Глава 25
По дороге в Карпаты они остановились на обед в Плоешти. Ресторан назывался «Охотничья пятница» и был декорирован в стиле средневекового винного погреба.
– Ресторан специализируется на блюдах из дичи, – пояснил Луи. – Я бы предложил оленину.
– Прекрасно.
Она никогда не ела оленину. Мясо оказалось превосходным.
Луи заказал бутылку белого вина «Котнари». Была в этом мужчине некая уверенность, спокойная сила, дававшая Мэри ощущение безопасности.
Они встретились в городе, подальше от посольства.
– Лучше, чтобы никто не знал, куда вы едете, иначе о вас начнут сплетничать все здешние дипломаты.
«Слишком поздно», – мрачно подумала Мэри.
Луи позаимствовал машину у друга из французского посольства. Табличка с буквами «CD» обозначала дипломатическую принадлежность автомобиля.
Мэри знала, что подобные таблички служили указателями для полиции. Номера машин иностранцев начинались с цифры двенадцать. Желтые таблички крепились на автомобили чиновников.
После обеда они снова пустились в путь, обгоняя фермеров на грубых самодельных фургонах, верх которых был сплетен из веток, и цыганские кибитки.
Луи оказался прекрасным водителем. Мэри рассеянно глядела в окно. Из головы не выходили слова Слейда:
«Я смотрел его досье. У вашего доктора никогда не было ни жены, ни детей. Он вражеский агент».
Она не верила Слейду. Внутренний голос твердил, что он лжет. И не Луи же пробирался в посольство и писал угрозы на стенах! Ей угрожал кто-то другой. Она верила Луи.
«Нельзя изобразить эмоции, которые я видела на его лице, когда он играл с детьми. Для этого нужно быть слишком хорошим актером!»
Воздух становился все более разреженным и холодным, дубы уступили место ясеням, соснам и елям.
– Здесь великолепная охота, – сообщил Луи. – Можно встретить диких кабанов, косуль, волков и серн.
– Я никогда не охотилась.
– Возможно, когда-нибудь я возьму вас на охоту.
Горы вдалеке выглядели как открытки с видами Швейцарских Альп. Вершины утопали в облаках и тумане. Вдоль дороги тянулись леса и зеленые луга, на которых паслись коровы. На небе собирались серые, как сталь, ледяные тучи. Казалось, стоит протянуть руку – и они прилипнут к пальцам, как металл на морозе.
Они добрались до места ближе к вечеру. Сиопля, чудесный горный курорт, походил на миниатюрный замок. Мэри ждала в машине, пока Луи их регистрировал.
Немолодой коридорный провел их в номер-люкс с довольно большой, уютной, хотя и просто обставленной гостиной, спальней, ванной и террасой с захватывающим дух видом на горы.
– Я впервые в жизни жалею, что не стал художником, – вздохнул Луи.
– Вид действительно изумительный!
Он подошел ближе.
– Нет. Я хотел бы написать тебя.
Мэри подумала, что чувствует себя семнадцатилетней девчонкой на первом свидании. Уж слишком она нервничала.
Он обнял ее и крепко прижал к себе. Она приникла щекой к его груди, он поцеловал ее, и она забыла обо всем, кроме происходящего с ней здесь и сейчас.
Больше, чем секс, ей нужен был мужчина, который обнимал бы ее, ободрял, защищал, спасал от одиночества. Ей нужен был Луи.
Они лежали на широкой двуспальной кровати, и он ласкал ее обнаженное тело. Когда он вошел в нее, она громко вскрикнула, яростно и страстно, прежде чем рассыпаться на тысячу ликующих Мэри. И это повторялось снова и снова, пока она совсем не обессилела.
Луи был невероятным любовником, пылким и требовательным, нежным и ласковым.
Прошло много времени, пока они наконец успокоились, утомленные и счастливые. Она нежилась в его сильных руках, слушая тихий голос Луи:
– Странно… но я снова чувствую себя живым. С тех пор как убили Рене и детей, я словно призрак бесцельно слонялся по этому миру.
«Я тоже», – подумала Мэри.
– Мне безумно ее не хватало, даже в мелочах, о которых я прежде не думал. Без нее я оказался совершенно беспомощным. Дурацкие, банальные вещи. Я не умел ни готовить, ни стирать, ни даже как следует застелить постель. Мы, мужчины, слишком многое принимаем как должное.
