ГЛАВА 3. Черный ящик
1
Я вскочил, пошатнулся от слабости. Упал бы, если бы Рауль не придержал.
— Что происходит?!
Командор отвел взгляд, его рот искривила гримаса ненависти:
— Они здесь.
И так было сказано это «они», что объяснять не пришлось.
— Совет наблюдателей?! — не поверил я. — Здесь?!
— Армия карателей!
— Где они?! Отведи меня к ним, быстрее!
Пока бежали, Капитан нищих вкратце поведал, что меня, оказывается, не было около двух часов. Я ахнул, ведь для меня прошло не более пятнадцати минут! И теперь командор быстро пересказывал последние новости.
Когда Рауль выбрался наружу, поджидая меня, его моментально нашел патруль дозорных. Сообщили новость, что явились могущественные маги из Совета наблюдателей. И не просто пустились с поверхности, а распахнули портал! Магические завихрения от сильнейшего заклинания едва не разметали половину складского квартала и Блошиных нор, хотя портал открыли на пустоши где-то между.
— И чего они хотят?
Взгляд Рауля вильнул в сторону. Я потребовал:
— Говори! Не до церемоний!
— Им нужна твоя голова, — нехотя сообщил Рауль. — Уверен, Темный лорд пляшет от этой новости.
— И он уже там?
— Насколько я знаю — да.
Хреновое известие. Не пришлось бы устраивать дебаты, кто прав, а кто виноват. Особенно учитывая тот факт, что все это гребаное низвержение — та еще пакостная штука.
— Как общее настроение?
И в этот раз взгляд Рауля попытался ускользнуть. Голос его звучал с неискренней бодростью:
— Пока держимся. Многих остудила драка на площади, других вывела из строя паника, но Доэль быстро исправляет положение.
Пришлось напрячь память, чтобы вспомнить обладателя этого имени.
«Ночной из Лавки оружейника? Точно, я видел его в лагере Дозора!»
Ага, широкоплечий Ночной, весь иссеченный шрамами. Кажется, мне еще в первую нашу с ним встречу показалось, что он для командора кто-то вроде наставника.
— Ты ему доверяешь? — больше для проформы спросил я.
Рауль кивнул без паузы.
— Ему — в особенности. Это благородный воин и надежный мужчина. По совести, ему я сейчас доверяю больше всех остальных.
Что ж, обижаться не будем, это заслужено.
— Ему сейчас нелегко приходится, — продолжал Рауль. — Он фактически заново собирает Дозор. Он первым поклонился Жезлу силы, показывая остальным, что магия Аухэнна — это наше родное.
— Его магические способности проснулись?
— Еще как! Словно того и ждали. До тебя ему далеко, но он уже маг приличной ступени.
Наверное, это повышает наши шансы. Да, молодец Рауль, времени даром не терял. Я спросил быстро:
— И сколько нас сейчас?
— Где-то полторы сотни бойцов. Будет больше, куда больше, когда придут Переродившиеся.
— Кто?!
Рауль оскалился в довольной усмешке.
— Это наш козырь, Дарк. Или ты думал, что Ночные будут все это время сидеть сложа руки?
— Ты доказал, что это не так.
— Верно. Но Переродившиеся — это сюрприз для всех, включая Темного лорда. Здесь неподалеку Рудник, не забыл? Это страшное место. Иной раз я думаю, что оно страшнее Обители проклятых. Те, кто туда попадает, буквально за пару месяцев опускаются до состояния животного. Жизнь на каторге перемалывает быстро, а ЭТА каторга страшней всех остальных! За все время существования Рудника на поверхность удалось выбраться двум или трем счастливцам. Не больше. Правда, говорят, что всех быстро нашли и прикончили в страшных пытках. Так что каторжники вынуждены ежедневно трудиться, ибо любая провинность слишком дорого обходится. Особенно в месте, где из еды только скудная баланда из хлеба и воды, из отдыха лишь мучительный сон на пять часов, а вместо «доброго утра» — беспощадные побои. И так до самого конца. Не до смерти, Дарк, нет. До мига, когда сознание полностью растворяется в боли и отчаянии, когда смерть становится привлекательнее материнских объятий. Но и тогда каторжников отпускают в Сумрачные чертоги не сразу.
