«Эта красивее, чем все остальные», – подумал охранник.

Она не выглядела проституткой. Скорее, киноактрисой или моделью. Лет двадцати, не больше, с длинными светлыми волосами и чистой молочно-белой кожей. И платье на ней от модного дизайнера.

Лев Пастернак лично подошел к воротам, чтобы отвести ее в дом. Эта девочка, Бисера, была из Югославии и занервничала при виде вооруженных охранников.

«Во что это я вляпалась?»

Ее сутенер вручил ей билет в оба конца и пообещал, что она получит две тысячи долларов за час работы.

Лев постучал в дверь спальни.

– Входите, – откликнулся Гроза.

Пастернак открыл дверь и подтолкнул девушку вперед.

Марин стоял у изножья кровати. Он был в халате, и Бисера видела, что под халатом ничего нет.

– Это Бисера, – объявил Пастернак, но не представил Грозу.

– Добрый вечер, дорогая. Входи.

Она шагнула к нему и обольстительно улыбнулась.

– Вижу, ты уже готов. Хочешь, я разденусь? И нам обоим будет приятнее.

Она принялась снимать платье.

– Нет. Не раздевайся, пожалуйста.

Она удивленно уставилась на него.

– Хочешь, чтобы…

Гроза подошел к шкафу и выбрал хлыст:

– Вот что мне нужно.

Так вот в чем дело. Раб и госпожа! Странно. На вид он не из тех мужчин. Впрочем, кто их разберет?!

– Конечно, милый. Если это тебя заводит…

Марин снял халат и повернулся спиной. Бисеру шокировало его покрытое рубцами тело. Кожа была испещрена шрамами. Что-то озадачило ее в выражении его лица, и, поняв, что именно, она поразилась еще больше. Грозу терзала невыносимая мука. Какая-то непреходящая боль. Почему он хочет, чтобы его отхлестали?

Она наблюдала, как он садится на табурет.

– Сильно, – скомандовал он. – Бей как можно сильнее.

– Хорошо.

Бисера подняла длинный кожаный хлыст.

Садомазохизм не являлся для нее откровением, но на этот раз все было иначе. Но что именно? Она не понимала. Впрочем, это не ее дело. Главное – поскорее получить деньги – и на самолет.

Она подняла хлыст и обрушила на его обнаженную спину.

– Сильнее, – потребовал он. – Сильнее.

И сжался от боли, когда жесткая кожаная плеть врезалась в кожу. Раз… другой… снова и снова…

Страшная картина насилия над женой и дочерью снова возникла перед его мысленным взором. Хохочущие солдаты переходили от женщины к ребенку со спущенными штанами, выстраивались в очередь. Марин Гроза напрягал мышцы, словно пытаясь освободиться от невидимых уз. Хлыст падал снова и снова, а он слышал вопли жены и дочери, умолявших о пощаде, давившихся мужскими пенисами во рту, когда их одновременно насиловали спереди и сзади… пока несчастные истекали кровью. Крики постепенно стихали, пока окончательно не смолкли.

– Сильнее! – простонал Гроза, с каждым ударом хлыста ощущая острое лезвие ножа, вонзившегося в гениталии, когда палачи его оскопили.

– Позови… позови… – прохрипел он, не в силах вдохнуть. Легкие были словно парализованы.

Девушка остановилась с поднятым хлыстом:

– Эй! С вами все в порядке?

Под ее испуганным взглядом он рухнул на пол. Глаза остекленели.

– На помощь! На помощь! – завопила Бисера.

В комнату ворвался Пастернак с пистолетом в руке, но, увидев неподвижную фигуру на полу, остановился:

– Что случилось?

– Он мертв! Мертв! – билась в истерике Бисера. – Я ничего не сделала! Только выпорола его, но он сам приказал! Клянусь!

Через несколько секунд в комнате появился живший на вилле доктор и осмотрел труп. Кожа мертвеца посинела, а мышцы неестественно затвердели.

Доктор поднял хлыст и понюхал.

– Что?!

– Черт! Кураре! Экстракт из южноамериканского растения. Инки смазывали им копья, которыми убивали врагов. Стоит кураре попасть в кровь, и через три минуты вся нервная система парализована.

Мужчины стояли, беспомощно глядя на своего мертвого лидера.

Спутниковая связь разнесла по всему миру новость об убийстве Марина Грозы. Лев Пастернак сумел утаить от прессы омерзительные подробности.

Президент вызвал в Овальный кабинет Стентона Роджерса.

– Как по-твоему, Стен, кто за этим стоит?

– Либо русские, либо Ионеску. В конце концов, это одно и то же. Они не хотели нарушать статус-кво.

– Итак, придется иметь дело с Ионеску. Очень хорошо. Теперь остается как можно быстрее утвердить назначение Мэри Эшли.

– Она в пути, Пол. Без проблем.

– Прекрасно.

Услышав новость, Ангел улыбнулся: «Это случилось раньше, чем я предполагал».

В десять часов вечера зазвонил телефон. Контролер поднял трубку:

– Алло.

Послышался гортанный голос Неузы Муньес:

– Ангел прочитал утреннюю газету и велел перевести деньги на его счет.

– Передайте, что это будет сделано немедленно. И, мисс Муньес, скажите Ангелу, я очень доволен. И вскоре он может снова понадобиться. У вас есть номер телефона для связи с ним?

После долгой паузы он услышал:

– Полагаю, да.

Она продиктовала ему номер.

– Прекрасно. Если Ангел…

Короткие гудки.

«Черт бы побрал эту идиотку!»

Утром деньги лежали на счету в Цюрихе и через час после получения были переведены в женевский банк Саудовской Аравии.

«В наши дни лучше перестраховаться, – подумал Ангел. – Проклятые банкиры готовы облапошить тебя при первом удобном случае».