– Луи, я тоже чувствовала себя совершенно беспомощной. Эдвард был моим зонтиком, и когда пошел дождь, а его не было рядом, чтобы меня защитить, я едва не погибла.
Наконец они заснули.
А потом снова занялись любовью, на этот раз медленно и нежно. Первый голод был утолен, и ласки стали более изощренными.
И все было почти совершенным. Почти, потому что Мэри мучил вопрос, который она не осмеливалась задать.
«У тебя действительно были жена и дети, Луи?»
Если она спросит его, между ними все будет кончено, мгновенно и навсегда. Луи никогда не простит ее за то, что усомнилась в нем.
Будь проклят Майк Слейд! Будь проклят!
Луи пристально наблюдал за ней:
– О чем ты думаешь?
– Так… ни о чем, дорогой.
«Что ты делал в том темном переулке, когда меня пытались похитить?»
Они поужинали на террасе, и Луи заказал вишинату – вишневый ликер, весьма популярный в этих местах.
В пятницу они поднялись фуникулером на вершину горы, а вернувшись, плавали в закрытом бассейне, занимались любовью в снятой на двоих сауне и играли в бридж с престарелой немецкой парой, проводившей здесь медовый месяц.
Этим вечером они ужинали в сельском ресторане с камином, в котором ревело пламя. С потолка свисали деревянные люстры, над камином красовались охотничьи трофеи. Мерцали свечи, а в окнах виднелись покрытые снегом горы. Идеальное место, идеальный спутник.
И вот уже пришло время уезжать.
«Возвращаться в реальный мир».
Но что это для нее? Место, где угрожают, похищают и пишут гнусные граффити на стенах кабинета.
Обратный путь был легким и приятным. Сексуальное напряжение, владевшее ими, уступило место спокойному чувству близости. С Луи было так хорошо!
Уже подъезжая к Бухаресту, они миновали подсолнечное поле с обращенными к солнцу цветками.
«Это я, – счастливо подумала Мэри. – Я наконец выхожу из тени на солнечный свет».
Бет и Тим с нетерпением ждали возвращения матери.
– Ты выйдешь замуж за Луи? – спросила Бет.
Мэри растерялась. Они облекли в слова то, о чем она не позволяла себе думать.
– Так как же?
– Не знаю, – осторожно ответила она. – А вы не станете возражать?
– Он не папа, – медленно ответила Бет, – но мы с Тимом проголосовали. Он нам нравится.
– Мне тоже! – обрадовалась Мэри. – Мне тоже.
Утром ей принесли дюжину красных роз с запиской:
«Спасибо тебе за тебя».
Она прочитала карточку. Посылал ли он розы Рене? И существовали ли вообще Рене и дочери?
Она ненавидела себя за сомнения.
«Почему Майк так подло солгал?»
Проверить его слова невозможно…
И в этот момент в кабинет вошел Эдди Мальц, политический советник и агент ЦРУ.
– Прекрасно выглядите, госпожа посол. Хорошо провели уик-энд?
– Да, спасибо.
Некоторое время они обсуждали румынского полковника, обратившегося к Мальцу с просьбой переправить его на Запад.
– Он может стать для нас весьма ценным приобретением. У него есть полезная информация. Сегодня я посылаю телеграмму по «черному каналу», но вам придется выслушать немало неприятного от Ионеску.
– Спасибо, мистер Мальц.
Он поднялся.
И тут ее осенило. Вот кто ей нужен!
– Не могли бы вы помочь мне.
– Сделаю все, что в моих силах.
Ей вдруг стало ужасно неловко.
– Это… лично и конфиденциально.
– Звучит как наш девиз, – улыбнулся Мальц.
– Мне нужна информация о докторе Луи Дефорже. Вы о нем слышали?
– Да, мэм. Он прикреплен к французскому посольству. Что бы вы хотели узнать о нем?
Это еще труднее, чем казалось! Она предает Луи.
– Мне хотелось узнать… действительно ли доктор Дефорж был женат и имел двоих детей. Можно это проверить?
– Двадцать четыре часа – не слишком долгий для вас срок?
– Конечно, нет. Спасибо.
«Пожалуйста, Луи, прости меня».
