Глава 17
– Почему так душно? – спросила Яна. – Я же в раю.
– А почему ты решила, что в раю? – раздался чей-то голос, доносящийся неизвестно откуда.
– Ну как же… – улыбалась Яна, пребывая в каком-то эротическом экстазе. Ведь напротив нее сидел Мартин, а этого было достаточно, чтобы предположить, что она в раю.
– А чему ты радуешься? – снова спросил ее голос.
– Тому, что любимый мужчина рядом, – ответила Яна.
– Надолго ли? – не унимался голос. – Раньше тебя это не так сильно радовало.
– Да кто ты такой? – возмутилась Яна.
– Ангел-хранитель.
– Так чего тогда меня мучаешь? Ты защищать меня должен. Помогать и радоваться за меня!
– Ну надо же! Наконец-то мне озвучили мои должностные инструкции, а то я за несколько веков так и не понял, что мне делать. Аллилуйя! Сегодня это случилось, и теперь я начну жить правильно. Оказывается, надо помогать, радоваться. То-то ты у меня, бедолага, все время в синяках и шишках. То под следствием, то попадешь в какую-нибудь неприятность. Это же я во всем виноват. Эх! Каюсь. Но теперь все изменится.
– Мне слышится в твоем голосе сарказм.
– Ты должна меня простить. Я же только сейчас узнал, как должен себя вести, но полностью измениться за одну минуту я не могу, сама понимаешь. И избавиться от сарказма, пофигизма, лени, ветрености, бесшабашности тоже.
Яна, которой еще тяжелее стало дышать, задумалась.
– Ого, сколько пороков! А ты уверен, что ты ангел? Ну как-то…
– Ангел-ангел, – успокоил ее голос, – только…
– Что?
– Падший, – вздохнул голос.
– Чего так? Или я в этом виновата? – съязвила Яна, несмотря на неважное самочувствие.
– Ты тут ни при чем. Как же тебе объяснить? Когда человек умирает, его душа покидает тело, освобождается от всех забот и летит в ад или в рай. Я должен был попасть в ад, но мне дали шанс поработать ангелом-хранителем, чтобы исправить ситуацию, показать себя с хорошей стороны… Хлопотное и неблагодарное это дело, скажу я тебе. Ангел должен своего подопечного, в моем случае это ты, вести человека по жизни, давать советы, указывать на опасность, а в целом сделать человека лучше, чтобы приблизить его, а автоматически и себя к раю.
Яна даже отвлеклась от созерцания Мартина.
– Не фига ты за мной присмотрел! Я же все время в заднице! – ахнула Цветкова.
– Да… моя вина, – согласился голос.
– Жаль, что тебя не отправили в ад. Тогда бы мне дали другого ангела-хранителя, – вздохнула Яна, снова с умилением рассматривая Мартина. – Уж он бы постарался, чтобы у меня все было хорошо, чтобы любовь пришла.
– Про любовь вспомнила, – усмехнулся ангел. – В твоем-то возрасте…
– Добавь к своим грехам, что ты еще и хам! – огрызнулась Цветкова.
– Вот такой тебе достался ангел-хранитель. Но от ангела, то есть от меня, нельзя так просто взять и отказаться. Если я тебя покину, ты умрешь, а я навсегда зависну непонятно где. То есть нам с тобой еще маяться и маяться, чтобы улучшить нашу ситуацию.
– Что я могу для тебя сделать? – внезапно спросила Яна.
– Беречь меня надо, я же ангел-хранитель! Становиться лучше, начать любить не только себя. Тогда будут думать, что это я так хорошо на тебя влияю, и все наладится.
«Мне что, даже с ангелом не повезло? Такой пофигист достался», – подумала Яна, но делать было нечего.
– То есть ты хочешь на моем горбу въехать в рай? Хорошо устроился. И почему ты со мной разговариваешь? Я что, умерла? Ой, и Мартин куда-то пропал…
– Столько мужчин тебя любили, а тебе нужен тот, кто уже испил свою любовь до донышка, – проговорил голос.