Я покачал головой.
— Если все так плохо, почему пленники не умирают намерено?
Рауль усмехнулся мертвецкой улыбкой, от которой кровь похолодела.
— Этот Рудник — хуже пекла. И с него так легко не убежать, поверь, даже через могилу. Чтобы надсмотрщики сами уничтожили Знак реинкарнации каторжника, он должен доказать, что больше ни на что не годен. А экзаменаторы из надсмотрщиков умелые, они знают свою работу на «отлично». Когда видят, что каторжник отлынивает от работы и хочет переродиться, они утаскивают его на пытки. Снимают кожу целиком, начиная с пяток, заклинаниями удерживают жизнь, чтобы раньше времени не отдал концы. Прижигают, режут, выдергивают ногти и пилят зубы, а в конце вонзают раскаленный прут в живот, и, медленно вращая, накручивают весь ливер, пока…
— Хватит! — не выдержал я.
Рауль кивнул. Добавил сдержано:
— И такие проверки ждут каторжника каждый раз, едва у надсмотрщиков только возникают подозрения. А на пытках, как только пленник произносит слова, как разумное существо, его убивают, возвращая в камеру. И тогда желание вновь очутиться на экзамене пропадает надолго. Убивают навсегда, отправляя на Перерождение, только тех, кто уже бесповоротно стал зверем, сойдя с ума от страданий.
Меня передернуло. Господи, насколько страшная картина! Оказывается, и в бессмертии людской разум может отыскать столь дьявольское, что…
Но «Перерождение», от кого я слышал это выражение? Что-то знакомое…
Черт, точно!
То ли стражник на Руднике, то ли маг предупреждал, что меня тащат в такое лютое место, что отправится к Ночным на перерождение — не самое худшее решение.
— Значит, — пробормотал я задумчиво, — находятся все же беглецы? И у нас скоро будут люди?
— И много, — подтвердил Рауль со значением. — Тайно от Темного лорда мы встречали тех, кому в пекле бесчисленных бунтов удавалось все же уничтожить свой Знак реинкарнации. Несчастный шел к нам за страшной гибелью. И тут его ждало открытие. Оказывается, Ночной народ не маньяки поголовно, как бают про нас на поверхности. Мы такие же существа, как и они сами. Мы не видим во снах, как убиваем людей и пьем кровь младенцев.
— И вы позволяли беглым каторжникам жить в городе?
— Верно. Только не в городе, а в пещерах на востоке от Рудника. Конечно, к нам редко, но отправляют карательные рейды. Охрана Рудника ищет беглецов или просто желает пощекотать себе нервы, прикончив парочку Ночных. Потому в тех местах есть постоянный пост Дозора. Для защиты поселения беглецов.
Я хмыкнул. Что ж, вполне объяснимо, почему я со своим везением в свое время не встретил этот пост — Карма в лютом минусе.
— Мы не просто позволяли беглецам жить, — продолжал Рауль, — мы помогали им наладить быт, снабжали оружием. И все в обмен…
— На клятву верности.
— В яблочко! И сегодня мы отправили к ним гонца. Все их воины должны явиться в распоряжение Дозора. Доэль проследит.
Я кивнул. Не уверен, что это поможет, но все же приятно осознавать, что за спиной есть силы.
Промелькнула шильда с предупреждением, что мы покидаем квартал Блошиные норы, под ноги бросилась усеянная мелкими грибами почва пустоши.
Магов с поверхности увидал издалека.
Огромный шатер высоток в пять или шесть метров охраняли несколько десятков рыцарей. Воины напоминали танки, столь же бронированные. Не люди, а горы железа. Каждая пластина на своем месте, нет ни единого незащищенного участка. Красивые бело-золотые плащи свисают только с одного плеча, да и те легко сбросить, чтобы не мешали в сече, достаточно лишь рвануть фибулу.
