Глава двадцатая. Конец эпохи

Гришин сидел в кабинете. Он был совершенно потерян и раздавлен. Всё сыпалось. Самый могущественный человек в России, тот, кого называли Кремень, сломался. Первым ударом оказался обрыв связи с командой Да Винчи. Посудина, которую предоставил Грэм, просто растворилась вместе с экипажем. Взлетела с аэродрома корпорации в одном маленьком городке, и исчезла. Ни спутниковое наблюдение, ни другие розыскные меры, ни к чему не привели.

Гризли рвал и метал. Мало того, что пропали его люди, так ещё и собственность «АйсКорпа» ценой в полсотни миллионов. У него тоже намечались проблемы, причём такие, что мало штатовцу не казалось: в сети всплыл компромат на него, и американское правительство просто не могло проигнорировать эти данные. Теперь сенат, евший из рук «АйсКорпа» долгие годы, яростно орал о лишении Сайруса неприкосновенности, вслед за которой следовали быстрый суд и не менее быстрая смерть. Грэм намекнул, что собирается покинуть Землю и перебраться на некоторое время на Луну в свой особняк. Там его достать не могли. Гришину он посоветовал сделать тоже самое.

– Павел, – нервно крутя в руках сигару, произнёс Грэм, – похоже, мы сунули нос туда, куда не следовало, и нам его тут же прищемили. Представь себе силу нашего противника, если он способен на такое. Пока мы его не трогали, ему не было до нас дела, но стоило нам начать поиски, на нас посыпались беды. Мы с тобой одни из десяти людей, которые вершат судьбу этой планеты, и вот мне приходится бежать. Я боюсь, что мне даже не удастся забрать с собой девяносто процентов моих активов. Похоже, я смогу рассчитывать только на наличность, мои счета уже заморожены. Павел, что ты молчишь?

– Я думаю, – мрачно ответил Гришин.

– Павел, я давно тебе хотел сказать – ты много думаешь. Это хорошо, но не сейчас. Сейчас надо бежать.

– Сайрус, у меня нет твоих проблем, – заметил директор «РосТеха».

– Будут, – пообещал Гризли. – На нас начата охота.

– А ты уверен, что Искусственный Интеллект наш противник?

– Хватит врать! – взорвался американец и сломал сигару. – Хватит врать самому себе! Кто, кроме него, ещё может быть?

– Конкуренты. Ты перешёл дорогу «Кьёнг».

– Ты тоже. Но, похоже, ты ещё не в курсе, ты теряешь контроль над ситуацией. Вчера Сюн Шичан передал полный пакет акций «Кьёнг» в пользу государства и удалился в маленький домик в задрипанную провинцию без права возвращения. Это ссылка, он уже никто. Триада разгромлена.

– Как? – вскочив, закричал Гришин. – Я бы знал! Мой человек…

Он посмотрел на Горобца, который подпирал стену в углу кабинета. Тот скрестил на груди руки, давая понять, что никаких сообщений от шпиона в «Кьёнге» не поступало.

– Ты уверен, что твоя информация точна? – спросил Гришин и посмотрел на американца.

– На сто процентов. Завтра в полдень китайцы объявят о национализации корпорации. Что-то странное происходит в мире. Такое ощущение, что кто-то решил свалить корпорации.

– А из Австралии какие новости?

– Никаких, – честно ответил Грэм, достав новую сигару и раскуривая её. – Вообще никаких. Такое ощущение, что её не существует?

– В смысле? – не понял Кремень. – Я только знаю о блокаде.

– Именно, – согласился Гризли. – Австралийцы повесили полную блокаду после штурма своего филиала, уже сутки оттуда нет никакой информации вообще. На запросы перестал отвечать даже МИД. Под колпаком что-то происходит, но не понятно, что.

