Перспективы нашего развития во многом зависят от нахождения российской модели ведения бизнеса, которая опиралась бы на общемировые законы менеджмента и сильные стороны нашего народа, одновременно нивелируя наши слабости. Бизнес может развиваться опережающим темпом и быть конкурентоспособным в мировом масштабе, только если он соответствует национальному характеру. Японцы потому и сделали большой рывок, что их бизнес-модель им соответствует. Там уживаются японский коллективизм и тщательная разработка мельчайших деталей производства лучших в мире телевизоров, при одновременном отторжении индивидуалистов.

В России, например, бесполезно пытаться конкурировать с японцами в выпуске товаров, требующих тщательной технологии массового производства. Для этого надо иметь миллионы людей, ориентированных на мельчайшие детали бытия, многие тысячи девушек с миниатюрными пальчиками, сотни тысяч непьющих рабочих, способных восемь – десять часов в день трудиться с точностью робота, и многие тысячи менеджеров, способных изо дня в день выполнять все 1000 пунктов всех 100 регламентов, и т. д. Но японская национально-коллективная культура, идеально приспособленная для производства лучших в мире телевизоров, компьютеров и т. д., не приемлет индивидуалистов, способных породить принципиально новую идею, придумать новый телевизор, компьютер и т. д. Нам же надо что-то принципиально иное.

В российском обществе пошел активный разговор о том, как стране найти и занять свою нишу в мировом разделении труда. При этом важно осознать: национальный характер – это тоже объективный фактор хозяйственных процессов, как природные условия и наличие тех или иных полезных ископаемых. Особенности российской ментальности где-то могут помогать развитию, где-то, наоборот, тормозить процесс.

Наши перспективы критически зависят от нахождения модели экономики, основанной на сильных сторонах народа и нивелирующей слабые. Нужна своя модель развития страны и бизнеса. Это не обязательно развилка: будет либо сырьевая страна, либо умная, с масштабным производством уникальных товаров и услуг. Одно может помочь создать другое. Не нужно отказываться от сырьевых доходов. В том числе и на их основе нужно наращивать высокотехнологическую составляющую и финансировать образование.

Экономика и бизнес могут расти опережающим темпом и быть конкурентоспособными в мировом масштабе, только если они опираются на национальный характер. Японцы, корейцы, китайцы и т. д. смогли сделать рывок, только найдя свою национальную модель хозяйства и бизнеса и проводя политику поддержки «точек роста».

Социокультурные исследования показывали отчетливые корреляции между национальным характером и развитием различных производств. Можно с цифрами в руках доказать, что российский автопром не произведет конкурентоспособного автомобиля, но в строительстве космических аппаратов мы можем быть на лидирующих позициях.

Только народы, готовые соблюдать инструкцию и доводить до конца стандарт, могут производить массовую промышленную продукцию, а в России одну уникальную вещь мы делаем хорошо, а десять одинаковых сделать не в состоянии. Массовое производство в таких условиях не может быть конкурентоспособно в мировом масштабе. В то же время наши социокультурные характеристики позволяют на определенных направлениях продвигаться весьма успешно. Задача – правильно использовать национальные особенности.

Есть виды работ, очень подходящие российскому характеру, – где имеется масштаб задач и нужен креатив. Национальными чертами являются глубокое проникновение в суть вещей и творческий подход к решению любых проблем. Традиционные западные специалисты тяготеют к использованию стандартных методик и рекомендаций. Запад и развитой Восток обладают преимуществом в технологичности бизнеса, разработанности методик и значительно эффективнее в стандартных ситуациях.

Однако россияне заметно сильнее в сферах, требующих оригинальных решений и нешаблонной оценки конкретного положения дел. Где-то в таких новых решениях могут открыться ключевые факторы нашего развития в XXI веке. У нас есть способность ударно достигать выдающихся результатов, добиваться внезапных прорывов. Получается штучное производство уникальных товаров: атомные станции, водородная бомба, космический корабль, подводная лодка, гидротурбины и т. д. Подобные изделия всегда удаются в России лучше, чем массовое производство автомобилей или холодильников.

Еще есть металлургическая отрасль и школа металлообработки. В России существуют традиции и база для производства широкого спектра комплектующих для машино-, приборо-, станкостроения и т. д. У части российской экономики уже поменялось лицо. Еще 10–15 лет назад трудно было представить высокотехнологичные российские экспортные товары. Сегодня на мировых рынках закрепляется целый ряд компаний нашего среднего бизнеса, избравших нишевую стратегию создания уникальных товаров. Например, производство радиационно стойких телекамер для АЭС или битумных материалов и т. д.