На почтительном расстоянии от кордона людей держалась внушительная делегация Темного лорда. Около сотни гвардейцев, огромных Ночных, вооруженных с ног до головы. Над ними колышутся штандарты Темного короля — крылатая тень и три звезды, — фыркают ездовые животные, нечто вроде покрытого короткой серой шерстью жука.
С другой стороны, словно иной фронт, застыл сумрачный отряд дозорных. И если в лагере Темного короля царят возбуждение и триумф, пусть и густо замешанные на страхе, то лица дозорных угрюмые и усталые. Они застыли изваяниями, будто приговоренные, что ждут оглашения приговора. Мельком я отметил, что дар Падшего дает ростки и в них — кожа многих дозорных посветлела, демонический облик смазался.
И вовсе уж далеко, вот так любопытство, собиралась внушительная толпа зевак. Пока народу относительно немного, но их все прибывает. Вот там уже в полной мере правит бал тревога и обреченность. Слышались крики и плач, звучали пророчества, что сегодняшний день — День скорби и окончательной смерти.
При моем приближении зеваки заткнулись, как один. Стали указывать пальцами, перешептываться. Наконец, какая-то старуха не выдержала, широко разевая рот и хвастая гнилыми зубами, завопила:
— Вот он, предатель! Убейте его! Это он во всем виновен!
И я без удивления отметил, что ее призыв нашел отклик в толпе. В нас с Раулем полетели огрызки плодов, наполовину обглоданные кости. Послышались визгливые ругательства и крики:
— Проклятые псы! Сдохните!
— Мало мы выстрадали?! Теперь и вы свалились на наши головы?!
— Отправляйтесь в бездну, твари!
Я постарался не реагировать. В конце концов, зевак еще мало, так что их кольцо мы прорвали легко. Более того, несмотря на агрессию, от нас сторонились, как от зачумленных.
Дозорные встрепенулись, кто-то скомандовал немедленно бежать и составить хотя бы видимость почетного караула, ведь командор идет, но почти все остались на месте. Однако при нашем приближении все же сложили кулаки в ритуальном приветствии.
Я покосился на Рауля, тот держался хорошо, ни один мускул в лице не дрогнул. Остается только предполагать, насколько ему сейчас хреново, когда в такой час даже собственные воины не спешат исполнять свой долг.
Глазеть на Темного лорда в этот раз я не стал, хотя очень хотелось. Да и вряд ли мне бы позволили — едва увидали нас, как гвардейцы сомкнули ряды, ощетинились мечами, защищая карету сюзерена. Мельком я отметил, что и памятный пес конт Оргунт тоже там. Даже умудрился поймать его полный ненависти взгляд.
— Кто такие?! — взревел человек у шатра, завидев нас.
Воины напоминали крестоносцев. Вышитые рубахи на панцирях, золотые треугольники везде, где можно оставить чеканку или вышивку.
Я остановился, видя, что мечи воинов немедленно покинули ножны. Чувствовал, что еще шаг без ответа, и начнется резня.
Прочистив обожженное горло, я заявил громко:
— Мое имя Дарк. Мессия Падшего.
Даже подготовленные к такой встрече стражники на миг опешили.
2
Услышав мой намерено громкий крик, отшвырнув полог шатра, наружу пушечным ядром вырвался эльф!
— Ты?! — взревел он. — Поганая тварь! Взять его!
Его благородно-утонченное лицо искажено такой ненавистью, что вся красота обращается в уродство.
Людская стража рванулась мигом, как ждущие команды псы!
Рауля бесцеремонно отшвырнули щитами, от дружного удара командор отлетел, как мяч от стены. Бронированная стена окружила меня, кто-то крепко ударил древком копья в спину. Вскрикнув от боли, я рухнул. Мне тут же вывернули руки, рискуя выдрать их с корнем.