Гришин задумался. За своими проблемами он прекратил следить за мировыми, а именно они сейчас подсказывали, как поступить. Похоже, эпоха корпораций заканчивалась. Всё оказалось шатким, вроде карточного домика. Кто-то толкнул нижнюю карту, и сейчас вся конструкция рассыпалась.

– Что ты предлагаешь, Сайрус? – наконец произнёс он.

Грэм с минуту молчал.

– Пора бежать, Павел. Наше правление закончено. Надеюсь, нам дадут возможность тихо дожить на Лунной вилле. Ты остался последний, по кому ещё не нанесли удара. Но он последует, если, конечно, не ты это всё устроил. – Гризли хохотнул. – Но у тебя, Кремень, кишка тонка, провернуть подобное. Ладно, мне пора, только что пришло сообщение от человека в сенате, который мне ещё верен, через час голосование, и с меня снимут иммунитет, и тогда за мной придут. Прощай. И послушай моего совета – беги.

Связь оборвалась, голограмма Сайруса Грэма исчезла из кабинета директора «РосТеха». Он посмотрел на Горобца.

– Почему я ничего не знал о Китае? Где наш Агент?

Главный охранник пожал плечами.

– Я послал запрос, как только услышал то, что сказал американец. Наш человек в «Кьёнге» просто пропал. Его машина находится на окраине Пекина в районе трущоб. Это вся информация, и я склонен думать, что он либо убит, либо бежал. А может, попал к службе безопасности.

– Всё хуже и хуже, – бросил Гришин. – Что мы можем сделать?

– Сделать где? – спросил Горобец.

– Сделать вообще, – рыкнул Кремень. Он посмотрел на зомбированного начальника охраны, тот улыбался. – Чего улыбаешься?

– Павел Аркадьевич, – став серьёзным, произнёс Горобец, – вы ещё не поняли, Грэм прав, пора бежать.

– Шутишь? – спросил Кремень, при этом он прекрасно знал, что главный секьюрити просто не умеет шутить.

Тот покачал головой.

– Вы спросили, что мы можем сделать? Мой ответ – ничего. Поскольку ничего не происходит. Я могу решить проблему с пропавшим шпионом, начав его поиски. Я могу начать розыск Да Винчи. Но я не могу отразить атаку, которой еще нет.

И Гришин понял, что Горобец прав – против него ещё ничего не сделали, а значит, у него есть время, подготовить пути к отступлению.

– Слушай приказ, – наконец, решил он. – Подготовь мою яхту. Обналичь деньги с этих трёх счетов, – он отправил на виртИнтер три набора цифр. – Деньги принести сюда. Отруби все каналы корпорации с внешним миром. Режим – «Осада», оставь только каналы совета директоров. Всё, выполняй.

Горобец кивнул и вышел.

Посидев пару минут и, обдумывая ситуацию, Гришин вызвал Карцева.

– Макс, ты в курсе, что в мире происходит?

– Ты о чём? – удивлённо спросил тот.

Вид у него был измождённый, похоже, он уже давно не спал и держался исключительно на стимуляторах, и, судя по мешкам под глазами, гражданские уже не помогали, и он перешёл на боевые.

– Ты в курсе, что америкосы свалили Грэма? Что национализируют «Кьёнг»? Что Австралия уже сутки не выходит на связь?

– Да ты что! – вполне искренне удивился приятель. – Я третий день, или пятый, блин, не помню уже, сижу в лаборатории, пытаясь разгадать загадку Террора.

– Понятно. Отдохни. Если взялись за них, значит, скоро и наша очередь. Кроме того, я потерял связь с Да Винчи, он просто растворился вместе с летающей базой Гризли.

– А хорошие новости есть? – растеряно и сонно хлопая глазами, спросил директор научного комплекса.

Гришин покачал головой.

– Вообще никаких. Я объявил осаду, заблокировал все каналы.

Горобец вошёл без стука, и, судя по мрачному лицу, с плохими новостями.

– Что? – не обрывая связь, спросил он у главного секьюрити.

