Первым шел Рауль, за ним, отставая на пару шагов, болтался я. Остальные дозорные старались двигаться на небольшом отдалении, чтобы не привлекать внимание, но при этом держать меня в относительном окружении.

Народу вокруг было мало. Теперь уже меня не удивляло, что в большинстве среди прохожих лишь старики и взрослые, юных лиц почти не встречалось. Давно, слишком давно здесь появлялись дети. Последний, наверное, ребенок родился — если его можно назвать ребенком — у Унны-Шой, от гнома-насильника, когда низверженный народ старались окончательно стереть со страниц истории этого мира.

Искоса поглядывая на Рауля, я пытался представить, какими Ночные были раньше. Вот сейчас это просто зубасто-крылатое краснокожее страхолюдие. Да еще с этими руками-ножницами. А раньше? Как там говорил Старец-висельник? Плод смешения людей и эльфов? С белой кожей, людской внешностью, грацией? Хм-хм…

— Чего зыркаешь? — спокойной спросил Рауль.

Я решил, что врать будет глупо. Подумают еще, что выискиваю возможности для побега. Ответил честно.

Рауль улыбнулся одними губами.

— То в прошлом, странник Дарк. Отныне мы чудовища. И если нас так называют, почему ими не стать? Наша война не окончена. Сам видишь: нас не оставляют в покое, засылают шпионов, третируют. И мы опускать оружие не намерены.

Исчерпывающе сказано. Более того, на лицах дозорных я прочел искреннее согласие. И если Старец-висельник, как мне показалось, боится прошлого, то вот эти парни, уверен, страстно желают Второго пришествия.

Мы вышли за пределы Блошиных нор, потопали через пустырь. Вокруг грибные заросли, встречались даже такие великаны-поганки, что впору было потрошить их нутро, а в освободившемся месте устраивать жилище. На одного человека места бы точно хватило.

Вдали увидел городскую стену, как автостраду, освещенную зелеными огнями. Если не свернем, то минут через десять точно окажемся рядом.

— Сюда, — вдруг приказал Рауль, круто меняя направление.

Двигаясь по одному ему видимой тропинке, мы зашагали через заросли черного кустарника. И вроде бы вокруг ничего, кроме сухих колючих веток, но внезапно заросли расступились, мы выбрались на полянку. Я ахнул. В земле утопали крупные глыбы камня, не валунов, а обтесанного, будто сотню лет назад здесь разбили дом. А в десяти шагах, как проломленная реберная клетка, виднеется треугольная крыша без черепицы, только почерневший от времени остов. Приглядевшись, я с трудом узнал самую верхушку башни!

«Значит, — поразился я, — на самом деле последний город Ночных погребен в земле?!»

Будто прочитав мои мысли, Рауль с тихой ненавистью процедил:

— Когда совокупная мощь магов окутала наш город, эти самые волшебники не скупились на силу, никто не заботился о четкости волшбы. На кой ляд? Все горели желанием нас истребить. Не потому, что были верны королям, просто каждый в той войне, охватившей почти весь свет, потерял друга, брата, отца или… всех вместе. Время клинков быстро дает накопить счет взаимных упреков. Потому именно чрезмерное могущество того заклинания и обратило нас в… в тех, кем мы стали сейчас. Наверное, дурни хотели нас в пепел сжечь, но не дожгли. Но не только нас коснулось. Магической силы было столько, что сама твердь земная разошлась, а наш город обрушился вниз. С такой силой, что большей частью увяз в земле, там, глубоко, куда не докопаться. Наверное, кобольды или гномы смогли бы, но кто этой нечисти позволит? Так что всё то, что ты видишь сейчас вокруг, Обитель проклятых, не город, а его призрак. То, что смогли отстроить из доступных обломков. А настоящее богатство внизу: и оружие, и броня, и золото. Даже библиотеки там. Правда, толку от тех библионов, когда даже Старец-висельник колдовать не в силах?

