Глава двадцать четвертая
Изабель лихо миновала поворот коридора и ворвалась в свою комнату. Смеявшиеся женщины мигом умолкли, едва взглянули на нее.
— Надо пошевеливаться, леди, — сказала Изабель. — Камелот вот-вот окажется в осаде, и мы должны приложить все усилия, чтобы эти сукины дети не разбили нас.
— Но что мы можем сделать? — воскликнули женщины.
— Гвен, а Ланселот и правда сжег те ядовитые грибы?
— Нет, Артур запретил ему разводить огонь так близко от коттеджа. Они так там и лежат.
— А, отлично! Так, бери с собой Дженни и беги туда. Принеси их как можно больше. И раздавленные тоже. Но только сама поосторожнее, иначе я тебя убью быстрее, чем эти поганки.
Она повернулась к Мэри.
— Мэри, мне нужно, чтобы ты быстро сделала парики.
— Парики?..
— Накладные волосы, фальшивые. Косы. Это нам поможет. Начнем с тех, у кого волосы подлиннее. Черт, начинай прямо с меня!
— Ох, Изабель! Но зачем это?
— Мы обманем этих придурков. Давай режь!
Изабель съежилась, почувствовав, как отрезанные локоны упали на плечи.
— Так, хорошо, — тем не менее сказала она, — Теперь найди всех, кто готов пожертвовать волосами ради того, чтобы мы выстояли.
Изабель так и не потрудилась по-настоящему одеться, так что ее ничуть не удивили потрясенные взгляды, когда она ворвалась на кухню.
Она быстро объяснила, что ей нужно, и попросила действовать поживее. Все до единого повара и их помощники принялись замешивать тесто, чтобы испечь хлеб и лепешки. Осталось лишь дождаться последнего ингредиента и поставить все в печи.
— И медовый напиток! Побольше медового напитка! Только приправьте его теми же грибами, что и хлеб. И не вздумайте сами попробовать! По крайней мере, после того, как добавите грибы.
Потом Изабель бросилась в кабинет Артура, но короля там не было. Она побежала через большой холл во внутренний двор замка. Там собралось огромное множество мужчин, и все они были вооружены и готовы к битве.
Изабель огляделась; наверное, она и не узнала бы Артура в этой толпе, если бы не заметила рядом с ним гигантского Джеймса. Они изучали какую-то карту.
Изабель поспешила к ним.
— Артур, Джеймс, у нас есть кое-какой план. Кстати, Джеймс, поздравляю, и рада за тебя, и рада счастью Мэри… Ну, в общем, мне нужно около десятка ваших разведчиков, чтобы они разбросали кое-что по дороге в Камелот.
Артур снял с головы шлем, схватил Изабель за руку и потащил к замку.
Вид у него был не радостный.
— Ты меня даже не выслушал! — жалобно воскликнула Изабель.
— Это ты меня не выслушала. Я хочу, чтобы ты уехала отсюда, Изабель!
— Но я не могу!
— Знаешь, я старался быть вежливым. А надо было говорить построже. И все на этом. Ты уедешь из Камелота. Больше ты меня не интересуешь. Исчезай.
— Не верю в это ни на секунду. Ты так не думаешь.
— Верь или не верь, твое дело. Я не желаю, чтобы ты находилась здесь. Забирай Тома, Дика и Гарри и уезжай. Прочь из моих земель.
— Знаешь, кто ты, упрямец? Просто дерьмо!
— Уезжай!
— Нет, ослиная задница! Я остаюсь, и я буду сражаться за Камелот и за тебя до самого конца! Или победа, или на все плевать.
— Я могу погибнуть, Иззи, и тогда не сумею тебя защитить. А если ты уедешь, тебе ничто не будет угрожать.
— А если ты запретишь женщинам помогать, мы не сможем защитить тебя. Артур, есть и другие способы войны кроме кровопролития. На войне и обман хорош.
— И в чем твой план, графиня? — послышался голос Мордреда.
Король резко обернулся, не отпуская Изабель.
— Мордред, если ты стоишь за всем этим, то никакая любовь не помешает мне расправиться с тобой, — сказал он.
— Клянусь, отец, я ничего не знаю об их делах!
Артур кивнул.
— Значит, ты сопроводишь графиню и ее людей обратно в Дюмонт.
— Я никуда не еду! — воскликнула Изабель.
— А что ты задумала, графиня? — спросил Мордред, — Я не отец, я уже научился слушать, когда ты хочешь что-то сказать.
— Мы отравили грибами еду и питье. Если послать шпионов на дороги, ведущие в Камелот, часть этих идиотов мы таким образом остановим. Конечно, не всех, но хоть сколько-то. И уж точно замедлим их продвижение.
Король наконец отпустил ее.
— Блестяще!
— Верно, — согласился Мордред, — Надо отправить разведчиков, чтобы оставить там еду и питье. Я готов пойти с ними.
— Мы можем ему доверять, Артур? — спросила Изабель.
— Ты лучше разбираешься в людях, чем я, Изабель. К тому же я пристрастен. Он ведь, в конце концов, мой сын. Так что ты думаешь?