Эльф приблизился быстрым шагом. Теперь он был в очень красивом доспехе, богато и искусно украшенном вензелями и рюшечками. Из оружия один кинжал на поясе, но в руке массивный посох, на котором свободного места нет, сплошь драгоценные камни. Да и сам эльф по-прежнему заряжен артефактами по самое не хочу: холеные пальцы в перстнях и кольцах, на запястьях браслеты. Даже в ушах серьги из темного камня, а уж сколько амулетов на шее и груди не сосчитаться вовсе!
— Безродный пес! — прошипел эльф, кривя рот. — И у тебя хватило наглости прийти сюда?! Я ожидал, что придется выкорчевывать тебя из тайного логова, как гнилой зуб! Что же, так даже проще.
За волосы больно рванули, оттягивая мою голову назад. К обнаженной шее приставили бритвенно острое лезвие меча.
— Ты готов сдохнуть, мразь? — осведомился эльф, от гримасы злобы едва выговаривая слова. — Потому что лучше тебе приготовиться, ибо легкой смерти не будет…
— Я не ищу смерти, — с трудом выговорил я по-русски. — Я пришел, чтобы говорить.
Тонкая бровь эльфа чуть вздернулась. В голосе добавилось презрения:
— Говорить с подлым ублюдком? Где ты выучился языку Сирены, падаль? Она научила под пытками? И этой хитростью ты хотел спасти себе жизнь, тупой скот?
Лезвие меча прокололо кожу, я ощутил, как в выемку на груди сбежала крупная капля.
— Это мой родной язык, длинноухий ты тормоз. Или назвать тебя по-другому? Я из Питера, а никто не знает ругательств больше, чем обычный питерский интеллигент.
Вот теперь его проняло, даже прошибло!
Эльф отшатнулся, лицо вытянулось.
— Н-но… как?! Откуда ты…
Но замешательство длилось меньше секунды. Зеленые глаза эльфа сверкнули, сощурились. Он протянул, шипя:
— Я славлю Новых богов за такой дар! Неужто мне попался Отступник?! Тогда твоя участь будет…
— Да что ж вы за дебилы такие? — в сердцах простонал я. — Включи голову! Разве пришел бы я, будь Отступником? Вас обманули! И Сирену обманули тоже! Вот она, кстати, пала как раз от рук Отступника, которого здесь знали под именем Калхун. Я не успел спасти, пытался, но не успел.
Эльф покачал головой. В глазах ненависть и недоверие, но, должен признать, соображал он быстро.
— Я дам тебе минуту, — уронил он. — Если не сумеешь меня убедить…
По его знаку, меч убрали от моего горла. Вздернули на ноги, и потащили в шатер.
3
Поначалу сбивчиво, стараясь не упустить ни одной детали, я рассказывал эльфу свою историю. В минуту не уложился точно, но даже спустя полчаса он то и дело матерился, отнюдь не по-эльфийски, заставлял возвращаться к началу истории, пересказывать, проверяя детали. Я повторял покорно, ибо сейчас жизни всех Ночных из Обители проклятых повисли на волоске. Имя тому волоску — доверие эльфа.
И радости моей не было предела, когда я заметил, что сомнение медленно уходит из взгляда остроухого, лицо его вытягивается, челюсть совсем не благородно отвисает, а брови, напротив, ползут на середину лба.
— Не понимаю… — бормотал он. — Кто разрешил?! Какого черта он тебя сюда отправил?!
— В благодарность, — пожал я плечами.
— В благо… — не поверил эльф. — В БЛАГОДАРНОСТЬ?!! Черт тебя дери, малолетний дебил, ты хоть понимаешь, ЧТО здесь в действительности происходит?!
Пришлось вновь пожать плечами.
— Я вначале думал, что это игра виртуаль…
Эльф вытаращился, я даже как-то стеснительно умолк от ярчайшего недоумения на его морде лица. А этот подонок просто взорвался! Удивляюсь, как от его истеричного хохота не рухнул шатер?!
— Игра?!! ИГРА?!! Боги, это какой-то звидец! Игра!