Я по-новому взглянул себе под ноги. Как и всякого мальчишку, меня с детства увлекала тема древних кладов. Часто выезжали в юности с более опытными друзьями в область, туда, где шли самые ожесточенные бои с фашистами. Копали, находили… но тут — целый город! Да еще забальзамированный магией и почвой, круче Антарктиды!

— И что, — удивился я, — неужто никто даже не пытался копать?

Рауль взглянул косо, одна бровь вздернута.

— Все забываю, что ты только внешне взрослый… Подумай, Дарк, если Темный король приказал убрать даже монументы Богов и Великого отца. Стал бы он разрешать или поощрять раскопки? Там же оружие, память. А они… все они!.. хотят эту память уничтожить еще при нашей жизни. Раскопки запрещены. Но… — Рауль хищно улыбнулся. — Дозор Блошиных нор не так-то прост, как думает Его Величество. Верно, парни?

Дозорные, все это время теревшиеся у крыши башни, одобрительно гавкнули, потом отступили, я увидел, что они очистили от веток потайной ход. Кажется, он раньше служил в башне самым верхним окошком: узкая щель в камне, сильно вытянутая вертикально.

— Входи, странник Дарк.

Я послушно полез в эту тонкую дыру, с раздражением подумал, что на такой высоте (ну, на той, на какой было раньше это окно) могли бы сделать и пошире, не только чтобы башку просунуть. С трудом втиснулся, ночное зрение помогает безотказно, осмотрелся. Спрыгнул с подоконника на пол, вымощенный потрескавшимися плитами. Рауль тут же оказался рядом, легко и неслышно, как тень.

Мы принялись спускаться по винтовой лестнице. Рауль предупредил, что нужно внимательно смотреть под ноги, но я и сам увидел разрушения. Некоторые пролеты лестницы отсутствовали, приходилось спрыгивать. Наверх, подумал я, выбираются уже с помощью когтей, по стенам.

Лестница сделала три полных оборота. Я вертел головой. От внимания не ускользали истлевшие до состояния паутины гобелены, проржавелые креплениями для факелов. А на одной из площадок увидал странную кучу мусора. А, приглядевшись, ужаснулся!

Мороз ожег спину, когда понял, что «куча мусора» — это сгоревшая заживо женщина! Фигура из окаменевшего пепла вжалась в угол. Видно было, что в свой последний час несчастная мучений пережила сполна: вцепилась пальцами в стены, будто моля о пощаде, лицо запрокинуто, рот распахнут в немом крике.

— Нас не щадили, — мрачно напомнил Рауль. — Как видишь, нашлись и те, кто не пережил магического урагана. Слишком много ненависти было в той магии. Многие сотни сгорели заживо, факелами.

Боже! Вот уж действительно — будто атомным пламенем выжгло! Хоть и до пепла, а его поверхность растрескалась и местами выветрилась, но все же угадывается не только фигура, но даже черты лица!

С каким-то болезненным интересом в присмотрелся. И вправду — почти люди. Человеческая фигура, лицо, только уши эльфийские, да крылья за спиной. Но не такие, как у нас, окрылки, а настоящие, правда то ли целиком кожистые, то ли…

— Иди уже! — поторопил Рауль.

Я отвернулся от скорбной картины, и под ногами вновь замелькали ступени. Не успел миновать последний пролет, как вышел на широкую площадку. Здесь было две двери. У одной, крепкой, окованной целыми листами железа, дежурили двое.

— Командор!

— Отдохните, — кивнул стражникам Капитан нищих. — А мы пока с нашей гостьей погутарим. Готов, странник Дарк?

И зыркнул быстро. Я оставался спокоен.

Поскрежетал в замке ключ, скрипнул отодвигаемый засов, и дверь с усилием отворилась.

Когда-то эта комната была опочивальней. Широкая спальня для господ и рядом крохотная комнатка для челяди. Ну, или не для прислуги, а использовавшаяся в качестве чулана.

Теперь «чулан» забрали крепкой решеткой, а «спальню» опустошили: только каменные стены, пол и забитое твердой глиной окно.

