Уже через несколько недель в поселке жизнь била ключом. Был свой мэр, мистер Дайглер, своя главная улица – Хендрикс-авеню. Состоялось даже первое бракосочетание, проведенное мэром в присутствии свидетелей из поселенцев, – молодоженами были мистер Артур и маленькая Бекки Вебербаур. Первый дом, находившийся в процессе постройки, был заранее отведен для новобрачных. Это была бревенчатая хижина, сооружение не слишком аккуратное, так как, хотя среди поселенцев и нашлись видевшие бревенчатые дома на картинках или даже в натуре, практического опыта строительства ни у кого из них не было.

В новорожденной общине царил дух надежды, всеобщей отваги и даже веселья. Мысли о том, чтобы «начать жизнь с чистой страницы», и далеко идущие планы переполняли поселенцев. Спали они все еще на корабле, там же и завтракали, затем захватывали с собой обед и неутомимо трудились, как мужчины, так и женщины, весь здешний день напролет. День был коротковат, Надежда обращалась вокруг своей оси за двадцать один с минутами час. Возвращались, когда совсем темнело, ужинали на корабле, а потом некоторые даже находили откуда-то силы потанцевать немного перед сном.

Создавалось впечатление, что Надежда полностью оправдывает свое имя. Дни здесь были теплыми, но не жаркими, а умеренно прохладные ночи сопровождались фантастическими, невиданными в Галактике небесными спектаклями. Центральную звезду системы (поселенцы называли ее попросту «Солнце») окружали кометы в количестве почти невероятном. Гигантская комета с широченным хвостом простиралась от зенита до горизонта на западе, нацеливаясь прямо в здешнее солнце. Другая, не столь грандиозная, однако тоже внушающая почтение в достаточной степени, чтобы, будь это на Земле, переполошить всех прорицателей конца света, приближалась с севера, а еще две кружевом холодного огня украшали небосклон на юге.

Кометам сопутствовало, как то и должно быть, такое же изобилие метеоров. Каждая ночь была ливнем падучих звезд, каждый день заканчивался, подобно Дню Солнечного союза, грандиозным фейерверком.

И никаких опасных животных. Кое-кто из поселенцев рассказывал, что им встречались кентаврообразные существа размером с шетлендского пони, однако эти животные были пугливыми и, увидев людей, сразу же убегали. Преобладали в местной фауне сумчатые млекопитающие самых разнообразных форм и размеров. Птиц не было, однако имелась совсем иная разновидность летающих существ, не встречавшаяся ранее нигде, – медузообразные твари, четыре-пять футов в поперечнике, со свисающими вниз щупальцами, – нечто вроде живых воздушных шаров. Они, похоже, были способны с помощью мускулатуры управлять своими раздутыми пузырями, так как они могли подниматься и опускаться. Каким-то непонятным образом эти пузыри могли даже летать против слабого ветерка – при более сильном ветре они либо прицеплялись к верхушкам деревьев, либо свободно дрейфовали.

Их, похоже, заинтересовал поселок – пузыри висели над работавшими людьми, медленно поворачиваясь, словно хотели разглядеть все получше. Некоторые из поселенцев хотели подстрелить одно из этих существ, чтобы покопаться в их внутренностях, но мэр Дайглер запретил это делать. Была еще одна разновидность животных – видимо, была. Их называли шпионами, потому что люди видели только, как нечто мгновенно скрывалось за валуном или стволом дерева при первой же попытке рассмотреть это нечто. В компании вездесущих воздушных шаров и полумифических шпионов поселенцы ощущали, что их соседи проявляют большой, однако не враждебный интерес к тому, чем они тут занимаются.

Мэгги Дайглер – теперь все называли ее просто Мэгги – убрала свои драгоценности, обзавелась на корабельном складе комбинезоном и коротко обстригла волосы. Ногти ее теперь были короткими и постоянно имели черный ободок грязи. Зато выглядеть она стала значительно моложе и была вполне довольна жизнью.

Если уж так говорить, жизнью были довольны все, за исключением Макса.

Элли избегала его. Он днем и ночью проклинал себя и свой язык. Конечно же, Дайглер заговорил не вовремя и не по делу, но это еще не причина, чтобы он, Макс, открывал рот и высказывал то, что думает. Ясное дело, он никогда не собирался жениться на Элли, но какого черта, ведь, может быть, они застряли здесь навсегда. Не «может быть», а «скорее всего», поправил он себя. Со временем запрещение присоединяться к поселенцам будет снято – а в таком случае какой смысл иметь плохие отношения с единственной подходящей девушкой в округе?

Астронавигатор, конечно, должен быть холостяком, но фермеру нужна жена. Хорошо же, чтобы кто-нибудь готовил салат и потрошил куренка, пока ты выкладываешься в поле. Уж он-то должен бы понимать это – Моу очень часто пренебрегала такими делами. Но Элли не будет вроде Моу. Она была сильной и практичной, ей только чуть подучиться, и все будет как надо.

