ГЛАВА 15. Храм
1
…Украшенный самоцветами кубок, наполненный изысканным и неприлично дорогим вином, был забыт. Что вино, когда вот-вот станут доступны куда более ценные сокровища!
Молодой хозяин застыл на пороге хижины управляющего. Его спина гордо выпрямлена, поза говорит о безграничном терпении, но все это легко забывается, стоит лишь увидеть его глаза. Их взгляд бешеный, жаркий, дьявольски жадный! Кипящая на дне желтоватых глаз страсть способна убивать. Обладатель такого взгляда опасен, смертельно опасен. Он не только пожертвует собой ради достижения своей цели, но и с легкостью зажжет мир, если понадобится.
Внизу, прямо за порогом хижины, что одновременно и смотровая площадка, кипит работа. Воздух наполнен сухой желтой пылью, наполнен запахами пота, звенит от ударов лопат и мотыг.
Молодой мужчина пристально следит за тем, как рабы копают. Копают без остановки уже третьи сутки! Ему плевать, что некоторые уже лежат, забитые плетьми до смерти. Раздувшиеся на жаре, облепленные мухами трупы не успевают оттаскивать.
Надсмотрщики повидали всякое, привыкли быть палачами, но сейчас даже они, безжалостные убийцы и конченые ублюдки, украдкой бросают взгляды на смотровую площадку на краю здоровенного кратера. Не спятил ли хозяин? Охотники за головами не успевают подвозить рабов! Скоро их тут вовсе не останется, дохнут от такой каторги, как мухи! Потом кому копать?!
Но все продолжают работать. Изможденные рабы взмахивают кирками и лопатами, вкладывая в удары последние силы. Надсмотрщики, зная, что сами могут занять место каторжан, вновь и вновь вскидывают плети.
Воздух тяжел, наполнен соленым и затхлым привкусом смерти. Работа движется, ибо здесь каждый знает, что молодой хозяин не иначе как сам дьявол, подземный бог или армия демонов в одном лице! Это не живое существо, а — лютый пламень, заключенный в ледяную плоть!
Вроде бы молодой парень, но иссеченное морщинами лицо и рано поседевшие волосы сообщают, что путь его был тяжелым, а жертвы многочисленными. При одном взгляде в его желтые глаза понимаешь, что в ожесточенном сердце мужчины больше не осталось чувств, кроме жажды убийства.
Он богат не по годам, даже сказочно богат. Но титулом не хвастает, хвоста вельмож за ним нет, а все золото уходит на раскопки.
Кто он таков? Зачем все это?
Однажды самые отчаянные надсмотрщики и охотники за головами попытались его подкараулить в темном углу, но «молодой» хозяин разбросал толпу из пятнадцати (!) тренированных бойцов, как глупых котят! Десяток зверски убил, изрубив в капусту, а пятерым оставил жизнь. Не из благородства, а по лени, как сам признался. Пусть выжившие калеки всем расскажут, что хозяин в силах вырезать целый город. Пусть говорят что угодно, хоть, что пьет кровь младенцев, лишь бы боялись пуще огня, работали истово, да с новыми покушениями не лезли…
Зверь! Сущий дьявол! Откуда он взялся такой?
Ответ не знал никто.
Хозяин всегда в броне и при оружии. Вроде бы и человек, но что-то есть в его движениях такое, будто под панцирем скрывает крылья. Да и прическа странная, ушей не видно.
Многое про него судачили, правда, до поры до времени. Будто бы, что и вправду не человек, а Ночной охотник, но… Когда работать стали не просто на износ, а люто, без продыху, сплетни исчезли. Не до разговоров, дух бы перевести…
Кратер раскопок углубился почти на пол-лиги! Дважды вспыхивали восстания: чего копаем, дурень богатый?! Ничего, кроме земли и окаменелого дерьма наверх не доставили!
Но каждый раз бунты усмирялись жуткой кровью. Святоши людей так еретиков не мучают, как хозяин бунтовщиков. И наутро работа вновь кипела.
Но две луны назад один из рабов сломал кирку, наткнувшись на странный камень. Трижды со всей силы бил киркой по нему, а на нем ни царапины!
Так рабы впервые увидали храм Древних.
