не может вспомнить. Она вспомнит.

Бородин вышел из больницы в девятом часу, клятвенно обещая Кате, что завтра обязательно заберёт её домой, несмотря ни на какие Лизины запреты. Надо было пойти домой, по дороге купив для Кати продукты, но он поступил иначе. Достал телефон, позвонил Людмиле и предложил:

– Людочка, давайте встретимся.

– Давайте, – засмеялась та, сразу его узнав. – Где?

– Где хотите, – сказал Бородин и вспомнил – когда-то Катя учила его, что мужчина всегда должен предлагать место встречи сам. Она ещё объясняла почему, но он забыл за ненадобностью. – Ресторан, где была ваша подруга, подойдёт?

– Подойдёт, – пропела Людмила и опять засмеялась. Редкостная дура, констатировал Бородин.

– Я за вами заеду через… – Он прикинул. – Через час.

– Буду ждать.

Народа в метро почти не было, от этого станции казались не вполне знакомыми, а сам Бородин казался себе чужестранцем в собственном городе. У ближайшей к дому Людмилы станции метро стояли частники-бомбилы. Бородин выбрал машину поприличнее, равнодушно махнув рукой на заломленную водилой цену. Подъезжая к дому, опять позвонил новой знакомой.

Людмила выскочила из подъезда почти сразу. Бородин сел вместе с ней на заднее сиденье и с удивлением на неё уставился. Она была не похожа на себя утреннюю. Если утром это была обычная, не уродливая и не красивая, каких миллионы, женщина, то сейчас рядом с ним сидела настоящая красотка. Тонкий нос, глаза вполлица.

– Вы очень красивы, – признал Бородин.

– Вы это всем говорите? – лукаво посмотрела она на него, и Глеб опять констатировал – дура.

– Нет, – улыбнулся он. – Это я говорю только красивым женщинам.

– Спасибо. Комплименты всегда приятно слышать.

– Люда, – перемена в её внешности поражала. – Утром вы были другой.

– Утром я не ходила на свидание. – Она двумя руками обвила его локоть, прижалась к плечу. – Любовь красит женщин, разве вы не знали?

– Нет. – Бородин погладил её по руке. – Теперь буду знать.

Ресторан оказался полупустым и, к счастью, тихим, без музыки. Столик, за которым утром сидела похожая на Катю девка с лысым мужичком, был свободен, и Бородин подвёл спутницу к нему.

Меню Людмила изучала долго, долго советовалась с официантом и в результате получила на тарелке что-то, на его взгляд, совершенно несъедобное. А выпить, к его удивлению, попросила водки. Он думал, что спиртное она станет выбирать ещё придирчивее, чем еду.

– Вы не любите японскую кухню? – вытаращила она глаза, когда он попросил себе кусок обычного мяса.

– Не люблю, – признался он.

– Напрасно, – покачала она головой. – Морепродукты необходимо кушать. Японцы живут дольше всех на свете, потому что едят рыбу и водоросли.

– Буду знать, – кивнул он.

Нужно было спешить, долго обхаживать Людмилу он не сможет, если завтра Катя окажется дома, а как повернуть разговор в нужное русло, он не представлял.

– Глеб, вы женаты? – ожидаемо спросила она, наклонившись через стол.

– Женат. – Она наверняка видела кольцо на его пальце, врать не имело смысла.

– А… вы любите свою жену?

– Людочка, давайте не будем говорить о моей жене. – Протянув руку, он погладил её пальцы. – Предпочитаю говорить о вас.

Наверное, правильно было сказать, что он не любит жену, но этого Бородин выговорить не смог.

– Кто тот счастливчик, ради которого вы выслеживали свою подругу?

– Счастливчика уже нет, – засмеялась она, плеснула себе водки из графина, залпом выпила. – Я же вам говорила, мы расстались. Давайте на «ты», Глеб, а то я чувствую себя старухой.

– До старухи тебе далеко, – улыбнулся Бородин. – Подруга имеет обыкновение отбивать парней?

– Та ещё стерва, – усмехнулась Людмила. – Всё имеет, а никак не успокоится.

– Не понял.

– И не надо. Что мы всё о ней да о ней. Вот ты мне скажи, почему одним всё само плывёт в руки, а им всё мало?

– А что твоей подруге приплыло в руки? – поинтересовался Бородин.

– Да не хочу я о ней больше говорить! – Она заметно пьянела, либо у неё проблемы с алкоголем, либо приняла ещё до ресторана. – Почему ты женился?

– Мы не будем говорить о моей жене.

– Нет, почему ты на ней женился?

– Люда! Эта тема закрыта.

– Я тебе нравлюсь? – помолчав, спросила она.

– Конечно. – Он опять протянул руку, погладил пальцы, сжимавшие рюмку. – Иначе я бы здесь не сидел. Ты очень красивая. Тебе грустно, и я хочу тебе помочь.

