ГЛАВА 24. Казнь
1
Липкая грязь разлившихся на дороге сточных вод, наконец, уступила место вначале гнилым доскам, а потом и мостовой.
Отряд дозорных шагал к центральному городскому дистрикту. Как сообщили шпионы Рауля, там затевалось что-то масштабное: торговцев с Нижнего рынка разогнали стражники, его очистили, даже прилавки снесли. И за последние сутки там умудрились возвести больше десятка помостов.
— Зачем так много? — спросил я удивленно. — Сирена ведь одна.
Рауль усмехнулся так, что блеснули острые клыки.
— Неужели ты думаешь, что на ведьме они остановятся?
— Думаешь, готовят…
— Массовые казни, — кивнул Рауль. — На той площади возводят помосты для нас, Дарк, для всех дозорных.
— Но…
И опять Капитан нищих перебил:
— В чем угодно можно обвинить Темного короля, только не в предельной глупости. Если с ведьмой все обстоит именно так, как ты говоришь, — Темному лорду как воздух необходим запасной путь. И этот путь — внутренний враг.
Я внутренне содрогнулся, на миг показалось, словно в затылок кто-то дохнул ледяным, до хруста морозным воздухом.
Теперь все стало на свои места. Рауль говорит чистую правду.
Убить Сирену и скрыть ту информацию, которую она уже успела отыскать, — это половина дела. Отряд боевых магов все равно явится в Обитель проклятых, и они придут озлобленными, будут искать не справедливости, а мести. И у Темного короля только один шанс — во всем обвинить Дозор Блошиных нор. И желательно сделать это ДО того, как мстители окажутся на пороге, задним числом. И для этого престолу Проклятых нужна заварушка.
— Мы никогда полностью не принимали его власть, — кивнул Рауль, словно мог легко читать мысли по моему лицу. — Мы до последнего сопротивлялись тому, чтобы убрать все древние реликвии, статуи богов и Великого Отца. Так что Темный король нас опережал с самого начала. Уверен, он исправно докладывал наверх и про наши раскопки, и про строптивость, и про агрессивные настроения. Получается, даже без приукрашиваний, неприглядная картина. Мы выглядим в глазах Совета наблюдателей шайкой разбойников и мятежников, опасным врагом. А, «убив» ведьму, сами подпишем себе смертный приговор.
Все верно разложил. Дозорные действительно угодили в западню, из которой нет выхода. Темный лорд все тщательно взвесил и трижды пересчитал. Да только он никак не мог предугадать того, что в Блошиных норах окажется такой же человек, как и сама Сирена, который вступит с ней в контакт.
— Все равно рискованный план, — засомневался я. — Совет может не принять жертвенный дар из сотен казненных дозорных.
— Может и не принять, — кивнул Рауль. — Только другого вариант для дворцовых жителей просто нет. Вспомни слова ведьмы: Договор нарушен. Кто-то УЖЕ преступил закон, и Темный лорд использует последнюю возможность.
Я кивнул задумчиво.
Интересно, какова моя роль в этом заговоре? А вдруг мое общение с Падшим, еще до того, как я принял его помощь, послужило тем самым пресловутым нарушением Договора?
Меня передернуло. Гадкое чувство! И совсем не хотелось в него верить. Уверен, в мире не найдется ни одного придурка, которому понравится, что его обвинят в гибели пусть и обреченного, но все же пока еще живущего народа!
«Чертовы тайны…»
Приближающаяся серая громада Обители проклятых расцветала зелеными огнями. Я почти привык к этому городу-мавзолею. Уже не так гложет вечная темнота, затхлость и сырость, но сейчас вновь нахлынуло тяжелое чувство безысходности. Город казался затаившимся зверем. Не диким, которого хоть как-то можно понять, узнать его примитивные законы, не бешеным, который брызжет безумием, а холодным монстром, с которым нельзя договориться, который убивает просто потому что надо. Убивает спокойно и без каких-либо чувств.
Немного в стороне от квартала Складов, около грибной рощи, отряд задержался. Рауль выслушивал посыльных из лагеря, кивал, отдавал приказания.
Оказалось, что не все, далеко не все откликнулись на зов Капитана нищих. Бороться на словах, демонстративно облачаться в форму оппозиции власти — одно. А вот так, с пол-оборота двинуться в пекло безумного боя, причины которого не для всех ясны и понятны, — совершенно другое. Такое требует искренней веры и мужества, и не каждый дозорный на это пойдет.
Отправив гонца с очередным заданием, Рауль некоторое время молчал. На лице его пролегли глубокие темные морщины, глаза потускнели, на скулах вздулись желваки. Тяжесть его помыслов нет-нет, да пересиливала стальную волю, заставляя Капитана нищих опускать плечи.
