Глава десятая
Старший следователь, чем-то сильно недовольный, вышел.
Я прислушивался к его шагам в коридоре, а когда они стихли уже на лестнице, поймал на себе слегка удивленные взгляды командира отряда подполковника Руматохина и начальника штаба майора Арцегова.
— Отказался от дела или что-то задумал, старлей? — спросил подполковник Руматохин, правильно прочитав ситуацию.
— Есть соображения. Собственные…
— Выкладывай! — серьезно потребовал майор Арцегов.
— Для чего могли понадобиться эмиру Малику гранаты от «Вампира»? Я сразу задумался. Конечно, простейшая ошибка возможна. Мой снайпер застрелил их гранатометчика. Тот, кто взял в руки гранатомет вместо профессионала, может с первого взгляда и ошибиться. Однако сам эмир сообразит, что из боевой части вполне можно сделать взрывное устройство. И пусть у него нет тротиловых шашек, чтобы разрушить полотно дороги, по крайней мере, нет в достаточном количестве… Пары гранат от «Вампира» ему хватит за глаза. То есть он готовится к атаке именно на инкассаторскую машину. Планирует одной гранатой, единственной своей гранатой, остановить ее. А потом каким-то образом вскрыть. Каким именно, я не могу предположить. Может быть, еще одну гранату от «Вампира» решит использовать, чтобы разорвать бронированный корпус. Или еще что-то придумает…
Майор Арцегов снял трубку и через дежурного вызвал к себе в кабинет капитана Смолякова, начальника службы минной подготовки. Я вообще-то знал, что Толя Смоляков, капитан из нашей бригады, является специалистом по сложным и хитрым минам-ловушкам, порой замаскированным под простую пачку с сигаретами. Но, наверное, он и на другие вопросы ответить вполне сможет. А вопрос, который хотел задать ему майор, был и мне понятен. Я сам соображал, кому его задать. И тоже подумал о Смолякове.
Капитана нашли быстро. Он находился в классе минной подготовки в штабном корпусе на том же этаже и явился уже через минуту.
— Вызывали, товарищ майор? Извините, товарищ подполковник. Разрешите обратиться к товарищу майору.
Командир устало махнул рукой.
— Присаживайся, капитан. Нас тут всех один вопрос волнует. Можно ли из «выстрела» к РПГ-29 «Вампир» сделать фугасную мину?
— Можно, — категорично заявил капитан. — А какой взрыватель требуется использовать? В зависимости от взрывателя и взрывное устройство может быть разным.
Командир с начальником штаба посмотрели на меня. Я только плечами пожал.
— Не могу знать, остались ли в банде взрыватели. Думаю, они взорвались вместе с взрывчатыми веществами в пещере. Иначе, если бы взрыватели были, бандиты там же, в пещере, выставили несколько мин для моего взвода. Но это только мое предположение. А если нет взрывателей, капитан, можно сделать фугас?
— Проще простого, если не суетиться и знать устройство самой гранаты. Оно в принципе достаточно простое, как и у гранат к другим гранатометам, исключая подствольные. Все гранаты для таких больших гранатометов делятся на три части — головную, собственно и обеспечивающую взрыв и поражение противника, реактивный двигатель, доносящий головную часть до цели, и первичный пороховой заряд, выстреливающий гранату из трубы. Он же обычно активирует и реактивный двигатель. Необходимо гранату разобрать, снять реактивный двигатель вместе с соплом и сопловым блоком — а двигатель, как правило, стоит посредине — и соединить пороховой заряд с головной частью. Они легко соединяются. Но для самодельного взрывного устройства достаточно их просто составить вместе, а промежуток — он образуется после снятия соплового блока — можно набить промасленными тряпками. И еще пороха туда подсыпать из реактивной части. Там его тоже достаточно. Пороховой заряд обычно содержится в картонной упаковке — пальцами рвется, ножом прокалывается. Можно поджечь его простым фитилем из шнурка, вытащенного из ботинка. Из шнурка вообще делаются прекрасные фитили. Они не горят, но тлеют при любой погоде, кроме сильного дождя. На ветру тлеют быстрее. А если их пропитать маслом, то и в дождь гореть будут. Вообще-то граната обычно взрывается от соприкосновения головной части с местом, в которое она должна попасть. Но в данном случае, когда огонь разогреет донную часть взрывателя, взрыв все равно произойдет. У гранаты от «РПГ-29» головная часть имеет очень мощный заряд, который в дополнение к обычному взрыву еще и произведет, как я думаю, выстрел. Это я не из практики говорю, а просто из своего представления и понимания ситуации. На ходу соображаю. Своего рода импровизация. Куда предполагается заложить такой заряд?