– Много ты знаешь! Я тебе не верю! – ответила ему Яна и закашлялась.
Голова ее стала легкая и воздушная, голос наконец-то замолчал, зато снова появился Мартин. Он шел к ней, раскинув руки для объятий. Яна очень обрадовалась и пошла, вернее попыталась пойти ему навстречу. Но с ужасом поняла, что не может двинуться с места. А Мартин манил и манил ее… Яна протянула к нему руки и похолодела, так как вместо рук у нее были два крыла, как у бабочки. Яна махала ими изо всех сил, но взлететь не могла. Цветкова опустила глаза и вздрогнула. Ее мохнатую грудь бабочки пронзала большая булавка.
– А-а! – вскрикнула Яна и открыла глаза.
Изображение было мутным, словно перед ней стояла завеса проливного дождя.
– Как ее накрыло-то, думали, что и не откачаем, но вроде отпустило, в себя приходит, – донесся до сознания Яны мужской голос.
– Ангел? – протянула Яна.
– Дорогая, как ты себя чувствуешь? – ответил ей другой мужской голос, от которого по спине Яны побежали приятные мурашки.
Она заморгала, и перед глазами проступили знакомые черты Мартина.
– Ты…
– Господи, родная, ты как?! – Он схватил ее холодное, липкое от пота лицо в свои большие теплые ладони и тревожно вгляделся в него.
– А что я? А вот ты и там был, и здесь… Это так интересно…
– Она еще не совсем в себе. – Над Яной склонилось еще одно лицо, с усами, напоминавшими щетку для обуви, и как она ни ворошила свою память, его вспомнить не могла.
– Так вот ты как выглядишь, ангел… – разочарованно произнесла она. – Значит, мы все-таки умерли?
– У нее еще галлюцинации, – пояснил ангел Мартину.
– Она придет в норму? – обеспокоенно спросил Мартин.
– А почему вы говорите обо мне в третьем лице? – спросила Цветкова. – Или вы не обо мне говорите?
– Яна, ты узнаешь меня? – спросил Мартин.
– Ты еще спроси, как меня зовут? Что с вами?
– Кто я? – настаивал Мартин. От переживаний он был так бледен, что даже его веснушки поблекли.
– Ты несносный тип, бабник и эгоист, в которого я влюбилась как последняя дура, а ты любишь только свою жену, – ответила Яна.
Его лицо озарилось лучезарной улыбкой. Мартин сгреб ее в охапку и чуть не задушил в объятиях.
– Любимая! Узнала!
Ангел смотрел на них с недоумением. Еще бы… Яна дала Мартину не совсем лицеприятную характеристику, и было не понятно, чему он так рад.
– Доктор, она в порядке! – Светящийся от счастья Мартин посмотрел на усатого.
– Доктор? – вздрогнула Яна.
– Нарколог Константин Игоревич Юнге, – представился тот.
– Мой ангел – нарколог? – оторопела Цветкова. – Всё настолько плохо?!
– Я не знаю, я вас вижу в первый раз. И я не ангел, а врач, – ответил Константин Игоревич.
– Так это не вы говорили со мной, когда я была бабочкой? – удивилась Яна.
– Бабочкой? – переспросил нарколог.
– Ага…
– Ну, это не самые плохие галлюцинации, – пояснил он Мартину.
– Бабочкой, пришпиленной булавкой. Я не могла ни двигаться, ни дышать полноценно. Только чувствовать, – продолжила Цветкова.
– Пришпиленной? – переспросил Константин Игоревич. – Это уже какое-то садо-мазо…
– Я сейчас с вами сделаю садо-мазо, если вы мне не объясните, что происходит! – Яна приподнялась на локтях и огляделась.
