Шестнадцатое октября, среда

До начала работы оставалась уйма времени, занять его было нечем. Катя порылась в родительской библиотеке, но читанные много раз книги не привлекли внимания, и она ни с чем отошла от книжных полок. Позвонила Аркадию Львовичу, и тоже безрезультатно, телефон был отключён.

Совсем ни на что не надеясь, позвонила в салон красоты, и тут не повезло: Людмила сегодня работает, но у неё, естественно, свободного «окна» нет. Зато есть «окно» у Татьяны – тоже очень, очень хороший мастер, прекрасный. Катя попросила её записать.

Отличный парикмахер Татьяна с абсолютно незапоминающимся лицом Кате не понравилась сразу. С ней такое бывало, человек рядом вроде бы и улыбается, и настроен доброжелательно, а вызывает почему-то отчуждение. С этим Катя обычно не боролась, и с людьми, не вызывающими симпатии, старалась не общаться.

Вдоволь поулыбавшись клиентке и несколько раз спросив, удобно ли ей в кресле, Татьяна посерьёзнела, подняла Катины волосы, поднесла их к её лицу с разных сторон, поразмышляла и предложила:

– Давайте затылок сделаем покороче, а вдоль лица локоны оставим.

– Давайте, – согласилась Катя.

– Вам кто-то порекомендовал наш салон? – Татьяна заколола её волосы, начала стричь.

– Да. Моя подруга как-то у вас стриглась, осталась очень довольна.

Татьяна задавала вопросы ни о чём, Катя отвечала, посматривая в зеркало на несколько раз прошедшую мимо женщину, обслуживающую кого-то в соседнем кабинете. Катя слышала, как клиентка несколько раз назвала женщину Людочкой.

Стригла мастер недолго, но даже не искушённая в парикмахерском искусстве Катя понимала, что качественно.

– Гуля! – крикнула Татьяна. – Подмети!

Из ниоткуда появилась маленькая девушка-азиатка, беззвучно задвигала половой щёткой.

– Быстрее! Что ты еле ворочаешься! – прошипела Татьяна девушке, при этом улыбаясь Кате в зеркало. Та постаралась улыбнуться в ответ.

Девушка исчезла. Татьяна зашумела феном, и Катя с удовольствием наблюдала, как начинает преображаться в красавицу.

В салоне работали классные мастера, можно понять, почему тренер Маша не жалеет денег на эксклюзивные парикмахерские услуги.

Расплачиваясь у администратора, Катя поглядывала на себя в зеркало и поняла, что стричься в другом месте больше не будет.

В поликлинике Катину стрижку заметили и оценили. Вечером, в последний раз взглянув на себя в зеркало, Катя по привычке остановилась у окна над козырьком входа. Борис Корсаков, который совсем не Борис Корсаков, прогуливался внизу. Сегодня он опять был в ветровке и в джинсах, Катя подумала, что почему-то этого ожидала.

– Привет, – первая подошла к нему Катя. В этот момент он как раз сделал несколько шагов к проезжей части.

– Привет, – повернувшись, кивнул он.

– Ты долго собираешься здесь появляться? – Катя направилась в сторону маминого дома, самозванец пошёл рядом.

– Давай сходим куда-нибудь, – не ответив, предложил он.

– Давай, – неожиданно для себя решила Катя. – Куда?

– Поужинаем? – Он показал глазами на дверь маленького ресторана, расположенного рядом. Он ещё в прошлый раз приметил этот ресторан и подумал, как приятно было бы посидеть с ней в тишине и поговорить, не перекрикивая шум проезжающих машин.

Его почему-то тянуло к ней, хотя он понимал, что это совершенно бесперспективно и к тому же может быть для него попросту опасно.

– Годится, – улыбнулась она. – Я как раз есть хочу.

Он тронул её за плечо, направляя к ресторану, открыл дверь, пропустил вперёд.

Катя заказала рыбу, он мясо.

– Вина? – спросил он, подняв на неё глаза. – Я пить не могу, за рулём.

– Вина, – решила Катя.

