Семнадцатое октября, четверг

Утром Бородин опять был у дома, где накануне оставил Катиного провожатого. «БМВ» стояла на прежнем месте. На этот раз Глеб остановился не впереди, а чуть сзади, боясь пропустить момент, когда появится хозяин.

Мужик появился ровно в половине девятого, но не один, вместе с ним вышла женщина с маленьким мальчиком. Она что-то говорила Катиному преследователю, прижимая к себе ребёнка, при них выяснять отношения Бородин не посмел. «БМВ» тронулась, около девяти въехала на стоянку у высотного офисного здания. Бородину за шлагбаум въезд был запрещён, он проехал дальше, остановился, где смог, и, подойдя ко входу здания, видел, как хозяин «БМВ» прошёл через вращающуюся стеклянную дверь.

Пропуск на машину бывает только у сотрудников, получалось, что место работы Катиного ухажёра Глеб установил.

Подъезжая к своему институту, он вспомнил, что рядом с офисным зданием расположен банк, где работает соседка Лена. Банк ему показала Катя, когда они провожали на вокзал его дальнюю родственницу, приезжавшую прошлым летом на несколько дней. Слава богу, тётка, которую Глеб до тех пор ни разу не видел, остановилась у его родителей, их с Катей задача была только встретить её и проводить.

Тётя оказалась суетливой и восторженной, ахала и охала, наблюдая изменившуюся за несколько десятилетий Москву, и даже вытирала слёзы, сидя рядом с Бородиным на переднем сиденье машины. Ахи и охи его раздражали, а слёзы почти доконали. Он даже несколько раз косился на родственницу, не в силах поверить, что такое вообще возможно.

Кате, как ни странно, тётка понравилась, она проводила с ней всё свободное время, показывая город. Обнимая Катю на вокзале, тётка расплакалась по-настоящему. Тогда он так радовался, что жена наконец перестанет ежедневно таскаться неизвестно где, что на тёткины слёзы смотрел спокойно и даже произнёс что-то вроде «приезжайте к нам почаще».

Зимой тётя умерла от рака. Родители ездили на похороны, Катя тоже засобиралась, но он отговорил, не настолько они были близкими людьми. Родители, к удивлению Глеба, привезли Кате завещанный тётей набор старинных серебряных с позолотой ложек, пожалуй, самое ценное, что было у пожилой женщины.

Как правило, Глеб приходил в институт одним из первых, и сегодня пришёл до массового появления коллег. Потому и удивился, поднимаясь по привычке пешком на четвёртый этаж, когда встретил на лестнице Ирину, обычно она приходила часам к одиннадцати. Она разговаривала с девицей, которая работала в институте давно, но фамилию её он не знал.

– Здрассте, – поздоровался Бородин, обходя женщин.

Девица без фамилии кивнула, а Ирина тронула его за рукав.

– Подожди, Глеб.

– Да? – Бородин сделал удивлённое лицо, она не должна звать его Глебом при посторонних. Девица куда-то испарилась, и он повторил: – Да, Ира?

– Как у тебя дела?

– Никак, – поморщился он. – Нормально.

Спрашивать, как дела у неё, было глупо и даже непорядочно, и он не спросил. Глеб знал, как бывает, когда тебя бросает любимый человек. Он отлично это представлял, лишившись Кати.

– Она… вернулась? – Ирина подалась к нему, заглянула в глаза, он отодвинулся.

– Мы не будем обсуждать мою жену.

– Я обсуждаю не её, а тебя.

– Меня мы тоже не будем обсуждать. – Ему опять стало стыдно, он повернулся и пошёл вверх по лестнице.

Катя подошла к кабинету вовремя, но в коридоре уже собралась очередь.

– Здравствуйте, – кивнула она пациентам.

Две сухонькие старушки заулыбались, а молодая очень красивая женщина почему-то отвернулась. Она выделялась из толпы, на её лице не было выражения терпеливого ожидания, какое обычно бывает у больных. Как будто что-то заставляло ее находиться в переполненной поликлинике, и она злилась на это.