– Спокойно! Я все объясню. Если это поможет, – ответил Константин Игоревич. – Вас доставили в реанимацию наркологического отделения. А я – заведующий.
– Наркология? – задумалась Яна и посмотрела на Мартина. – Я так сильно старалась подбросить топливо в паровозик?
– Нет, не в этом дело, хотя и в этом тоже, – отвел он глаза.
– Мартин, – взяла его за руку Яна, – я чувствую, со мной что-то не так. И я надеюсь на тебя, но ты мне совсем не помогаешь.
– «Паровозик» усугубил твою наркотическую интоксикацию, – выдохнул Мартин, – и это было очень опасно. Алкоголь и наркотики – страшная смесь.
Яна тупо смотрела на него.
– Наркотики? Господи, откуда?! Я никогда в жизни… Выпить могу, но наркотики! Это исключено! Их в пиво добавили, что ли? – не понимала взбудораженная Яна.
Мартин несколько секунд молчал, словно собираясь с мыслями, а затем спросил:
– А что ты помнишь? Если вообще что-то помнишь…
– Я все помню! Твоя стрельба в тире, медведь, похотливые взгляды женщин. И я решила, что хочу быть с тобой. А там будь что будет…
– И что ты сделала? – Мартин улыбался одними глазами.
– Так я это… сюрприз для тебя приготовила. Ворованный бюстгальтер сел на меня как влитой. А ты все говорил: велик будет… велик будет… Вот я и хотела тебе показать, что он мне в самый раз.
– А еще что ты сделала? – допытывался Мартин.
– Поцеловала тебя, – опустила глаза Яна. Она понимала: что бы ей ни привиделось, но ее ангел-хранитель явно спустил все на тормозах.
– Правильно! – обрадовался Мартин. – Ты помнишь все, что хотела сделать.
– Что значит – хотела? Я сделала… – ответила Цветкова. – Я что, не показала, как хорошо сидит на мне бюстгальтер?!
– Показала! – кивнул Мартин. – Он теперь вещественное доказательство.
– Доказательство чего? – не поняла Яна.
– Этот лифчик был нашпигован доселе не известными наркотиками. В каждой чашечке по десять доз. Спецслужбы сейчас работают по этому делу.
– Наркотики в лифчике? – оторопела Яна. – Какой ужас! Кому такое в голову могло прийти?.. Но я не принимала их.
– Их необязательно принимать. Оригинальная разработка, наркотики легко впитываются через кожу, – пояснил Мартин. – В результате тебе стало плохо, да плюс алкоголь… А в итоге больница!
– Кошмар, – выдохнула Яна. – Кто бы мог подумать?
– Сейчас выясняют, случайно этот бюстгальтер оказался в кармане спортивной куртки, или магазин к этому причастен? – продолжал Мартин. – Но это уже не наша забота.
Яна отвела глаза от Мартина и чуть не прослезилась.
– Я просто хотела произвести на тебя впечатление.
Мартин обнял Яну и очень нежно прижал к себе.
– Так тебе удалось, дурочка. Я был под огромным впечатлением! Особенно когда ты подошла к Алексею, оголилась и страстно поцеловала его. Мы оба оторопели!
– Кого я поцеловала?! О господи! – Яна закрыла лицо руками.
– Вы были отравлены наркотиком, – вмешался в их беседу Константин Игоревич. – У вас начался бред, и вы выдавали желаемое за действительное.
– Меня греет мысль, что желаемое – это все-таки я, – встрял Мартин.
– А Алексей что? – покраснела Яна.
– Не ожидал, конечно… Но ему даже понравилось, пока он не понял, что все это предназначалось мне, – ответил Мартин.
– Как же неудобно.
– Яна, ты не виновата. Я же свидетель, что ты случайно купила костюм, где опять же случайно, а может, и нет, это еще выясняется, оказался этот бюстгальтер. И красть его мы не планировали. Так получилось! А уж что ты хотела доказать и кому, решив его примерить… в этом можно обвинить только женскую логику, а она неподсудна, потому что не совсем адекватна, – произнес Мартин.
