Глава 18
– Почему ты решила, что Катю убили, приняв ее за тебя? – спросил Цветкову следователь Ольшанский, приехавший, как и обещал, в больницу.
– А как может быть иначе? Ее же закололи ножом, когда она спала на моей кровати! Человек лежал в больнице не по криминалу, а по своей сугубо личной проблеме. А вот я… я же позвонила вам и сказала, что могу опознать преступника. Точно! Это меня должны были убить! – повторила Цветкова и залилась слезами.
Она не смогла вернуться в свою палату, где произошло преступление, и ей предоставили другую. Цветкова лежала на кровати и билась в истерике.
– Яна, успокойся! Я поговорил с Мартином, он рассказал мне эту странную историю, как ты получила наркотическое отравление. Вот уж действительно, тебя прямо несет на неприятности по наркотической линии.
– Я не виновата! Я вам уже рассказала, для чего и для кого я надела этот бюстгальтер.
– О, да! Мартину повезло.
– Не шутите.
– Я серьезен как никогда! – не согласился с ней Петр Иванович. – Любой мужчина был бы рад, если бы женщина, в которую он влюбился, захотела ему сделать такой сюрприз.
– Да… сюрприз удался. До сих пор не понимаю, что на меня нашло? Чтобы вот так… при людях… – задумалась Яна.
– Наркотик стал действовать, отсюда и абсолютно неадекватное поведение. У тебя начались галлюцинации. И Алексей, и Мартин были весьма удивлены, когда ты с такой страстью набросилась на Алексея. Хорошо, что хоть они заметили, как из лифчика сыпется какой-то белый порошок.
Яна на несколько секунд забыла об убийстве Кати, как бы кощунственно это ни звучало.
– Вообще-то, я думала только о Мартине, представляла его и видела его…
– Из всей твоей речи ключевым словом является – «представляла». Ты его действительно представляла, потому что уже была отравлена. Хорошо еще, что они так быстро доставили тебя в реанимацию. Поверь мне, я Мартина знаю очень давно. Ни одна женщина, находящаяся в твердом уме и ясной памяти, не кинула бы его ради другого мужчины.
Яна несколько секунд переваривала информацию.
– Господи! Какой же позор! Зачем я надела это «чудо-бюстгальтер»?!
– Не вини себя, – ответил Петр Иванович. – Никто на тебя не в обиде. Леше так еще и повезло, а то все его подкалывают. Ты же знаешь эту историю? Мартин тебе рассказал?
– Никто и ничего мне не рассказывал, – вытерла глаза Яна.
– Алексей очень любил жену Мартина. Конечно, чисто платонически, но очень сильно и преданно. Это подкупало. Когда она погибла, они оба горевали. В жизни чего только не бывает.
– И тут я в наркотическом угаре! – вздохнула Цветкова. – Бедный Алексей. Я обязательно извинюсь перед ним, как только представится возможность.
– Я думаю, представится скоро. Яна, ты говорила, что что-то вспомнила. В свете последних трагических событий любая информация важна.
– Да, конечно! – собралась с мыслями Цветкова. – В том магазине, когда я ходила по женскому отделу, я видела в одной примерочной кабинке мужчину. Я еще удивилась, но не стала заострять на этом внимание, сейчас и не такое бывает. Мало ли, человек перепутал. Но бюстгальтер валялся перед этой кабинкой. Я тогда подняла его и автоматически сунула в карман. Вот я сейчас и думаю, а что, если этот лифчик и принадлежал тому мужчине? Я запомнила его лицо. Такое нервное, симпатичное.
– Должно быть симпатичное, если он, по-твоему, переодевался в женщину, – усмехнулся Петр Иванович. – Ты хорошо его запомнила?
Яна кивнула.
– Это хорошо. Сейчас на рынке появился новый синтетический наркотик с большим числом осложнений. Как он попадает в нашу страну, неизвестно. Партия именно этих наркотиков, причем очень большая, и находилась в этом предмете женского туалета. Поэтому нам, повторяю, важна любая информация.
– И как помочь? – спросила Яна.
– К тебе придет художник-криминалист, и вы составите фоторобот мужчины, которого ты видела в магазине. А там посмотрим.
– А Катя? – спросила Яна.
– Какая Катя? – не понял следователь.
– Женщина, которую убили из-за меня…
– Яна, еще не доказано, что ее убили из-за тебя! Это отдельное производство, люди работают по убийству. Если между этими делами обнаружится связь, их объединят.
– А то, что она на моей кровати спала, ничего не значит? – не унималась Цветкова.