Светлана Васильевна раскладывала карты больных, рассказывала последние новости. Катя, кивая в ответ, переоделась, открыла дверь кабинета, пригласила первую в очереди старушку и неожиданно подумала, что нужно как можно скорее выяснить всё у красавца провожатого, пригрозить ему полицией и перестать, наконец, чувствовать вокруг себя атмосферу вселенского заговора. Так и сделаю, решила Катя.

Только одеваясь после смены, она вспомнила, что красивая женщина в её кабинете не появилась.

На улице оказалось совсем безветренно, тихо, вместо привычного запаха автомобильных выхлопов пахло прелыми листьями, мхом, как в лесу.

– Ты?! – опешила Катя, когда дорогу ей загородил неизвестно откуда появившийся Корсаков, который вовсе был не Корсаков.

– Я, – подтвердил он. – Почему ты так удивилась?

– Потому что ты появляешься только по вечерам, – объяснила Катя. – У тебя сегодня отгул?

– Нет. Просто ушёл пораньше, – серьёзно ответил он. – Я часто перерабатываю и могу себе позволить иногда уйти пораньше.

– Зачем ты опять пришёл?

– Давай отойдём. – Он легко взял её за локоть, отвёл в сторону и объяснил: – Мы стоим на самом проходе.

– Я не люблю, когда меня обманывают. – Катя высвободила локоть, хотела посмотреть на него зло, но не смогла.

– Я постараюсь тебя не обманывать, – пообещал он. – Давай пообедаем. Ты есть хочешь? Я хочу.

– Давай, – согласилась Катя, забыв, что собиралась немедленно всё выяснить. Провести вечер одной в постоянных мыслях о Глебе было совсем тоскливо.

Корсаков направился к вчерашнему ресторану, Катя не возражала.

– Я могу рассказать тебе, почему… с тобой познакомился, – заявил он, когда они сделали заказ. – Могу, но не стану. Я очень неприглядно выгляжу в этой истории. Ты только поверь, что тебе больше ничего плохого не грозит.

– Это ты уже говорил, – напомнила Катя. – А что мне грозило раньше?

– Считай, что это был неудачный розыгрыш.

– Я не люблю розыгрыши.

– Кто же их любит? Поэтому я и говорю, что выгляжу в этой истории неприглядно.

Он смотрел в сторону, Кате никак не удавалось поймать его взгляд. Официантка принесла еду, расставила тарелки.

– Если розыгрыш окончен, зачем ты приходишь?

– Самому хотелось бы знать, – усмехнулся он и наконец посмотрел на неё в упор. – Ты нужна мне, я хочу быть с тобой. Не спрашивай почему, я сам не знаю.

– Это тоже часть розыгрыша?

– Нет. – Кате показалось, что он разозлился. – Это серьёзно.

Катя попробовала суп, оказалось вкусно. Это глупо, но она верила сидящему напротив кавалеру. Наверное, потому что у неё нет большого опыта общения с мужчинами. Собственно, у неё нет никакого опыта, потому что с Глебом всё случилось, когда они были почти детьми.

Катя посмотрела на входившую в зал пожилую пару, перевела взгляд на своего собеседника и спросила:

– Как тебя зовут?

– Кирилл, – после небольшой паузы ответил он, и Катя опять ему поверила. – Как ты догадалась?

– Стечение обстоятельств и немного размышлений.

– Умница, – похвалил он.

– Знаю, – кивнула Катя и неожиданно поймала себя на том, что совсем не думает о муже.

После встречи с Глебом было тошно. Сначала Ира хотела плюнуть на всё и уйти домой, всё равно всем ясно, что она уже не работник, но передумала, высидела почти до вечера. Во-первых, Кубарева из бухгалтерии подвернулась в самый неподходящий момент и видела, как Ира остановила Бородина, она вполне могла сделать правильные выводы. Язык у бухгалтерши длинный, лишних разговоров не избежать. Только последняя дура не догадалась бы, что Ира поджидала Бородина, а он её отшил. То-то Кубаревой радости будет, если она после этого побежит домой рыдать.