К сегодняшнему закату они откроют вход в крипту. Уже сейчас видны странные колоны необычной формы, их девять, и все… парят в воздухе! Как их выкопали, так и парят! Ни на палец не опускаются!
Да, сегодня к вечеру рабы откроют вход в крипту. И тогда…
Молодой хозяин сжал пальцы на эфесе меча с такой силой, что затрещала кожа. В его глазах жидким огнем пылала страсть. Такая жаркая, что причиняла лютую боль своему носителю. Жгла сильнее тысячи солнц! Именно она не давала ему сдохнуть раньше срока, не позволяла погибнуть на поле брани, протягивала ему руку помощи, вытаскивая из самых жутких недр демонического мира.
И сейчас его страсть, как хроническая болезнь, обострилась до предела! Он на пороге! Вот-вот, вот-вот… да что же вы медлите, тупые животные?! Твари, которые умеют лишь служить и поклоняться, что не в состоянии защитить семьи, ибо не мужчины вовсе, а тряпки! Быстрее, животные! Быстрее!!! Хоть сам бери лопату!
Хозяин скривился от жуткой боли, со стоном ударил кулаком по правой стороне груди, от удара о панцирь загудело. Там, под броней и одеждой, вновь заныл печальной, тянущей болью старый шрам от метко пущенной стрелы.
Этот шрам — проклятье и благо! Вечная метка, от которой кровь становится ядовитой, убивая своего хозяина. Но она же давала ему настолько лютую силу, идущую от веры и ненависти, что боги отступают.
— А-а-а-а-а!!!
Удар! Сверкающая вспышка! Крик боли и шипение, будто жир выкипает из еще живого тела!
Хозяин срывается с места и мчится к раскопкам.
Там пылает страшный костер из людей. Все, и рабы, и надсмотрщики, все заживо сгорают в странном, будто призрачном пламени! Один из рабов тронул скрытую пружину ловушки? Древнее проклятье? Гнев богов? Плевать!
Когда молодой мужчина добирается до дна кратера, живых уже нет, но пламя еще горит. Сквозь него хорошо виден наполовину открытый вход в крипту Древних.
Не страшась, — ему вообще плевать на боль, он сам — боль! — мужчина рассеяно расстегивает ремешки, сбрасывает панцирь. Берется за лопату и продолжает работу в одиночество. Он не обращает внимания на обугленные скелеты вокруг, он идет к своей цели.
Пламя вокруг не утихает. Его волосы быстро обгорают, обнажая необычные уши с острыми концами. Затем пеплом попадает одежда. Тогда, ничем не сдерживаемые, распрямляются огромные крылья: кожа и тугие, как листы брони, жесткие перья.
В огне, который убивает слабых, он методично работает. Когда же сгорает даже древко лопаты, он лишь поджимает губы, и принимается выгребать почву руками. До тех пор, пока пальцы не оглаживают дверь из колдовского металла: белого, с яркими синими прожилками, будто искрами.
В тот же миг колдовское пламя спадает. Оно бессильно перед существом, которое носит в своей груди жар куда более страшный…
2
Перед глазами пляска звезд и галактик! Все вокруг маленькое, мельчайшее, словно вовсе не имеет плоти. Секунду я нахожусь в звездной тишине, мертвой и давящей, в которой невозможен никакой звук. А затем незримая сила вдруг подхватывает, как ветер снежинки, несет единым потоком. Звезды сметает, будто мусор помелом, они сливаются друг с другом, обращаются в комья света, становятся крупнее. Возникает тепло, когда ком из звезд вырастает до чудовищного размера. И тогда приходят первые мысли.
Я вдруг понимаю, что звездная россыпь — это атомы, энергия, которая собирается в бесконечно сложную систему. Мое тело воссоздавалось с нуля, будто увлеченно трудились миллиарды нанороботов, восстанавливая погибшую плоть.
Перед глазами ярко полыхнула сверкающая воронка! Послышался свист, я ощутил, как «звездная энергия» обрушилась на меня, возникла тяжесть костей, они быстро обрастают хрящами и суставными капсулами, нитями поползли связки и сухожилия, нарастает плоть и вены…
Вспышка!
Внимание!
Ваша Воля к жизни равна 100 %.