– Это – важный момент. Но где полная уверенность, что вас перепутали? Извини, но вы не похожи. Возможно, убить хотели именно Катю, и убили бы хоть в ее палате, хоть в твоей. А может, просто маньяк объявился, и ему всё равно, кого убивать? А сделать это в одноместной палате легче.
– Тоже моя вина! – воскликнула Цветкова.
– Косвенная, – поправил ее Петр Иванович. – А чего ты так бледно выглядишь?
– Прописывалась в коллектив всю ночь, – вздохнула Яна.
– В наркологии? – удивленно поднял бровь следователь.
Яна потупила глаза.
– Ладно. Это не мое дело. Но ты поаккуратнее бы со здоровьем. Это совет. Да и Мартин – мой друг, а он очень переживает за тебя.
Они еще немного пообщались, и Петр Иванович ушел.
К Яне пришла медсестра и поставила ей капельницу.
– Это зачем?
– Назначение доктора, а вы лежите и успокаивайтесь! Константин Игоревич к вам зайдет, как сможет.
– Хорошо, спасибо. Он обещал меня сегодня отпустить, – ответила Яна.
Честно говоря, ей было жутковато одной и хотелось быстрее воссоединиться с Мартином.
Капельница оказала на Яну явно успокаивающее действие, и Цветкова немного поспала. Аккурат до того момента, как к ней пришел заведующий наркологией Константин Игоревич в сопровождении молодого человека.
– Доброе утро, Цветкова! Если его можно назвать добрым. Познакомьтесь – художник-криминалист. Вы с ним составите фоторобот подозреваемого. Следователь меня предупредил.
– Я должна признаться, – замогильным голосом произнесла Яна, – что мы вчера пили…
Константин Игоревич и художник-криминалист переглянулись.
– Не понял. Ты о чем? – спросил нарколог.
– Пила я вчера… водку.
– Так пили или пила? – уточнил врач.
– Одна пила. Принесла с собой и… – Яна укрылась под одеялом, словно черепаха в панцире.
– Это плохо. Но об этом мы поговорим после. А пока займитесь делом, – сказал Константин Игоревич.
– Так я об этом и говорю, что спьяну мне что-то привиделось. А на самом деле я ничего не помню! – жалобно сказала Яна.
– Яна, ты смеешься? – нахмурился врач. – Ты звонила ночью сотруднику правоохранительных органов. Он прислали серьезного человека, а ты поиграться захотела?! – Его голос постепенно повышался и того и гляди мог сорваться на крик.
– Я очень виновата, я извиняюсь. Но мне показалось… Я ничего не помню, – ответила Яна.
Врач побагровел, развернулся и пошел к двери. Художник-криминалист резким движением выкинул вперед руку, и по палате со свистом пролетел какой-то предмет. Константин Игоревич упал лицом вниз, а в его спину вонзился нож, вокруг которого растекалось красное пятно.
Яна от ужаса несколько мгновений ничего не могла произнести, а затем пронзительно завизжала. Напавший зажал ей рот руками.
– Тише! А то сейчас и тебе глотку перережу! И не надо из меня клоуна делать! Когда я встретился с тобой глазами, сразу понял, что ты меня вспомнила. Женщина, которая сует нос не в свои дела! Увидела мужчину в женской примерочной – пройди мимо! Так нет, еще и вещь мою унесла. Ну что, примерила? Лучше бы ты сразу померла. Я рад, что у нас с тобой одинаковый вкус, но должен тебя огорчить: мне придется тебя убрать. И не делай такие большие и невиноватые глаза. Ничего личного! Ночью я уже убил одну, приняв за тебя. Хочешь знать, как я тебя нашел? Когда в магазине началась заварушка, я переждал в подсобке магазина, потом проследил за вами. А теперь выбирай: или ты мгновенно умрешь от укола, или я порежу тебя на куски, и буду это делать долго и мучительно. Достала ты меня, и первым делом я отрежу тебе язык, чтобы ты не орала, – прошипел бандит.
Одной рукой он продолжал сжимать ей рот, а второй вытащил шприц, набрал в него воздух и воткнул в пластиковую трубочку капельницы.
– Молодец! Правильный выбор.
Он надавил на поршень шприца. Яна вздрогнула, закатила глаза, дернулась и затихла.
– Ну вот и всё. – Бандит ее отпустил и повернулся к лежащему в луже крови врачу, чтобы вытащить нож.
В этот момент его настиг сильнейший удар по спине, а затем и по голове.
– Вот теперь всё! – Яна тяжело дышала, стоя над преступником со штативом капельницы в руках, словно с мечом над поверженным врагом.