Я обидчиво показал ему средний палец. Эльф подскочил, заорал в лицо:
— Да ты хоть представляешь, что сам президент ни уха, ни рыла в том, что мы делаем?! Ты можешь подумать, что…
Он резко отшатнулся и устало махнул рукой.
— Я не могу поверить!.. Были и раньше случайные гости, но они вели себя по-другому! Похоже, твое вывихнутое сознание, как и всех современных малолеток, просто спасло тебе жизнь. Черт подери! Никогда не пытался взглянуть на происходящее с позиции виртуальной игры… Но зато это многое объясняет в твоих успехах здесь: ты не пытался укрепиться, найти дом, ты тупо работал на опыт и рейтинг… Н-но… Случайный пацан с улицы, и — сюда?!!
— Куда? — спросил я невинно, перебивая его страстный монолог.
Эльф взглянул дико.
— Ты и правда до сих пор не понял? — спросил он совершенно спокойно. Подтащил стул, упал задом наперед, сложив локти на спинке. Не отрывая взгляда от меня, он проникновенно спросил: — А ты поверишь, если я скажу тебе, что этот мир… черт побери… что вся эта реальность, эльфы, гномы, Ночные охотники, маги… голова кругом, от бестиария! Ты поверишь, что все это — просто один из ВОЗМОЖНЫХ сценариев развития человечества?
На всякий случай я одновременно кивнул и ответил:
— Нет.
Эльф вздохнул сокрушенно…
4
Его рассказ был не менее сбивчивым, чем мой. Спокойно, будто обсуждал новый холодильник в супермаркете, эльф рассказывал:
— Мы здесь давно, Илья. Очень давно. Если подсчитать только время существования Совета наблюдателей, то выходит, что несколько столетий точно. Хотя первое документальное свидетельство о Разломе датируется в нашем мире лишь восемьдесят девятым годом.
Эльф, беззастенчиво наслаждаясь моим недоумением, привычно извлек из сумки на поясе трубку и кисет, принялся набивать. Тон стал задумчивым:
— Не утруждая себя счетом. Время в этом мире течет иначе. Ты говорил, что пробыл здесь около двух недель, верно? Тогда будь уверен, что в НАШЕМ мире факт твоей переброски через Разлом еще даже не успели внести в журнал, хотя эта процедура выполняется в течение первой минуты после начала операции.
Он щелкнул пальцами, один из стражников поднес канделябр, эльф прикурил от свечи. Стражник почтительно отодвинулся. Говорили мы на русском, но воины не подавали виду, что их это тревожит.
— Наша организация много лет изучает феномен Разломов, Илья. И мы так и не пришли к единому мнению. Что это: разрыв в ткани вселенной, параллельный мир или все же Черный ящик истории?
— Черный ящик?
Выпустив кольцо дыма, эльф кивнул.
— Ну, знаешь, по типу бортового самописца?
— Знаю, но… не понимаю, как…
— Мы и сами не до конца понимаем, но самая вероятная теория такова, что этот мир нечто вроде склада или письменного ящика, в который откладывают неудачный черновик. Каждый раз, когда в нашем настоящем мире человечество в очередной раз приближается к глобальному катаклизму, образуется Разлом.
Ты никогда не задумывался, Илья, почему ни одна самая лютая и беспощадная война не может стереть нашу расу с лица планеты? Почему мы всегда останавливаемся за миг ДО? Отчего ни падающие астероиды, ни извержения супервулканов, ни, мать его, гребаный Всемирный потоп не убивает человечество?
— Почему? — тупо спросил я.
— А пес его знает. И никто из нас не знает. Однако факт остается фактом. Когда люди вновь готовы развязать лютейшую резню, образуется Разлом. Это не просто дыра между мирами. Это нечто более масштабное. Наши физики-теоретики что-то говорят про четырехмерное пространство, в котором время реальности течет иначе, и потому действительность трехмерного пространства в нем проявляется раньше, чем воплощается на самом деле. Знаешь, как свет из трехмерного мира образует двумерную тень, только здесь происходит наоборот, в обратную сторону.
