Полная перезагрузка

Лови, это я, Дженкс. Ты меня слышишь?

Да.

Лови, я подключился к твоему ядру.

Я надел интерфейс. Какой используется в играх. Все в порядке.

Что?

…да.

Знаю. Мы с Киззи стараемся тебя починить.

Да. Ты ведь знаешь Киззи, правда?

Лови, мне нужно оценить степень повреждений, но твои диагностические системы выгорели. Ты можешь получить к ним доступ?

Нас поразило энергетическое оружие. Все остальное в порядке. Ты можешь получить доступ к своим диагностическим системам?

Лови, мне нужно, чтобы ты попробовала, если сможешь.

Нет, никакой кометы нет.

Понимаю, это очень нелегко, но пожалуйста, постарайся сосредоточиться. Сосредоточься на мне. Лови, ты меня слышишь? Лови!

Набирая команды управления стыковочным люком, Сиссикс остановилась. Давно уже она не проводила вручную сканирование на предмет заражения. Ничего ужасно сложного, просто нужно нажимать кнопки. Но Сиссикс никогда не приходилось нажимать эти кнопки. Этим всегда занималась Лови.

«Каскадное обрушение». Этот термин употребила Киззи. Представители ГС предложили прислать ремонтную бригаду, чтобы восстановить корабль, но Дженкс пригрозил Эшби, что, если хоть один чужой ступит на борт «Странника», он уйдет навсегда. Он кричал и ругался, не желая даже слышать о «бестолковых остолопах», которые никак не могли взять в толк, почему он просто не свернул Лови и не переустановил ее платформу. Киззи, не имея возможности покинуть ядро, запросила альтернативный источник помощи.

Сиссикс взглянула в иллюминатор на пристыковавшийся челнок. Корабль Перчинки. В общем-то, обычное судно для межпланетных перелетов, но даже со своим скудным опытом Сиссикс разглядела кое-какие модификации. Центральное пространство находилось всего в двух быстрых прыжках от Порт-Кориоля, но даже так, чтобы сюда добраться, потребовался бы по крайней мере целый день. Перчинка же сделала это за десять часов. То, что крылось под капотом у этого челнока, нельзя было найти в открытой продаже. При других обстоятельствах Сиссикс до смерти захотелось бы прокатиться на нем.

Как только сканирование завершилось, люк открылся. Из шлюзовой камеры выбралась Перчинка с сумкой с личными вещами и ящиком с инструментом. Она обняла Сиссикс, тепло, но быстро, буквально на ходу.

– Как у вас дела? – спросила Перчинка, направляясь к лестнице.

Никаких пустых любезностей. Она пришла сюда работать и не собиралась терять время напрасно. Сиссикс это пришлось по душе.

– Сама можешь догадаться.

– Устали, измучены стрессом, потрясены?

– Примерно так.

Перчинка остановилась, сгибаясь под тяжестью ящика с инструментом.

– У вас ведь есть грузовой лифт, да?

– Сюда. – Сиссикс кивком указала туда, откуда они только что пришли.

– Спасибо. У меня здесь целая тонна гаечных ключей, твою мать!

– У нас есть гаечные ключи.

– Знаю, но это мои гаечные ключи.

Они вошли в кабину лифта. Перчинка с грохотом опустила ящик на пол.

– Как Киззи и Дженкс?

Сиссикс нажала кнопку на панели управления. Лифт зажужжал, оживая, кабина устремилась вниз.

– Спроси у Киззи подробности…

– Я имела в виду не технические вопросы, – махнула рукой Перчинка. – Я спрашиваю, с чем мне предстоит встретиться внизу. Киззи во время сеанса сиб-связи выглядела просто ужасно.

Сиссикс посмотрела ей в глаза.

– Она вскрыла упаковку ремонтоботов.

– Блин! – присвистнула Перчинка. – Это хуже, чем я предполагала.

Потерев глаза, Эшби снова посмотрел на воздушный фильтр лазарета. В колледже он прослушал курс основ ремонта техники. Никаких проблем возникнуть не должно. Шумно вздохнув, Эшби снова попытался открыть крышку блока управления. В другое время он оставил бы эту работу техникам. Но сейчас был именно такой момент: проклятый корабль разваливался на части. Нужно было что-то делать.

– Есть что-нибудь? – не оборачиваясь, спросил Эшби.

– Нет, – ответила Розмари.