Вскоре в кабинете появился Слейд:
– Доброе утро.
– Доброе утро.
Он поставил на стол чашку кофе. Что-то в его поведении изменилось, но Мэри не могла сказать, что именно. Хотя у нее было ощущение, что Майк знает, как именно она провела уик-энд. Возможно, он послал кого-то следить за ней и докладывать о каждом шаге.
Она выпила кофе. Как всегда, превосходный.
«Единственное, что Слейд умеет хорошо делать», – подумала она.
– У нас проблемы, – сообщил он.
Все утро они обсуждали историю с румынами, желавшими эмигрировать в Америку, румынский финансовый кризис, морского пехотинца, от которого забеременела девушка-румынка, и еще десяток других тем.
Мэри почувствовала, как сильно она устала.
– Сегодня премьера балета, – заметил Слейд. – Танцует Корина Соколи.
Это была одна из самых прославленных балерин мира.
– Если хотите пойти, у меня есть билеты.
– Нет, спасибо.
Она помнила, что случилось после того, как Майк дал ей билеты в театр. Кроме того, ее пригласили на ужин в китайское посольство, а потом они с Луи встречаются в его резиденции. Не стоит, чтобы их часто видели на людях. Она понимала, что нарушает правила, вступив в связь с сотрудником другого посольства.
«Но это не пошлый роман».
Одеваясь к ужину, она открыла шкаф и обнаружила, что горничная постирала вечернее платье, вместо того чтобы отдать его в химчистку. Платье было испорчено.
Мэри пришла в ярость.
«Уволить бы ее, да нельзя! Проклятые правила!»
И ее вдруг снова охватила усталость. Она опустилась на постель.
«Как хочется никуда сегодня не выходить. Просто прилечь и заснуть. Но придется идти, госпожа посол. Страна на вас полагается».
Она лежала и мечтала остаться в постели. Китайский посол будет приветствовать других гостей и ждать ее. Наконец объявят, что ужин подан. Американский посол не приехала. Это посчитают намеренным оскорблением. Китай потерял лицо. Китайский посол отошлет секретную телеграмму. И, прочитав ее, премьер-министр придет в бешенство. Позвонит с протестом президенту США.
– Никто не может заставить моего посла ездить на ваши ужины! – отрежет президент Эллисон.
– Никто не имеет права говорить со мной подобным образом! – заорет премьер-министр. – У нас есть собственное ядерное оружие, мистер президент!
Оба лидера нажмут кнопки ядерных чемоданчиков, и смерть и разрушение обрушатся на их страны.
Мэри села и измученно подумала: «Придется пойти на чертов ужин».
Она с трудом выдержала вечер. Знакомые лица дипломатов сливались как в тумане. Скорее бы добраться до дома.
Пока Флориан вез ее обратно, Мэри мечтательно улыбалась: «Интересно, понимает ли президент Эллисон, что я сегодня предотвратила ядерную войну?»
Наутро Мэри почувствовала себя еще хуже, но все-таки поехала в посольство. Голова болела, сильно тошнило. Единственным, что немного облегчило ее состояние, оказался приход Эдди Мальца.
– У меня есть запрошенная вами информация, – сообщил агент ЦРУ. – Доктор Луи Дефорж был женат четырнадцать лет. Имя жены – Рене. Дочери десяти и двенадцати лет. Филиппа и Женевьев. Убиты в Алжире террористами, возможно, из мести доктору, который в то время сражался в подполье. Вам требуется еще какая-то информация?
– Нет, – счастливо выдохнула Мэри, – этого достаточно. Благодарю вас.
За утренним кофе они с Майком обсуждали предстоящий визит студентов колледжа.
– Они хотели бы встретиться с президентом Ионеску.
– Посмотрю, что можно сделать, – пробормотала Мэри, едва ворочая языком.
– С вами все в порядке?
– Просто устала.
– Думаю, вам не помешает еще чашечка кофе. Это вас взбодрит. Я без всяких намеков.
Но Мэри чувствовала себя все хуже. Она позвонила Луи и, извинившись, отменила совместный ужин. Она была слишком больна. Жаль, что в Бухаресте есть американский доктор. Возможно, Луи сразу определил бы, что с ней.
«Если мне не станет легче, позвоню ему».