Я попросил торопливо:
— Эй, полегче! Я не физик, я гантели продавал!
Эльф скривился:
— А говорил, что интеллигент… — Он глубоко затянулся. — Давай тогда проще попробую. Разломы реальность можно сравнить с деревом. У него четко виден ствол, из которого растут десятки ветвей, так?
Я кивнул. Эльф приободренно продолжил:
— Тогда представь, что наш мир и есть ствол того дерева. И вот когда у нас созревает нечто действительно страшное, гибельное, от ствола дерева нашей реальности отпочковывается новая ветвь. Эта ветвь прорастает, — да простят меня физики за такое выражение, — она прорастает в этом мире. Часть людей из нашей реальности исчезают, поглощенные Разломом, другие по-тихому умирают, а здесь… сюда переходит то самое гибельное зло… Слышал уже про войны Предтеч?
Мигом вспомнился квест «Прах истории»: войны древних, от которых горело небо и плавилась земля.
Я кивнул.
— Вот это и есть, Илья, мякотка. То, что уготовано нам, прорастает здесь. Атомные войны, химические апокалипсисы, Серая слизь взбесившихся нанороботов… все это происходит здесь. Черный ящик истории, друг мой. Нас спасают, выдергивая из плоти реальности опухоль глобальной гибели и отправляя ее сюда. И здесь все это дерьмо буйствует по полной программе. Такой вот карантин для возможных апокалипсисов.
Понадобилось некоторое время, чтобы в полной мере осмыслить услышанное. Выходило что-то запредельно сложное и страшное даже для меня, человека, который успел повидать тысячи разнокалиберных сценариев от фабрики Голливуд. А ведь они все красочные, одних спецэффектов на миллиарды.
— Но… — пробормотал я, — как это происходит?! Кто создал все это, как запустил?!
Эльф глянул с жалостливым снисхождением, но в нем чувствовалось понимание.
— Дерьмово звучит, да? К сожалению, парень, мы, даже потратив столько времени на изучение, еще и тысячной доли не узнали. Понимаешь, все экспедиции, опыты, караваны с образцами и лаборатории, все это стоит денег. А просто так выйти на главную площадь и сказать, дескать, хлопцы, мы из другой реальности, сверху, и мы там гадим изо всех сил, а вы расхлебываете, будто в канализации живете…
— Вас моментально порвут, — согласился я.
— Верно. Потому мы вынуждены тратить время и силы на политику, дипломатию, торговлю, повседневные дела. А это не пара дней, случается, что и сами воюем, когда другого выхода не остается. И мы держим все в глубочайшей тайне, чтобы…
Я перебил едко:
— Это такое длинное предисловие выражения: на самом деле мы еще сами нифига не знаем?
— Не умничай, геймер, — фыркнул эльф. — У самого-то много ума? Виртуальность, понимаешь.
— А что я должен был подумать?! — возмутился я. — Мне показывали профиль, квесты давали! Даже искусственные воспоминания были с ролевой историей!
— Видимо, этот мир понял, что такой вариант единственный, чтобы сохранить твое сознание в целостности. — Тон эльфа сочился презрением. — Все твои квесты и ложные воспоминания — это просто способ амортизировать твою гиперреакцию на внедрение в новую среду. Значит, что для тебя РПГ-система, — это самый продуктивный и действенный способ движения и развития в обществе. Вот и все.
Ничего себе предположеньице!
Эльф, похоже, понял, что перегнул палку. Сказал миролюбиво:
— Пойми, Илья, этот чертов мир — невероятно сложная система! Технологии настолько высокого уровня, что даже мы, современные люди, не можем объяснить всего, едва волшебством не называем! И, черт подери, никто не исключает возможности, что так на самом деле и есть.
Повисла неуклюжая пауза.
Вместо ответа я хитро перевел тему, задав новый вопрос:
— А эти Разломы? Типа порталов, да?
— Скорее — внезапный провал под ногами во время сильнейшего землетрясения. Когда они происходят, то засасывают не только назревающий апокалипсис, но и людей, технику, иногда даже небольшие территории.