– Две минуты назад в результате сбоя программы боевого спутника была сбита яхта «Флорида», принадлежащая …

Закончить он не успел, за него это сделал директор:

– Сайрусу Грэму!

Горобец кивнул.

– Гризли погиб.

Гришин и Карцев переглянулись. Горобец совершенно правильно понял их молчание и вышел.

– Паш, что творится-то? – озадачился Максим. – Такого уже давно не было. Последний сбой боевого спутника произошёл тридцать лет назад. Вроде какой-то пассажирский экспресс накрыли на Лунной орбите.

– Ага, тогда кибер-террористы воспользовались брешью в американской системе, – припомнил Гришин. – И я знаю, кто автор этого.

– Думаешь, что Икуственный Интеллект?

Кремень помолчал, это было очевидным.

– Он устраняет конкурентов своей власти. Похоже, мы опоздали. Он берёт под контроль сети и корпорации. Государства – одна большая фикция. Долгие годы корпорации указывали, как всем жить. Теперь это будет делать Искусственный Интеллект.

Максим со скрипом почесал подбородок, заросший густой щетиной.

– А ты не преувеличиваешь? Может, это политиканы решили руки погреть? Почти весь оборонный и промышленный комплекс в наших руках: собственная армия, сети, средства массовой информации.

– Может, нас и сковырнут руками политиков, – согласился Гришин, – но кукловод, дёргающий за ниточки, гораздо умнее президента и всего кабинета министров. Они – лишь инструмент. Ладно, Макс, двигай-ка ты отдыхать, поспи немного, а то угробишь себя этими стимуляторами.

Карцев зевнул.

– Похоже, ты прав, нужно поспать, а потом с новыми силами за работу.

Он махнул рукой и отключил связь.

Гришин потёр виски. Бежать уже поздно, Грэм это доказал. Если даже сейчас он попытается взлететь, то, скорее всего, никуда не долетит. Может произойти всё, что угодно.

В кабинет без стука снова вошёл Горобец, мрачный и хмурый. Гришин сразу понял, что всё плохо, но даже боялся спросить, в чём дело.

– Выкладывай, – наконец, собравшись с духом, приказал он.

– Счета заблокированы, – сообщил бодигард. – Все счета.

Гришин быстро набрал на виртИнтере несколько кодов и понял, что это конец. Счета корпорации, его личные, секретные, открытые на мёртвые души – всё было заблокировано. Миллиарды рублей стали недоступны. Правда, у него имелась небольшая заначка наличностью и золотом в особняке на Луне, кое-какие произведения искусства, камешки, но это капля в море – всего несколько десятков миллионов.

– Готовь яхту, взлетаем немедленно, – приказал он.

Горобец кивнул и вышел в приемную. Гришин окинул взгляд кабинет директора, который он занимал чуть больше полугода. Его взлёт был быстрым, но падение оказалось просто стремительным. Взяв портфель с кое-какими документами, которые он приготовил заранее, Павел Аркадьевич Гришин вышел в приёмную. Его личная охрана была уже готова, Марта, не знавшая происходящего, обеспокоено смотрела на шефа.

– Собирайтесь, Марта Яновна. Мы улетаем на Луну.

Женщина, молча, встала со своего рабочего места, свернула виртИнтер, убрала его в свою сумочку и надела немного старомодный плащ.

– Я готова, – спокойно сообщила она. За годы работы с боссом, она привыкла к таким внезапным поездкам.

Двери лифта, ведущие на крышу, где размещалась взлётная площадка, распахнулись. Пара бойцов охраны осмотрела его и дала знак, что можно выдвигаться. Последним в лифт вошёл Горобец, после чего тот стремительно рванул вверх, но так и не доехал – свет во всём здании моргнул и отключился. Горобец тут же сделал запрос. Гришин не знал, что ему ответил его собеседник, но по лицу начальника охраны он понял – это конец. «Что?» – спросил он мысленно. «Мы опоздали, господин директор, – также мысленно ответил Горобец. – Здание блокировано правительственными войсками. Воздух контролирует авиация, штурмовая и истребительная. Если бы не режим „Осада“, здание было бы уже захвачено. Прикажите дать отпор?».