— Предполагаю, под дорожное полотно, чтобы закрыть проезд любому транспорту. Закроет?
— Без проблем. Метров пять полотна, думаю, вырвет с удовольствием. Глубина ямы, по моим прикидкам, я предупреждаю, что это не расчеты, а только прикидки, для расчетов нужны более конкретные данные и время, будет сантиметров шестьдесят-восемьдесят. Натуральный окоп для стрельбы с колена. А где предвидится применение этого чуда взрывной техники? Мне бы хотелось посмотреть, как будет выглядеть место взрыва. Чтобы знать на будущее и разработать на крайний случай технологию.
— Возможно, майор Арцегов тебе это обеспечит, — сказал командир. — Значит, Сергей Николаевич, поедешь в инкассаторской машине?
— Предполагаю поехать, товарищ подполковник.
— С собой кого взять планируешь? — спросил начальник штаба.
— Думал сначала старшего сержанта Петрушкина, но часть взвода придется все же отправить в здание районного Сбербанка. Открыто отправить, чтобы видел этот самый бандитский старый «стукач». Видел и предупредил своего эмира об опасности такой встречи. Вот я и подумал, что без меня со взводом лучше всего справится Петрушкин. А я возьму с собой сержанта Собакина, командира первого отделения, и младшего сержанта Абакумова, командира второго отделения.
— Тогда свяжись с ними, пусть готовятся. И подожди меня на крыльце. Мы с тобой сейчас поедем в службу инкассации, присмотримся к машине и к людям, с которыми поедешь.
— Ехать завтра. Предупреждать сержантов еще рано. И взвод в Сбербанк с утра следует отправлять. Грузовиком. В кузове. Это заметно. Пока доедут, как раз нужное время будет. Неплохо было бы еще БМП в сопровождение дать. Это серьезнее. Рустам Садыков на такое обязательно среагирует. А БМП потом можно перегнать поближе к зданию администрации.
— Нет, перегонять не надо. Иначе нас потом обвинят, что мы сорвали операцию ФСБ, только чтобы самим отработать и забрать их лавры, — возразил подполковник Руматохин. — Впечатление такое, что не одно общее дело делаем, а мамонта с первобытного костра делим. Кто первым ухватит, тот и сыт!
* * *
Мне недолго пришлось ждать на крыльце. Сначала подошел «уазик» нашей автороты, потом спустился начальник штаба. Он сел, как обычно, на заднее сиденье, предоставив мне место охранника на переднем, пассажирском. Водитель не знал, куда ехать, и, как только мы въехали в Махачкалу, майор Арцегов начал подсказывать ему. Наконец мы добрались до места. Как я понял, майору Арцегову дорогу объясняли по телефону, но он весь разговор хорошо запомнил и ориентировался правильно. Служба инкассации занимала в республиканском Сбербанке отдельное одноэтажное здание со своим двором, где располагался гараж. Нашу машину во двор не запустили, но на крыльцо вышел человек в гражданском костюме, который только подчеркивал громадный живот одного из руководителей инкассаторской службы Сбербанка республики.
Пожав поочередно руки начальнику штаба отряда и мне, он представился:
— Расул Рамазанович Адилов. Это вы со мной по телефону договаривались. Я возглавляю службу инкассаторской безопасности. Проходите. Сначала, может, в мой кабинет, чайку попьем?
Говорил Адилов по-русски чисто, совсем без акцента и довольно грамотно. Видимо, имел неплохое образование и приобрел его где-то в центральной России, скорее всего, в Москве.
— Я предпочел бы сразу приступить к делу, — сухо ответил Александр Георгиевич.
— Тогда пройдем во двор, где машины стоят, — легко согласился Расул Рамазанович. Он вообще показался мне неконфликтным человеком.