Еще одно направление формирования будущего связано с имеющимися в России традициями качественного образования в ряде сфер. Да, многое было упущено. Но в XXI веке в России уже задумались о важнейшей роли образования для развития страны. Предпринимаются меры для его улучшения. Конечно, результатов пока меньше, чем хотелось бы. Многие действия не бесспорны и, безусловно, нуждаются в обсуждении. Но есть сферы, где, по всей видимости, реальная ситуация с образованием не столь печальна: математика, физика, ИТ, биология и некоторые другие. Сюда можно отнести и бизнес-образование. Видимо, здесь следует стремиться к достижениям международного уровня и «монетизации» результатов.

Некоторым направлениям потенциального роста национальный характер, увы, мешает. Так, россияне не очень любят работать в мелком бизнесе. Особенность психологии большинства – приятнее трудиться на крупном производстве, чем в своей лавке. Конечно, есть общеизвестные проблемы чиновничье-силового давления на бизнес. Российскому средне-мелкому бизнесу надо помогать, но главное – меньше мешать ему работать. Требуются и целенаправленные усилия по формированию привлекательного образа деятельности небольшого бизнеса.

Конечно, сама жизнь тоже способствует эволюции отдельных черт характера. Например, бережливость вообще и на производстве в частности не является нашей национальной особенностью. Поэтому так трудно в России приживались идеи рационализации бизнеса. Но сейчас российские бизнесмены уже массово задумались об оптимизации бизнес-процессов, снижении издержек и т. д., и очень многие делают заметные шаги в данном направлении. Формируется тренд значительного повышения общей эффективности хозяйствования.

Еще лет 15–20 назад мало кто всерьез думал о нашей модели развития и поддержке ее хозяйственной и информационной политикой. Но, похоже, время пришло. С учетом в том числе характера россиян и надо строить государственную политику, нацеленную на точечную поддержку несырьевого экспорта, и вписываться в мировые ниши уникальными продуктами/услугами и опытными сериями. Дешевый рубль тоже может помочь многим нашим предприятиям стать серьезными экспортными игроками.

Для повышения российской конкурентоспособности в целом нужно обязательно опираться на наши сильные стороны и стремиться прежде всего развивать то, что соответствует характеру/ традициям россиян. Также целенаправленно нужно пробовать корректировать некоторые их особенности там, где они тормозят процесс развития. Опора на сильные стороны национального характера может стать важным фактором формирования долгосрочного восходящего тренда для российской экономики.

Значительная часть лучших умов, рожденных в пределах нашей страны, вошли в продуктивную фазу и добились успеха за рубежом. В России всё время рождаются талантливые люди, и мы оказываемся конкурентоспособными в определенных направлениях. Почему мы не реализуем этот потенциал? Если мы сможем ответить на этот вопрос, то поймем, чтó нужно модернизировать именно в российских университетах.

Исследования, проведенные на основе мирового опыта специалистами экономического факультета МГУ и Института национального проекта, показывают, что в мире существуют две траектории развития государств. Есть ряд стран, которые смогли перейти с низкой траектории на высокую.

Среди них нет СССР и России: мы не перешли на эту высокую траекторию по валовому продукту на душу населения. Нет там и КНР – ей пока далеко до этого перехода. Почему кому-то удается, а кому-то нет? В последнее время возникло предположение, что существуют социокультурные факторы, которые удерживают страну на определенной траектории. Их изменение позволяет пересечь границу. Эти социокультурные факторы стали измеримыми.

За последние 50 лет накоплена социометрическая информация по кросскультурным измерениям. Обсуждая культурные характеристики, ценностные и поведенческие установки, оперируют понятиями, имеющими экономический смысл. Это основа теории неформальных институтов. Поведенческие установки могут быть разными; некоторые формируют конкурентные преимущества, дающие стране возможность успешно специализироваться.

Изменение определенных установок дает экономический эффект, социально-экономическую трансформацию, а в итоге – смену траектории развития страны. В целом вполне научно-количественно можно объяснить, почему одна страна успешна в массовом производстве, другая – в высокотехнологичном, а третья – в инновационной экономике. Все эти характеристики доступны количественному измерению.

Высокие технологии невозможны без инноваций. Инновации невозможны без науки. Наука же невозможна без ученых. А их формирует не только финансирование, но и любовь к познанию. Вот почему способность порождать и ценить человеческий гений для сегодняшней России – вопрос национального выживания. Поэтому для подкрепления своей модели бизнеса нужна своя модель образования: с одной стороны – учитывающая мировой опыт, а с другой – опирающаяся на национальную культуру и традиции.