Она опять хотела налить водки, он взял графин, разлил водку сам.

– За тебя.

– За нас, – поправила она.

– За нас, – согласился Бородин.

Вечер проходил впустую. Она ничего не говорила ни о себе, ни о подруге. Отчаявшийся Бородин всерьёз опасаясь, как бы она не заснула прямо за столом, вызвал такси, довёз её до дома, выволок из машины.

– Люда, дай ключи, – попросил он, глядя, как она пустыми глазами уставилась на дверь подъезда.

Она порылась в сумке, навалившись на Бородина боком. Сумка едва не перевернулась, он чудом успел её подхватить. Она опять сунула руку в сумку и на этот раз потрясла ключами.

Бородин взял у неё связку с каким-то камнем в качестве брелока, приложил таблетку к домофону.

– Какой этаж, Люда?

– Четвёртый, – сумела она выговорить.

Он втащил её в лифт, придерживая одной рукой, отпер дверь, к которой она попыталась шагнуть от лифта.

Квартирка оказалась крошечной, однокомнатной и очень уютной, что почему-то его удивило. У них с Катей до интерьера постоянно не доходили руки. То есть чистоту они поддерживали, конечно, а сделать настоящий полноценный ремонт так и не собрались. В отпуске хотелось отдохнуть, а в другое время о ремонте нечего было и мечтать.

Бородин помог Людмиле снять плащ, доведя до дивана, стянул с неё сапоги. Она сразу повалилась на бок. Он сунул маленькую подушечку, лежавшую тут же, на диване, ей под голову, поозирался, пытаясь найти, чем можно её укрыть, и не нашёл. Наверное, постель лежала в ящике под диваном.

Нужно было уходить. Он достал её ключи, которые машинально сунул в карман, положил на маленький столик на колёсиках и замер – рядом с ключами лежал принтерный лист с чёрно-белым изображением женского лица. Бородин осторожно взял его, чувствуя, как перехватило дыхание – с плотного принтерного листа на него смотрела Катя.

За целый день никто ни разу не позвонил. Собственно, никаких звонков, кроме как от Алины, Ира не ждала, но всё равно чувствовала себя одинокой и никому не нужной. Конечно, ещё она ждала звонка Глеба, ждала так, что боялась расстаться с телефоном и без конца смотрела, нет ли пропущенных вызовов. Но умом понимала – не позвонит.

Ира отлично знала: то, что она затеяла, не только опасно, но и глупо. Правильнее было забыть Глеба поскорее, найти кого-нибудь действительно стоящего, выйти замуж. Но это было неосуществимо, потому что переделать себя невозможно, а быть счастливой, зная, что Глеб обнимает свою Катю, она никогда не сможет, даже если захочет. А Ира не хотела. Она хотела вернуть Глеба, и от этой цели не отступит.

Она в который раз прошлась по квартире, зачем-то открыла большую шкатулку с украшениями, достала кольцо с тремя бриллиантами, зажала в ладони.

Когда она окончила школу, отец подарил ей ювелирный комплект – кольцо и серьги. Комплект был очень дорогой, такого ни у одной из подруг не было и быть не могло, но Ира почему-то не обрадовалась. Не то чтобы она ждала от отца какого-то другого подарка, ничего она не ждала, отец и так покупал ей всё по первой же просьбе, просто дорогой и изысканный подарок показался каким-то очень уж показушным, неискренним, как будто папаша взял первое, что подвернулось под руку, чтобы не обременять себя лишними мыслями о дочери. Впрочем, она понимала, что именно так и было.

Ира вообще хорошо понимала отца. Понимала, почему тот не то чтобы настоял, а твёрдо рекомендовал ей получить техническое образование – юристов и экономистов переизбыток, а к творчеству у неё никаких способностей нет. Ира не возражала, в технических вузах больше мальчиков, и это огромный плюс, женского общества она не любила.

Она положила кольцо на место, направилась к телефону и позвонила матери. То ли у той гости, а скорее всего – гость, то ли просто нет настроения разговаривать с дочерью, и мать разговор быстренько свернула.

– Я тебе перезвоню, доча, – пообещала она.

Ира послушала короткие гудки и совершила ещё один неправильный поступок, набрала Шарманова. Аппарат оказался отключён. Голосового сообщения она оставлять не стала, отправилась в ванную и решила расслабиться в насыщенной ароматной морской солью воде.

Странные отношения связывали её с Шармановым, пожалуй, сейчас он стал для неё самой ближайшей подружкой. Впрочем, он об этом не догадывался, она и сама поняла это совсем недавно.

После того как Кирилл посоветовал прощупать Алкино окружение, она так и сделала. Похвалила Алкину причёску, и та посоветовала ей парикмахера. Так Ира познакомилась с Людкой. Потом якобы случайно столкнулась с Алкой в кафе, где та зависла с какой-то девкой, и познакомилась ещё с одной Алкиной подружкой. Эта представилась журналисткой, но Ира не поверила – слишком простовата она была для представителя прессы. Впрочем, может быть, она и не врала; если послушать радио, оторопь берет от безграмотности ведущих популярных каналов.

