Далеко внизу бурлила и пенилась вода. Ночью прошел ливень, и река поднялась, безумным потоком вгрызаясь в основание скалы. Холодная темная масса билась о холодный черный камень, брызжа холодными белыми хлопьями. Повинуясь течению, безвольно неслись по воде листья всех оттенков огня: золотистые, рыжие и ярко-багряные.

Листья на воде, так похожие на него.

А поток сейчас решил нести его на юг. На новую войну, где он убьет еще людей, которые о нем даже не слышали. От одной мысли об этом хотелось блевать, но он дал слово, а мужчина, что не держит слово, – не мужчина вовсе. Так учил Логена отец.

Долгие годы он жил, ни за что не цепляясь. Обещаний, данных жене и детям, он не сдержал, не сдержал и слова, данного собственным людям, друзьям и себе самому. Нарушенным клятвам не было числа. Девять Смертей. Самый страшный человек на Севере. Человек, всю жизнь ходивший по кругу, кровавому кругу. Человек, который творил только зло, смотрел в небо и пожимал плечами. Всеми проклинаемый, он говорил, что у него не было выбора.

Бетод вернулся в грязь, Логен свершил отмщение, однако мир от этого лучше не стал. Мир остался прежним, и он сам остался прежним. Он опустил раскрытую ладонь на сырой камень. Вгляделся в кривые и переломанные пальцы, ободранные и покрытые струпьями костяшки, растрескавшиеся и грязные ногти. В обрубок среднего пальца.

– Я еще жив, – прошептал он, едва смея поверить в это.

Он поморщился от боли в ребрах, застонал, отворачиваясь от окна и глядя на большой зал. Тронный зал Бетода, а ныне – его. Он слабо хохотнул, и тут же заболело лицо, заштопанная его половина. Хромая, он пошел по широкому залу; каждый шаг был для него пыткой. Под высокими потолочными балками, несмотря на грохот реки, раздавалось эхо. Столбики размытого солнечного света, в которых кружили густые облачка пыли, образовали на широких половицах скрещенные узоры. Неподалеку от Логена теперь был помост, где стоял трон.

Зал, город и земля вокруг изменились до неузнаваемости, однако трон остался прежним со времен Скарлинга. Скарлинг Простоволосый, величайший герой Севера. Человек, давным-давно объединивший кланы для войны с Союзом. Человек, словами и делом сплотивший Север, хотя бы на короткое время.

Это было простое сиденье для простого человека – сколоченное из крупных брусьев доброго дерева, поблекшее со временем и отполированное задами сыновей Скарлинга, его внуков и тех, кто вел его клан после… Пока в ворота Карлеона не постучался Девять Смертей. Пока Бетод не сел на трон, претендуя на то, чтобы стать новым Скарлингом, и не принялся объединять Север огнем, мечом и страхом.

– Ну? – Логен резко обернулся и увидел в дверном проеме Черного Доу. Тот стоял, упершись плечом в косяк и сложив на груди руки. – Что не присядешь?

Логен отрицательно покачал головой, хотя ноги у него болели и подкашивались.

– Мне и на земле неплохо сидится. Я не герой, а Скарлинг не был королем.

– Отверг корону, если молва не врет.

– Короны. – Логен сплюнув в солому. Слюна все еще была алой от крови. – Короли. Все это полное дерьмо, да и хуже меня выбрать было некого.

– Чего тогда не откажешься?

Логен хмуро взглянул на Доу.

– Чтобы еще какой ублюдок похуже Бетода мог сесть на трон и снова пустить кровь Северу? Может, я и на что доброе сгожусь.

– Может, – произнес Доу и обернулся назад. – Вот только некоторые не рождены для добра.

– Ты опять обо мне? – хихикнул Круммох, входя в зал. По бокам от него шли Ищейка и Молчун.

– Не все речи о тебе, Круммох, – осадил горца Ищейка. – Как спалось, Логен?

– Хорошо, – соврал он. – Спал как убитый.

– Что дальше?

Логен пристально посмотрел на трон.

– Думаю, юг.

– Юг, – буркнул Молчун, и было непонятно, одобряет ли он идею.

Логен лизнул изнутри щеку, без нужды проверяя, болит или нет.

– Кальдер и Скейл еще на свободе. Бетод послал их за помощью – на тот берег Кринны, в горные долины или еще куда.

Круммох приглушенно хихикнул.

– А, доброму делу конца не бывает.