А во-вторых, всё-таки Ира надеялась, что Глеб позвонит, позовёт. Им было так хорошо вместе, не может быть, чтобы это для него совсем ничего не значило.

Казалось бы, она с первого дня вела себя правильно, ничего не просила, не форсировала. Мужики не любят, когда на них давят, и она не давила. А может быть, всё следовало делать как раз наоборот, ковать железо, пока горячо. Сразу после командировки в Казахстан пойти к его Кате, рассказать, объяснить…

Глеб не звонил. Иру тянуло подойти к его кабинету, но она себя пересилила, сидела на месте как пришитая. В четыре силы иссякли, она выключила компьютер, оделась и поехала домой.

Алкину машину она увидела сразу, такую не заметить трудно – более противного красного цвета Ира сроду не видела.

– Привет, – постучала она по стеклу. – Давно ждёшь?

– Привет, – выбралась из машины Алла. – Давно.

– Ну так зашла бы, – усмехнулась Ира. – В прошлый раз зашла же, не постеснялась.

Алла открыла рот, но подавилась словами, промолчала. Ира и до этого была уверена, что у неё дома шарила жена отца, а теперь и вовсе не сомневалась.

До квартиры Алка шла молча, как понурая овца.

– Заходи, – пригласила Ира, отперев дверь. – Будь как дома.

Алка молчала. Ира разделась, удобно расположилась в кресле, наблюдая, как незваная гостья устраивается напротив.

– Ира, – наконец вздохнула гостья. – Чего ты от меня хочешь?

– Я? – удивилась Ира. – Ничего. Это ты ко мне приходишь без приглашения, а не я к тебе.

Сейчас надо быть предельно осторожной, не дай бог ляпнуть лишнее, у Алки наверняка где-нибудь спрятан диктофон.

– Ты правда хочешь, чтобы я организовала убийство?

– Я тебя не понимаю, Аллочка, – вытаращила глаза Ира. – О чём ты? Ты меня ни с кем не путаешь?

– Слушай, – дошло наконец до Алки. – Я не шпионка, на мне «жучков» нет.

– Аллочка, я тебя не понимаю. Что с тобой? Хочешь, я позвоню папе?

– Да хватит тебе! – Жена отца пошла пятнами, такой Ира её ещё не видела. – Чего тебе от меня надо?

– Ничего, – улыбнулась Ира. – Успокойся и расскажи всё по порядку. Кто кому угрожает убийством? Хочешь, я с тобой в полицию схожу?

– Вот. – Алка метнулась в прихожую, вывалила на пол содержимое сумки. – Вот, смотри! Нет здесь диктофона.

– Господи, Аллочка, – изобразила испуг Ира. – Ты меня пугаешь. Успокойся, прошу тебя. Какой диктофон? Что с тобой?

Стерва просверлила её взглядом, вздохнула, подняла с пола откатившийся телефон, сунула Ире под нос.

– Это она?

На дисплее Катя Бородина стояла в дверях кабинета, смотрела в сторону.

– Это она? – повторила Алка.

Ира медленно прикрыла глаза и устало сказала:

– Ты наркотиками не балуешься? Если так, то кончай, папа этого не потерпит. Несёшь какой-то бред, комментировать противно.

Алла собрала с пола свои вещи, сунула в сумку.

– Аллочка, – остановила её Ира в дверях комнаты. – Так, на будущее… Нам с тобой, надеюсь, много лет предстоит терпеть друг друга. Я никогда не забываю своих слов, знай это. И никогда не меняю своих решений.

Алина не ответила. Ира услышала, как хлопнула входная дверь, и только тогда заплакала. Она не знала, кого ненавидит больше – Алку, Катю или самого Глеба.

После ресторана улица больше не была тихой, как за городом. Начали собираться пробки, тревожно завыла сирена «Скорой помощи».

– Сходим куда-нибудь? – предложил Кирилл.

– Куда? – Катя посмотрела на ясное небо с редкими, как летом, облаками.