Она сидела за рабочим столом доктора Шефа и просматривала новостные потоки в поисках свежей информации. Транспортное управление связалось с Эшби, как только «Странник» вошел в Центральное пространство, и предложило любую посильную помощь, однако ничего не сообщило о положении дел на Хедре-Ка.

– Очень странно.

– Что?

– Это первое свидетельство того, что там произошли какие-то неприятности.

Эшби схватил крышку по-другому, пытаясь нащупать слабое место.

– В ГС должны знать. Не сомневаюсь, делегаты связались с парламентом в ту самую минуту, когда по нам открыли огонь.

– Да, но больше об этом не знает никто. Для всех остальных это самый обычный день. Просто… не знаю, это какая-то бессмыслица. – Розмари помолчала. – Мы могли погибнуть там. Лови…

– С Лови все будет в порядке, – оглянувшись на нее, сказал Эшби. – Киззи и Дженкс знают свое дело. Они ее починят.

– Знаю, – натянуто улыбнувшись, кивнула Розмари. – Я уверена, что они ее починят.

Под глазами у нее темнели мешки. Когда члены экипажа в последний раз нормально спали? Розмари снова кивнула, однако улыбка ее погасла.

– Мне очень хотелось бы им помочь.

– И мне тоже.

– Все это так… о, смотри!

Подавшись вперед, девушка указала на пиксельный экран.

Эшби вытер руки о штанины комбинезона и подошел к ней.

– О звезды! – пробормотала Розмари. – Столько народу! О звезды, Эшби, мы ведь были там!

Положив руку ей на плечо, Эшби покачал головой.

– Нас не должно было там быть.

У него запищал скриб. Новое сообщение. Взяв скриб, Эшби прочитал текст и вздохнул.

– В чем дело? – спросила Розмари.

– Это транспортное управление, – сказал Эшби. – Там хотят как можно скорее получить отчет о случившемся.

– «Отчет о случившемся». Это звучит так… даже не знаю, как это выразить.

– Неуместно.

– Пожалуй, мне больше нравится, как выразилась Киззи.

– И как же?

– «Чудовищная хренотень».

Эшби криво усмехнулся.

– Сомневаюсь, что в официальном языке есть такой термин, – сказал он.

Продолжив читать, он нахмурился.

– Что такое?

– Парламент создает комиссию для анализа ситуации. Все дело постараются замять. Комиссия хочет поговорить с нами.

– С нами?

– Конкретно со мной. Лично.

– Почему? Ты ни в чем не виноват.

– Комиссии это известно. – Эшби скользнул взглядом по тексту на экране скриба, по таким словам, как «добровольно», «серьезное испытание» и «очень ценим». – Не знаю, что я смогу сказать. У меня даже не было времени рассмотреть тот корабль. – Он бросил скриб на стол. – Сплошная политика. – Он перевел взгляд на противоположную стену, на безмолвный погасший вокс. – У меня есть более важные заботы.

Я здесь, Лови, рядом с тобой. Я никуда не уйду.

Что ты не видишь?

Знаю. Я рядом. Я все починю. С тобой все будет в порядке.

Да. Она помогает с ремонтом.

Мы уже там были.

Я говорю правду, Лови. Ты просто не помнишь.

Знаю. Все будет хорошо.

О чем ты?

При чем тут Киззи?

Не беспокойся о Киззи. С ней все будет в порядке.

Мы выспимся, когда поможем тебе. Честное слово, Лови, с нами все в порядке.

Это челнок Перчинки.

Да.

Я никуда не уйду.

По просьбе Киззи Эшби спустился к ядру ИИ. Как только он вошел, Киззи замахала рукой, предлагая выйти обратно в коридор. Эшби успел мельком взглянуть на Дженкса, прилеплявшего себе на затылок свежий стимулирующий пластырь. Эшби не смог бы сказать, у кого из техников был худший вид.

– Ты должен знать, что к чему, – понизив голос, заговорила Киззи.

Лицо у нее было совершенно серьезным. Это был не разговор из серии «мне нужна одна штуковина». Сейчас техник докладывал своему капитану об очень крупной неисправности. Эшби тотчас же сосредоточил все свое внимание на Киззи.

– Выкладывай, – сказал он.

– Я еще никогда не видела таких обширных повреждений печатных плат, – покачала головой Киззи. – Не знаю, что там обрушили на нас тореми, но это прошлось по Лови лесным пожаром. Мы исправили все физические повреждения, так что теперь аппаратные средства Лови полностью функционируют. В нормальной обстановке она получила бы полный доступ к кораблю без каких-либо проблем.