Дороти Стоун велела медсестре принести из аптеки тайленол. Но таблетки не помогли.
– Вы ужасно выглядите, – встревожилась секретарь. – Нужно лечь в постель.
– Обойдется, – промямлила Мэри.
День, казалось, растянулся на тысячу часов. Мэри встретилась со студентами, румынскими чиновниками, американским банкиром, представителем ЮСИА – Информационного агентства Соединенных Штатов, высидела бесконечный ужин в голландском посольстве и, приехав домой, упала на кровать.
Но уснуть не смогла. Она металась в жару и мучилась кошмарами. Бежала сквозь лабиринт коридоров и каждый раз, сворачивая за угол, встречала кого-то, пишущего кровью на стене непристойности. Она видела только затылок мужчины. Потом появлялся Луи, и дюжина незнакомцев пыталась затащить его в машину. Майк Слейд бежал по улице с криком «Убейте его!!! У него нет семьи!»
Мэри просыпалась в холодном поту. В комнате было невыносимо жарко. Она сбросила одеяло и затряслась в ознобе. Зубы стучали.
Господи, что же с ней творится?
Остаток ночи она не спала.
От Мэри потребовалась вся сила воли, чтобы наутро встать и поехать в посольство. Там ее ждал Слейд. Критически оглядев ее, он заметил:
– Выглядите не слишком хорошо. Почему бы вам не полететь во Франкфурт, к тамошним врачам?
– Все в порядке, – выдавила Мэри. Губы ее потрескались, во рту пересохло.
Майк протянул ей чашку.
– Я принес новый отчет по торговле. Румынам понадобится больше зерна, чем мы думали. Вот как можно на этом сыграть…
Она пыталась сосредоточиться, но голос Майка то и дело исчезал.
Ей с трудом удалось дотянуть до конца дня. Луи звонил дважды. Мэри просила секретаря сказать, что у нее совещания. Она пыталась сберечь остаток сил для работы.
Вечером, ложась в постель, она почувствовала, как поднимается температура. Все тело ныло.
«Я действительно больна. Чувствую себя так, словно умираю».
Невероятным усилием она приподнялась и дернула за шнур. Тут же появилась Кармен и встревоженно уставилась на Мэри:
– Госпожа посол! Что…
– Попросите Сабину позвонить во французское посольство. Мне нужен доктор Дефорж, – прохрипела Мэри.
Открыв глаза, она заморгала. Перед ней стояли две расплывающиеся фигуры Дефоржа. Он шагнул к кровати, нагнулся и всмотрелся в ее раскрасневшееся лицо.
– Господи, что с тобой? – спросил он и, пощупав ее лоб, покачал головой: – Ты мерила температуру?
– Не хочу знать, сколько там.
Ей было больно говорить.
Луи сел на край кровати:
– Дорогая, и давно это с тобой?
– Несколько дней. Возможно, вирус.
Луи посчитал ее пульс, слабый и неровный. Наклонился, принюхался и поморщился:
– Ты сегодня ела чеснок?
Мэри покачала головой.
– Последние два дня я вообще не ела, – едва слышно прошептала она.
Он осторожно приподнял ее веки.
– Часто хочется пить?
Она кивнула.
– Боли, мышечные судороги, рвота, тошнота?
«Все вышесказанное», – устало подумала она, но вслух спросила:
– Что со мной, Луи?
– Можешь отвечать на вопросы?
Она сглотнула.
– Постараюсь.
Луи взял ее руку.
– Когда это началось?
– Через день после того, как мы вернулись из поездки.
– Может быть, тебе стало плохо после еды?
– Н-нет.
– И с каждым днем становилось все хуже?
– Да.
– Ты завтракаешь в резиденции, вместе с детьми.
– Обычно да.
– А дети здоровы?
Она кивнула.
– Как насчет обеда? Ты обедаешь каждый день в одном и том же месте?
– Нет. Иногда в посольстве. Или назначаю встречи в ресторанах, – прохрипела она.
– Есть ли место, где ты регулярно обедаешь, или какое-то блюдо, которое ты ешь постоянно?
Она слишком устала, чтобы продолжать разговор. Хоть бы он поскорее ушел.
Она закрыла глаза.
Луи осторожно тряхнул ее за плечо.