– Хочешь, я приглашу тебя на спектакль? Правда, я сто лет не был в театре и не знаю, где купить билеты. Но я разберусь, – пообещал он, заглядывая ей в лицо.

– Не хочу, – улыбнулась Катя. – Я не одета для театра.

– А туда надо специально одеваться? – удивился он.

– Необязательно, но в джинсах я туда идти не хочу.

– Тогда давай погуляем. Ты не устала?

– Нет.

– Можно пойти в парк. – Он задумался. – А можно поехать за город. Хочешь?

– Хочу, – согласилась Катя.

Они вернулись к его оставленной у поликлиники машине, и довольно быстро Катя поняла, что едет он к озеру у дачного посёлка Перовских. Ей стало тоскливо, муторно. Ему что-то от неё нужно, а она решила, что он за ней ухаживает.

– Ты знал Ольгу? – глядя на дорогу и стараясь на Кирилла не коситься, спросила Катя.

– Какую Ольгу? – светофор сменил цвет, и он мягко тронул машину.

– Ты знал Ольгу? – зло повторила Катя. – Кто тебя послал ко мне?

– Подожди, Катя, – попросил Кирилл. – Сейчас будет хорошее место, пруд. Я не люблю разговаривать, когда за рулём.

– Это не пруд, – поправила Катя. – Озеро.

– Пусть будет озеро, – согласился он, сворачивая к водоёму почти в том же месте, где сворачивала она несколько дней назад.

– Так какую Ольгу я должен знать? – Он остановил машину, вышел, галантно открыл ей дверь.

– Почему ты сюда приехал? – Катя выбралась из салона, не замечая его протянутой руки. – Почему именно сюда?

– Потому что место тихое и удачно расположено, – удивился он. – Я здесь летом с племянником купаюсь. Кто такая Ольга?

– Моя подруга. – Катя пошла вдоль берега, он за ней.

– Почему я должен её знать?

– Потому что у неё здесь дача. – Катя наклонилась, сорвала травинку, пожевала.

У её родителей долго жил кот. Летом его вывозили на дачу, и кот с удовольствием рвал и жевал траву, очень удивляя маленьких Катю и Илюшу.

Ему нужны витамины, говорила мама. Наверное, Кате тоже нужны витамины, потому что травинка показалась ей вкусной.

– Я не знаю никакой Ольги, – за её спиной сказал Кирилл. Кате показалось, что он улыбается.

Она повернулась, и он едва на неё не налетел.

– Она погибла, – зачем-то сказала Катя. – Её сбила машина.

Он не ответил. Невозможной синевы глаза были совсем рядом, Катя успела подумать, что всё это глупо и дико, и что она всё ещё замужняя женщина, но больше не думала ни о чём, потому что его руки оказались на её плечах, а губы очень близко.

После звонка Кати Аркадий Львович никак не мог обрести чувство тупого равновесия, в котором находился всё последнее время. Конечно, он ни на минуту не забывал о том, что Ольги нет и никогда не будет, но, занимаясь каким-то делом, целиком на нём сосредотачивался, отсекая все лишние мысли. Сегодня это ему не удавалось. Ему не хотелось видеть ни Катю, которую Ольга любила, ни дешёвый белый ноутбук.

Если поначалу дружбу жены с Катей Аркадий Львович приветствовал, то потом бесконечные Ольгины «Катя то» и «Катя это» здорово его раздражали. Ему хотелось быть для Ольги единственным и непререкаемым авторитетом даже в мелочах, и, наверное, он просто ревновал. Он даже помнил тот первый раз, когда ему не понравилось упоминание о Кате.

– Ты что читаешь? – спросил он Ольгу однажды вечером, когда она свернулась клубочком в кресле с какой-то книжкой.

Обычно по вечерам она забрасывала его вопросами о прошедшем дне, он бурчал что-то в ответ, она не отставала, и постепенно ничего не значащий разговор смывал с него тяжёлую усталость.

Ольга уткнулась в книжку, и это показалось ему обидным.

– Исторические очерки о женщинах. – Жена посмотрела на него снизу вверх из мягкого кресла. – Очень интересно. Катя дала.