А к тому же она была, пожалуй, самой хорошенькой девушкой, какую он только видел в жизни, конечно, если к ней присмотреться.

Когда мистер и миссис Дюмон, по особому разрешению, присоединились к поселенцам, он решил, что пришло время действовать. Так как на корабле, лишенном пассажиров, стюарду и его супруге работы не остается, их уход не мог вызвать никаких обоснованных возражений; это подсказало Максу, с какой стороны зайти. Он отправился к первому помощнику.

– Стажер Джонс, сэр.

Уолтер бросил на него сумрачный взгляд.

– Я бы, пожалуй, на вашем месте сказал «ассистент-астронавигатор Джонс». Это было бы ближе к действительности. Так что там у вас?

– Да я, пожалуй, как раз про это и хотел поговорить с вами, сэр.

– Да? А что?

– Я хочу вернуться к своим первоначальным обязанностям.

– Как? Чего это ради вам больше хочется быть картографом, чем астронавигатором? Да и какая вам разница – сейчас?

– Нет, сэр. Я желал бы возобновить исполнение моих обязанностей третьего помощника стюарда.

Уолтер выглядел крайне пораженным.

– Для этого, видимо, должны быть какие-то причины. Объясните, пожалуйста.

Заикаясь и запинаясь, Макс в конце концов рассказал о своих отношениях с Саймсом. Он старался быть честным и закончил рассказ с неприятным ощущением, что все это звучало очень по-детски.

– Вы это точно говорите? – усомнился Уолтер. – Мистер Саймс ничего мне про вас не говорил.

– Да он и не станет, сэр. Но все это правда. Да хоть у Келли можете спросить.

Уолтер немного подумал.

– Мистер Джонс, я бы не придавал этому слишком большого значения. В вашем возрасте такие конфликты зачастую кажутся более серьезными, чем они того заслуживают. Я бы вам посоветовал забыть про все это и продолжать работать. А я поговорю с Саймсом насчет того, что он не пускает вас в центр управления. Это нехорошо, и я узнал об этом с крайним удивлением.

– Нет, сэр.

– Что «нет, сэр»?

– Я хочу снова быть помощником стюарда.

– Почему? Я что-то вас не понимаю.

– Это потому, что я хотел бы присоединиться к поселенцам. Как главный стюард Дюмон.

– О!.. Вот теперь наконец-то забрезжил какой-то свет. Нет! Ни в коем случае, нет! Ни при каких обстоятельствах. – Для подкрепления своих слов Уолтер даже ударил ладонью по столу.

– Сэр?

– Поймите меня, пожалуйста, правильно. Это никакая не дискриминация. Если бы вы были просто парнем из команды стюарда, и не больше, я рассмотрел бы вашу просьбу – принимая во внимание особые обстоятельства, которые, по моему мнению, в данном случае имеются. Но вы – астронавигатор. Вы же знаете, в каком положении мы находимся. Доктор Хендрикс умер. Капитан Блейн – ну, вы же видели его сами. Он, может, и оправится, но рассчитывать на это я не могу. Мистер Джонс, пока остается хоть малейшая надежда на то, что этот корабль когда-либо снова поднимется, пока у нас будет экипаж, способный его вести, ни один астронавигатор, ни один картограф, ни один вычислитель ни при каких условиях не будет освобожден от исполнения своих обязанностей. Вы меня понимаете?

– Думаю, да, сэр. Что ж, есть, сэр.

– Ну и хорошо. И еще, вы никому не рассказывайте про это, но, как только колония сможет некоторое время обойтись без нас, я собираюсь вывести корабль на орбиту, чтобы вы, специалисты, смогли заняться поисками. Вам же трудно работать через атмосферу.

– Да, сэр. Наши приборы приспособлены для работы в открытом космосе.

– Ну вот мы и постараемся его вам предоставить. – Помолчав, первый помощник добавил: – Мистер Джонс – вас ведь зовут Максом? Разрешите мне поговорить с вами как мужчина с мужчиной.

– Э? Конечно, сэр.

– Мм… Макс, я, конечно же, лезу не в свое дело, но постарайтесь отнестись к моим словам как к отцовскому совету. Если у вас появилась возможность жениться и вы хотите это сделать – вам же совсем не обязательно для этого переходить в поселок. Если мы здесь застрянем, в конечном итоге не будет иметь значения, член вы команды или полноправный поселенец. Ну а если мы улетим отсюда, жена отправится с вами.

Уши у Макса горели. Он не мог придумать никакого ответа.