— Нас ровно тридцать, — хмуро сообщил Рауль. — Это все.
Паршивые вести, чего уж тут.
— Если нанести удар внезапно…
Ой, сомневаюсь.
Рауль вскинул взгляд, словно прочел мои мысли. Поморщился.
— Это может сработать.
Я пожал плечами. Сказал решительно:
— К такому случаю вспоминается старая поговорка: когда не знаешь, что делать — делай шаг вперед.
Лицо Рауля озарила улыбка.
— Хорошо сказано, Дарк.
Ответа явно не ждали, а потому я лишь пожал плечами.
— Дозорные! — позвал Капитан нищих. — Выступаем!
2
Шесть групп по пять дозорных шли к площади бывшего Нижнего рынка разными путями. Никому не нравилось подобное разделение, но хуже не было ничего, чем столкновение со стражей до НАЧАЛА, это понимал каждый.
— Я знаю, как снять с ведьмы ошейник раба, — говорил Рауль. — Но это потребует времени.
Узкая серая улочка полна народу. Несмотря на то, что она вьется практически через центр города, роскошью не пахнет, зато вовсю воняет нечистотами из сточных канав. Вдоль стен паутина бельевых веревок, преет белье, из окон накатывает тошнотворное амбре жарящейся и тушащейся пищи. Слышны крики, но ни разу не раздается плач ребенка.
— Мы не должны драться до последнего, — быстро говорил Капитан нищих. — Все, что от нас требуется — внезапно прорвать кордон стражи, ворваться на помост и окружить ведьму. Затем… затем вам нужно сдерживать врага, пока я не сниму ошейник.
Я понимал, что это значит, но меня не пугала такая перспектива. Куда больше волновали другие аспекты нашего хрупкого плана.
А что если магия Сирены не восстановится сразу, едва падут оковы негатора? Что тогда? Долго ли держаться? Сможем ли?
«Черт подери, — пронеслась горькая мысль, — нужно было сразу уточнить у Сирены, ломает ли ошейник Знак реинкарнации! Было бы куда проще ее прикончить, отправив на респаун в безопасное место…»
Отдельной проблемой выступал человек, прячущийся под маской Калхуна. Я все еще не мог понять, чего он добивается, работая сразу на несколько фронтов. Будет ли он нас ждать? Или…
— Мы приближаемся! Нижний рынок сразу за поворо…
Где-то рядом ударил гонг. Могучий, насыщенный тревогой звук пронесся над головой, заставляя сердце колотиться вдвое чаще.
— Что это? — прокричал я.
Рауль открыло было рот для ответа, но гонг ударил повторно. А, когда звук стих, повторять вопрос не понадобилось.
Это был вызов.
Мы стояли в переулке, пораженно озираясь. Словно по волшебству, куда-то пропал весь народ. Улицы опустели, и еще до того, как прозвучал третий удар гонга, наглухо захлопнулись ставни на окнах.
На слабом ветру, чуть поскрипывая, качалась вывеска над крыльцом лавки булочника.
3
В тишине слышалось напряженное дыхание дозорных. Над головой, то и дело ныряя во тьму под куполом гигантского грота, порхали странные птицы Обители проклятых — нечто среднее между вороном и летучей мышью. Вспомнилось, что местные называют их кхуху, что на языке тёмных эльфов значит: неупокоенные или мятущиеся души.
— Нас ждут, — процедил Рауль, стискивая челюсти. — Как… как они узнали?!
Несмотря на все его самообладание, я видел, что такой поворот событий немного выбил его из колеи. Одно дело готовиться к возможной драке, а другое — понимать, что сражение неизбежно.
— Эйш, Торн — будьте внимательны, ваша задача следить за спинами! Дарк, прикрывай. Тодд и Флипп — все глаза на крыши! Если это мышеловка, то мы не должны в нее угодить!
Честно говоря, мне показалось, что мы уже в нее угодили. Слишком уж слажено сработано.
Впрочем, лично я ощущал только облегчение. Оказывается, от напряжения сводило судорогой мышцы на спине, и вот — все стало явным. Бою быть! Одновременно с адреналином, я ощутил, как спадает это навязчивое напряжение, не надо ничего ждать и озираться каждый миг. Скоро все станет на свои места, а маски отбросят прочь.
Уже не таясь, дозорные обнажили оружие. Шипяще пропела сталь, когда и мой клинок покинул ножны. На площадь бывшего Нижнего рынка мы вышли с ровными спинами.