Рауль вошел следом, повесил лампаду на стену, притворил дверь. Она громко скрипела, но девушка на полу клетки даже не шелохнулась. Мое сердце сжалось от сочувствия. Хрупкую женщину хоть и прикрыли плащом, но лежит на холодном полу, а тонкую шею, будто оковы позора, окольцовывает ошейник, от него тянется крепкая цепь, где звенья толщиной в руку.

— Не нужно сострадать врагу, — прочел мои мысли Рауль. Добавил безжалостно: — Вспомни, как эта тварь сражалась на складе? А до того, как пал, пусть и заслужено, Шадд Шкурник? Жалости в этой гадине нет, пусть не обманывает тебя ее ангельский облик.

Да, воспоминание о битве на складе немного отрезвило, но все ж я не варвар, не могу, когда такая красота — в ошейнике да на голом полу.

— Так надо. — Припечатал Рауль. — Иначе вырвется, сомнет решетку. А ошейник все же не даст ей обратиться в ту ящерицу.

— Почему не даст?

— Особый сорт железа, — пояснил Капитан нищих. — Раньше умели делать уникальные вещи, это современные вороны рецепт потеряли. Такой ошейник высасывает всю магию до капли, даже природную. Облик она сменить не сможет ни при каких обстоятельствах. Да что облик? Пока на ее шее это «ожерелье», ведьму не спасет даже Знак реинкарнации.

Негатор, ясно-понятно. А вот новость про Знак меня немного взволновала. Выходит, попасть в плен — еще полбеды. Если пристегнут такую цацку — все, кранты. Эх, хорошо, что рецепт потеряли!

— Эй! — Рауль возвысил голос. — Просыпайся! Вот уж и правда — спит, как обычная баба, хрен добудишься.

Девушка застонала. Мое сердце вновь сжалось от сочувствия. Красавица подняла прекрасную головку, я увидал на лбу огромную лиловую шишку, под левым глазом синяк, в уголке припухших ото сна губ кровоподтек.

— Кто… — прохрипела девушка. От движения губ корочка на ране в уголке рта треснула, по подбородку потекла красная струйка. — А… значит, не сон… опять вы…

— Не сон, а кошмар, — поправил Рауль с презрением. — Поднимайся! Я исполнил твою просьбу. Привел… этого. Теперь тебе лучше заговорить!

Последнее он произнес с глухой угрозой, даже у меня мурашки пошли по спине, но девушка взглянула с вызовом.

— А не то что?

Глаза Рауля полыхнули ненавистью.

— В нас за эти годы накопилось много злости, дева. И просто убить — для нас это, как голодающему отказаться от пиршества. Лучше мы такую знатную добычу познакомим вначале с классическими развлечениями, вроде раскаленных игл, что медленно проникают под ногти. Потом настанет очередь кипящего масла, в которое кончики пальцев окунают, пока кожа не пойдет волдырями и не слезет с кости вместе с мясом, как мокрая бумага. Конечно, не забудем и про твои белые зубки. И все это время мы нежно, слой за слоем, начиная с пяток, станем сдирать твою чистую шкурку. Наверняка из моих воинов кто-то захочет новые портки, а ты «материалом» поделишься. Ну, а, если и это не поможет, уверяю, у нас есть и свои, особенные рецепты.

Девушка невольно сглотнула, однако в остальном она держалась просто отлично, хотя в ее глазах я видел глубоко прячущийся страх.

— Ты угодила не в те руки, дева, — прошипел Рауль. — И я тебя так просто не выпущу. Не заговоришь, а запоешь. Соловушкой, да так, чтобы мы ни единого слово не упустили!

Девушка задумчиво склонила голову набок, а потом метко плюнула и рассмеялась, когда плевок угодил на сапог Рауля. Капитан нищих ответил той же веселой улыбкой, пообещал почти ласково:

— Все так начинают, будто у одного глупца учились.

Но девушка уже перевела взгляд на меня. У меня забухало в груди, а ладони взмокли! Вижу! Вижу, черт побери, не только красивые глаза! В них явно читается нечто, знакомый дух! Я не ошибся! Она не плоть от плоти этого мира, она…

— Купались Девять Башен в лучах заката… — негромко пропела девушка. — Там, где не летают орлы…

И вдруг смолкла, выжидательно глядя на меня.