– Конечно же, я говорю совершенно гипотетично. Но это дает вполне разумное решение вашей проблемы. – Уолтер поднялся. – А почему бы вам не взять выходной? Идите погуляйте, или что там. Свежий воздух пойдет вам на пользу. А с мистером Саймсом я поговорю.

Вместо этого Макс отправился на поиски Сэма, не нашел его на корабле и выяснил, что тот сошел на поверхность. Макс отправился следом за ним в поселок, заложенный в полумиле от корабля.

Не успел он подойти к строящемуся дому, как увидел, что от бригады, трудившейся там, отделилась одна фигура. Вскоре он разобрал, что это Элдрет. Она остановилась перед ним – маленькая крепкая фигурка в грязном комбинезоне и уперлась кулачками в бедра.

– Приветик, Элли.

– Так ты что, опять за старое? Избегаешь меня? Объясни, пожалуйста, свое поведение.

От несправедливости такого обвинения он даже стал заикаться.

– Но… Да ты послушай, Элли, это же все совсем не так. Это же ты все время…

– Вот я сразу тебе и поверила. Ты похож сейчас на Чипси, когда ее поймаешь ворующей конфеты из конфетницы. Я хотела только сообщить вам, неуступчивый вы донжуан, что беспокоиться вам пока не о чем. В этот сезон я не собираюсь ни за кого выходить замуж. Так что можете вернуться к своему обычному непостоянству.

– Да послушай, Элли… – начал он с отчаянием.

– Вы желаете, чтобы я подтвердила это в письменной форме? Взяла на себя обязательство? – Она яростно поглядела на него, а затем, сморщив носик, расхохоталась. – Ох, Макс, чурка ты здоровенная, ты всегда вызываешь во мне извечное материнское чувство. Когда ты расстраиваешься, лицо у тебя становится длинным, как у мула. Послушай, забудь про все это.

– А как же, Элли… Ладно, все в порядке.

– Друзья?

– Друзья.

– Ну вот, – вздохнула она, – так-то лучше. Не знаю почему, но я очень не люблю, когда с тобой поссорюсь. Ты сейчас куда?

– Да никуда особенно. Просто гуляю.

– Ну и хорошо. И я тоже пройдусь. Подожди секунду, пока я захвачу Чипси. – Она повернулась и позвала: – Мистер Чипс! Чипси!

– Чего-то я ее не вижу.

– Сейчас я ее возьму. – Элли убежала и вскоре вернулась с паукообразным щенком на плече и со свертком в руке. – Я прихватила заодно и свой обед. Мы можем поделиться.

– Да мы же не будем так долго гулять. Привет, Чипси.

– Привет, Макс. Конфета?

Он залез в карман и вытащил оттуда кусочек сахару, отложенный несколько дней тому назад как раз для этой цели; паучок с невероятной серьезностью принял его и сказал:

– Благодарю вас.

– Да, как раз будем, – возразила Элли, – тут кто-то видел стадо этих кентавровых пони на той стороне хребта. Дотуда порядочно.

– Что-то не знаю я, стоит ли заходить так далеко, – сказал он с сомнением в голосе. – Они не начнут тебя искать?

– Я свою норму выполняю. Хочешь посмотреть на мозоли? – Она сунула ему под нос свою грязную лапку. – Я сказала мистеру Хорнби, что неожиданно почувствовала смертельное недомогание и поэтому ему придется подыскать кого-нибудь другого, чтобы держать доски, пока он заколачивает гвозди.

Макс с удовольствием сдался. Они стали понемногу подниматься, потом пошли по руслу высохшего ручья и вскоре оказались в хвойных зарослях. Мистер Чипс соскочила с плеча Элли и мгновенно вскарабкалась на дерево. Макс остановился.

– Может, нам лучше поймать ее?

– Ты слишком много беспокоишься. Чипси никуда не убежит. Она бы перепугалась до смерти. Чипси! Сюда, крошка!

Паукообразная собака пробралась сквозь сплетение ветвей, оказалась прямо над их головами, сбросила на Макса шишку и весело захихикала.

– Вот видишь? Ей же просто поиграть хочется.

Хребет был довольно высоким, и Макс обнаружил, что, летая среди звезд, порядком растерял свою выносливость горца. Сухое русло петляло, медленно поднимаясь вверх. У Макса еще оставалось достаточное количество лесных привычек, чтобы внимательно следить за направлением движения и ориентирами. В конце концов, совсем уставшие, они перевалили через хребет. Элли остановилась.

– Убежали, – сказала она разочарованно, глядя на расстилавшуюся перед ними равнину. – Нет! Гляди туда. Видишь их? Десятка два маленьких черных пятнышек.

– Угу. Да.

– Подойдем к ним поближе. Я хочу их рассмотреть.

– Не знаю, стоит ли? Мы и так уже довольно далеко от корабля, а я без оружия.

– Да они же никого не тронут.