«Бог ты мой…»
Примерно полукилометровая площадь была основательно застроена. Плахи, эшафоты, помосты, клетки. Вид пыточных ужасал, от ржавых цепей веяло застарелой кровью и страданиями. И вся эта «красота» здесь — для нас.
Я глянул влево: из переулков, крутя головами, выступали дозорные. Пять, десять, пятнадцать, двадцать… и двое. Черт! Судя по всему, трое из той пятерки решили все же отступить. Теперь нас стало еще меньше.
За спиной загрохотало!
Из домов выскакивали тяжело вооруженные стражники, быстро разматывали нечто вроде заграждений из колючей проволоки, отсекая путь назад. Стражники и солдаты выстраивались цепью, между рядами сверкнули копья. На крышах, словно призраки, один за другим появлялись стрелки, выступали из-за труб и надстроек, целились в нас из арбалетов.
Ловушка захлопнулась.
— Дарк… — позвал Рауль шепотом.
Я обернулся немного быстрей, чем рассчитывал. Видимо, не такая уж и железная у меня воля. Сердце колотилось, по спине струился холодный пот.
— Дарк, посмотри туда.
Понадобилась секунда, чтобы я понял, на что обращает внимание Капитан нищих — Сирена!
Вдали, на самом высоком помосте, виднелась привязанная к столбу фигура. Почему-то пленницу с ног до головы упаковали в черный мешок, ни щелочки! Правда, из-под верхней части мешковины выглядывали кончики волос.
— Идем туда! — позвал я. — Быстрее!
Железная стена, отрезавшая нас от остального мира, не двинулась, когда мы трусцой побежали к помосту. Словно капли сливались в ручеек, наш отряд рос от «пятерок» дозорных, что шли другими маршрутами. Бойцы приветствовали друг друга едкими нервными шуточками, сетуя на то, что на опротивевшие рожи товарищей теперь придется и в загробной жизни пялиться, ведь погибнут все вместе.
Шутки шутками, но вид у каждого был не самый лучший. Давящая бронированная лавина стражников удручала, ей нужен был самый крошечный повод, и они бросятся в атаку. И любому ясно, что справиться нашими силами с ними просто невозможно.
— Эй, Тодд, — один из дозорных хрипло окликнул напарника, — тебе что больше по нраву: дыба или висел…
— Тихо!
Я замер.
— Не может быть!
Рауль выругался со стоном:
— Будь ты проклят!.. Ну зачем?!
На помост со столбом, к Сирене, поднималась знакомая фигура. Негромко поскрипывали доски под сапогами Старца-висельника. Древний Ночной помогал себе клюкой, но на лице читалась не немощность, а суровая решимость.
— Вот кто нас сдал, — прошипел Рауль с мукой. — Он же нас своими руками…
Я сжал кулаки. Злость змеиным ядом отравила кровь. Вот, значит, как решил отомстить мне этот старикан?! Вот какова расплата для того, кто решается с ним спорить? Чертов маразматик!
Старец-висельник замер на краю помоста. Сложил когтистые руки на верхушке клюки. Даже с такого расстояния я видел, как сверкают его желтые глаза.
— Дети мои! — взмыл над площадью дребезжащий голос старика. — Верные сыны Ночного народа! Я сейчас обращаюсь к вам не как враг, а как отец, как наставник, как друг…
— Как предатель! — громко и отчетливо перебил Рауль.
Старец-висельник вздрогнул, как от пощечины, взглянул с укором. Только мне почудилось, будто слишком уж театрально все. Только неискренних слез не хватает.
— Мне больно слышать от тебя такое, мальчик мой, — пожаловался старик. — А ведь ты всегда был тем, кто тщательно взвешивает свои решения… Решиться на такое… Ох, Рауль, что же ты затеял…
За спиной лязгнула цепь стражи! Суставчатая бронированная анаконда солдат сжимала смертоносные кольца. Воины медленно, по шагу, но неотвратимо приближались.
Старец-висельник горестно, с ноткой отчаяния возопил:
— Но я повторюсь, дети мои, что я пришел как друг! И пусть кому-то из вас покажется, что вас подло предали, но нет! Отриньте горькие мысли, ибо как может предать свое дитя отец, всегда горячо радеющий о его благе? Я пришел к Его Светлости, Владыке Обители проклятых, Темному лорду, и поведал о сумасбродной затее не для того, чтобы вы очутились в казематах, а для того, чтобы вразумить вас, чтобы не допустить кровопролития!
«Ну уж нет! — подумал я с ненавистью. — Ты пришел для того, чтобы дистанцироваться от Дозора! Темный лорд не остановится, не зря же столько труда на пыточные истратил, за казнями дозорных явно последуют казни неугодных, а тебе подыхать ой как не хочется. Свою шкуру спасаешь, тварь!»