– О каких женщинах? – не понял он.

– О разных. Ты знаешь, что «Муму» Тургенев писал с собственной матери?

– Нет, – признался он. – Вообще-то мне всё равно, с кого он писал «Муму».

– Аркадий! – От возмущения Ольга выпрямилась в кресле. – Тебе всё равно, а мне интересно. И Кате интересно. И это очень его характеризует.

– Кого его? – притворился, что не понял, Аркадий Львович.

– Тургенева, не тебя же, – засмеялась Ольга.

– Не знаю, как сейчас… – Ему было приятно смотреть на смеющуюся жену. Он хотел сесть рядом, но не уместился и обнял сзади и ее, и кресло. – А в моё время «Муму» заставляли читать первоклашек, и это я считаю запредельной жестокостью по отношению к бедным детям.

– Да, я тоже так считаю. – Она вывернула голову, чтобы его видеть, и опять улыбнулась. – Я тебя очень люблю.

– Я тебя тоже. Только если хочешь знать историю, читай Ключевского, а не всяких… – Он повернул её руку, чтобы увидеть фамилию автора. Вернее авторши, – дур. Или Катя Ключевского не одобряет?

Аркадий Львович не помнил, что тогда ему ответила Ольга, но хорошо помнил, что на следующее утро они пошли покупать ей компьютер.

Он давно предпочитал вещи дорогие, надёжные, и магазины выбирал соответствующие. Не такие дорогие, конечно, как известные бутики в центре, но и не те, что обещают с экрана телевизора «обвал цен». Ольга потащила его в электронный отдел ближайшего супермаркета.

Продавец-консультант, совсем молодой парнишка, говорил об объёмах памяти и ещё о каких-то характеристиках, в которых Аркадий Львович почти ничего не понимал, а Ольга в это время взяла маленький белый ноутбук, самый дешёвый из представленных на витрине, взвесила его на руке, как будто покупала ананас или грушу, и сказала:

– Хочу этот.

Что он будет делать с ноутбуком, когда возьмёт его у Кати? Выбросит? Оставит на память?

– Кирилл! – Катя чуть отодвинулась, упёршись руками ему в грудь. – Не надо.

– Почему? – прошептал он ей в ухо.

– Я не хочу целоваться в укромном месте, я не школьница.

Катя видела, что ему не хочется её отпускать.

– Поехали ко мне? – Он всё-таки опустил руки.

– Нет, – покачала она головой, повернулась и опять пошла по узкой тропинке. – Я к этому не готова.

– Я не имел в виду ничего такого…

– Я знаю. – Ей действительно казалось, что она знает о нём всё в эту минуту.

Она не знала самого главного, кто и зачем его подослал.

– Катя. – Он догнал её, развернул, прижал к себе. – У меня много недостатков, но я никогда тебя не обижу.

Я никогда тебя не обижу, обещал когда-то Глеб.

Тропинка спустилась к воде, кажется, она вышла на то место, где встретила рыбака. Катя огляделась, увидела поваленное бревно, села. Кирилл критически посмотрел на неё сверху и, слегка подвинув, сел рядом.

– Пожалуйста, скажи, откуда ты свалился на мою голову? – вздохнула Катя.

– Скажу, – пообещал он. – Только не сейчас. Потом.

– Почему?

– Потому что сейчас я хочу казаться тебе лучше, чем есть на самом деле. Потому что боюсь, что ты откажешься меня видеть.

– А есть за что?

– Не знаю. Но рисковать не буду.

Катя промолчала. Подул ветерок, по воде прошла рябь.

– Ну расскажи о себе хоть что-нибудь.

– Образование высшее, – засмеялся он. – Не женат, не привлекался.

– А был женат? – ревниво спросила Катя.

– Не был. Детей не имею.

– Ты занимаешься бизнесом?

– Нет, – удивился он. – С чего ты взяла?

– У тебя дорогая машина.

– На машину мне хватило зарплаты. Я работаю в хорошей фирме.

Ветер усилился. Катя поёжилась, поднялась и медленно пошла назад.