На проходной с турникетом сидел только один человек в черной униформе. На поясе у него была кобура с бесствольным травматическим пистолетом «Оса». Из чего я сделал вывод, что охрана здесь ведется не силами инкассаторов, которым положено иметь боевое оружие, а, видимо, каким-то охранным предприятием, которых в Махачкале множество.
— Это со мной… — сказал Адилов дежурному, и тот никак не возразил, хотя в здании, судя по всему, была пропускная система.
Мы вышли на лестницу и стали спускаться, потому что под лестницей находился выход во двор с гаражом. Там начальник службы инкассаторской безопасности остановился, подождал нас и задал вопрос:
— Вы уверены, что это та же самая банда, что напала на нашу машину в Старом Бавтугае? Неужели им еще мало? В прошлый раз двоих потеряли, едва-едва сами уйти смогли. И снова нарываются…
— Нас в этом ФСБ убеждает, — уклончиво ответил майор Арцегов. — У нас все данные только от них. Сами мы расследования вести права не имеем — не наделены следственными полномочиями и потому опираемся лишь на данные смежников.
— Но гарантия какая-то есть?
— Есть. Есть данные перехвата телефонных разговоров.
— И снова хотят напасть на машину? Уже вроде бы должны убедиться, что это не так просто. Машины бронированные, личный состав хорошо обучен…
— Нападение на машину — это только один из вариантов. Есть еще два.
— Сам Сбербанк и…
— Так точно. Сам Сбербанк и место выдачи денег.
— Да… Большие суммы сильно кому-то покоя не дают.
Расул Рамазанович подвел нас к длиннобазной «Ниве», которая, в отличие от гражданского оригинала, имела не пять, а только три дверцы — две спереди и одну сзади. Цвет машины — очень светло-коричневый или очень темно-желтый. Точнее его охарактеризовать было сложно. Только привычная надпись «Инкассация» на зеленой продольной полосе поддавалась точному описанию.
— Вот машина, на которой вы поедете. В багажнике установлен сейф, где будут храниться деньги. Сейф с несколькими степенями защиты. Два кодовых замка, ключевой замок, электронный замок. В случае троекратного неправильного набора кода включается внутренний элемент самоуничтожения содержимого. Но это крайняя мера. Такая ситуация может возникнуть только в случае уничтожения всей бригады инкассаторов.
— Количество бойцов в бригаде? — спросил я.
— У нас не бойцы, у нас инкассаторы. Обычно в машине, не считая водителя, едут два человека. Рядом с водителем сидит сборщик денег. Он забирает суммы на объектах и приносит их в машину. Позади водителя во втором ряду, как правило, сидит старший инкассатор — бригадир. Когда перевозке подлежат большие суммы, с бригадой едет еще один человек, инкассатор-охранник. Он сопровождает сборщика денег до точки получения денег и обратно. Покидать машину разрешается только сборщику денег и охраннику. Остальные — водитель и старший инкассатор — должны сидеть на месте. В этот раз перевозке подлежит крупная сумма. То есть наличие охранника обязательно. Значит, у нас в данном случае будет только два места. Одно на заднем сиденье и одно на полу между рядами сидений.
— Вместо охранника необходимо взять сержанта спецназа, — категорично заявил майор Арцегов. — Так охрана будет более серьезная.
— В принципе это возможно, — согласился Адилов. — Небольшое нарушение правил здесь присутствует, тем более само понятие «большие суммы» довольно обтекаемо. А в приказе точные значения не указаны. Для кого-то большой суммой может оказаться сто рублей, для кого-то и сто миллионов — пустяк. Пожалуй, с этим я соглашусь, если Управление ФСБ даст добро. Они же нас контролируют.
Я увидел, как наш начальник штаба вытащил трубку, и понял, что он собрался звонить подполковнику Соликамскому. И потому поторопился сказать:
— А я должен заменить старшего инкассатора.
— А вот это никак невозможно, — невозмутимо, всем своим равнодушным видом показывая, что такая тема даже не подлежит обсуждению, произнес Расул Рамазанович.
— Товарищ майор, разрешите на два слова… — я взял Александра Георгиевича под локоть и чуть не силой отвел в сторону.
— Что еще надумал, старлей? — сердито спросил майор, которому я помешал позвонить.