– То, что мужчины не понимают женскую логику, еще не значит, что она не адекватна, – ответила Цветкова.
– Надо будет еще со следователем поговорить, – поправил вьющуюся челку Мартин. – Но ты не беспокойся на этот счет.
– Да я вообще спокойна как танк, если ты не заметил.
– А галлюцинации были приятные или не очень? – поинтересовался Константин Игоревич.
Яна хмыкнула:
– А вы с какой целью интересуетесь?
– Наркотик-то неизвестный. Надо знать, какое новое дерьмо может появиться на улицах города, – ответил Константин Игоревич.
– То есть у вас благие цели? – уточнила Яна.
– Нет, я интересуюсь, чтобы самому попробовать! – воскликнул нарколог.
Мартин держал Цветкову за руку, словно подбадривая и поддерживая ее. И Яна была благодарна ему за это.
– Я не знаю, приятные это были галлюцинации или не очень, – честно ответила Яна. – Для кого как.
– Например? – не унимался нарколог.
– Снился мне Мартин… – начала Цветкова.
– Судя по тому, что между вами двумя происходит, это не плохо? – предположил Константин Игоревич.
– Да, я была рада. А затем я стала говорить со своим ангелом-хранителем, – продолжила Яна.
– С кем?
– С ангелом-хранителем. Я не видела его, только слышала, – честно ответила Цветкова.
– И что он сказал?
– Что я должна сама о себе позаботиться, – смущенно ответила Яна.
Мартин не выдержал и рассмеялся.
– Извини, Яна. Но это уже слишком. Даже ангел-хранитель свалил от тебя? Так это многое объясняет…
– Так вы что, верите в этот бред? – настала очередь удивляться доктору.
– Ангел был очень убедителен! – подтвердила Яна. – А уж то, что он отказался от меня… Ну, что сделаешь? Это не единственный случай. Я считаю, что родилась в рубашке, а это придает уверенности в собственных силах.
– Ну что, осталось только дождаться результатов анализа крови, и вы можете быть свободны, – ответил Константин Игоревич. – Я пойду, а то у меня несколько тяжелых пациентов.
– Доктор, у меня не разовьется зависимость? – спросила Яна весьма обеспокоенно.
– А вот это правильный вопрос. Не думаю, что после одного раза у вас начнется ломка, – ответил Константин Игоревич.
– А домой мне можно?
– Ночь лучше провести здесь, а уж завтра с утра посмотрим, – ответил врач.
– Слушайся Константина Игоревича, – Мартин поцеловал Яну в макушку, – я к тебе еще загляну.
– Да, вам лучше идти домой и дать возможность ей отдохнуть и восстановиться, – подтвердил Константин Игоревич. – А с Яной еще следователь хотел поговорить.
– Мне следователю рассказать, что я была бабочкой и говорила с ангелом-хранителем? – спросила Цветкова.
Мартин и нарколог переглянулись.
– Я думаю, что не надо, это неважно для следствия, – ответил Мартин.
Яна кивнула.
На выходе Мартин оглянулся и подмигнул ей.
В палате установилась пугающая тишина. Яна посмотрела в окно. Из-за белых ночей было не понятно, какое время суток. Она решила вздремнуть, но не успела сомкнуть веки, как перед глазами поплыли яркие пятна, время от времени сливающиеся в какие-то картинки.
– О господи! Я вспомнила! – Цветкова открыла глаза и села в кровати.
От этого резкого движения ее замутило и закружилась голова. Она опустила ноги на холодный пол и нащупала тапки. Шатаясь, дошла до двери, открыла ее и выглянула в пустой коридор. Из-за того, что в больнице не наблюдалось ни живой души, Яна предположила, что на дворе ночь. Больше всего ей хотелось убраться отсюда, но Яна догадывалась, что из наркологии просто так не уйти.