Он подумал и предложил итальянское. Катя кивнула, она совсем не разбиралась в винах.

– Не хочешь объяснить, зачем ты за мной ходишь? – При неярком свете его глаза казались почти чёрными, смотрел он на неё уверенно и твёрдо, и неожиданно впервые за много дней ей стало спокойно и уютно, как раньше было только с Глебом.

– Я же говорил, – пожал он плечами. – Хочу тебя видеть.

– Зачем?

– Не знаю. Хочу, и всё. Почему ты ушла от мужа?

– Не сошлись характерами.

Он промолчал. Сначала, когда он делал то, что его попросили, Катя вызывала у него неприязнь. Не сама она, ему тогда не было до неё никакого дела, просто ситуация, в которой ему отводилась, мягко говоря, не слишком красивая роль, распространялась на неё. Всё изменилось быстро, она оказалась совсем беззащитной, даже когда злилась, и он не смог себя заставить причинить ей вред. Тогда он отказался выполнять то ли просьбу, то ли заказ, рискуя навлечь на себя катастрофические неприятности.

А потом вдруг понял, что всё время о ней думает.

– Мне интересно быть с тобой, – неожиданно признался он.

– Почему? – глупо спросила Катя.

– Да я правда не знаю, – засмеялся он. – Влюбился, наверное.

– Теперь понятно, – сказала Катя. – Увидел и сразу влюбился.

– Примерно так.

Принесли заказ. Он налил вина, Катя взяла бокал в руки, попробовала, вино оказалось вкусным.

– Где ты работаешь? – Рыба тоже оказалась вкусной, Кате впервые с тех пор, как она стала жить в бывшей маминой квартире, по-настоящему захотелось есть.

– В иностранной фирме, – чуть замешкавшись, ответил он.

Почему-то Катя была уверена, что он сказал правду.

– А… образование у тебя какое? – продолжала она приставать.

– Высшее техническое, – отрапортовал он.

И опять ей показалось, что это правда.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила Катя, когда всё было съедено и выпито. – Я заплачу сама.

Он не стал протестовать, понимал, что бесполезно.

– Дальше я пойду одна. Не провожай, – повернулась она к нему на крыльце. Глаза его по-прежнему казались почти чёрными, и она не улавливала их выражения.

Он опять не стал протестовать, смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом, и вернулся к оставленной у поликлиники машине.

Бородин не успевал встретить Катю, попал в пробку. Ему предстояло развернуться, чтобы подъехать к поликлинике, он долго ждал, когда светофор зажжётся зелёным, и поглядывал на вход. Катя вышла на улицу, и сразу рядом с ней оказался мужик, на которого Бородин ранее не обратил никакого внимания. Он думал о Кате и забыл о том, что рядом с ней крутится сомнительный тип.

Светофор сменил цвет, сзади кто-то зло начал сигналить Бородину, и он тронул машину. Пока прижимал её к тротуару, парочку из виду потерял, заметил только, что двинулись они в сторону тёщиного дома. Неожиданно он вспомнил другую парочку, которая целовалась, когда перед командировкой Ирка покупала сигареты, и подумал, что, если увидит сейчас целующуюся Катю, не переживёт, умрёт на месте, как какая-нибудь нервная барышня.

Жену с её спутником он не догнал, они исчезли, хотя дойти до дома никак не успевали. Бородин потоптался у подъезда и вернулся к машине.

Ещё пять минут назад он бы не поверил, что способен следить за собственной женой. Впрочем, полгода назад он не поверил бы, что может поменять Катю на совершенно ненужную ему женщину, тем более коллегу. Он всегда считал, что на работе нужно работать, а не девок клеить.

Бородину отчаянно хотелось увидеть Катю, остановить, сунуть ей руку под волосы. Притащить домой, несмотря на сопротивление, и потом долго-долго уговаривать и объяснять, что всё произошедшее с ним ерунда и это никогда не повторится.

Только когда какой-то человек уселся в иномарку, стоящую прямо перед Бородиным, тот заметил, что номер «БМВ» впереди тот самый, по которому он отслеживал владельца.