Изабель заглянула в глаза Мордреда, так похожие на глаза его отца.
— Я уверена, твой сын любит тебя. И он будет горд участвовать в сражении против тех, кто явился, чтобы напасть на тебя. Я не ошибаюсь, Мордред?
— Нет, графиня. Я буду защищать отца и его земли от любых врагов. Я прекрасно помню, что говорил прежде, но это только потому, что я…
— Ты хотел причинить ему боль, потому что верил: он всю жизнь тобой пренебрегал.
— Да.
— Но теперь-то ты понял, что это неправда?
— Да. Мне очень жаль, отец.
— Прошу, верь мне, сын.
— Я верю, отец.
— А я верю ему, — заявила Изабель, — Ладно, собери с десяток человек, которые хорошо знают местные дороги. Потом возьмите на кухне отраву. Встретимся в большом холле. В нашем плане есть еще одна деталь — возможно, она не понравится мужчинам. Но зато это поможет, если вдруг вы столкнетесь с мародерами.
— Хорошо.
Он повернулся к дверям замка.
— Мордред!
Юноша оглянулся.
— Да?
— Ты — настоящий сын своего отца. Неудивительно, что он так сильно тебя любит.
Мордред растерянно моргнул.
— Наверное, это наивысшая похвала, какую мне доводилось слышать. И это после всего, что я говорил и делал…
— Ты все это искупил сейчас, взявшись за очень важное дело. Это настоящий подвиг.
— Спасибо, графиня. Отец…
— Да, Мордред. Только проследи — внимательно проследи, — чтобы твои люди сами не попробовали что-нибудь из того, что вы понесете. Это — оружие. Яд, сильный и быстродействующий.
— Понял.
Он бегом бросился к замку.
Король пристально посмотрел на Изабель.
— Как бы мне хотелось иметь немножко времени, чтобы заняться с тобой любовью…
— Для этого придет время позже.
— Всем сердцем надеюсь, что это так. Значит, мне никак не уговорить тебя уехать отсюда?
— Ни единого шанса, черт побери.
— А что случилось с твоими волосами, Изабель?
— Я их с радостью пожертвовала во имя победы.
Артур наклонился и прижался лбом к ее лбу.
— Я и не знал, что можно любить так отчаянно, так сильно.
— А если ты прямо сейчас не вернешься к своим людям и не продолжишь подготовку к войне, ты недолго будешь это знать.
— Да, ты права, — кивнул король.
Он страстно поцеловал Изабель на виду у всех, во внутреннем дворе. А она была все так же босиком, в ночной сорочке, поверх которой набросила меховое одеяло.
— Изабель?
— Да, Артур?
— Всей душой и всем, что имею, клянусь тебе в вечной любви.
— Немножко преждевременно, и все равно приятно слышать. А теперь иди. У меня куча работы.
Он усмехнулся, качая головой.
— Ты любишь меня.
— Да, люблю.
— Значит, я должен использовать все свои военные знания, чтобы выиграть главную битву моей жизни.
— И больше никаких шрамов, Артур! Ни единой царапины!
— Приложу все силы, чтобы выполнить твое желание.
— Это не желание. Это требование.
— Да, графиня, — улыбнулся король, — Я дождаться не могу, когда наконец навеки отдамся в твои руки.
Изабель рассмеялась.
— Иди, умник!
— Еще одно требование, с моей стороны…
Он снова поцеловал ее и только после этого повернулся и пошел к своим солдатам. Ох, как Изабель хотелось, чтобы на нем не было лат, чтобы еще раз ощутить под руками его тело…
— Я люблю тебя, — оглянувшись, бросил король.
Мимо как раз шел один из его рыцарей. Он ошеломленно замер.
— Не тебя, Эштон. Ее, — Король показал большим пальцем через плечо.
Молодой человек уставился на графиню, разинув рот.
— Эштон! Идем!
Парень отправился за королем, а Изабель рассмеялась, натянула на плечи одеяло и помчалась в замок, через холл к лестнице и наверх.
Когда она вернулась в свою комнату, Мэри, Гиневра и Дженни уже ждали ее там.
— Что теперь, Изабель? — спросила королева.
Изабель немало удивило, с какой легкостью Гиневра предоставила ей принимать решения. Хотя, конечно, королева была молода и, скорее всего, никогда не видела войны. А вот Изабель, к несчастью, видела.
— Гвен, мне нужно, чтобы вы с Дженни собрали всех женщин и попросили их надеть бриджи. В юбках будет неудобно. А потом пусть вооружаются. Неважно чем. Пусть ищут все, что потверже и что можно швырять…
— Как в камелотском бейсболе?
— Именно! Только камни нужно выбирать покрупнее, чем те, которыми мы играли. Еще годятся крепкие ветки, мечи, если удастся их раздобыть, — вообще все, что можно использовать как оружие. У кого руки покрепче, будут стаскивать врагов с лошадей. Других, с мечами и палками, разместим так, чтобы они могли колотить любого, кто окажется поблизости.
— Женщинам не положено участвовать в битвах, — возразила Гиневра.
Изабель уперлась руками в бока.