Свет зажёгся, но лифт остался на месте. Гришин задумался. Насколько реально оказать сопротивление? В здании две сотни бойцов, есть средства противоздушной обороны, бронетехника, ещё можно уйти по секретному туннелю. Он посмотрел на Горобца: «Думаешь, стоит?». Шеф охраны даже не ответил, только покачал головой.

– Возвращаемся в кабинет, – принял решение Гришин. – Марта, вы уволены с этой минуты. Советую вам, покинуть мою приёмную. Прощайте. У меня нет денег, чтобы вас отблагодарить за вашу верность и прекрасную работу. Вот, возьмите на память, – он стянул с мизинца левой руки печатку с брильянтом ценой в миллион рублей и вложил в ладонь растерянной женщины. – Прощайте, Марта.

Двери распахнулись, и он вошёл в холл приемной. За ним последовала и охрана. Растерянная женщина осталась одна в лифте. Потом створки закрылись, и он пошёл вниз.

Гришин направился в сторону приёмной, на пороге он обернулся к Горобцу.

– Я буду в кабинете, Андрей.

Усевшись за стол, уже бывший директор «РосТеха» запустил новости. Что ж, атака шла по всем фронтам, не только на него, но и на весь совет директоров. Собрано колоссальное досье, и Кремень был уверен, обычным людям раскопать такое – не под силу. Гришин не особо считался с законом. Беспредельщиком его, конечно, не назовёшь, но он не чурался шантажа, взяток, политических убийств, запугивания. Как, впрочем, и весь остальной совет. Гришин посмотрел на виртИнтер. Одиннадцать вызовов. Все от директората корпорации. Он даже не стал отвечать на них – с ними было уже покончено.

«Горобец, снимай „Осаду“, – мысленно приказал он. – Сопротивления не оказывайте, сдавайтесь». «Слушаюсь», – раздался в ответ голос главного секьюрити.

– Карточный домик, – усмехнувшись, сказал вслух Гришин. – Никакие мы не великие. Нас свалили всего за несколько часов. Иллюзия власти.

Он открыл ящик стола и извлёк старый раритетный Вальтер с инициалами «A.H.». Когда-то он купил его на аукционе не слишком дорого, только по тому, что тот принадлежал одному очень кровавому вождю, правившему Германией сто с лишним лет назад. Гришин выщелкнул обойму и посмотрел на три патрона. Наверное, перед самоубийством кровавый тиран так же смотрел на эти патроны. Магазин со щелчком вошёл обратно в рукоять, лязгнул затвор.

Бывший глава «РосТеха» достал электронную ручку, открыл окно виртИнтера, которое позволяло оставлять электронные подписи на документах, и размашисто, но очень разборчивым каллиграфическим почерком написал: «Ухожу на своих условиях!».

Он бросил взгляд на монитор, на голографический экран транслировалась картинка из почти опустевшей приёмной, там остался только Горобец, он сидел на кожаном диванчике, но, похоже, просто ждал, не собираясь ничего предпринимать.

Двери лифта распахнулись, и внутрь ввалились бойцы с плазменными винтовками последнего образца, изготовленными «РосТехом», для службы специальных операций, подчинённой непосредственно президенту. Горобца заломали и уложили лицом в пол, надев энергетические наручники, после чего бойцы столпились перед дверью, ведущей в кабинет Гришина, решая, как её взломать. Похоже, они знали, что она способна выдержать любой взрыв, за исключением ядерного. Гришин усмехнулся и приставил ствол к виску.

– Ухожу на своих условиях! – произнёс он вслух и спустил спусковой крючок.