Я нахмурился. Что это? Пароль?

Девушка продолжала смотреть требовательно. Рауль тоже покосился с подозрением.

— Привет, — сказал я. — Ты хотела меня видеть?

Тонкие бровки девушки столкнулись, она быстро спросила:

— Ты человек? Говоришь по-русски?

Мы с Раулем переглянулись. Я недоуменно пожал плечами.

— Не понимаю, о чем это она рычит. — И, обернувшись к решетке, быстро подмигнул. — Говори на понятном языке, ведьма!

Девчонка не поняла, уголки ее рта разочарованно опустились.

— Тупые дикари… — прошептала она. Хотела добавить еще что-то, но вдруг напряглась, увидев мой жест.

Медленно и незаметно для Рауля, я, не поднимая руки, сжал кулак и, в ответ на оскорбление, показал средний палец. Ну, каюсь, ничего другого в голову не пришло!

Пленница вскинула глаза, жадно рассматривая меня. Я подмигнул вновь. Она медленно улыбнулась. Рауль, ощутив неладное, рявкнул:

— Ты в своем уме?! Чего лыбишься, ведьма?!

— Мне просто доставляет удовольствие смотреть на твою тупую морду, дозорный.

Рауль бешено ткнул пальцем на меня.

— Зачем ты позвала его?

Ведьма похлопала ресницами.

— Обозналась. Вы все, звери, для меня на одно лицо.

— А кого рассчитывала встретить? Говори, тварь! Имя!

Девушка равнодушно отвернулась, расслабленно укладываясь на каменный пол. По-домашнему натянула плащ, как одеяло, до подбородка. Зевнула сладко. Посоветовала:

— Лучше бы тебе отпустить меня по добру, Ночной. Иначе для тебя все кончится очень плохо. Для всех вас.

— Почему?

— Ты и сам знаешь. Потому что вы нарушили условия Договора.

Рауль приблизился к решетке. Рявкнул требовательно:

— Кто нарушил? Что тебе известно?

Девушка открыла глаза, смерила Капитана нищих снисходительным взглядом. Я думал, что не ответит, но услышал тихое:

— Вам все не сидится спокойно, да? Опять за старое взялись.

— Говори ясно, ведьма! — взревел Рауль, потрясая решетку. — Иначе я, клянусь, вырву твой чертов язык! Кто нарушил?!

— О-о, — теперь и пленница удивилась, даже привстала на локте. — Значит, даже тебе об этом неизвестно, Капитан нищих? Что же у тебя за Дозор такой, если он слеп, как тетерев?

Зубы Рауля заскрипели. На скулах вздулись желваки. Его меч с шипением стал покидать ножны.

— Если ты не заговоришь…

— Слишком поздно. Не нужно вам было заигрывать с той силой, пределов которой просто не можете представить!

— Я тебя…

— Командор!!!

Рауль вздрогнул, на лице мелькнула тревога. Он дернулся к двери, одним мощным движением распахнул. Взревел:

— Что у вас?!

Оттуда донеслось отчаянное:

— Стража короля! Их много!

Рауль выскочил, слышно было, как что-то быстро приказывает дозорным. Там явно что-то затевалось, что-то опасное.

Позади меня вдруг произошло движение, мягкое и молниеносное. Я обернулся, когда девушка схватила меня за рукав. Глядя мне прямо в глаза, стоя так близко, что я ощущал исходящее от нее тепло и едва уловимый запах цветочных духов, она прошептала:

— Убей его! Быстрее! И вытащи меня.

— Я… что?!

— Сними с меня ошейник! — взмолилась она. — Это негатор магии! С ним я не могу воспользоваться Знаком реинкарнации!

Я растерянно развел руками.

— Как снять?!

Девушка отшатнулась. Красивое личико вытянулось от недоумения.