Справка*: это единоразовый эффект, доступный только во время первой реинкарнации.
Справка**: Воля к жизни влияет на скорость Воскрешения. Чем выше параметр, тем быстрее вы возрождаетесь.
Справка***: отныне Вам доступен прокачиваемый параметр Воли к жизни. Повышать его статус можно за счет уровневых очков умений. Текущее значение: 1ед.
Справка****: скорость реинкарнации с 1 ед., Воли к жизни равняется 24 часам.
Темнота…
Справа сверкнуло зеленым, в ужасе задрожали тени. Я осознал, что пришел в себя на кровати в своей комнате трактира «Кровавая пена». А зеленая вспышка — это всего лишь «автоматически» зажглась от моего присутствия свеча на сундуке.
Внимание!
Воля к жизни восстанавливает Ваше тело!
Вы возрождаетесь у Знака реинкарнации.
Потрачено: 10 ед., Маны.
Да-да, понятно. Спасибо…
Садился на кровати я с некоторой опаской, но, как оказалось, зря. Ни ломоты, ни боли, ни прочих признаков недавней схватки или иных повреждений не обнаружено. Все нормально, жив-здоров. Только Выносливость восстанавливается с нуля. Надо полагать, это какие-то скрытые параметры балансировщика, чтобы не прыгали с места в карьер после восстановления.
Вы получаете скрытое Достижение «Оживший»: восстановитесь после гибели, имея привязку к Знаку реинкарнации.
Награда: Эпическая отметка в Карму (+1 к расовому значению); +25 ед., опыта.
Угу, запишите на мой счет. До заветной пятой ступени осталось чуть более семисот очков опыта.
Я быстро похлопал по карманам. Сообразил, что туплю, и вызвал усилием мысли Инвентарь. «Слоты» карманов и пояса подсветились, я с облегчением увидал, что при гибели ничего из своих скудных пожитков не потерял. Даже монеток не лишился.
На периферии зрения вновь заморгало. Я кликнул туда.
Внимание!
Ваша гибель признана осуществленной в рамках закона.
Ваш убийца: ИМЯ_СКРЫТО
Причина агрессии: Ваше сопротивление действиям стражей порядка.
Наказание убийце: не зафиксировано.
Ваши штрафы: не зафиксировано, помилование после реинкарнации.
Внимание: дальнейшие противоправные столкновения с местными носителями власти могут иметь продолжительные штрафы вплоть до объявления Вас вне закона и награды за Вашу голову. Будьте законопослушны.
М-да.
Ну что ж, повезло, что меня не записали в террористы. С моей Кармой в минус двадцать два и Харизмой, что характерно, тоже в минусе (-16), могли бы и наделать гадостей. Слава богу, обошлось.
Кровать натужно скрипнула, когда я поднялся. Отряхнув одежду от сена, погасил свечу и потянул за ручку двери. Пока не поздно, нужно вернуться в подземную башню!
3
Пока бежал по коридору, в голове проносились подробности моего воскрешения. Нет, самого процесса не запомнил, а вот странное видение из памяти не выветрилось.
Хозяин рудника и храм Древних. Забавное сочетание. И забавно оно тем, что рудник, на котором трудились рабы, был слишком похожим на тот, куда меня привезли охотники за головами.
Совпадение?
Возможно. Вполне возможно. Свойства памяти до сих пор целиком не изучены. На видение могли повлиять недавние впечатления. Мне как раз Старец-висельник во всех красках описал причину гибели народа Ночных; плюс на меня произвел неизгладимое впечатление сам рудник, работорговцы и все остальное, жуткое для первой встречи. Так что вполне могло наложиться одно на другое, как бывает с нашими снами.
Но…
Ведь могло так приключиться, что мою многострадальную голову вновь посетили «чужие» воспоминания! Это же не в первый раз. Горец-изгнанник снился? Вот теперь и рудник…
Чертовы баги!
Я выскочил в обеденный зал. Мастер Ульрих Колобой вздрогнул, едва не выронил полотенце.
— Ты?!
— Ну да. Я.
Пузатый хозяин смерил меня подозрительным взглядом, мне как-то даже в душ захотелось от подобной тщательности.
— А дозор?