— Необходимо две машины запустить. Одну настоящую, чтобы следом за нами ехала. Не совсем следом, а километров на пять позади. И одну со спецназом. Договоритесь с Соликамским. Он на это согласится.
— Откуда такая уверенность в согласии подполковника?
— Он сильно за честь своего мундира волнуется. Он уверен, что банда нападет на администрацию. А все наши заботы для него — пустяк. И ради чести своего мундира он нам пустышку с удовольствием подбросит, чтобы потом иметь возможность над нами посмеяться.
— Пожалуй, дело говоришь… — согласился Арцегов и энергично начал набирать номер старшего следователя. Но для разговора отошел еще дальше.
Я тем временем вернулся к инкассаторскому автомобилю. Расул Рамазанович распахнул дверцу, чтобы показать мне внутренности. Внутри вся машина была обшита ковролином, скрывающим броню. На заднее сиденье можно было сесть, только сдвинув вперед переднее пассажирское. Обычная посадка для всех трехдверных машин.
— А это зачем? — показал я на грубую стальную задвижку в двери. Спросил, но сам уже понял. Тем не менее выслушал, что Адилов мне объяснил:
— Хотя у всех машин шины из пуленепробиваемой резины с возможностью езды даже с пробитым колесом, все же допускается возможность остановки транспорта или блокировки машины. Тогда загорается белый проблесковый маячок на крыше — сигнал о нападении, а изнутри блокируются все двери. В дополнение поставлена ручная блокировка. Даже если бандиты сумеют открыть замок, предположим, у них есть набор ключей, попасть внутрь все равно они не смогут. Задвижки надежные.
— А это что такое? — показал я на небольшой прямоугольный вырез под смотровым стеклом.
— Скрытая бойница. Снаружи только тонкий слой автомобильного корпуса. Это место не бронировано. Просто вставляешь ствол и стреляешь, если кто приблизится.
В смотровом стекле передних дверей было по настоящей круглой бойнице, каждая из которых прикрывалась снаружи и изнутри круглыми бронированными лепестками. Поднять лепестки можно было только одновременно и только изнутри. Про них я даже спрашивать не стал. Нечто подобное устанавливалось и в бронетранспортерах, и в боевых машинах пехоты. Стрелять через такую бойницу в бронетехнике сложно, хотя там бойница прямоугольная и оставляет место для прицела. Правда, не оптического. Стекло же позволяло и оптический прицел использовать.
— Какова прочность стекол? — продолжил я задавать вопросы.
— Третья степень защиты. Это значит, что стекло выдерживает не только любую автоматную очередь, но даже пулю, выпущенную из снайперской винтовки.
— Осколочную гранату, следовательно, выдержит тем более?
Адилов посмотрел на меня с усмешкой, оценивая мои умственные способности.
— Без проблем. И без сомнения. Мы проводили собственные испытания. Стреляли с расстояния один метр из подствольного гранатомета. И что?
— И что?
— Осколок срикошетил и ранил в подбородок самого стрелка. А стекло только трещинами покрылось.
— Там граната была слабая. А если выстрелят из РПГ-7? Тоже осколочной гранатой.
— Не могу сказать точно. У «РПГ-7» мощные гранаты. Бронебойная пробила бы стекло без проблем. А осколочная… Просто не знаю, не было у нас таких испытаний. Хотя…
— Что?
— Был у нас один неприятный случай с нападением. Давно, правда… Тогда тоже «РПГ-7» применяли. Но сами, видимо, не знали, какой будет результат, сможет ли гранатомет со стеклом справиться, и потому предпочли выстрелить в двигатель. Там все тоже обошлось, двигатель бронирован и защищен полностью, кроме радиатора. Есть машины даже с противоминной защитой, но та, правда, была не из их числа. А с пробитым радиатором еще какое-то время можно ехать. Хотя бы километров пять. Но стрелок у бандитов попался никудышный. Он вместо двигателя попал под машину. И машину взрывной волной завалило набок. Хорошо, рядом боевой вертолет оказался. Среагировал правильно. Обстрелял бандитов и заставил бежать. Да еще половину перебил. А тут и полиция подоспела, добила остальных. В каждой машине есть тройной дублирующийся сигнал — рация, спутник и сотовая связь. Всегда можно сообщить о нападении. Обязательно в каждой машине стоит GPS-трекер. Он передает на базу местонахождение конкретной машины. Если мы получаем тревожный сигнал, мы сразу понимаем, где машина находится, и сообщаем ближайшим к месту представителям силовых структур. Нападения редко случаются. Обычно не чаще двух раз в год и больше в городе. Когда инкассаторы выходят из помещения с деньгами. Бывают потери. Инкассация — дело опасное. Но у нас в тот раз, когда гранатомет применили, без потерь обошлось.