— Как? Нужно убить этих чудовищ и отобрать ключи, вот как! — Но, видимо, на моем лице все было написано. Потому что девушка потребовала: — Отвечай! Почему ты не ответил на кодовую фразу? Ты ведь из наших? Я это сразу поняла!

От вопросов я ощутил, как в душе понимается бессильная злоба. Да что за хрень тут творится?!

— Я — Сирена! — зачастила девушка. — Кто ты?! Назови свой позывной!

— Меня зовут Дарк!

— Дарк? Не слышала… Из какого ты Ордена?

Я помотал головой, подавив стон отчаяния. Оставался последний шанс.

— Послушай! — торопливо заговорил, страшась, что не успею. — Меня зовут Илья. Я был человеком, а сюда попал недавно, сам не знаю, как угодил! Понимаешь? Я ничего не знаю о том, что здесь твориться! Мне никто и ничего не объяснил!

Наверху заорали! Послышался звон мечей, глухие удары и крики. Еще торопливее, я продолжал:

— Я уже дважды встречал наших… или ваших! Черт их разберет! Тех, кто из нашего мира! Но поговорить не удавалось! Я ничего не знаю ни про Орден, ни про местные склоки. Не понимаю, куда меня втягивают! Только ты сейчас можешь помочь мне.

Сирена покачала головой, отступая еще на шаг.

— Этого не может быть, — уверенно прошептала. — Очутиться здесь случайно… Нет! Этого не может быть.

— Но это правда!

— Ты… — От внезапной догадки лицо Сирены озарилось. Она воскликнула с отвращением: — Так ты — ренегат?!

На лестнице оглушительно взорвалось! С потолка посыпалась каменная крошка, в распахнутую дверь потянуло серой и дымом. Послышался отчаянный крик:

— Дарк! Да-а-арк!!!

От второго взрыва меня швырнуло на пол. Башня затряслась, из стен вывалилось несколько камней. Все заволокло дымом. С лестницы донеслись жалобные стоны, топот и крики.

Я вскочил, кашляя от дыма, бросился к решетке. Девушка отпрыгнула, вжавшись в стену. Ее тонкие пальцы в отчаянии вцепились в ошейник.

— Дура! — заорал я в отчаянии. — Никакой я не ренегат! И не из Ордена тоже! Я здесь случайно! Понимаешь?! Вытащите меня, черт бы вас побрал! Или хотя бы скажи, куда отправиться, что сделать?! Я ни хрена не…

Окрик сзади оглушил:

— Отойди от решетки, ублюдок!

В спину садануло, аж в позвоночнике хрустнуло. Пол с потолком поменялись местами, я грохнулся пол. От удара головой о камень перед глазами все качалось, едкий дым жег горло.

Топот оглушил. Комната быстро наполнялась закованными с ног до головы в доспехи стражниками. Двое подскочили, выставили перед собой длинные копья, прижав меня к полу. Один крикнул люто:

— Только дай мне повод, выродок! Шевельни хоть пальцем!

— Не шевельну! — заверил я быстро. — Я вообще безоружен!

И все же копья надавили, едва не прокалывая кожу. Чуть двинешься, и действительно заколют, как свиненка!

У двери возникло движение, стражники почтительно расступились, пропуская могучего широкоплечего воина. Он был в таком глухом доспехе, что показалось, словно движется человекоподобный робот! Не доспех, а железные плиты! Они кое-где оцарапаны, на плечевой пластине две вмятины, а руки по локоть в крови.

«Рауль! Неужто их всех…»

Да. Похоже, для дозорных все кончилось плохо.

При взгляде на великана всплыло сообщение:

Десятник гвардии Короны Темного короля

Конт Оргунт замер у решетки. По его приказу тут же подскочили стражники, звякнули ключи, и решетка распахнулась. На лице Сирены промелькнуло облегчение, плечи расслабленно обмякли. Девушка с триумфальной улыбкой шагнула к выходу.

— Долго же вы до…

Закованный в броню кулак десятника выстрелил, как крылатая ракета, обрывая фразу на полуслове. Страшным ударом Сирену отбросило к стене, на камень густо закапала кровь.