Похоже, та же мысль пришла и в голову Рауля. Он бросил с оскорбительным презрением:
— Что-то не верится, отче. Вам известно все то же, что и мне! И если вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотите остановить кровопролитие, — тогда помогите нам! Убедите Темного лорда освободить ведьму! Пусть она уйдет, пусть расскажет Совету, что Ночной народ не преступал Договор!
Старец-висельник покачал головой. Поцокал языком.
— Эх, мой мальчик, мне близки твоя жажда справедливости, но… заблуждения сильны в твоих мыслях… что ж, я понимаю. У НЕГО хорошо подвешен язык. ОН ловко умеет плести интриги… — Старец-висельник вдруг выбросил палец в мою сторону, завизжал: — Вот, кто истинный предатель! Он пришел к нам непонятно откуда, смущал разумы туманными предсказаниями и науськивал брата убивать брата! Вот, кто должен понести заслуженную кару!
Мне совсем не понравилось то, какими взглядами меня наградила парочка дозорных. В них читались сомнение и надежда.
— К чему все это? — воскликнул Рауль. — Ты знаешь, я тоже не желаю крови и смерти. Так давай же решим это дело иначе.
— Узнаю своего лучшего ученика, — довольно кивнул старик. — Что ж, давай попробуем…
Лязг! Еще на несколько шагов кольцо железа стало ближе. Спину жгло от сотен враждебных взглядов.
— Я предлагаю каждому из вас сейчас сложить оружие, и мирно отправиться домой, — спокойно и даже с отеческой заботой произнес старик, как проповедник, протягивая руки вперед ладонями кверху. — Я лично обещаю, что никто из вас не понесет наказания за то, что не совершал. Уходите сейчас, спасите жизни себе и своим братьям!
Рауль едко усмехнулся.
— Зачем же домой, отец? Что мы там увидим? Лица близких в последний раз? Ибо вернувшись ни с чем, мы упустим последний шанс что-либо изменить! И ты знаешь это…
— Уходите, — повторил Старец-висельник. — Вас не тронут, потому что наш Владыка всегда ратовал за справедливость, а не кровожадность. Вспомните, ведь именно он когда-то остановил ту страшную войну!
Теперь усмехнулся я.
Да, остановил — сильно сказано. За спиной сюзерена начал переговоры с врагом, а затем убил того, кому давал присягу. Подвиг, черт подери!
За спиной звонко ударило железом по камню. Мы с Раулем обернулись синхронно.
— Прости, командор, — прошептал дозорный, сбрасывая к мечу еще и пояс с кинжалами. — Но я ему верю. Я ухожу.
Рауль не ответил. Он молча следил за тем, кто еще шестеро бросают оружие на мостовую, не поднимая взглядов. А затем разворачиваются и шагают навстречу кольцу стражи.
«Теперь нас два десятка, — подумал я горько. — Горстка против нескольких сотен…»
Дьявол! Да что ж такое?!
Цепочка солдат на миг разорвалась, пропуская уходящих дозорных. На лицах стражников расцветали глумливые улыбки. Затем, как воды древнего моря, бронированная стена сомкнулась. Лязг! И еще пять шагов к нам! Послышалась неразборчивая команда, и вознесенные к небу копья упали, нацелившись в нас.
Рауль сплюнул, упрямо обернулся к Старцу-висельнику. Спросил зло:
— Что дальше, отец? Ты видишь: мы не уйдем! Может быть ты и настолько стар, что забыл свои клятвы, но моя память еще не давала повода усомниться в ней. Я помню, что принес присягу защищать свой народ, даже сейчас, на грани вырождения. Так помоги нам, коль можешь! Убеди Владыку отпустить ведьму.
Старец-висельник оскорбленно поджал губы и покачал головой.
— Глупец… Ты желаешь правосудия? Так узри же — оно свершилось!
Сердце екнуло от дурного предчувствия!
На помост, не стирая с губ торжествующей улыбки, взошел… Калхун! Он приблизился к замотанной в черный саван фигуре. В его руке сверкнул длинный кинжал…
— Остановись!!! — заорал я.
Удар без замаха, и…
— Что… что это?!
Лезвие с хрустом распороло ткань. Но вместо крови на помост посыпалась гнилая солома! С каждым ударом черный саван быстро терял форму тела.
— Ее там нет! — вскричал я радостно. — Рауль! Сирена жива…
Крик застрял в глотке. Сердце сжалось в ледяном ужасе.
Калхун рывком сорвал остатки ткани, демонстрируя непонятный предмет, насаженный на острие копья. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять — это была отрубленная голова Сирены…