Немедленно вспомнились найденные вещи в Сизой башне. Я кивнул.
— Понимаю.
Эльф взглянул недоверчиво, но спорить не стал.
— В любом случае, Разломы быстро схлопываются. Часто на ткани реальности даже шрама не остается. Правда, не всегда. В тот момент, когда я отправлялся сюда, мы знали всего о двух действующих Разломах на целый мир. Чахлых, крошечных, но не заживших до конца.
Похоже, теперь и я могу похвастаться таким секретным знанием. Один Разлом, правда не сам, а место, где он находился, видал лично.
— Хорошо, — сказал я. — Но пока не очень понятно, кто такие эти ваши ренегаты…
Эльф скривился, даже отвернулся, чтобы сплюнуть.
— А ренегаты — ублюдки! — Впрочем, эльф быстро взял себя в руки. — Илья, мы все люди… даже самые подготовленные из нас допускают ошибки. А Отступники… это секта, Илья. Горста маргиналов, пораженных одним и тем же психическим заболеванием, которому пока еще не придумали название. Изначально они были в наших рядах, но со временем слишком вжились в свои роли. Понимаешь, Илья? Они не просто изучают, как мы, этот мир. Они стали его частью! И за много столетий существования среди жителей этого мира они забыли себя. Забыли, к какой реальности на самом деле принадлежат… Но самое страшное не это. Хуже всего то, что все они совершенно искренне убеждены, что люди на Земле, на нашей родной планете, — не заслуживают того, чтобы жить спокойно. Так же, как существа этого мира не заслуживают того, чтобы страдать и умирать от НАШИХ бед.
Эльф пожевал мундштук трубки. Произнес задумчиво:
— Определённая логика в этом есть. Разве справедливо, когда яму копает один, а другой в нее падает и ломает ногу? Согласен, это просто в высшей степени несправедливо. Но… — Тут произошло странное. Эльф привстал, закричал в исступлении: — Но разве это начали МЫ?! Разве жители НАШЕЙ планеты придумали чертовы сдвиги Разломов?!
Он сжал кулаки с такой силой, что натянутая кожа заскрипела.
— Мы даже не понимаем, черт подери, КАК все это работает! Сотни лет вдумчивого изучения, а мы до сих пор строим догадки! Кто стоит во главе всего? Что такое эти Девять башен?! Какой-то древний механизм, который пропитал всю планету нанороботами? Это ведь они нам позволяют оживать после смерти! Ведь мы знаем, что здесь существует глобальная информационная сеть, в которой хранятся данные каждого гребаного микроба! КТО?!! КТО все это создал?! Где отыскать механизм? Как работает эта техномагия? Искусственный интеллект, равный по мощности богу?! Или весь этот мир — всего лишь разумный рой нанитов? Мы…
Эльф сокрушенно покачал головой, устало падая на стул.
— Правда в том, Илья, — прошептал он. — Что мы до сих пор ничего не знаем.
Пораженный потоком информации, я сидел молча, боясь рот раскрыть.
— К сожалению, — грустно усмехнулся эльф, — теперь ты наравне со всеми, Илья. Ты, говоря современным языком, попал. Ибо несмотря на все старания Отступников, отсюда выхода нет.
— Нет?
— Нет, — подтвердил он. — Каждый, кто попал в Черный ящик истории, остается здесь навечно без права на возвращения. Эта дверца открывается только в одну сторону. Выйти через Разлом в другую сторону невозможно.
Что ж, примерно об этом мне когда-то уже говорили. И ладно. Не страшно.
Куда больше меня интересовало другое.
— Все равно не понимаю. Чего добиваются Отступники? Просто суют вам палки в колеса?
Эльф хмыкнул.
— Они ищут то же, что и мы — пресловутые Девять башен. Миф это или нет, но есть информация, что главных… главных чего: сверхкомпьютеров, генераторов, реакторов?!. В общем, этих всемогущих Башен ровно девять. Если отыскать их, научиться контролировать, мы получим бесценную информацию. Для всех. А вот Отступники верят, что не только информацию можно получить, но и кое-что покруче — могущество, которое в силах сломать одностороннюю заслонку между мирами.