— А что дозор? — спросил я спокойно. — Ах, ты про тот спектакль? Парни звали просто посоветоваться. Не могли сами разобраться, потребовалась компетентная помощь.
Ульрих вряд ли поверил на сто процентов, но немного расслабился. Хотя новый вопрос задавал еще с осторожностью:
— А что, говорят, жаркий бой был?
Я усмехнулся. Детский приемчик по выуживания инфы. Хрен меня на такой поймаешь.
— Если будет в том надобность, уважаемый, Рауль расскажет сам. Должны понимать, что политика — штука сложная.
Мастер Ульрих кивнул поспешно.
— Да-да, конечно! У-ф-ф, а я уж думал, что ты и вправду… того… особенно, когда стража мимо таверны проехала.
— Шумно ехала?
— Не то слово. Первое столкновение еще на границе района было. Говорят, весь патруль дозорных уложили. А вторая часть отряда стражи сразу к Виселицам поехала.
«Не к Виселицам», — поправил я мысленно.
— Да уж… заварушка… И часто здесь такое?
Мэтр Ульрих поморщился.
— В последний раз было почти десять лет назад, когда… — он осекся, быстро закруглился. — Давно было. Но вообще со шпионами стычки до сих пор случаются. Блошиные норы для Темного короля, что бельмо на глазу.
Я кивнул. Взмахнул на прощание рукой.
— Спасибо за тревоги, уважаемый, но больше тебе волноваться не о чем. За тобой никакой вины нет, а в твоей достойной таверне и не могло быть шпионов.
Провожаемый все еще подозрительным взглядом Колобоя, я шмыгнул на улицу.
4
«Интересно, — подумал я запоздало, выбираясь на поверхность, — а долго ли я регенерировал?»
Было бы не круто, или, если говорить честно, просто гадко, окажись я сейчас прямо на пути кортежа стражи. Убьют ведь во второй раз.
Однако волновался зря. Выбрался наружу, и сразу услыхал беседу двух стариков. Оба дряхлых, по-настоящему дряхлых Ночных делились сплетнями, сидя на пеньках грибных ножек:
— А уж как орала-то дева…
— Да хватит заливать! Откуда в наших краях человеку взяться? Они все дохнут, не доходя до границ Обители проклятых! Кольцо Перерождения еще никто не отменял.
— Дурень! — психанул второй. — Я своими глазами видел: телега, на ней клетка, в ней баба! Людская баба, только избитая, как бродячая псица.
— Брехня!
Я отвернулся и зашагал к башне.
Значит, королевские воины уже увезли Сирену. Это немного облегчает мое положение, хотя и сиюминутно. Я все же предпочел бы нормально с ней пообщаться, уверен, смог бы объяснить и заставить ее поверить в то, что со мной приключилось.
Когда впереди показались заросли черного кустарника я приободрился — никого не видно, похоже, успею первым! В голове занозой засела мысль, что Сирена пыталась напоследок мне что-то сказать. Кричала… но что, как ни ломал голову, вспомнить не мог. Одно ясно…
Слева, метрах в пяти, хрустнуло. Я застыл, как вспугнутый заяц. Сердце забилось, дыхание сперло. Вокруг только черные ветви, тишина. Да только обострившаяся интуиция подсказывает, что теперь я не один.
Я медленно качнулся в сторону, переходя в режим скрытного передвижения. Пальцы сами сняли с пояса дубинку, сжали крепко.
Передвигаться в зарослях нелегко, вокруг сухостой, колючки. Одно неверное движение, и…
Хрусь!
Слева! Опять! И теперь явно ближе, чем…
Легчайший порыв ветерка донес явственный запах пота, волосы на затылке встали дыбом. Я рванулся, ощутив за спиной чужака! Сверкнуло! Я дернул головой, скулу рассекло холодное лезвие, по шее щедро потекло горячее.
Ломая ветки, как медведь, рухнул на землю. Сердце колотилось сильно-сильно, кровь закипела от адреналина. Как успел-то?! Помедлил бы на секунду дольше, и…
Среди веток метнулся силуэт, контуры размыты, уловить ничего не получается, слишком быстро движется. Я сам вскочил на четвереньки, отполз. А, едва вновь затрещали ветки, прыгнул, как блоха, наугад в сторону!
