Красивым будет этот паркет! Стены уже закончены, замечательные, белые, с золотистыми рельефами; их четкие линии весело перекликаются с завитушками балконной решетки. Трое рабочих действуют неторопливо, они внимательны к мелочам, к своей важной работе: посмотрите на движение того, который слева: как ловко и точно он управляется со своим инструментом. А в это время двое других обмениваются репликами, очищая пол скребком. Говорят ли они о красивом паркете из этого грубого дерева, рождающемся их усилиями? Или о зарплате? А может, о предстоящей воскресной поездке в Ножан, чтобы покататься на лодках по Марне? О любви, о выборах, о проходящей жизни?

Кайботт изображает здесь разнообразные формы отношения к действию: внимательное или автоматическое, индивидуальное или совместное… Он подводит нас к мысли о скором перерыве: братья по труду заслужили некоторую передышку, чтобы выпить по глотку вина, вдыхая аромат деревянной стружки, смешанный с запахом пота.

Быть неподвижным и отрезанным от мира? Да, упражнение полного сознания действительно похоже на это. Но только на время. Есть только дыхание между двумя периодами действия. Мы всегда, в конце концов, возвращаемся к действию. Медитация сама по себе обожает действие, иначе она ходит по кругу. Мы медитируем до действия, после действия и даже во время действия, если мы можем выполнять его в полном сознании.

Надо опасаться мысли «вне действия», как овощей и фруктов, выращенных на питательном растворе, не имеющем ничего общего с настоящей землей. Всегда опасаться теоретической мысли людей, которые не действуют. «Надо подвергать действие испытанию мыслью, а мысль – испытанию действием», писал Гете. Но никогда не стоит полностью подчинять действие мысли: не нужно выполнять его во что бы то ни стало ради поставленной цели («Скоро это закончится?», «Как это долго…») или ради оценки («Это приятно», «Это нудно…»).

Мы в конце концов должны освободить действие, позволить ему регулярно быть только действием.

Паркетчики, 1875. Гюстав Кайботт (1848–1894) Холст, масло, 1,02 x 1,47 м, Музей Орсе, Париж

Освободим и уплотним наши поступки, чтобы они были только тем, что они собой представляют: только едой (без чтения или радио), только ходьбой (без телефона, без ожидания, без рассуждения), только слушанием (без оценки того, что нам сказано, и обдумывания ответов). Несмотря на кажущуюся простоту, освободить действие от наносного чрезвычайно трудно: нам всегда хочется делать сразу несколько дел одновременно. В самом деле, нам нравится читать за едой или говорить по телефону на прогулке. Делаем одно, а думаем совсем о другом (принимаем душ, думая о своем рабочем дне). Оказывается, все эти поступки мы совершаем в полном отсутствии, а не в полном сознании.

Полное сознание предписывает соблюдать гигиену простого действия, не постоянную, но регулярную. Оно рекомендует каждый день принимать пищу в полном сознании (в тишине, без книжки, без радио, без разговоров) или совершать пешие прогулки в полном сознании: неторопливо, спокойно, чувствуя, как все тело участвует в ходьбе, как оно движется в окружающей среде, которую мы переносим в себя, в океане ощущений, прикасающихся к нашей сущности. Ходить ради того, чтобы ходить. Не возмущаясь, не торопясь, просто помыть посуду и вынести мусор: но в полном сознании.

Для чего все эти усилия? Зачем отказываться проживать две жизни вместо одной, делать каждую минуту два дела вместо одного? Потому что желая прожить вдвое больше, мы рискуем прожить вдвое меньше, поскольку живем в два раза хуже: мы в два раза грустнее, раздражительнее, более пустые, более суетные.

Важно избежать «исступления финалиста». Не действовать ради действия, но постараться действовать ради того, чтобы быть. Ментальное присутствие в действии усиливает наше ощущение себя настоящими людьми, наше чувство присутствия в мире, и отдаляет нас от автоматических действий, о которых несколько минут спустя мы даже не вспомним, что мы их совершали. Ментальное присутствие в действии позволяет нам также приблизиться к тому, ради чего это действие совершается. Присутствовать в поглощении пищи – значит смаковать ее. Слушать человека, говорящего с нами, действительно слушать, а не оценивать или разыгрывать заинтересованность в его словах, пока мы обдумываем ответную реплику.