– Рано или поздно они дадут о себе знать, – предупредил Ищейка. – Не сомневаюсь.

– Кто-то должен остаться на Севере, изловить этих выродков.

– Я займусь, – вызвался Черный Доу.

– Уверен?

Доу пожал плечами.

– Я не переношу корабли и Союз, так что никуда не поеду. К тому же у меня счет к Скейлу и Кальдеру. Соберу карлов из тех, что остались, и навещу эту парочку. – Он криво улыбнулся и похлопал Ищейку по руке. – Удачи вам на юге, смотрите там, не загнитесь… Особенно ты, Девять Смертей. Не дело нам терять второго короля Севера подряд, э?

И он неторопливо вышел, сложив руки.

– Сколько у нас людей?

– Если Доу не станет жадничать, то где-то три сотни.

Логен тяжело вздохнул.

– Тогда пусть готовятся. Не то Свирепый уплывет без нас.

– Кто захочет идти? – спросил Ищейка. – После стольких месяцев, кто захочет еще крови?

– Те, кому больше нечем заняться, – пожал плечами Логен. – У Бетода здесь наверняка припрятано золотишко.

– Да, есть немного.

– Тогда раскошелимся: щедро наградим каждого, кто отправится с нами. Отсыплем золота сразу, сейчас, и после похода. Думаю, мало кто откажется.

– Возможно. За золото многое обещают, но не всегда сражаются, когда доходит до дела.

– Там видно будет.

Ищейка пристально посмотрел ему прямо в глаза.

– Зачем?

– Слово дал.

– И? Когда это тебя останавливало?

– Никогда, в том-то и загвоздка. – Логен сглотнул и поморщился от дурного привкуса во рту. – Что еще делать, как не пытаться исправиться?

Не отрывая взгляда от Логена, Ищейка медленно кивнул.

– Ты прав, вождь. На юг.

– Угу, – буркнул Молчун и вместе с Ищейкой вышел прочь, оставив в зале Круммоха.

– Значит, в Союз, величество, да? На юг, убивать смуглых под солнцем?

– На юг. – Логен размял саднящие плечи. – Ты со мной?

Отлепившись от стены и бряцая костяшками на шее, Круммох направился к Логену.

– Нет, нет, нет, только не я. С тобой было весело, правда, однако пора и честь знать. Я слишком долго не был в горах, и жены по мне стосковались.

Вождь горцев заключил Логена в крепкие объятия. Пожалуй, даже чересчур крепкие.

– Если северяне хотят, будет им король, – прошептал горец ему на ухо. – Но я того же сказать не могу. Особенно, если он убил моего сына. – Логен похолодел от корней волос до кончиков пальцев. – Что ты думал? Будто я не узнаю? – Горец заглянул в глаза Логену. – Ты зарубил его на виду у всех. Забил бедного Ронда, как овцу на мясо, а он ничего не мог поделать.

В зале остались только они, да еще тени и трон Скарлинга. Круммох еще тесней сжал объятия, и его больные ребра затрещали. Сил не осталось даже придушить котенка, и горец мог запросто раздавить его, закончить работу, начатую Ужасающим. Но Круммох лишь улыбнулся.

– Не волнуйся, Девять Смертей. Я свое получил: Бетод мертв, а вместе с ним и Ужасающий, и ведьма, и ублюдочное сплочение кланов – все вернулось в грязь. С тобой на троне северяне еще лет сто будут резать друг друга. Мы в горах отдохнем от вас.

– Ну еще бы, – прокряхтел Логен сквозь зубы, когда Круммох стиснул его еще сильнее.

– Да, ты убил моего парня, однако остались другие. Сорняки надо выпалывать. Слабые и невезучие умирают первыми, так уж повелось. Если привел волка в стадо, не плачь, когда тот станет убивать овец.

Логен мог только смотреть.

– Ты и впрямь безумец.

– Может, и так, но есть люди похуже меня. – Он прошептал Логену на ухо: – Ведь не я убил мальчика. – Отпустив Логена, Круммох хлопнул его по плечу, как друг, только без теплоты во взгляде. – Вот тебе совет, Девятипалый: чтоб ноги твоей в Высокогорье не было. Радушного приема не окажу. – Развернувшись, он пошел к выходу, грозя на ходу Логену пальцем. – Чтоб духу твоего в Высокогорье больше не было, Девять Смертей! Уж больно сильно луна тебя любит, даже слишком, как по мне.