На этот раз удалось обмануть! Убийца швырнул тело туда, где меня уже не было, вновь сверкнула сталь. Я рассмотрел черные одежды, глухой капюшон и платок, скрывающий лицо до самых глаз.
Это же тот тип, которому я передал записку от Шадда Шкурника!
Ночной вновь ушел в инвиз, но только поле боя он выбрал паршивое. Оставаться незаметным в зарослях сухостоя, где даже мухе летать негде, — та еще задача!
Бросок справа не стал для меня неожиданностью. И пусть тело утратило часть бойцовых навыков, оно все же оставалось молодым и сильным, а уж как работал инстинкт самосохранения — закачаешься! Я упал, откатился, сверху посыпались сухие ветки. Одна колючка больно занозила ладонь, но лучше так, чем перфорация кинжалом.
Враг замешкался: то ли броситься добивать, то ли… Привычка оказалась сильнее — бесшумный росчерк, и Ночной вновь растворился среди теней.
Я вскочил, сжимая дубинку. Долго уворачиваться не получится, рано или поздно враг предугадает маневр.
Одна из теней двинулась не в такт с теми, что падали на землю от качающихся ветвей, я пригнулся, делая вид, что собираюсь бежать. Ночной тут же прыгнул ко мне, засвистел рассекаемый сталью воздух. От столкновения железа с дубинкой по руке прошла волна онемения, аж по суставам ударило. Я выбросил ногу вперед, метя в пах. Противник охнул, согнувшись от боли. Без паузы, помня про свой низкий уровень, рубанул дубиной по запястью, затем второй раз. Пальцы врага разжались, выпуская кинжал. Я развернулся и саданул локтем, целясь в шею.
Обычно такой вот выпад гарантированно оглушает, да только в этот раз эффекта что-то оказалось маловато. Видимо, ступень развития здесь влияет на все, в том числе на болевой порог и физическую силу. Так что шок от короткого крита у врага прошел чудовищно быстро.
Сильный удар в живот швырнул меня назад. Я потерял опору под ногами, проломил спиной кустарник и крепко стукнулся головой о твердую, как камень, землю. Попытался встать, но запутался в ветвях, вдобавок, в голове шумело, рухнул. Тут же подлетел Ночной, градом посыпались короткие, но болезненные удары. Я прикрылся локтями, как мог, но отступать некуда, один неверный шаг, и вновь окажусь на земле. И тогда меня уже ничего не спасет!
Противник бил быстро, жестко, но довольно неумело. Ощущение, словно могучий дебил в атаке. Сил выше крыши, но на каждый его удар есть хитрый блок, но даже чаще не хитрый, а просто классический. Похоже, здесь про бокс мало кто слышал, а уж восточные единоборства и вовсе были за гранью.
Урон проступал даже через блоки. Локти и корпус болели, ребра похрустывали, однако мне удавалось сдерживать напор. А, едва шум в голове отступил, я обнаглел настолько, что перешел в контратаку.
Резко ушел вбок, рванул за капюшон черного, застилая тому взгляд. От рывка посыпались оторванные с накидки пуговицы, Ночной качнулся, подставляясь. А я, каюсь, слабохарактерный, устоять перед соблазном не смог, — саданул коленом от души. Ожидал услышать сочный хруст, после которого вокруг сыплются зубы, как зернышки пшеницы у сеяльщиков, но ощутил тупую боль, словно бил по твердому дереву. Противник отшатнулся, мотая башкой, однако все еще на ногах и опасен. А у меня, черт тебя дери, уже дыханье сбито, как у старого астматика, тело ломит, мышцы, словно пластилин!
Черный отскочил, шипя от ненависти. Нагнулся быстро, я обреченно увидал в его ладони кинжал. Огляделся, но загнан в такую глухомань, мышь не проскочит!
— Ну давай, гнида! — прорычал я, выставляя кулаки. — Брось железку, и по-мужски сразимся!
Ночной дернулся, замер. Я удивился, неужели так оскорбил, что враг аж вытянулся всем телом?!
Кинжал выпал из его пальцев, с гулким стуком воткнулся в землю. А сам черный закачался и безвольно брякнулся мордой вниз. Из его затылка торчал хвост раздвоенного арбалетного болта…