– Знаешь, когда я понял, что ты для меня отличаешься от других женщин? – Он старался идти рядом, но это плохо получалось на узкой тропинке.

– Что значит отличаюсь?

– Это значит, что я никогда не смогу тебя обидеть.

– Остальных ты обижаешь?

– На остальных мне наплевать.

– И когда ты это понял?

– Сразу. Ты в своём кабинете смотрела на меня через какой-то прибор, а потом отодвинулась, подняла глаза кверху, как будто боялась заплакать. Слёзы сдерживала. Мне стало очень тебя жалко.

– И сейчас жалко? – усмехнулась Катя.

– И сейчас, – серьёзно ответил он. – Я не допущу, чтобы кто-то тебя обижал. Но вообще-то я это понял потом, когда ты орала на меня около магазина.

– Разве я орала?

– Угу. Катя, – он обошёл её, подал руку, помогая вскарабкаться на выступ берега, – поедем ко мне.

Он смотрел на неё виновато и робко, как когда-то молодой Глеб. Она считала, что никто в мире не умеет так смотреть.

– Нет, – покачала головой Катя. – Отвези меня домой.

Она хотела его обойти, но он не дал, притянул к себе и нашёл губами её губы.

К офисному зданию, где Катин поклонник утром оставил машину, Бородин приехал загодя, к половине четвёртого, и сначала ждал спокойно, рано было тому покидать рабочее место. Желание разобраться с соперником было таким сильным, как будто от этого зависела их с Катей любовь.

С офисной парковки уезжали редкие машины, Бородин провожал их равнодушным взглядом.

Почему он, неожиданно выбравшись из своей «Хонды», прошёл мимо шлагбаума на офисную стоянку, Глеб и сам не знал. Сначала подошёл к месту, где незнакомец утром оставил машину, потом посмотрел рядом, прошёл вдоль всех солидных иномарок, рискуя вызвать интерес охраны. «БМВ» Катиного провожатого не было.

Он вернулся к своей машине и ещё посидел, глядя на редких прохожих. Вероятность, что провожатый отъехал по делам и ещё вернётся, существовала, но Глеб не стал ждать. Тронул машину, развернулся и направился к дому, откуда мужик уехал утром.

«БМВ» не было и там. Бородин прошёл вдоль дома, потом вдоль соседнего здания, потом так же безрезультатно прогулялся по другой стороне улицы.

Наверное, правильнее всего было набраться терпения, дождаться мерзавца и вытрясти из него душу, но Бородин поступил по-другому, поехал к тёщиному дому. Сплошных пробок не было, но перед каждым светофором пришлось стоять подолгу, и на место он приехал, когда москвичи массово возвращались домой.

У подъезда стояла машина Ильи и ещё какие-то, но той, которую он искал, не было. Бородин поднялся к Катиной двери, позвонил. Потом ещё несколько раз позвонил и пешком спустился вниз.

Катю он увидел, выезжая из двора, она махнула кому-то рукой, и тут Бородин заметил припаркованную тёмную «БМВ». То ли он слишком разозлился, то ли просто сказалось напряжение последних дней, но, стараясь прижаться к тротуару, он, чего с ним не случалось ни разу в жизни, толкнул пытающуюся притормозить перед ним «КИА». Авария была несерьёзной, два погнутых бампера. Бородин молча слушал заковыристую брань вылезшего из машины молодого парня, сначала почти не обращая внимания, потом – едва сдерживаясь, чтобы не дать сопляку в морду.

Гаишников ждали долго. Бородин, обойдя матерящегося водителя, прошёл назад по улице, убедился, что «БМВ» успела уехать, вернулся, сел в машину и захлопнул дверь. Включил радио, нашёл новостной канал и под негромкий женский голос равнодушно уставился на бушевавшего сопляка.

Разговор с ДПС много времени не занял, Бородин достал телефон, позвонил жене и сразу услышал:

– Глеб, я же тебя просила…

– Ты дома? – не обращая внимания на её слова, спросил он.

Она не ответила, послышались гудки.