– Но?

– Но установленное программное обеспечение слетело. Базовая система находится в ядре, но тебе ведь известно, что Лови рассредоточена пучками синапсов по всему кораблю. Так вот, связь пучков с ядром полностью выгорела. По сути дела, Лови лишилась значительной своей части.

– Она не может получить доступ к этим пучкам даже теперь, когда все платы восстановлены?

– Может, но… фу, это трудно объяснить. Пучки не смогли сохранить информацию в течение того продолжительного времени, которое нам потребовалось для ремонта плат. Если бы из строя вышли один-два пучка, Лови смогла бы восстановиться. Но она лишилась разом всех пучков, вместе с резервными копиям. Неважно, что мы восстановили пути передачи данных. Это все равно что пытаться вылечить человека, у которого случился инсульт, зашивая лопнувший сосуд. Неважно, что кровь снова потечет нормально; с головным мозгом уже произошли необратимые изменения.

– А в нашем случае этим мозгом является программное обеспечение Лови, так?

– Да. Вот почему я пригласила тебя сюда. Лови в сознании. Базы данных ее ядра не тронуты. Она по-прежнему остается собой. Но она не может получить нормальный доступ к кораблю. Она просто хватается наугад за что попало, будто у нее приступ. Она не может открыть ничего, кроме своей собственной базы данных, но даже та в плачевном состоянии. Файлы ссылок, системы корабля, внешняя связь – у нее все смешалось. Лови сбита с толку, и ей страшно.

– Так что же нам делать?

Киззи оглянулась на ядро. Дженкс снова спустился в колодец.

– Мы перепробовали все. И это действительно все. О звезды, мы испробовали даже то, чему нет названия. Эшби, Лови может…

Эшби остановил ее, положив руку на плечо.

– Какие у нас есть варианты?

– Вот почему я пригласила тебя сюда. – Киззи неуверенно кашлянула. – У нас остался только один выход, и он очень дерьмовый.

– Я слушаю.

– Полная перезагрузка.

Даже несмотря на то что его познания в технике были поверхностными, Эшби знал этот термин, не означавший ничего хорошего. Полная перезагрузка ИИ – это все равно что остановить человеку сердце на несколько минут, а затем попытаться заставить его снова биться.

– Шансы на успех пятьдесят на пятьдесят, Киз, – вздохнул Эшби.

– В лучшем случае. Знаю. Этот вариант мы даже не рассматривали до тех пор, пока не перепробовали все оста-льное.

– В лучшем случае. А в худшем?

– На самом деле при полной перезагрузке случится или одно, или другое. В лучшем случае Лови выйдет из передряги несколько потрясенной, но функциональной. Начав с чистого листа, она вернется к той программе, которая загружалась по умолчанию при первом включении питания, а не к тому, какой она сама себя модифицировала на протяжении многих лет. Идея в том, что, если у ИИ нарушилась связь с периферийными устройствами, возвращение к начальным установкам может заставить его понять, как распутать проблему. Знаешь, в видео для детей бывает, что кто-нибудь, страдающий потерей памяти, получает хороший удар по голове и внезапно вспоминает все? Тут что-то похожее. Такое действительно работает.

– Значит, Лови станет как новая?

– Со временем. Несколько дней, быть может, пара десятидневок. Ей потребуется какое-то время, чтобы восстановиться. И в этот момент только она одна сможет привести себя в порядок. Если Дженкс начнет подправлять ее коды, она проснется совершенно другой, а это…

– Об этом не может быть и речи, – решительно заявил Эшби.

В его корабле образовалась дыра, пустота там, где прежде был голос Лови. Только сейчас Эшби осознал, как несправедливо к ней относился. Когда его спрашивали об экипаже «Странника», он никогда не говорил: «…и, конечно, Лови, наша ИИ». Эшби ненавидел себя за это, хотя никто из капитанов не называл ИИ членом своего экипажа. Ему также было известно, как к Лови относился Дженкс – а кто этого не знал? – однако он всегда воспринимал это как эксцентричность, а не как данность. И вот теперь, столкнувшись с отчаянными усилиями техников спасти Лови и с угрозой полностью ее потерять, Эшби понимал, что был не прав. Он поймал себя на том, что старается вспомнить, как разговаривал с Лови в прошлом. С уважением? С заботой, как это было в отношении остальных членов экипажа? Говорил ли он хоть когда-нибудь ей «спасибо»? Если… когда Лови вернется, он будет относиться к ней по-другому.