Она двинулась по коридору, держась за стенку рукой. Повсюду висели плакаты о вреде алкоголизма, табакокурения и наркомании. Пост медсестры был пуст, стол чист, только светилась настольная лампа. Яна двинулась дальше, желая найти хоть кого в белом халате. Она дернула дверь в комнату с табличкой «Ординаторская», думая, что застанет медработников там, но дверь была заперта.
– Чего не спится? Врачи утром придут, – раздался голос из-за колонны, за которой находилась зона отдыха пациентов.
Именно там Яна и обнаружила медсестру, лежащую на диванчике под темным пледом. Яна оторвалась от стенки, и ее повело. Медсестра со скоростью пули подхватилась с диванчика и успела ее поймать.
– Вам плохо? Зачем вы встали?
– У меня просто слабость, а так всё нормально. У меня важные сведения для следователя.
– Какого следователя? – зевнула медсестра, поворачивая ее в сторону палаты.
– Константин Игоревич сказал, что со мной хочет поговорить следователь… – начала Яна.
– Ну не ночью же? – перебила ее медсестра. – Вы только в себя пришли, потерялись во времени. У нас очень строгий заведующий, он, пока не убедится, что больные точно в себе, никого к ним не пустит, даже папу римского. Да и какой смысл? Если у человека наркотическое или алкогольное опьянение, он путает реальность с галлюцинациями. Вы должны быть полностью дееспособны к разговору со следователем. Так что, скорее всего, он завтра к вам его и пустит. А сейчас надо спать.
– Вы думаете, что я еще не совсем адекватна? Могу что-то путать? – спросила Яна.
Медсестра внимательно посмотрела на нее.
– Ну, зрачок еще несколько расширен, можете и напутать. Соберитесь с мыслями и завтра все расскажете.
Медсестра довела ее до палаты и уложила спать.
Яна снова погрузилась в пугающую пустоту и поняла, что заснуть не сможет. Она вспомнила следователя, который вел дело о наркотиках в передвижном цирке, и даже вспомнила его телефон, что, впрочем, было не трудно. Он состоял из одних шестерок.
Цветкова с маниакальным упорством снова встала с кровати, вышла из палаты и почти поползла по коридору, держась за стенку. Навстречу ей попалась старуха в больничном халате.
– Не ходи в тот сортир, там загажено и нет воды, – сказала она Яне.
При ближайшем рассмотрении старуха оказалась не такой уж и старой, просто женщина очень плохо выглядела. Одутловатое лицо, стеклянный взгляд и общая синюшность выдавали в ней хроническую алкоголичку.
– Я не в туалет.
– А куда? – шепотом спросила женщина.
– Мне позвонить надо. А на посту медсестры я телефон видела, – открылась ей Яна.
– Да ты что? Без спросу? За такое и наказать могут! Это наркология, детка…
– Но мне очень надо.
Женщина огляделась.
– Ладно. Ты в какой палате?
– Седьмая вроде, – ответила Яна.
– Так ты не из наших, что ли? Я имею в виду, по наркоте идешь? – деловито уточнила женщина.
– По наркоте, – вздохнула Яна.
– Иди в свою палату, я схожу в дальний туалет и принесу тебе наш дежурный телефон, про который никто не знает. Позвонишь куда надо. Только уговор – один звонок сто рублей, и недолго. Не хватало еще, чтобы его спалили.
– Договорились.
– Ну всё, ступай! А то тебе наша милая сестричка вколет лошадиную дозу снотворного, забудешь, что и вспомнила! – улыбнулась женщина, обнажив желтые зубы. – Меня Катя зовут.
– Яна.
– Будем знакомы.
И они разошлись.
Цветковой казалось, что она прождала эту Катю целую вечность. Та прибежала запыхавшаяся, в каком-то весьма нервном состоянии.
– Вот телефон! Звони! – сунула она трубку Цветковой.