С Алкиными подружками Ира худо-бедно познакомилась, но никакой ценной информации не получила. Вообще никакой не получила, даже не слишком ценной. Только время зря потратила.

На самом деле открытия были впереди, но Ира тогда этого не знала и не нашла ничего лучше, как опять полезть к Шарманову. Он уже становился её подружкой.

Катино лицо было заснято на бледном фоне – стена поликлиники, понял Бородин. Она выходила из кабинета. Или входила и почему-то повернулась. Он посмотрел на Людмилу, та спала, тяжело и редко дыша. Бородин был не злым и не вспыльчивым человеком и поэтому не понял, что чувство, которое переполняет его, есть сильная и удушающая ненависть.

Он постоял, медленно и сосредоточенно оглядывая комнату, и начал планомерно выдвигать ящики мебельной стенки. Квартиру Бородин обследовал тщательно, перебрал даже флакончики в ванной и заглянул в мусорное ведро под мойкой. Ничего, что хоть как-то могло указывать на Катю, он не нашёл. Очень хотелось курить, он прошёл на кухню, открыл форточку, выкурил сигарету и, плюнув на хорошие манеры, выбросил окурок в окно.

Вернувшись в комнату и стараясь не смотреть на лежащую женщину, включил дешёвый ноутбук, обнаруженный на одной из полок стенки, первым делом просмотрел скудную Людмилину почту, не найдя там ничего интересного. Ничего, кроме фотографий и видео, в компьютере не нашёл, тщательно просмотрел все относительно нестарые файлы, Кати на них не было. Получалось, что чёрно-белую распечатку принесла блондинка, которая стала в квартире Людмилы похожей на Катю.

Он порылся в карманах, нащупал флешку, переписал содержимое компьютера, закрыл ноутбук.

– Люда, – потряс женщину за плечо Глеб. Скрывать бешенство было трудно, но он старался. – Люда!

Она, не открывая глаз, отмахивалась от него, как от мухи, что-то мычала. Он рывком посадил её, прислонив к спинке дивана.

– Люда!

– У-у… – Она наконец разлепила глаза, равнодушно на него посмотрев.

– Что это? – Бородин сунул ей под нос Катино изображение.

– М-м…

– Что это? – Он потряс листком. – Откуда это у тебя?

– Что? – В лице Люды стало появляться нечто осмысленное, она обвела глазами комнату, уставилась на Бородина.

– Откуда у тебя этот снимок? – терпеливо спросил он.

– А что? – Она уставилась на него с подозрением.

– Я посмотрел на эту бумажку, – Бородин сел рядом, обнял её за плечи, – и понял, что видел раньше твою подругу. Точно видел, только не могу вспомнить, где и когда. Это ведь твоя подруга?

Она уткнулась ему в плечо, просунула руку на шее под волосы.

– Слушай, я замучаюсь, – попросил Бородин. – Откуда я её знаю? Эту, на фотке?

– Не знаю, откуда ты её знаешь, – капризно протянула она. Странно, но при этом она напомнила Ирину, хотя та никогда так с ним не разговаривала.

– Кто она?

– Ты решил, что это Алка на фотке? – засмеялась Людмила, обнимая его за шею. – Это грим.

– Не понял.

– Не понял и не надо.

– Люда, ну скажи. Я умру от любопытства.

– О господи! Алка попросила загримировать её под эту бабу, только и всего. Я вззст. – «Визажист» она выговорить не смогла, но он понял. – Я эту бабу даже не знаю, не видела никогда.

– А кто такая Алка?

– Сука! Бабок срубить хочет. Дура! Думала, я не догадаюсь. Стерва!..

В конце концов Бородину всё-таки удалось понять, что подруги Алка и Люда имеют что-то на лысого, но шантажировать беднягу не собирались. Во всяком случае, она, Людмила, не собиралась. А сука Алка, не ставя её в известность, лысому позвонила. К тому же у неё хватило наглости попросить бедную Люду загримировать её под незнакомую бабу, фото которой ей принесла. Люда талантливый визажист, правда работать вынуждена простым парикмахером, но это отдельная история.

Лысый перезвонил Алке, как раз когда она с ней сидела в кафе. Подруга, конечно, объяснила, что это новый поклонник, но Люду не проведёшь, место и время встречи она услышала, а остальное – дело техники. И Глеб ей очень, очень помог.

Людмила всё пыталась его обнять, а Бородин гладил её то по щеке, то по плечу, безуспешно стараясь высвободиться. Она вызывала у него физическое отвращение. Злить её было нельзя, но тут ему повезло, её опять потянуло в сон. Он замер, стараясь не шевелиться, потом высвободил плечо, уложив её на подушку, и поехал домой.