– Мэри, не спи. Слушай меня, – настойчиво сказал он. – Есть кто-то, с кем ты постоянно обедаешь?
Мэри сонно моргнула.
– Нет.
«Почему он задает все эти вопросы?»
– Это вирус, – промямлила она. – Верно?
Луи тяжко вздохнул.
– Нет. Кто-то пытается тебя отравить.
Ее словно током ударило. Она широко раскрыла глаза:
– Что?! Не верю!
Но Луи продолжал хмуриться.
– Я бы сказал, что это отравление мышьяком, но мышьяк в Румынии не продается.
Мэри вздрогнула.
– Но кому придет в голову травить меня?
Он стиснул ее руку:
– Дорогая, прошу, подумай! Ты уверена, что у тебя нет привычки что-то пить или есть в компании определенного человека?
– Конечно, нет, – слабо запротестовала Мэри. – Я же говорила…
«Кофе. Майк Слейд. Его собственный рецепт…»
– О Боже!
– Что?!
Она откашлялась и сумела прошептать:
– Майк Слейд каждое утро приносит мне кофе. Он всегда ждет меня, чтобы выпить его вместе.
– Нет. Этого быть не может! Зачем ему убивать тебя?!
– Он… хочет от меня избавиться.
– Об этом мы поговорим позже, – решительно произнес Луи. – Главное – твое выздоровление. Я бы отвез тебя в здешнюю больницу, но посольство этого не допустит. Но у меня кое-что есть. Вернусь через несколько минут.
Мэри пыталась осознать слова Луи. «Мышьяк. Кто-то подсыпает мне мышьяк. “Вам необходимо выпить еще кофе. Сразу почувствуете себя лучше. Я сам его варю”».
Она потеряла сознание и очнулась от голоса Луи:
– Мэри!
Она заставила себя открыть глаза. Он стоял у постели, вынимая из маленькой сумки шприц.
– Привет, Луи. Я рада, что ты пришел, – пробормотала она.
Луи перетянул жгутом ее руку и ввел в вену иглу.
– Это БАЛ, противоядие от мышьяка. Я буду чередовать его с пеницилламином. Завтра утром сделаю еще один укол. Мэри?
Но она уже спала.
Наутро и вечером Луи повторил процедуру. Противоядие совершило чудо. Симптомы стали исчезать один за другим.
На следующий день температура и самочувствие Мэри почти нормализовались.
Луи, стоя в спальне Мэри, укладывал иглу шприца в бумажный пакетик, где ее не увидят любопытные слуги. Мэри чувствовала себя слабой и обессиленной, но боль и тошнота прошли.
– Ты уже второй раз спасаешь мне жизнь.
Луи ответил невеселым взглядом.
– Думаю, нам следует найти того, кто это сделал.
– Но каким образом?
– Я проверил многие посольства. Ни в одном из них не закупался мышьяк. Насчет американского ничего сказать не могу. Но прошу тебя кое-что выяснить. Как по-твоему, к завтрашнему дню ты достаточно оправишься, чтобы поехать на работу?
– Скорее всего.
– Зайди в аптеку своего посольства и попроси пестицид. Скажи, что у тебя в саду завелись вредные насекомые. Купи антрол. В нем полно мышьяка.
– Но зачем это? – недоуменно спросила Мэри.
– Полагаю, мышьяк специально заказали за границей и привезли в Бухарест. Если он где-то и есть, то только в аптеке посольства. Но яд выдается лишь под расписку. Когда будешь расписываться за антрол, посмотри, кто еще его брал.
Длинным коридором Мэри прошла к аптеке, где за решетчатой дверью работала медсестра. Услышав шаги, она обернулась.
– Доброе утро, госпожа посол. Вам уже лучше?
– Да, спасибо.
– Вам что-то нужно?
– Мой… мой садовник сказал, что в саду завелись вредители. Нет ли у вас какого-нибудь средства… например, антрола?
– Конечно. У нас есть именно антрол.
Сестра достала с полки банку, на которой чернели череп и кости.
– Нашествие муравьев странно для этого времени года.
Она положила перед Мэри бланк:
– Пожалуйста, распишитесь в получении. Антрол содержит мышьяк.
Но Мэри ошеломленно уставилась на бланк. В нем было всего одно имя.
Майк Слейд.