— Обойдется и в этот раз, даже если нас перевернут и на крышу поставят. Мы вообще без потерь привыкли воевать. А про тот случай с инкассаторской машиной я помню. Там как раз наш вертолет оказался.
К нам подошел, убирая трубку в чехол, майор Арцегов. Глазами показал мне, что все в порядке. Но сказать Расулу Рамазановичу ничего не успел, потому что тому тоже позвонили на трубку. Адилов ответил, и я услышал, как он называет звонившего Федором Юрьевичем. Из этого несложно было сделать вывод, что звонит старший следователь подполковник юстиции Соликамский. Адилов внимательно его выслушал, потом ответил твердо:
— Я понимаю, что такое оперативная необходимость, но до завтрашнего дня у нас время есть, и потому я настоятельно прошу предоставить в нашу службу официальное письмо. Да-да, как и полагается. А проблему мы начнем решать уже сейчас. И подготовим для спецназа ГРУ отдельную машину. Хорошо. Так… Да, с этим Интернетом — одни неприятности. Договорились. Это нигде не будет отражено до послезавтрашнего дня. Я только послезавтра перенесу всю документацию в оцифрованную форму. Договорились.
Адилов убрал трубку и внимательным взглядом посмотрел на нашего начальника штаба. Тот взгляд выдержал и даже мягко улыбнулся навстречу.
— Я так понимаю, что это все ваши… старания.
На языке у него, видимо, вертелось слово «происки», но Расул Рамазанович не решился его произнести.
— Если вы про звонок из ФСБ, то это мои старания. А вы против того, чтобы операция по ликвидации банды успешно завершилась? Тогда я вас не понимаю.
— Дополнительную машину мы вам выделим, это вопрос решенный. Только одно условие. Машина будет с нашим водителем. За каждой машиной закреплен конкретный водитель, который за нее отвечает. И за внешний вид, и за работоспособность. Посадить за руль кого-то со стороны не позволит себе ни один водитель. Это все равно что жену в чужие руки отдать. Я уговаривать водителей не берусь. Знаю, что это бесполезно.
— Водитель — пусть, — согласился я. — Но тогда со мной еще четыре человека поместятся. А пятого устроим лежа между сиденьями. Хотя это может оказаться и лишним, — передумал я, реально оценивая силы. — Двоих вполне хватит.
— Это будет нормально, — согласился Расул Рамазанович. — И постарайтесь машину сильно не разбивать. Впрочем, об этом водитель сам позаботится.
— А разве мы планировали ее разбить? — удивился майор Арцегов. — Разбить ее мечтают бандиты. Причем вместе с нашими бойцами. Теперь маленький, но важный эпизод. Стекла в машине все равно прозрачные. И будет видно, кто в машине сидит…
— Стекла тонированы в соответствии с ГОСТом.
— ГОСТ от какого года? — переспросил Арцегов.
Адилов смутился.
— ГОСТ — мой ровесник. Тысяча девятьсот шестьдесят девятого года.
— Какой выбор тонировки был в то время? Никакого не было. Вот потому я и говорю, что сквозь стекла можно заглянуть внутрь, как в эту вот машину. И увидеть там офицера и солдат спецназа. И потому у меня просьба к вам, Расул Рамазанович. Вероятно, у вас на складе есть запас вашей униформы…
— Конечно, есть. Выделим. Только подгонять под размер самим придется.
— Солдаты подгонят, — согласился я. — Размеры одежды на каждого у меня в планшетнике имеются. На весь взвод. Бронежилеты у вас, слава богу, не черные, как я вижу, — я показал на прогуливающихся неподалеку нескольких инкассаторов. С нашими бронежилетами разница не слишком большая. По крайней мере, в глаза бросаться не будет.