– Ты чего такая? Заметил кто?
– Нет. Вроде тихо. Спят вертухаи, – выдала загадочную фразу Екатерина, из чего можно было предположить, что она еще и сидела.
Яна набрала номер, подумав: «Словно сатане звоню».
– Алло? Петр Иванович? Извините, что звоню ночью. Форс-мажор просто. Я – Яна Цветкова, помните? Мы тогда еще с Мартином… Вспомнили? Ну вот… Нет-нет, ничего нового по тому делу мне сообщить нечего. У меня по-другому делу есть что сообщить. По какому делу? Да тут вообще странная история. Ага! Та тоже была странная, точно! – Яна нервно рассмеялась. – Извините. Это дело совсем запутанное, но я, похоже, вспомнила лицо преступника. Какое преступление? Я расскажу при встрече. Да, и Мартин в курсе. Сейчас говорить уже не могу. – Яна поймала взгляд Кати и поняла, что ей надо закругляться с разговором. – Где я? В наркологическом. – Она сказала адрес больницы, номер отделения и номер палаты. – Все! Хорошо, я буду ждать. Спасибо, Катя. – Она отдала телефон новой знакомой. – Ах да! Сто рублей.
– Долго говорила. Сто пятьдесят, – произнесла Катя.
– Не гони волну! Сто! – резко ответила Яна.
– Эх, подруга, не кипятись! Ладно, ладно… Сто так сто. Все по тарифу. Я смотрю, ты баба правильная.
– Все говорят, что не очень, – вздохнула Яна.
– Все вокруг козлы, а ты – правильная! Это я тебе говорю, у меня глаз на людей наметанный! Ты, если в нашей столовке жрать не сможешь, несоленое все, тоже обращайся. Соль – сто рублей.
– Поняла, тариф один. А вы тут не первый раз, я смотрю, – улыбнулась Яна.
– Да, я тут старожил, – отмахнулась Катя. – Уже девяносто девять предупреждений, еще одно – и все! Проклятая привязанность! Знаешь, помоги мне, подруга! – вдруг схватила она Яну трясущимися руками.
– Чем?
– Выручи! – простонала Катя.
– Да чем?! – не понимала Яна.
– У меня палата на четыре койки, девчонки отчаянные. Пьют заразы! Пронесли водку и пьют! У них еще нет девяносто девяти предупреждений. А я лечиться легла, дальше – край! Не могу я, понимаешь? – с тоской посмотрела на нее Катя.
– Понимаю.
– Так вот, я держусь из последних сил, а они пьют при мне! Ты представляешь, каково это? Да меня затрясло всю, я телефон в карман – и к тебе! Не можешь переночевать там вместо меня? Я не потому, что здесь палата-люкс, лежишь одна, как королева. А только из-за того, чтобы водки не видеть, а так я человек общительный. А ты – наркоша, то есть на алкоголь у тебя нет реакции. Прошу, помоги! Отведи от греха, переночуй с девахами.
– Да ты успокойся! Я от народа тоже не шарахаюсь. В этой палате-люкс оказалась по настоянию спутника, когда сама без сознания была. Так что давай, не вопрос.
– Правда? А утром и девки пить закончат, и мы с тобой обратно метнемся! – обрадовалась Катя.
– А твои девахи против не будут?
– Да нет. Они резковатые, но тоже правильные! Скажешь, что Катька прислала, И все, вопрос закрыт.
– Хорошо, – согласилась Яна.
Не успела Цветкова войти в палату, как услышала шорох. В темноте сидели три женщины с таким видом, словно кол проглотили, руки держали кто за спиной, кто под столом, а в глазах читался испуг, как у маленьких детей, застигнутых за неприглядным занятием.
– Здрасьте! – улыбнулась Яна.
Повисла пауза.
– Это кто? – наконец спросила рыжеволосая женщина.