Парень тронул машину и аккуратно её повёл, правил не нарушал, и ехать за ним было несложно. Бородин понервничал только один раз перед начинающим мигать светофором, но и это обошлось, он успел проскочить за тёмной «БМВ».

Остановилась «БМВ» не у места прописки водителя, а совсем в другом районе. Бородин не смог припарковаться рядом, проехал метров на восемь вперёд и не успел догнать мужика, тот зашёл в подъезд. Понаблюдал за окнами, стараясь отследить, где зажжётся свет, но тоже не смог. То ли мужика кто-то ждал, то ли окна квартиры выходили на другую сторону дома, то ли он просто плохо смотрел.

Потом Глеб долго сидел в машине, наблюдая за подъездом, и уехал только в двенадцатом часу. Мужик из дома не выходил.

Пропущенный вызов в своём телефоне Аркадий Львович заметил, но перезванивать не стал, он никогда не перезванивал по незнакомым номерам. Звонок повторился вечером.

– Аркадий Львович, здравствуйте, – проговорил женский голос. – Я Катя, дочь Ксении Александровны.

– Здравствуй, Катюша, – ответил он.

– У меня Олин ноутбук, – сообщила она. – Я бы хотела его вам вернуть.

– Ноутбук? – переспросил он.

– Да. У меня он случайно оказался.

– Оставь себе, если он тебе нужен. – Зачем теперь ему Ольгин компьютер? Что он будет с ним делать?

– Спасибо. Я всё-таки верну его, если не возражаете.

– Ладно. Давай в выходные, – предложил он.

– Хорошо. – Она хотела ещё что-то сказать, но не решилась. – До свидания.

– До свидания, Катюша. Созвонимся.

Аркадий Львович положил телефон рядом с компьютером, за которым сидел. До Катиного звонка он внимательно читал статью, присланную ему на отзыв. Ничего нового в ней не содержалось, но написана она оказалась легко, живо, и читать её было сплошное удовольствие.

Телефонный звонок всё испортил. Ему не хотелось больше заниматься статьёй.

Всё страшное в его жизни началось с этого ноутбука. Правда, тогда он ещё не догадывался, насколько страшным окажется то, на что поначалу он почти не обратил внимания.

Был обычный дачный вечер. Ольга сидела за ноутбуком, непривычно грустная, сникшая, он такой её вид называл пришибленным и мягко высмеивал.

– Ты что, Оль, – спросил он тогда. – Устала?

Он валялся на диване с электронной книгой в руках, жену ему было видно плохо, приходилось выворачивать голову.

– Устала немного. – Она захлопнула крышку ноута, отъехала в кресле так, чтобы его видеть, улыбнулась. – Погуляем?

Стояла жара, они старались в выходные выезжать на дачу. Накануне мечтали, как отправятся на озеро, но до него доходили редко, лежали в гамаках на слабом ветерке, ругали себя за лень и продолжали бездельничать до вечера.

Смеркалось, жара сменилась приятной прохладой.

– Погуляем, – решил Аркадий Львович.

Лес начинался сразу за территорией посёлка. Аркадий Львович отлично его знал, любил там гулять. Он и Сашу пытался приучить получать удовольствие от тишины подмосковной природы, но не сумел. Сын рос типично городским ребёнком, в лесу скучал, уговаривал разжечь костёр, чего Аркадий Львович никогда не делал не только по причине противопожарной безопасности, но и просто потому, что разжигание огня без необходимости считал занятием пустым и ненужным.

В тот вечер они долго гуляли по заросшим тропинкам, он впереди, Ольга, как обычно, сзади, тихо переговаривались, домой вернулись почти затемно.

Теперь он знал, что Ольга тем вечером умело скрывала от него свою тревогу, а тогда ничего не заподозрил.

Винить себя было бессмысленно, и Аркадий Львович старался не винить. Но факт оставался фактом, Ольга осталась бы жива, будь он хоть немного повнимательнее.