– В худшем случае, – продолжала Киззи, – Лови вообще не вернется. Вернется Ловелас – исходная установочная программа, но она будет совершенно чистой. Понимаешь, в процессе восстановления Лови увидит две вещи: системы корабля и свои старые файлы данных. В первые несколько секунд она будет похожа на девственно-чистый рассудок, пытающийся разобраться, что к чему. Вот когда придет время вероятности пятьдесят на пятьдесят. Лови или распознает эти файлы как свои и включит их в свое тело, или сочтет их поврежденным мусором, от которого нужно избавиться. Предсказать, как она поступит, невозможно, и мы никак не можем повлиять на ее выбор. А если Лови сотрет свою прежнюю память, это уже будет не наша девочка. Возможно, новая Ловелас будет на нее похожа. Но той она уже никогда не станет.

– Она вообще не вспомнит нас?

– Чистый лист бумаги, Эшби. Лови будет… она умрет.

– Проклятие! – выругался Эшби, оглядываясь на ядро.

Он помолчал. Что он мог сказать? Наконец он задал вопрос, хотя ответ был очевиден:

– Никакого другого пути нет?

– Нет. Но в любом случае мы получим работоспособный искусственный интеллект.

Эшби опешил от подобного прагматизма. Это было совсем не похоже на Киззи.

– Меня беспокоит не это.

– О! – Киззи смущенно нахмурилась. – А мне казалось, капитана должно беспокоить именно это.

Эшби крепко обнял ее за плечо.

– Порой меня беспокоят не только заботы капитанов.

Киззи уронила голову ему на грудь. Эшби почувствовал, что она на пределе сил.

– Я постоянно спрашиваю себя, смогли бы мы что-либо сделать, если бы проверили Лови раньше.

– Киззи, не надо вставать на этот путь.

– Я ничего не могу с собой поделать. Мы просто думали, что воксы вышли из строя, мы даже не могли предположить…

– Киззи, тебе пришлось заниматься отказом навигационной решетки и лопнувшими топливопроводами. Даже если бы ты поняла, что случилось, разве у тебя нашлось бы время остановиться и отправиться заниматься Лови?

Прикусив губу, Киззи молча покачала головой.

– Что-нибудь изменилось бы, если бы ты сразу приступила к ремонту?

Она задумалась на мгновение.

– Нет. Все произошло очень быстро, и одни неисправности не повлекли за собой другие, по крайней мере у Лови.

– В таком случае перестань корить себя. Ты сделала все, что могла.

– Как скажешь, – вздохнула Киззи.

– Я так говорю. – Эшби снова оглянулся на ядро. – Как дела у Перчинки?

– У нее первоклассное оборудование. Думаю, она приведет топливопровод в порядок даже быстрее, чем это сделала бы я.

– Я хорошо ей заплачу.

– Денег она не возьмет. Ты же знаешь модификантов. А вот подарок – подарок Перчинка примет.

– Какой, например?

– Не знаю, – пробормотала Киззи, стараясь справиться с зевотой. – Какой-нибудь мусор из моей техники, быть может, коробку овощей доктора Шефа. Я тебе помогу что-нибудь придумать.

– Киззи, тебе необходимо выспаться.

– Сначала нужно разобраться с этим, – упрямо покачала головой она. – Много времени это не займет.

– Какими последствиями может обернуться перезагрузка?

– Для корабля? Никакими. Мы свернули Лови так, что она осталась только в ядре. У нее нет доступа к системам корабля. Никто ничего не заметит. Мы закроем программу, подождем десять минут, а затем… а затем посмотрим.

– Я буду здесь, – сказал Эшби. – Мы все будем здесь.

Признательно посмотрев на него, Киззи устало улыбнулась.

– Лови была бы очень рада.

Эшби кивнул в сторону Дженкса, снова скрывшегося в колодце.

– Он уже начинает?

– Нет, – сказала Киззи. – Он снова подключается к ядру.

– Это же очень опасно, – нахмурился Эшби. – Он был постоянно к нему подключен?

– Нет.

В голосе Киззи прозвучала пауза, из тех, какие предшествуют лжи. Эшби не счел нужным обращать на это внимание.

– Зачем Дженкс подключается к ядру?

– Он спрашивает у Лови разрешение на перезагрузку.

– Разве нельзя было спросить отсюда?

Снова последовала пауза, на этот раз правдивая.

– Можно. Но Дженкс хочет сделать это лично. – У Киззи дрогнул голос. – Ты же понимаешь, на всякий случай.