– Клиентка одна, виповская, я видела, как с ней возились в реанимации, наш Костя бегал и еще один красавчик, – ответила другая женщина, необъятных размеров.
– А… – с некоторым пренебрежением в голосе протянула рыжая. – Чё надо?
– Меня Катя прислала, – ответила Яна.
– Катюха? Зачем? – Женщины ей явно не доверяли.
– В карты я ей проиграла. Сегодня я здесь ночую, а она у меня. Где ее койка?
– У окна, – ответили женщины хором.
– Чего ты брешешь? У нее и карт нет, – сказала рыжая.
– У меня были! – огрызнулась Яна, проходя к своей кровати.
– Катька пить, что ли, отказалась? – проговорила третья дама с проницательным взглядом и писклявым голосом.
– Может, и отказалась. Ее полное право! – ответила Яна.
– Да ладно, не кипятись, – примирительно сказала рыжеволосая. – Катька неправильную бабу не прислала бы. Она людей знает! Я с ней два раза срок вместе мотала.
– Она мне тоже сказала, что я правильная, – обрадовалась Яна. – И я тут случайно.
– Ага! – гаркнула полная женщина. – Мы тут все случайно. А так мы не пьющие, не курящие и святые.
– Не курящая, точно не святая, а пить – пью, – ответила им Яна.
Женщины явили миру свои руки, в которых держали мензурки с прозрачной жидкостью, по запаху – к гадалке не ходи – с водкой.
– Так может, с нами?
– Девочки, водка не самый мой любимый напиток, конечно. Но больше меня пугает реакция с наркотиками. Я вообще-то выйти завтра хочу!
– Выйдешь! У нас напиток – чистая слеза младенца. Дуй сюда! Ввязалась за Катьку, значит, за Катьку и отвечай. От твоих наркотиков один вред здоровью. Тьфу! Мы научим тебя радоваться жизни без всякой дряни! Давай! От души! По-русски! За знакомство!
Яна каждой клеточкой своего организма ощущала физическую боль. Но что с ней случилось, она не помнила.
«Я попала под машину? Нет… скорее, под поезд. Постой! Меня недавно выкинули с поезда. Это уже слишком! Меня выкинули с поезда, чтобы потом сбить? Что за извращенцы? А может, я выпала из окна? С седьмого этажа. Хотя… О боже, судя по ощущениям, с десятого. Точно, с десятого. И пока я летела, у меня нарушился водно-солевой баланс, поэтому, лежа на асфальте с переломанными костями, я умираю не от этого, а от обезвоживания. Как же хочется пить…»
– Слышь, ты жива? – пихнул кто-то Цветкову в бок. – Яна, ты как?
– Чего-то она не очень. Может, ей и вправду не надо было на спор повторять сценку из фильма, когда мужик выпивает стакан водки и в глаза немцам, то есть нам, говорит: «После первой не закусываю!» Тем более, мы же не знаем, с каким наркотическим отравлением ее доставили. Может, нельзя было совмещать? Чего она как мертвая? – истерил какая-то женщина.
– Воды… – попыталась прошептать Яна.
– Что? Что она говорит?
– Воды…
– Воды просит! Полей ее!
– Ты что, совсем дура? Дай человеку попить! Губы вон сухие.
– Лекарство вечной жизни, – промычала Цветкова, когда живая вода полилась в ее организм. Яна пила и не могла остановиться.
– Так! Хватит. Никто не знает, сколько тебе можно пить.
Яна открыла глаза. Рыжеволосая и толстуха тревожно всматривались в нее. Яна улыбнулась.
– Ленка… Ирка…
– Ты смотри, память не отшибло, значит, не все потеряно, – улыбнулась полная Ирка. – Ну ты дала вчера… Звезда вечера!
Яна смущенно опустила глаза.
– Хотелось влиться в компанию. Получилось оправдать звание «правильная»?
– Более чем! – кивнула рыжеволосая Ленка. – Знаешь, ты меня пугаешь. Выбери уж что-нибудь одно – или алкоголь, или наркотики.