— Закрой пасть, шлюха! — прорычал конт Оргунт.

Сирена попыталась подняться, плащ спал с обнаженного тела. На фоне бронированного гиганта она казалась хрупкой феей.

— Кто… ты совсем очумел?!

Пошатываясь, она встала на четвереньки, взглянула на десятника со смесью ужаса и гнева. С разбитых в кровь губ сорвалось шипение:

— Ты хоть знаешь, падаль, кого ты…

Воин ответил ударом ноги. Хрустнуло, Сирену отшвырнуло, как котенка. Она врезалась в стену, сползла, оставляя на сером камне кровавые следы.

— Знаю, — с презрением уронил воин.

Кулаки сжались от гнева, я дернулся машинально, но в грудь кольнуло, аж до кости.

— Лежать, паскуда! — заорал стражник. — Еще движение, и сдохнешь!

Конт Оргунт приблизился к пленнице быстро и неотвратимо, как бронепоезд. Нагнулся, подцепил толстым пальцем ошейник и рванул. Сирена захрипела, обвиснув, болтая ногами. Тонкие пальцы беспомощно царапали железо, но ошейник застегнут намертво.

В камеру ворвался услужливый стражник, быстро отстегнул цепь от ошейника. Конт Оргунт держал пленницу до тех пор, пока ее глаза не расширились в смертном ужасе, а лицо не посинело. Тогда десятник, словно в девушке было весу не больше, чем в щенке, с брезгливостью выбросил ее из камеры.

— Схватить ведьму! И в клетку. Ошейник не снимать ни под каким предлогом!

— Слушаемся, великий конт!

На Сирену тут же набросились, она захрипела:

— Дарк… не позволяй… мне умирать! Ошейник!..

— Лежать! — проревел стражник, надавливая на копье.

— Дарк! — взвизгнула Сирена, когда ее потащили из комнаты. — Помоги, Дарк! Мне нельзя умирать без Знака!!! Нельзя!!!

На нее посыпались удары, но девушка продолжала вырываться и царапаться. Правда толку от того было…

Все! Мое терпение иссякло! Ну не могу, когда женщину вот так, как безродную собаку! И собаку нельзя, а девушку так вообще…

Я вскрикнул, прижав руки к груди.

— Больно! — в крик постарался вложить всю жалость, дескать, такой я слабый и дурной, что и царапина для меня — трагедия.

Стражник скривился от великого омерзения, но копья все же чуть отстранились. Совсем на чуть-чуть, но мне того хватило!

Я схватился за острие копья, провернул, ударяя по второму, и рванулся в сторону. Перекатился, тут же вскочил.

В голове щелкнуло: те, что с копьями, пока неопасны, с таким оружием да в узкой комнате? Нет, подождут! Вначале рвануть из ножен меч у того, что держит Сирену, потом зарубить второго. А дальше прорываться вдвоем! Вырвемся в коридор, а дальше легче. У нас все получится!

И, не мешкая, рванул к двери.

Стражник, борющийся с Сиреной, даже головы не повернул, когда мои пальцы сомкнулись на рукояти его меча. Я рванул сверкающую полосу стали, замахнулся…

Закованный в броню с ног до головы гигант вышел из камеры. Одним движением завел руку за спину, выдернул из чехла арбалет с уже наложенной толстой стрелой, будто для охоты на слона. И, не целясь, нажал на спусковой крючок.

Свистнуло! В грудь ударило. Я ощутил, как мою плоть рвет на части, разрывает с хрустом, ломая кости, словно туда угодила граната!

Меня швырнуло на стену, но удара не ощутил. Все тело наполнил странный холод. Вязкий, противный, как боль. Так ощущается онемевшая конечность, только при смерти в десятки раз хуже.

Последнее, что увидел — избитое лицо Сирены. Ее рот был распахнут в крике. А слова, казалось, повисли в воздухе, словно время остановилось:

— Кольцо! Найди ко…

Я нырнул, будто в вязкое жирное болото. Черное и наполненное болью.

Кто говорил, что умирать легко? Ложь! Наглая ложь…