– Я думаю о том, что еще может водиться в этом лесу.

– Да мы же уже ходили в этот лес и не видели ничего страшного, кроме этих пузырей. – Она имела в виду летучих существ, парочка которых следовала за ними вдоль сухого ручья. Люди уже так привыкли к их присутствию, что не обращали на них никакого внимания.

– Элли, пора возвращаться.

– Нет.

– Да я же за тебя отвечаю. Ты уже посмотрела на этих своих кентавров.

– Макс Джонс, я свободная гражданка. Вы можете, если желаете, идти назад, а я намерена посмотреть поближе на этих вислобрюхих кобылок. – Она направилась вниз.

– Ну что ж. Подожди секунду, я хочу запомнить ориентиры. – Он оглядел все окрестности, навсегда запечатлел картину в своем мозгу и последовал за ней. Макс старался по возможности ни в чем ей не перечить. Он постоянно думал о том, что сейчас самое время объяснить ей, почему он сказал мистеру Дайглеру то, что он тогда сказал. А может, потом непринужденно перейти к вопросу об их будущем? Он бы не хотел заходить так далеко, начав говорить с ней о браке, хотя, может, он и заговорит об этом абстрактно, если только сумеет придумать, как к этому подойти.

А как подойти к такому вопросу? Нельзя же просто сказать: «Вон там пузыри летят, давай поженимся».

Элли приостановилась.

– Вон там пузыри летят. Похоже, что они направляются прямо к стаду.

Макс нахмурился.

– Похоже. Может, они с ними разговаривают?

Она рассмеялась.

– Эти штуки? – Она внимательно оглядела его. – Макси, я только что сообразила, чего я с тобой вожусь.

– Э? – Может, она сама подведет разговор куда надо. – Почему?

– А потому, что ты мне напоминаешь Питци. У тебя такое же недоуменное выражение глаз.

– Питци? А кто такой Питци?

– Питци – это человек, из-за которого отец отослал меня на Землю, чтобы увести меня от него. Он – причина того, что я вырвалась из трех школ и возвращаюсь на Гесперу. Да только отец, пожалуй, и его куда-нибудь отправил. Отец – хитрый. Иди сюда, Чипси. Не заходи так далеко.

Она продолжала:

– Тебе бы очень понравился Питци. Он прелесть. Чипси, прекрати.

Макс уже страстно ненавидел этого типа.

– Не хотелось бы зря тебя тревожить, – сказал он, – но отсюда еще очень далеко до Гесперы.

– Я знаю это. Но давай не будем заранее беспокоиться. – Элли снова оглядела его. – Я бы, пожалуй, записала тебя в запасные, не будь ты таким дерганым.

Не успел еще он сообразить, что бы ответить, как она снова стала спускаться. Кентавры – это было самым подходящим названием, хотя нижней своей частью они не очень напоминали лошадей, а часть, выступавшая наверх, была гуманоидной лишь отдаленно, – сгрудились у основания холма, неподалеку от деревьев. Траву они не щипали, а что делали – понять издалека было трудно. Два пузыря висели над их группой, словно из любопытства, так же как перед этим они висели над людьми. Элли настояла на том, чтобы подойти к самому краю опушки и получше рассмотреть кентавров.

Максу они напомнили клоунов, переодетых лошадьми. У них было простоватое, глупое выражение лиц и слишком мало места в голове, чтобы вместить приличный мозг. Они явно были сумчатыми, сумки их напоминали детские слюнявчики. То ли все это были самки, то ли у самцов тоже были сумки. Несколько маленьких кентавриков носилось вокруг, проскакивая между ног старших.

Один из кентаврят заметил людей и поскакал к ним, фыркая и блея. Позади него самое большое существо из взрослых отделилось от стада, чтобы присмотреть за маленьким. Жеребенок взбежал вверх по склону и остановился футах в двадцати от людей.

– Ой, какая прелесть! – сказала Элли и, пробежав навстречу ему несколько футов, упала на одно колено. – Иди сюда, лапочка, иди к мамочке.

Макс двинулся к ней.

– Элли! Вернись сейчас же!

Большой кентавр залез в свою сумку, вытащил что-то оттуда и раскрутил вытащенное над головой, как лассо.

– Элли!

Он добрался до Элли как раз в тот момент, когда кентавр отпустил свою веревку. Она хлестнула их, обмоталась вокруг и намертво сжала. Элли вскрикнула, а Макс изо всех сил старался освободиться, но бесполезно, они были опутаны, подобно Лаокоону.

В воздухе мелькнула еще одна веревка и тоже прилипла к ним. И еще одна.

Мистер Чипс бежала вслед за Элли. Теперь она с визгом бросилась прочь. На краю опушки она остановилась и высоким, резким голосом прокричала:

– Макс! Элли! Идите назад! Пожалуйста, назад!