— Они… — пробормотал я пораженно. — Они хотят все ЭТО впустить в наш мир?!
— В десятку, парень! Именно поэтому выходка наемника по имени Аухэнн, который каким-то чудом нашел один из артефактов Предтеч, им была на руку. Если бы только мы знали, что и где нашел Аухэнн, никакой войны бы не было. Но Отступники решили иначе. Всеми правдами и неправдами они подогревали напряжение. Подсылали к Ночному убийц, разогревая его ненависть, устраивали от его имени диверсии и покушения, поднимали на войну королевство за королевством. Все это затрудняло нашу задачу. Чтобы прорваться к Аухэнну, обезвредить эту бомбу замедленного действия, нам сами приходилось наращивать военную силу. Однако с той стороны в ответ происходило то же самое… И ты знаешь, во что это вылилось. Война с Ночным народом — битва не за справедливость, а коварное и ублюдочное соперничество за власть. Мы должны были успеть первыми, чтобы не допустить беды, но…
— Когда вы все же победили, выяснилось, что оружие пропало.
Эльф кивнул. Его глаза подернулись пеленой не самых радужных воспоминаний. Голос стал глухим и тоскливым:
— Оружие пропало, как и знание Аухэнна о том, как и где он умудрился отыскать ключ к Девяти башням. Отступники убили его, а нашего влияния не хватило на то, чтобы остановить Верхние расы от расправы над проигравшими. В конце концов, мы лишь Совет наблюдателей, а не мировой лидер. Однако мы знаем, что Отступники умудрились спрятать артефакт Предтеч здесь, среди Ночных.
— Но зачем им ломать заслонку Разломов?!
— Затем, мой юный сталкер, чтобы жители Земли с полна ощутили последствия всего, что придумали или могли придумать; чтобы разделили с…
— Сталкер? — перебил я.
Эльф недовольно спросил:
— Тебе надо объяснять смысл этого слова?
— Сталкер! — вскричал я.
Эльф отшатнулся.
— Парень, ты спятил?!
— Сталкер! — повторил я. — Именно так меня называли!
— Кто? — нахмурился эльф.
Захлебываясь от избытка слов, я принялся торопливо рассказывать о своих видениях. Про горы, красавицу-ведьму и нечто, спрятанное далеко от несчастной Обители проклятых, которая находится в центре всеобщего внимания.
По мере моего рассказа эльф бледнел, а черты его лица заострялись.
Когда я закончил, он смог лишь прошептать:
— Боги…
— Мне кажется, — сказал я убежденно, — что вы не там искали. Артефакт Аухэнна давно похищен. И вся эта возня с Обителью проклятых…
— Прикрытие! — вскричал эльф.
Он подскочил, отшвырнув стул. Указал на меня, рявканул:
— Сидеть и не рыпаться! Охрана! Глаз с него не спускать!
— Но…
Эльф отрезал ядовито:
— Ты же не думаешь, что я поверю тебе на слово?! Мне нужно доложить Совету, перепроверить все данные. Возможно, что ты на самом деле прав…
— А что делать мне?! Что делать всем нам?!
— Ждать! Пойми, дурак, цена слишком высока! Если Отступникам удастся то, что они за…
Его слова заглушили крики снаружи. Эльф обернулся с недоумением, открыл было рот для вопроса, но снаружи что-то взорвалось, земля дрогнула.
Не удержавшись, я рухнул на пол. Снаружи рвануло второй раз, теперь ближе. Сквозь ткань шатра проступило зарево. По полотну крыши с шорохом посыпалась земляная крошка, потянуло дымом. Снаружи послышались крики ужаса и боли, зазвенело железо.
— Какого… — начал было эльф, поднимаясь с пола.
В шатер кубарем влетел человек, закричал истошно:
— Мессир, нас предали! Армия Ночных идет в атаку!