— А ты собираешься смотреть, как твои мужчины погибают в бою, а потом позволишь врагам сделать с тобой все, что вздумается? В моей стране женщины сражаются. Мы будем делать это по-своему, не так, как мужчины, но не останемся в стороне, ожидая, чем все закончится. Ты хочешь отбить врага, Гвен, или запереться в своих покоях и надеяться на лучшее?
— Мы будем драться, — заявила Дженни с очаровательной яростью.
— Вот и хорошо. Тогда собирайте женщин и велите им переодеваться и подыскивать себе оружие. Встретимся в холле, где круглый стол, и разработаем стратегический план… примерно через полчаса.
Она посмотрела на Гвен.
— Встряхнись, королева Гиневра! Камелот — и твоя страна тоже. Будешь ты драться за этот замок или нет?
Гиневра кивнула.
— Идем, Дженни, сделаем, что она велела. Дженни бегом рванула с места. Гиневра двигалась не так проворно.
— Королева сейчас… ну… как это сказать, Изабель? — заговорила Мэри, не бросая работы; ее руки ловко плели косу из чьих-то отрезанных волос.
— Думаю, ты хочешь сказать, она вялая, пассивная.
— Да, вроде того. Да, она вялая.
— Ничего, мы ее встряхнем. То, что сейчас происходит, всем незнакомо, всех пугает.
— Но тебе, похоже, не так уж и незнакомо, мне кажется. И ты в любом случае действуешь.
Она пожала плечами, стянула наконец с себя ночную рубашку и начала одеваться.
— Я просто не могу стоять столбом, ничего не делая.
— Король хотел, чтобы ты уехала. Почему ты не послушалась?
— А ты откуда знаешь?
— О, у меня отличный слух! Люди могут шептаться в соседней комнате или даже дальше, а я разберу каждое слово. Это что-то вроде особого дара… или проклятия, как посмотреть.
— Ты чудо, Мэри. Меня ничуть не удивляет, что Джеймс так тебя любит. А ты — его.
— А король так любит тебя, — тихо сказала Мэри.
— Ты… ты что-то подслушала?
— Ох, умоляю тебя! Мы с Джеймсом сразу все поняли, как только ты к нам приехала. Тут и подслушивать не надо. Все было ясно по тому, как ваши… ваши тела тянулись друг к другу.
Изабель рассмеялась, натягивая бриджи.
— В моей стране, Мэри, мы говорим, что это — язык тела. Только я не догадывалась, что он так громко звучит.
— Для нас — громко. Но мы никому ни слова не говорили. Клянусь.
— Верю. Я неплохо разбираюсь в человеческих характерах и, едва тебя увидев, сразу поняла, что ты — очень хороший человек.
— Тогда и я хорошо разбираюсь в характерах, — улыбнулась Мэри, — Надень темно-зеленое платье. Оно не такое тяжелое, в нем тебе будет легче двигаться. К тому же в зеленом ты сразу затеряешься в лесу. А вот если платье будет ярким… Мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь прицелился тебе в спину?
Изабель рассмеялась.
— Ты, Мэри, истинная драгоценность!
— Мне приятно, что ты так думаешь. Я очень тебя люблю, графиня Изабель.
— И я тебя люблю, Мэри, — ответила она.
От избытка чувств у нее перехватило дыхание.
— Вот только не должно быть так, чтобы женщина в первый день замужества оказалась разлучена с любимым.
— Что поделаешь, если ему придется сражаться! Но я верю, у нас впереди еще много ночей.
Изабель улыбнулась. И заодно порадовалась тому, что самостоятельно справилась со шнуровкой. Мэри была права. Темно-зеленое платье оказалось самым простым.
— Надеюсь, ваши ночи будут именно такими, как тебе мечтается.
— О, они будут еще лучше! Гораздо лучше! Большой огурец меня порадует.
Изабель чуть не рухнула.
— Мэри, прекрати меня так смешить!
Тут она на мгновение умолкла.
— Надеюсь, Джеймс не сделал тебе больно?
— О нет, он был так нежен… Король ему дал кое-какие наставления заранее…
— Джеймс тебе об этом рассказал?
Мэри покачала головой, а потом показала пальцем на свое ухо.
— Похоже, Джеймс нервничал еще больше, чем я, я имею в виду, прошлым вечером. И король старался его успокоить.
Ох, Артур… Разве можно еще сильнее любить мужчину?
— Вы были так прекрасны, когда обменивались клятвами. А ты и вовсе была божественна. Неудивительно, что Джеймс волновался.
— Ну, как бы то ни было… похоже, советы короля Артура помогли, и помогли хорошо. Должна признать, я немного поняла из того, что он говорил, но я довольна.
Мэри встала.
— Готово. Я сделала тридцать две косы. Этого достаточно?
— Более чем. Где ты взяла столько волос, Мэри?
— Я умею быть очень убедительной, когда нужно. А теперь — что мы будем с ними делать?
— Тут мне снова понадобится твое искусство, Мэри. И я очень надеюсь на твой дар убеждения, потому что уверена: мы столкнемся с таким сопротивлением, какого ты и не видывала.
Мэри собрала в охапку все фальшивые косы.
— Тогда за дело!