– Да не употребляю я наркотики, девчонки, сколько вам говорить! А что, я напилась, да? – сглотнула Яна.
– Не то слово! Ты и анекдоты травила, и пела, и плясала.
– Я?
– Ну не я же! Сроду такого не видела. Даже испугалась. А потом ты вырубилась на кровати – и всё! Тут и мы успокоились.
Яна посмотрела на уже милые, полюбившиеся лица. Рыжеволосая – Лена, полная – Ира, а с писклявым голосом – Клава. Классные девчонки!
– Кто же знал, что так получится, – вздохнула Яна. – Но главное, что все обошлось!
Женщины переглянулись.
– Вы чего? – не поняла Яна. – Почему такие лица?
– Убийство у нас в отделении произошло, – прошептала Лена.
– Какое убийство?! Чего ты каркаешь?! – зашипела на нее Ира. – Человек умер! Это больница всё-таки. Может, просто время пришло…
– Ужас, – вздрогнула Цветкова. – Так я пойду?
– Подожди. Схорониться надо, – сказала Ира.
– Почему? В чем я виновата? – не поняла Цветкова.
– Только в том, что запах от нас всех сейчас убийственный! Лучше лоб в лоб с врачами и полицейскими не встречаться. Не поймут. Поэтому не спеши. Клава на разведку пошла.
– Так я не на своем месте, – вспомнила Яна.
– Обход врачей только через три часа. Три часа ты можешь подождать? – спросила Лена.
– Могу, – кивнула Яна. – Но ко мне сегодня должен следователь прийти. А вдруг он прямо с утра и заявится?
– Следователь? Зачем? – не поняла Ира.
– Так я же говорю, что меня отравили этими наркотиками! Я никогда в жизни эту гадость не пробовала! Вот и будут разбираться.
– Ладно, помолчи… дай переварить информацию.
Дверь открылась, и в палату вошла женщина в переднике и косынке, катящая перед собой тележку с едой.
– Девочки, сегодня завтрак в палатах, – сказала она.
– А что случилось? – Лена решила использовать шанс что-нибудь узнать.
– Да кто его знает? Умер кто-то. Перегородили все… Значит, не просто умер. Какие-то люди понаехали. Но сейчас не об этом. Вот вам каша геркулесовая, какао и бутерброды с сыром… А где Катя?
– А ты оставь на нее, мы ее покормим, – продолжила Ира.
– А это еще кто?..
– А я в гостях, – ответила Яна. – Не могу пройти к себе, сами говорите, перегородили все.
– Да бог с вами! Что мне, жалко, что ли? Приятного аппетита!
Не успела женщина уйти, как в палату вошла Клава с белым как мел лицом.
– Ну, что известно? Есть будешь? Катя где? – закидали ее вопросами женщины. – Что ты молчишь? Говори – не томи! Что за шухер?
– Ой, девочки… – выдохнула Клава и присела на кровать. – Нашу Катю убили.
Повисла пауза.
– Что? – Первой очнулась, как ни странно, Яна. – Кто убил? Как?
– Да откуда же я знаю?! – всхлипнула Клава. – Убили, и все.
– Может, сама? Здоровье у нее было не очень, – ответила Ира.
– У нее нож в груди торчит, я слышала. Что она, с ума сошла, что ли? Замочили Катюху. Только кто и за что? Не известно! – Клава разрыдалась.
Яна поднялась с кровати как привидение.
– Ты куда? – забеспокоилась Лена.
– Это меня должны были убить!
– Почему? Откуда знаешь?
Но Яна уже выбежала из палаты и устремилась к своей. Что происходило дальше, она плохо помнила. Кто-то ей преграждал путь, кто-то держал, а она кричала, чтобы ее пропустили, что это она должна была быть на ее месте. Кричала, пока не охрипла и не провалилась в забытье.