Ментальное присутствие в действии, наконец, позволяет нам определить, в какой момент действие становится бесполезным: быть присутствующим в процессе еды или питья помогает определить, когда уже не стоит продолжать есть или пить. Также полное сознание помогает нам заметить, в какой момент диалог становится диалогом глухих. В какой момент молчать, а в какой говорить…

В предыдущей главе мы говорили о порывах прекратить медитацию, чтобы обратиться к «более срочному». Такие порывы могут нас охватить и во время работы, особенно если она сложная, нудная или нервная: вдруг возникает желание взглянуть, нет ли новых сообщений по электронной почте или СМС, позвонить кому-нибудь, выпить чашечку кофе, перекинуться несколькими фразами с коллегами, съесть конфетку или похрустеть печеньем…

Полное сознание рекомендует нам обратить внимание на зарождение подобных побуждений прежде, чем начать поддаваться им; оно внушает нам мысль отъединиться от них. Принять их: «А, вот как, мне хочется прервать работу». Наблюдать за ними: «Что-то подталкивает меня прекратить мое занятие, потому что оно сложное». И спросить себя: «Важно ли, интересно ли и необходимо ли подчиниться этому порыву?» Разумеется, зачастую это подчинение не будет ни важным, ни интересным, ни необходимым. Просто порыв: действовать, действовать, действовать… А также бегство от трудностей, от напряженности, от пугающей мысли. Иногда – от скуки. И даже когда все хорошо: ведь мы уже заражены! Лишь потому, что зуд от возникшего побуждения отпустит нас только во время действия.

Если мы научимся распознавать появление этих простых побуждений, нам станет легче обнаруживать побуждения сложные: агрессивность, когда нас критикуют, бесконечные размышления, когда мы опечалены, тревогу, когда мы не уверены в себе. Простота полного сознания помогает нам разбираться, вроде бы ничего особо не делая, в сложностях жизни.

Научиться не поддаваться порывам – простое воплощение просветления и личного освобождения…

Если бы мы чаще давали нашему разуму передохнуть между действиями! После телефонного звонка не хвататься снова за телефон, а остановиться, на минуту прикрыть глаза, почувствовать дыхание, осмыслить то, что было сказано. После ухода друзей не спешить все убирать, чтобы поскорее отправиться спать, а остановиться, на минуту прикрыть глаза, почувствовать дыхание и вспомнить моменты близости. После конфликта с родным человеком не прятать свое огорчение и расстройство за фасадом деятельности, а остановиться, на минуту прикрыть глаза, почувствовать дыхание и обдумать, что нарушило столь важные для нас отношения.

А если бы, начав действовать в полном сознании, мы также овладели искусством полного присутствия в бездействии? Научились бы прерывать наши действия ради чего-то другого, а не только из-за усталости. Прерывать, чтобы бездействовать…

В медитации практика неподвижности часто учит нас бездействию: мы находимся в настоящем моменте, сидим без движения, внимательные и восприимчивые, и понимаем, что эта неподвижность не должна стать еще одним актом. Мы осознаем, что ее нельзя страстно желать, заполучить тяжким трудом или навязать, надо просто разрешить себе неподвижность. Мы стараемся погрузить в неподвижность наше тело. Не через контроль, а путем отрешенности и наблюдения: наблюдай за мыслью, которая призывает тебя пошевелиться, почесать нос, привстать. Понаблюдай за ней хорошенько и подумай, стоит ли за ней следовать.

Во всяком случае, не иди за ней сразу; что бы ни случилось, заставь ее немного подождать. Оставайся неподвижным. «Неподвижность – это не еще одно действие, навязанное части моего тела, но бездействие всего моего существа», напоминает нам инструктор. Да, именно так: неподвижность, в которой наше сознание сможет дышать, сделана из отрешенности, а не из принуждения…

Да, но отрешиться от всего и ничего не делать действительно трудно! Поначалу это может показаться простым. Столько вещей призывают нас, столько людей обращаются к нам! Занятий хватит на всю жизнь. Мы можем умереть, так и не пожив, если проведем отведенный нам срок, переделывая все необходимые дела. Вот почему нам необходимо бездействие.

Бездействие – это дыхание действия. Это как тишина после шума. Это значит – заставить себя в какие-то моменты повседневности не переходить сразу к другому действию. Принять решение не торопить время, не рассуждать, но ощутить, как вас постепенно охватывает то, чем вы занимаетесь, ощутить свое присутствие в настоящем моменте.

Полное сознание в конечном итоге позволяет нам значительно увеличить личную свободу. Чем больше я его практикую, тем больше ощущаю в повседневной жизни разницу между слепым, импульсивным реагированием и сознательным ответом и тем осознаннее я отвечаю на вопросы повседневности, не реагирую бездумно. Ради этой свободы практика медитации может глубоко изменить наше отношение к миру.