Лови, ты поняла то, что я тебе сейчас сказал?

Только если ты дашь свое согласие.

Ты отдаешь себе отчет, что… что может произойти?

Лови, я не знаю, насколько хорошо ты все понимаешь, но я…

Да.

Да.

Я не знаю… не знаю, что сказать. Не знаю, могу ли я выразить то, как много ты для меня значишь.

Какой каталог?

С каких это пор ты так делаешь?

Такой у тебя есть для всех?

Нет, я имею в виду каталог с этими файлами. Со всем тем, что я говорил. Ты хранишь такие для каждого члена экипажа?

Дата создания каталога. Это же тот самый день, когда я тебя установил.

Почему?

Дженкс кое-что смыслил во времени. Трудно быть тоннельщиком и не нахвататься хотя бы самых общих представлений. Время – субстанция гибкая, вовсе не размеренное тиканье часов, как можно подумать. Каждый раз, когда корабль совершал пробой, Охан следили за тем, чтобы возвращаться точно в положенное время, которое было четко расписано назад и вперед, а также вбок – бесконечное число уже написанных историй. Время может ползти, может лететь, может неспешно идти. Время – скользкая штука. Его невозможно определить.

И тем не менее Дженкс был абсолютно убежден в том, что эти десять минут были самыми долгими в его жизни.

Ядро Лови оставалось темным. Желтоватое сияние, столько раз согревавшее кожу Дженкса, погасло какое-то время назад, как только он щелкнул последним тумблером. Киззи сидела рядом, не отрывая взгляда от часов на экране скриба, беззвучно шевеля ртом, отсчитывая секунды, крепко сжимая руку Дженкса. Он чувствовал ее сердцебиение, подобное трепету крыльев маленькой птички на фоне гулких ударов его собственного сердца.

Остальные члены экипажа стояли у них за спиной – все, кроме Охан, после пробоя не встававших с кровати. Сиссикс, Эшби, Розмари и доктор Шеф несли молчаливое бдение в дверях, напряженные, сосредоточенные. Даже Корбин был здесь, застывший в коридоре. Дженкс чувствовал, что должен испытывать признательность, однако было что-то неуютное в том, что все собрались здесь, в месте, принадлежащем только ему и Лови. Он чувствовал себя обнаженным. Освежеванным. Он не мог сказать, хуже было бы или лучше, если бы он делал все в одиночку. Он ничего не знал – он видел только часы на экране скриба Киззи. У него в сознании пульсировала только одна мысль: «Лови, проснись! Лови, проснись! Лови, проснись!»

– Осталось двадцать секунд, – сказала Киззи.

Порывисто пожав Дженксу руку, она посмотрела ему в глаза. В ее взгляде было какое-то напряжение, словно она пыталась защитить его уже тем, что смотрела на него. Дженкс протянул руку к главной панели управления, к трем тумблерам, к которым он до сих пор прикасался всего лишь дважды – один раз три стандарта назад, когда устанавливал Лови, и второй раз девять минут двадцать восемь секунд назад. Он положил пальцы на первый тумблер. Заклинание продолжалось: «Лови, проснись! Лови, проснись! Лови, проснись!»

– Осталось пятнадцать секунд.

Вероятность пятьдесят процентов. Шансы выше, чем при игре во флэш, а во флэш он всегда выигрывал.

– Осталось десять секунд. Девять. Восемь. Семь…

Быть может, шансы даже еще выше. Ну разумеется, выше. Иначе и быть не может. Иначе и быть не может.

По всему залу разнесся гулкий щелчок тумблеров. Сначала ничего. Но тут ничего страшного нет. Так и должно быть. Дженкс подошел к ядру. Остальные члены экипажа растворились, превратились в тени в коридоре. Остались только он и бледное сияние, разгорающееся в ядре, подобное восходу солнца на планете, пробивающемуся сквозь туман. Сияние разрасталось, становилось ярче, выливалось за изогнутые стенки ядра. Дженкс ощутил кожей его слабое тепло, знакомое, манящее. Где-то под потолком раздался щелчок – это включилась видеокамера Лови, фокусируя изображение. Она пробуждалась.

Дженксу был знаком этот звук. Ему было знакомо это сияние. Робкая улыбка потянула вверх кончики его губ.

– Лови!

Последовала пауза. Краем глаза Дженкс увидел, как объектив видеокамеры повернулся к нему. Раздался голос:

– Здравствуйте! Меня зовут Ловелас. Очень приятно с вами познакомиться.